Вероятно, вы плохо спите, а когда спите, то вас мучают страшные сны. Сейчас стоит жаркая погода, и ваше будущее дитя сильно давит вам на желудок, как говаривала моя старая бабушка. В конце концов, ждать осталось не так уж долго. Какой у вас срок? Тридцать шесть недель? У вас все в полном порядке – если не считать дома – но сейчас, как мне кажется, для вас будет только полезно, если вы на время разлучитесь с ним. Но ничего страшного: Люк присмотрит за домом, Лин позаботится о Томе. Вам не о чем беспокоиться. Лин говорит, что не случится ничего страшного, если вы ненадолго съездите в Лондон навестить своих родителей. Я понимаю, что у них тоже не все идеально – ваша мать больна, но недавнее обследование показало, что в последнее время ее здоровье улучшилось, и они с отцом будут рады видеть вас у себя. Так что, мне кажется, поездка к родителям – хорошая идея и идеальное решение.
– Люк? – Джосс уставила в доктора тяжелый взгляд. – Скажи ему, что я не могу никуда ехать.
– Вы можете ехать, Джосс. Думаю даже, что должны. Хотя бы для того, чтобы немного сменить обстановку.
– Нет! – дико крикнула она, забыв о приличиях. Сделав над собой усилие, Джосс встала и прошла мимо Саймона, который, поднявшись, начал укладывать свои вещи в докторский саквояж. – Я не уеду. Не уеду. Прошу меня простить, но это мой дом, и я остаюсь здесь. – Босая, она пробежала мимо Люка, проскользнула в ванную и захлопнула за собой дверь. Джосс было жарко, но одновременно ее бил озноб, в животе, где-то под ребрами, возникла боль. Склонившись над раковиной, женщина ополоснула лицо холодной водой, потом посмотрела на себя в зеркало. Щеки горели, глаза были совершенно ясными и осмысленными, а на ресницах все еще висели слезинки.
– Они не могут вынудить меня бросить дом, – громко сказала она своему отражению. – Они не могут заставить меня уехать.
Она все еще слышала свой крик, продолжавший звучать в ее ушах и чувствовала на щеке восковой отпечаток розы, розы, которая исчезала, когда она просыпалась.
– Джосс? – В дверь ванной тихо постучали. – Выйди. Саймон уезжает.
Она глубоко вздохнула. Отбросив со лба волосы, она отперла дверь.
– Прошу прощения, Саймон. – Она вымученно улыбнулась доктору. – Признаюсь, я немного устала и выбита из колеи. Все, что мне нужно – это немного поспать. Мне так жаль, что Люк снова побеспокоил вас.
– Все в порядке. – Саймон снял с постели саквояж. – Поскольку вы здоровы. – Он бросил на нее взгляд из-под кустистых бровей. – Прошу вас, Джосс, сохраняйте спокойствие. Ради вашего будущего ребенка. Оставайтесь здесь, если вы уж так этого хотите, но не давайте дому брать над вами верх, и, – он строго посмотрел на пациентку, – считаю, что нам надо подумать, не следует ли вам рожать в госпитале. Это просто мысль, и не более того! – Он вдруг лучезарно улыбнулся. – Ну, а теперь я отправлюсь в свою постель, и, если в вас обоих есть хоть капля благоразумия, то вы, несомненно, последуете моему примеру. Нет, нет, Люк, не надо меня провожать, я прекрасно знаю дорогу.
Он поднял руку в прощальном приветствии и исчез на лестнице, оставив Люка в недоумении взирать на жену.
– Джосс. – Люк внезапно понял, что ему больше нечего сказать. Он растерянно пожал плечами. – Хочешь выпить чего-нибудь?
В ответ она отрицательно покачала головой. Джосс сидела на краю постели, робко и виновато глядя на мужа.
– Мне очень жаль, Люк. Мне действительно очень жаль. Не знаю, право, что на меня нашло. Наверное, мне что-то приснилось. Но тебе не надо было вызывать Саймона, правда, не надо. У бедняги и так хватает работы с действительно больными людьми.
Она взобралась на высокий матрац и улеглась на подушки.
– Сон был так реален, и, знаешь, мне показалось, что я и в самом деле что-то чувствую. Прикосновение еще одной мертвой розы. – При этих словах она вздрогнула.
Люк вздохнул.
– Я понимаю, Джосс, я понимаю.
Она решительно не могла уснуть. Свет был выключен. Джосс поправила простыню – единственное, чем она могла укрываться в эти душные ночи, постаралась поудобнее устроиться возле Люка, но ничто не помогало. Сон бежал от нее. В доме стояла абсолютная тишина и царил полумрак, но из-за моря уже вставало солнце, и Джосс невольно прислушивалась к разноголосому хору проснувшихся птиц. Она посмотрела в окно: утренняя звезда исчезала между неплотно задернутыми шторами. Люк, лежавший рядом, несколько раз, вздыхая, всхрапнул и задышал глубоко и ровно. Его большое горячее тело, казалось, слилось с матрацем – надежное, уверенное в себе, успокаивающее. Сама же она была напряжена, охвачена страхом, ее тело болело, испытывая страшные неудобства. Джосс плотно закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на желании уснуть.
В углу комнаты зашевелилась тень, тень, которая никогда не покидала спальню и казалась женщине дрожащим нематериальным духом. Рядом с тенью показался паук, скользнувший под сундук, стоявший у окна.
Когда Люк проснулся, разбуженный не слишком мелодичным пением маленького сына, доносившимся из детской, Джосс крепко спала. Комнату заливал яркий солнечный свет, на дереве за окном умиротворяюще ворковал голубь. Первые дни июня выдались знойными, и в комнате, несмотря на ранний час, было уже очень жарко. Люк взглянул на жену. Прижатое к подушке лицо пылало румянцем. На лбу между глаз залегла глубокая морщина и было похоже, что Джосс во сне плакала. Вздохнув, он выскользнул из постели, стараясь не потревожить Джосс, и на цыпочках отправился в спальню мальчика.
Джосс все еще спала, когда Люк принес ей чашку чая и почту. Осторожно поставив чашку на ночной столик, он отошел к окну и принялся смотреть в сад. Позади, в углу, зашевелилась тень. Вот она отделилась от угла и очутилась в середине спальни. Теперь не было никаких сомнений, что это человек. Рослый человек.
Джосс заворочалась и повернулась на бок, чтобы посмотреть на человека, но глаза ее оставались закрытыми. Во сне она, словно защищая ребенка, положила руки на живот. Люк не двинулся с места. Вздохнув, он прижался лбом к оконному стеклу, наслаждаясь его прохладой. Голова трещала, от недосыпания веки горели так, будто в глаза насыпали песок. Когда Люк обернулся к двери, тень исчезла, переместившись к постели. Люк провел ладонями по лицу, повернул дверную ручку и вышел на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. В спальне тень наклонилась над спящей женщиной. Небольшая вмятина на простыне – вот единственный след, который оставила тень, прикоснувшись к Джосс.
За последнюю неделю Джосс четырежды пыталась позвонить по этому номеру. В то утро она позвонила снова, и снова ей никто не ответил. Положив трубку, она обхватила голову руками и невидящим взглядом уставилась на ночной столик. После ухода врача она поспала, но сон был поверхностным и тяжелым; ночью она дважды просыпалась от собственных рыданий, долго глядя потом на полог кровати. Встав с постели, Джосс чувствовала себя отвратительно – во всем теле была какая-то скованность, о завтраке не могло быть и речи, она не могла проглотить ни крошки. Единственное, что ей было сейчас нужно – это поговорить с Эдгаром Гоуэром. Дрожащей рукой она набрала нужный номер, и на этот раз ей ответили.
– Это Джосс Грант. Вы меня помните? Я – дочь Лауры Данкан.
Пауза на другом конце провода показалась Джосс слишком длинной и искусственной. Или это игра воспаленного воображения?
– Конечно, помню, Джоселин. Как ваши дела?
Она была настолько взволнована, что не стала отвечать на вопрос.
– Мне надо вас видеть. Могу я сегодня приехать в Олдебург?
Снова пауза. Потом вздох.
– Могу я спросить, зачем вы хотите меня видеть?
– Белхеддон.
– Так, понятно. Все началось сначала. – Собеседник был явно недоволен и немного раздражен.
– Вы должны мне помочь, – Джосс не скрывала мольбы.
– Конечно, я сделаю все, что смогу. Приезжайте. – Он помолчал. – Вы звоните из Белхеддона, моя дорогая?
– Да.
В трубке снова повисла тишина.
– В таком случае, будьте очень осторожны. Я встречусь с вами, как только вы приедете.
Гараж был пуст и заперт. Люка нигде не было видно, и Джимбо, его помощник, тоже куда-то запропастился. «Ситроен» исчез. Джосс недовольно посмотрела на место, где обычно находился автомобиль. Час назад прошла гроза, и женщина видела сухой прямоугольник на гравии в том месте, где совсем недавно стояла машина. Вернувшись на кухню, она позвала Лин. Ответа Джосс не дождалась. Не было ни Лин, ни Тома. Подбежав к задней двери, женщина посмотрела на вешалку. Плаща Лин не было, так же как плаща Тома и его маленьких красных бот. Все они ушли из дома вместе с Люком, не сказав ей ни слова. Они даже не попрощались, не зашли в спальню справиться о ее самочувствии.
На какое-то мгновение Джосс охватила паника.
Надо ехать, и ехать немедленно. Она должна срочно увидеться с Эдгаром Гоуэром. Есть машина Лин. Отдуваясь, она бросилась в гараж. Машина Лин стояла в открытом отсеке, но была заперта.
– Господи, только бы найти ключи.
Повернувшись, Джосс побежала в дом. Ключей не оказалось на полке за задней дверью, куда Лин иногда их бросала. Ключей не было ни на туалетном столике, ни на кухне. Угрюмо стиснув зубы, Джосс направилась к лестнице. Положив руку на перила, она посмотрела вверх, на площадку. Ей почему-то вдруг расхотелось подниматься на второй этаж. Нет, на площадке никого не было. Никто не мог причинить ей вред или боль. Во рту у нее пересохло, и, пересилив себя, Джосс начала медленно подниматься по ступенькам.
В спальне шевельнулась знакомая тень, которая медленно подплыла к двери.
Кэтрин, я люблю тебя!
На середине лестницы Джосс остановилась. У нее закружилась голова. Стиснув зубы и почти повиснув на перилах, она, медленно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, упрямо продолжила подъем. Испытывая неимоверную усталость, она наконец подошла к двери комнаты Лин. Открыв дверь, Джосс вошла.
В каморке Лин, как всегда, царила безупречная чистота. Кровать заправлена, посудный шкаф заперт. Не разбросаны ни одежда, ни книги, ни бумаги. Вещи сложены аккуратными стопками на туалетном столике и на полках высокого викторианского шкафа. Ключи от машины тоже были здесь – на туалетном столике, рядом с расческой и щеткой для волос.
Схватив ключи, Джосс направилась к двери. Она оказалась закрытой. Женщина недоуменно уставилась на дверь, в животе отчаянно забурлило, желудок завязался в тугой узел. Она не закрывала дверь, и ее не могло захлопнуть ветром, в доме сейчас не было сквозняка. Окно было открыто, но занавески висели совершенно неподвижно. Джосс шагнула к выходу, и в этот момент она поняла, что в доме царит невероятная тишина. До слуха ее не доносилось ни одного звука.
Дверь оказалась незапертой. Открыв ее, она взглянула на дверь своей спальни. По спине Джосс побежали мурашки. В спальне кто-то был, она чувствовала это. Этот кто-то внимательно наблюдал за ней, умолял остаться. Закрыв глаза, Джосс глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и взять себя в руки.
– Кто здесь? – В тишине ее голос прозвучал странно. Подавленная и испуганная, Джосс снова заговорила: – Люк, Лин, вы дома?
В ответ не раздалось ни звука.
Надо посмотреть. Она должна взглянуть, что делается в спальне. Медленно, собрав в кулак все свое мужество, она заставила себя подойти к двери. Нервы ее были на пределе. Ей надо бежать, но она очень хочет остаться, хочет отдаться томному экстазу, который под видом сновидений овладевает ею, когда она лежит в постели. Джосс нерешительно сделала еще два шага и заглянула в комнату. В спальне не было никого, она была совершенно пуста.
18
Руки дрожали так, что она никак не могла вставить ключ в замок дверцы машины. В полном отчаянии она попробовала сделать это еще раз, затравленно оглянувшись в сторону дома. Дверь черного хода была закрыта, она просто захлопнула ее, не подумав запереть ключом. Это плохо. Теперь ей не удастся снова попасть в дом. Джосс закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем снова попробовать вставить ключ в замок. Бородка ключа со скрежетом скользнула по краске к замку и наконец попала в щель. Джосс повернула ключ и открыла дверь. Она влезла в салон головой вперед, с трудом втиснулась на место водителя, закрыла за собой дверь, опустила защелки и уронила голову на руль, решив немного отдохнуть. Подняв голову, она оглядела пустой двор; дверь черного хода была по-прежнему закрыта. Между грозовыми тучами образовались большие просветы голубого неба.
Записка. Надо оставить записку. О Боже! Они же не поймут, куда она делась. Джосс взглянула на место пассажира, зная, что там должна лежать ее сумочка, но тут же рассмеялась. Сумочки не было. Джосс оставила ее на кухне вместе с ключами от дома. Она тотчас поняла, что теперь ничего не поделаешь. Увидев, что машины Лин нет, они сразу поймут, что Джосс уехала. Она позвонит им сразу, как только доберется до Гоуэра.
Джосс оглянулась и бросила быстрый взгляд на дом, одновременно стараясь успокоить дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Люк? – Джосс уставила в доктора тяжелый взгляд. – Скажи ему, что я не могу никуда ехать.
– Вы можете ехать, Джосс. Думаю даже, что должны. Хотя бы для того, чтобы немного сменить обстановку.
– Нет! – дико крикнула она, забыв о приличиях. Сделав над собой усилие, Джосс встала и прошла мимо Саймона, который, поднявшись, начал укладывать свои вещи в докторский саквояж. – Я не уеду. Не уеду. Прошу меня простить, но это мой дом, и я остаюсь здесь. – Босая, она пробежала мимо Люка, проскользнула в ванную и захлопнула за собой дверь. Джосс было жарко, но одновременно ее бил озноб, в животе, где-то под ребрами, возникла боль. Склонившись над раковиной, женщина ополоснула лицо холодной водой, потом посмотрела на себя в зеркало. Щеки горели, глаза были совершенно ясными и осмысленными, а на ресницах все еще висели слезинки.
– Они не могут вынудить меня бросить дом, – громко сказала она своему отражению. – Они не могут заставить меня уехать.
Она все еще слышала свой крик, продолжавший звучать в ее ушах и чувствовала на щеке восковой отпечаток розы, розы, которая исчезала, когда она просыпалась.
– Джосс? – В дверь ванной тихо постучали. – Выйди. Саймон уезжает.
Она глубоко вздохнула. Отбросив со лба волосы, она отперла дверь.
– Прошу прощения, Саймон. – Она вымученно улыбнулась доктору. – Признаюсь, я немного устала и выбита из колеи. Все, что мне нужно – это немного поспать. Мне так жаль, что Люк снова побеспокоил вас.
– Все в порядке. – Саймон снял с постели саквояж. – Поскольку вы здоровы. – Он бросил на нее взгляд из-под кустистых бровей. – Прошу вас, Джосс, сохраняйте спокойствие. Ради вашего будущего ребенка. Оставайтесь здесь, если вы уж так этого хотите, но не давайте дому брать над вами верх, и, – он строго посмотрел на пациентку, – считаю, что нам надо подумать, не следует ли вам рожать в госпитале. Это просто мысль, и не более того! – Он вдруг лучезарно улыбнулся. – Ну, а теперь я отправлюсь в свою постель, и, если в вас обоих есть хоть капля благоразумия, то вы, несомненно, последуете моему примеру. Нет, нет, Люк, не надо меня провожать, я прекрасно знаю дорогу.
Он поднял руку в прощальном приветствии и исчез на лестнице, оставив Люка в недоумении взирать на жену.
– Джосс. – Люк внезапно понял, что ему больше нечего сказать. Он растерянно пожал плечами. – Хочешь выпить чего-нибудь?
В ответ она отрицательно покачала головой. Джосс сидела на краю постели, робко и виновато глядя на мужа.
– Мне очень жаль, Люк. Мне действительно очень жаль. Не знаю, право, что на меня нашло. Наверное, мне что-то приснилось. Но тебе не надо было вызывать Саймона, правда, не надо. У бедняги и так хватает работы с действительно больными людьми.
Она взобралась на высокий матрац и улеглась на подушки.
– Сон был так реален, и, знаешь, мне показалось, что я и в самом деле что-то чувствую. Прикосновение еще одной мертвой розы. – При этих словах она вздрогнула.
Люк вздохнул.
– Я понимаю, Джосс, я понимаю.
Она решительно не могла уснуть. Свет был выключен. Джосс поправила простыню – единственное, чем она могла укрываться в эти душные ночи, постаралась поудобнее устроиться возле Люка, но ничто не помогало. Сон бежал от нее. В доме стояла абсолютная тишина и царил полумрак, но из-за моря уже вставало солнце, и Джосс невольно прислушивалась к разноголосому хору проснувшихся птиц. Она посмотрела в окно: утренняя звезда исчезала между неплотно задернутыми шторами. Люк, лежавший рядом, несколько раз, вздыхая, всхрапнул и задышал глубоко и ровно. Его большое горячее тело, казалось, слилось с матрацем – надежное, уверенное в себе, успокаивающее. Сама же она была напряжена, охвачена страхом, ее тело болело, испытывая страшные неудобства. Джосс плотно закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на желании уснуть.
В углу комнаты зашевелилась тень, тень, которая никогда не покидала спальню и казалась женщине дрожащим нематериальным духом. Рядом с тенью показался паук, скользнувший под сундук, стоявший у окна.
Когда Люк проснулся, разбуженный не слишком мелодичным пением маленького сына, доносившимся из детской, Джосс крепко спала. Комнату заливал яркий солнечный свет, на дереве за окном умиротворяюще ворковал голубь. Первые дни июня выдались знойными, и в комнате, несмотря на ранний час, было уже очень жарко. Люк взглянул на жену. Прижатое к подушке лицо пылало румянцем. На лбу между глаз залегла глубокая морщина и было похоже, что Джосс во сне плакала. Вздохнув, он выскользнул из постели, стараясь не потревожить Джосс, и на цыпочках отправился в спальню мальчика.
Джосс все еще спала, когда Люк принес ей чашку чая и почту. Осторожно поставив чашку на ночной столик, он отошел к окну и принялся смотреть в сад. Позади, в углу, зашевелилась тень. Вот она отделилась от угла и очутилась в середине спальни. Теперь не было никаких сомнений, что это человек. Рослый человек.
Джосс заворочалась и повернулась на бок, чтобы посмотреть на человека, но глаза ее оставались закрытыми. Во сне она, словно защищая ребенка, положила руки на живот. Люк не двинулся с места. Вздохнув, он прижался лбом к оконному стеклу, наслаждаясь его прохладой. Голова трещала, от недосыпания веки горели так, будто в глаза насыпали песок. Когда Люк обернулся к двери, тень исчезла, переместившись к постели. Люк провел ладонями по лицу, повернул дверную ручку и вышел на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. В спальне тень наклонилась над спящей женщиной. Небольшая вмятина на простыне – вот единственный след, который оставила тень, прикоснувшись к Джосс.
За последнюю неделю Джосс четырежды пыталась позвонить по этому номеру. В то утро она позвонила снова, и снова ей никто не ответил. Положив трубку, она обхватила голову руками и невидящим взглядом уставилась на ночной столик. После ухода врача она поспала, но сон был поверхностным и тяжелым; ночью она дважды просыпалась от собственных рыданий, долго глядя потом на полог кровати. Встав с постели, Джосс чувствовала себя отвратительно – во всем теле была какая-то скованность, о завтраке не могло быть и речи, она не могла проглотить ни крошки. Единственное, что ей было сейчас нужно – это поговорить с Эдгаром Гоуэром. Дрожащей рукой она набрала нужный номер, и на этот раз ей ответили.
– Это Джосс Грант. Вы меня помните? Я – дочь Лауры Данкан.
Пауза на другом конце провода показалась Джосс слишком длинной и искусственной. Или это игра воспаленного воображения?
– Конечно, помню, Джоселин. Как ваши дела?
Она была настолько взволнована, что не стала отвечать на вопрос.
– Мне надо вас видеть. Могу я сегодня приехать в Олдебург?
Снова пауза. Потом вздох.
– Могу я спросить, зачем вы хотите меня видеть?
– Белхеддон.
– Так, понятно. Все началось сначала. – Собеседник был явно недоволен и немного раздражен.
– Вы должны мне помочь, – Джосс не скрывала мольбы.
– Конечно, я сделаю все, что смогу. Приезжайте. – Он помолчал. – Вы звоните из Белхеддона, моя дорогая?
– Да.
В трубке снова повисла тишина.
– В таком случае, будьте очень осторожны. Я встречусь с вами, как только вы приедете.
Гараж был пуст и заперт. Люка нигде не было видно, и Джимбо, его помощник, тоже куда-то запропастился. «Ситроен» исчез. Джосс недовольно посмотрела на место, где обычно находился автомобиль. Час назад прошла гроза, и женщина видела сухой прямоугольник на гравии в том месте, где совсем недавно стояла машина. Вернувшись на кухню, она позвала Лин. Ответа Джосс не дождалась. Не было ни Лин, ни Тома. Подбежав к задней двери, женщина посмотрела на вешалку. Плаща Лин не было, так же как плаща Тома и его маленьких красных бот. Все они ушли из дома вместе с Люком, не сказав ей ни слова. Они даже не попрощались, не зашли в спальню справиться о ее самочувствии.
На какое-то мгновение Джосс охватила паника.
Надо ехать, и ехать немедленно. Она должна срочно увидеться с Эдгаром Гоуэром. Есть машина Лин. Отдуваясь, она бросилась в гараж. Машина Лин стояла в открытом отсеке, но была заперта.
– Господи, только бы найти ключи.
Повернувшись, Джосс побежала в дом. Ключей не оказалось на полке за задней дверью, куда Лин иногда их бросала. Ключей не было ни на туалетном столике, ни на кухне. Угрюмо стиснув зубы, Джосс направилась к лестнице. Положив руку на перила, она посмотрела вверх, на площадку. Ей почему-то вдруг расхотелось подниматься на второй этаж. Нет, на площадке никого не было. Никто не мог причинить ей вред или боль. Во рту у нее пересохло, и, пересилив себя, Джосс начала медленно подниматься по ступенькам.
В спальне шевельнулась знакомая тень, которая медленно подплыла к двери.
Кэтрин, я люблю тебя!
На середине лестницы Джосс остановилась. У нее закружилась голова. Стиснув зубы и почти повиснув на перилах, она, медленно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, упрямо продолжила подъем. Испытывая неимоверную усталость, она наконец подошла к двери комнаты Лин. Открыв дверь, Джосс вошла.
В каморке Лин, как всегда, царила безупречная чистота. Кровать заправлена, посудный шкаф заперт. Не разбросаны ни одежда, ни книги, ни бумаги. Вещи сложены аккуратными стопками на туалетном столике и на полках высокого викторианского шкафа. Ключи от машины тоже были здесь – на туалетном столике, рядом с расческой и щеткой для волос.
Схватив ключи, Джосс направилась к двери. Она оказалась закрытой. Женщина недоуменно уставилась на дверь, в животе отчаянно забурлило, желудок завязался в тугой узел. Она не закрывала дверь, и ее не могло захлопнуть ветром, в доме сейчас не было сквозняка. Окно было открыто, но занавески висели совершенно неподвижно. Джосс шагнула к выходу, и в этот момент она поняла, что в доме царит невероятная тишина. До слуха ее не доносилось ни одного звука.
Дверь оказалась незапертой. Открыв ее, она взглянула на дверь своей спальни. По спине Джосс побежали мурашки. В спальне кто-то был, она чувствовала это. Этот кто-то внимательно наблюдал за ней, умолял остаться. Закрыв глаза, Джосс глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и взять себя в руки.
– Кто здесь? – В тишине ее голос прозвучал странно. Подавленная и испуганная, Джосс снова заговорила: – Люк, Лин, вы дома?
В ответ не раздалось ни звука.
Надо посмотреть. Она должна взглянуть, что делается в спальне. Медленно, собрав в кулак все свое мужество, она заставила себя подойти к двери. Нервы ее были на пределе. Ей надо бежать, но она очень хочет остаться, хочет отдаться томному экстазу, который под видом сновидений овладевает ею, когда она лежит в постели. Джосс нерешительно сделала еще два шага и заглянула в комнату. В спальне не было никого, она была совершенно пуста.
18
Руки дрожали так, что она никак не могла вставить ключ в замок дверцы машины. В полном отчаянии она попробовала сделать это еще раз, затравленно оглянувшись в сторону дома. Дверь черного хода была закрыта, она просто захлопнула ее, не подумав запереть ключом. Это плохо. Теперь ей не удастся снова попасть в дом. Джосс закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем снова попробовать вставить ключ в замок. Бородка ключа со скрежетом скользнула по краске к замку и наконец попала в щель. Джосс повернула ключ и открыла дверь. Она влезла в салон головой вперед, с трудом втиснулась на место водителя, закрыла за собой дверь, опустила защелки и уронила голову на руль, решив немного отдохнуть. Подняв голову, она оглядела пустой двор; дверь черного хода была по-прежнему закрыта. Между грозовыми тучами образовались большие просветы голубого неба.
Записка. Надо оставить записку. О Боже! Они же не поймут, куда она делась. Джосс взглянула на место пассажира, зная, что там должна лежать ее сумочка, но тут же рассмеялась. Сумочки не было. Джосс оставила ее на кухне вместе с ключами от дома. Она тотчас поняла, что теперь ничего не поделаешь. Увидев, что машины Лин нет, они сразу поймут, что Джосс уехала. Она позвонит им сразу, как только доберется до Гоуэра.
Джосс оглянулась и бросила быстрый взгляд на дом, одновременно стараясь успокоить дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68