– Господи, ведь мальчику всего два дня!
Не в силах больше сдерживать свое раздражение, он встал и покинул кухню. Выйдя во двор, он остановился, взглянул на небо и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнул. Глупая сучка. Все ей неймется. Соперничество и антагонизм, которые всегда существовали между сестрами, стали вырываться на поверхность, и это начинало действовать Люку на нервы. Он сделал еще несколько глотков крепкого пива и в этот момент увидел в воротах гаража искаженное тревогой худощавое коричневое лицо.
– Люк, вы? Можете зайти на минуту?
– Конечно, Джимбо, уже иду.
Твердо решив выбросить мысли о Лин из головы, Люк швырнул пустую банку в урну и решительно вошел в пахнущий машинным маслом гараж.
Лежа без сна и глядя в окно, Джосс чувствовала, как напряжен каждый мускул ее тела. Детей не было слышно; в доме стояла полная тишина. Глаза горели так, словно в них насыпали песок. Внезапно сонливость исчезла; она неловко повернулась, стараясь не потревожить Люка. Что-то случилось. Спустив ноги с кровати, она встала и подошла к колыбели посмотреть на маленького Нэда. Днем она кормила его каждые два часа, и к ночи он наконец крепко уснул. Сейчас ребенок лежал с плотно закрытыми глазками, освещенный неярким светом ночника.
Босиком Джосс пошла в комнату Тома, тихонько толкнула дверь. Затаив дыхание, она на цыпочках вошла в детскую и, склонившись над кроваткой, посмотрела на старшего сына. Ребенок мирно спал; щечки розовые, волосики спутаны, одеяльце немного сбилось. Улыбаясь, она осторожно дотронулась пальцем до его щеки. Любовь ее была так велика, что от нее щемило сердце. Она не вынесет, если с детьми что-нибудь случится.
Джосс выглянула в окно. Ветра сегодня не было. Шторы не шевелились от сквозняка. В темноте не было теней.
Тихо выйдя из детской и оставив дверь полуоткрытой, Джосс направилась в свою спальню. Люк, ворочаясь во сне, улегся поперек кровати, обхватив руками подушку. Рядом с его рукой она увидела нечто темное, лежащее в углублении, где до этого была его голова. Джосс ощутила холодок в животе. Она так испугалась, что была не в состоянии двинуться с места. Горло стиснул спазм, крик был готов сорваться с губ, а по спине между лопатками поползли капли холодного пота. Люк пошевелился. Что-то пробормотав, он перевернулся, задев рукой занавеску, и Джосс увидела, что углубление, оказавшееся просто вмятиной на наволочке, разгладилось и исчезло. Это была всего-навсего складка на розовой материи.
Крещение состоялось десять дней спустя, в субботу. Это дало время Дэвисам и Грантам, крестным и всем остальным гостям собраться в Белхеддоне. В тот день разыгралась гроза, как в ночь, когда родился Нэд, и воздух казался густым и тяжелым от влажных ароматов сада. Накануне вечером Джанет помогала Джосс украшать цветами церковь.
– Вы выглядите усталой, дорогая. – Джанет ловко сунула стебель с бутонами розы в вазу. – Посмотрите, разве они не хороши? Думаю, что их надо разложить возле купели.
Джанет привезла с собой корзину белых роз из своего сада, их крепкие бутоны были покрыты каплями недавнего дождя, кончики лепестков просвечивали нежным розовым цветом.
Розы. Несите ей розы. Покройте ее розами.
Он не сдерживал слез. Медленно, нежно, прижался он губами к холодному лбу. Он опустился рядом с ней на колени, пока несли розы. Белые розы охапками, их благоухающие лепестки покрыли ее, как мягкий снег.
Джосс уставила взор на корзину.
– О, Джанет. – Она почувствовала, как под ложечкой засосало от страха.
– Что такое? – Джанет резко поставила корзину на пол и озабоченно протянула руку вперед. – Джосс, вам нехорошо?
Щеки Джосс стали белыми, как розы, принесенные Джанет.
Отрицательно покачав головой, Джосс отошла и села на дальнюю скамью.
– Нет, нет, все в порядке. – Она снова покачала головой. – Я просто немного устала. Сегодня я попыталась писать, но я кормлю Нэда каждые два часа, даже ночью.
Она заставила себя улыбнуться, но глаза ее не улыбались. Она не могла отвести взгляд от роз.
– Джанет, вы не будете возражать? Давайте поставим их куда-нибудь в другое место. Может быть, там, на хорах? Я вижу, что они красивые. Просто я…
– Что, просто? – Джанет нахмурилась. Подойдя, она села рядом с Джосс и положила свою ладонь на ее руку, которой та вцепилась в спинку впереди стоявшей скамьи. – Рассказывайте. В чем дело? Господи, это же всего-навсего розы. Самые лучшие розы, какие я смогла найти в нашем саду для моего маленького крестника.
Лин уже была крестной матерью Тома, поэтому выбор Люка и Джосс, естественно, пал на Джанет, как на одну из трех крестных Нэда.
– Я понимаю. Я просто глупая.
– Так объясните, что происходит с вами, Джосс.
Джосс тряхнула головой.
– Это просто дурацкие страхи. Шипы. Вы же понимаете. Вокруг купели. Они будут цепляться за одежду. Эдгар порвет свой стихарь. – Она неуверенно рассмеялась. – Прошу вас, Джанет, не обижайтесь. Розы прекрасны. Они исключительно хороши. Считайте, что это послеродовой невроз или что-нибудь в этом роде.
Джанет посмотрела на Джосс и, не говоря ни слова, пожала плечами.
– Ну ладно. Я чувствую, что розы все еще лежат на подоконнике. Но что мы поставим к купели? Как насчет этих? – Она жестом указала на корзину с люпинами, дельфиниумами и маргаритками.
Джосс вздохнула.
– Прекрасно. Отлично. То, что доктор прописал. Давайте, я вам помогу.
Выло уже поздно, когда они покончили с украшением, заперли церковь, спрятали ключ и направились в Белхеддон немного выпить перед тем, как Джанет пойдет домой. Лин давно уложила Тома в кроватку и оставила ужин на плите.
– Мы с Люком уже поужинали, – сказала она, стоя у раковины, когда вошла Джосс. – Если есть желание, поешьте, все еще теплое.
Джосс вздохнула.
– Спасибо. Дэвид не появился?
Несмотря на возражения Люка, Джосс попросила Дэвида стать вторым из крестных родителей Нэда. Третьим должен был быть брат Люка, Мэтью.
Лин отрицательно покачала головой.
– Он позвонил и сказал, что поздно выедет из Лондона и его не надо ждать к ужину. Он не появится раньше десяти или одиннадцати.
– А мама и папа?
– Должны быть здесь с минуты на минуту. Они тоже звонили. Зашли к Шарпам выпить чаю и сразу после этого поедут дальше. Комнаты для них уже готовы. – Последние два дня Лин только тем и занималась, что чистила, мыла и натирала полы на втором этаже, заправляла постели и расставляла цветы. – Сегодня больше никто не приедет. Семья Люка прибудет завтра к ленчу для родителей и крестных, потом все пойдут в церковь, а после крещения будет чай.
Было видно, что Лин продолжает думать, все ли она успела сделать.
– Ты железная, Лин. Все сделала. – С этими словами Джосс открыла буфет и извлекла оттуда бутылку шотландского виски. Потом нашла два стакана и налила понемногу себе и Джанет.
Лин вытаращила глаза.
– И ты собираешься это пить?
– Почему нет? – усевшись за стол, Джосс взяла в руку стакан.
– Подумай о своем молоке.
Наступило молчание, потом Джосс сделала глоток виски.
– Уверена, что Нэд не станет меня упрекать, – твердо сказала она. – Пусть начинает, и я уверена, что он и дальше продолжит в том же духе. Плохо, правда, если завтра он начнет икать в церкви.
– Ладно, кажется, я суюсь не в свое дело. – Лин, поджав губы, пошла к двери. – Увидимся позже.
– О, моя дорогая. – Джанет подняла свой стакан и улыбнулась Джосс. – Вы плохо ведете себя, милая?
Джосс кивнула и сделала еще один глоток.
– И ведь у нее нет своих детей! – внезапно взорвалась она. – Она поступает так, словно знает все на свете!
– Она же их няня, правда? – Джанет откинулась на спинку стула, глядя в лицо Джосс. – Наверно, она чувствует, что это часть ее дел. Кроме того, она ведь училась этому, так?
– Она ничему не училась, кроме готовки. – Джосс беспокойно встала и, обойдя стол, подошла к плите. Пододвинула к себе кастрюлю и заглянула в нее. – Она немного искушает судьбу, но вообще она тот человек, который совершенно естественно умеет организовать жизнь дома.
– Это не делает ее глупой или непонятливой, Джосс, – мягко произнесла Джанет.
– О, я понимаю. – Джосс вернулась к столу и села. – Ох, Джанет, я кажусь такой ужасной. И нельзя сказать, что я не испытываю благодарности. Мы бы не выжили без Лин. Но дело в том, что она заставляет меня чувствовать себя… – она беспомощно развела руками, – абсолютно ненужной в моем собственном доме. Мне требуется целая вечность, чтобы найти необходимую вещь и почистить ее. Но вот приходит Лин и делает это в течение тридцати секунд. Но она делает это холодно, эффективно, как машина. Она ничего при этом не чувствует. – Джосс пожала плечами. – Это очень трудно объяснить.
Джанет улыбнулась.
– Не так уж трудно. Просто вы очень разные люди. И дело не в том, что вы не родные по крови сестры. Мои сестры и я не перевариваем друг друга, а ведь одна из них – мой близнец. Примите, что вы разные, Джосс. Вы должны дополнять друг друга, но вместо этого вы чувствуете со стороны друг друга какую-то угрозу, и это глупо. Простите, что я, чужой человек, говорю подобные вещи, но мне со стороны виднее. Вы слишком близки. Лин чувствует ненадежность своего положения. В конце концов, у вас на руках все козырные карты. Это ваш дом, ваши дети, ваша семья, и вы, кроме того, делаете головокружительную карьеру писательницы. Вот так-то. – Она потянулась к бутылке и налила себе еще виски. – Вам больше не надо, учитывая икоту Нэда. Я же его крестная мать, и на меня-то он и рыгнет в первую очередь. – Она громко расхохоталась. – Так-то, милая моя. Слишком много стрессов и слишком мало радости сделают несчастным кого угодно. Может быть, вам обеим стоит оставить Люка одного дома и уехать куда-нибудь хоть на один день. Это все расставит по своим местам.
Джосс устало улыбнулась.
– Расставит ли? – Она вздохнула. – Да, наверное, вы правы.
Когда приехали Элис и Джо, Джосс бросилась в объятия матери.
– Я так волновалась. Все эти бесконечные анализы! Лин мне ничего не говорила, а когда сказала, было уже поздно, и я ничем не могла помочь!
Элис отстранилась на расстояние вытянутой руки, внимательно посмотрела в лицо дочери.
– Мне не надо видеть тебя каждый день, чтобы знать, что ты волнуешься обо мне, глупое дитя. – Она снова привлекла Джосс к себе и крепко ее обняла. – Ты очень умная, самая умная девочка. Еще один превосходный внук – это лучшее для меня лекарство! А лучший праздник – крестины. Мне будет так радостно все это видеть, Джосс. И я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как мне.
Ленч удался на славу. Лин накрыла стол в обеденном зале, поставив на маленькие столики холодное мясо и салаты, пшеничный хлеб, сыр, фрукты и белое вино из бутылок, сохранившихся в подвале Белхеддона. Чай был устроен в холле, закусочный стол, на котором стояла огромная чаша с гладиолусами, буквально трещал под тяжестью блюд и чашек и гигантского подноса с покрытыми пленкой сандвичами, пирожными и бисквитами. Основное блюдо – торт, приготовленный и охлажденный Лин, стоял на отдельном столе у окна вместе с дюжиной шампанского, привезенного из Оксфорда Элизабет и Джеффри Грантами.
Перед ленчем Джосс повела родителей мужа на краткую экскурсию по дому.
– Дорогая моя, о такой красоте я не мог и мечтать! – Джеффри обнял Джосс за плечи. – Тебе и моему сыну дьявольски повезло.
Он не заметил взгляда, которым Джосс одарила его после этих слов. Они прошли в холл.
– Здесь ничего нельзя трогать, иначе Лин просто убьет нас, – сказала Джосс, оглядывая приготовленное сестрой пиршество.
– Девочке, должно быть, хватило работы. – Элизабет подошла к торту и внимательно его осмотрела. – Какое сокровище. И почему не нашелся мужчина, который бы его оценил?
Джосс пожала плечами.
– Я от души надеюсь, что такой мужчина не найдется. По крайней мере, пока. В данный момент я не могу обойтись без Лин. – Она, нахмурившись, оглядела холл. Все было хорошо. Везде царило счастье. Не было удушливой атмосферы, не было никаких теней, в голове не отдавалось эхо. Джосс начинала думать, что все пережитое было плодом ее воображения.
Улыбаясь, она обратилась к Джеффри:
– Вы ведь сможете задержаться здесь на несколько дней, не правда ли? Боюсь, что наше жилище, несмотря на его внешнюю пышность, может показаться вам примитивным, но нам будет очень приятно, если вы сможете погостить у нас. И Мэтью. Люк так скучает по нему с тех пор, как он нашел работу в Шотландии.
Джеффри кивнул.
– Они всегда были очень дружны. Но, что поделаешь, это не повод расстраиваться. Жизнь продолжается. Она делает такие моменты, как сегодняшний, особенно радостными, моя дорогая. А этот момент – самый приятный, радостный и особенный. Такого мы не переживали уже много-много лет.
22
Отдаленные раскаты грома и темнота за витражными стеклами окон церкви не омрачили полный невыразимого очарования обряд крещения. Прижимая к груди Нэда, Джосс смотрела на толпу гостей, обступивших купель, и испытывала небывалое воодушевление, которое только усилилось, когда она передала ребенка Эдгару Гоуэру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Не в силах больше сдерживать свое раздражение, он встал и покинул кухню. Выйдя во двор, он остановился, взглянул на небо и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнул. Глупая сучка. Все ей неймется. Соперничество и антагонизм, которые всегда существовали между сестрами, стали вырываться на поверхность, и это начинало действовать Люку на нервы. Он сделал еще несколько глотков крепкого пива и в этот момент увидел в воротах гаража искаженное тревогой худощавое коричневое лицо.
– Люк, вы? Можете зайти на минуту?
– Конечно, Джимбо, уже иду.
Твердо решив выбросить мысли о Лин из головы, Люк швырнул пустую банку в урну и решительно вошел в пахнущий машинным маслом гараж.
Лежа без сна и глядя в окно, Джосс чувствовала, как напряжен каждый мускул ее тела. Детей не было слышно; в доме стояла полная тишина. Глаза горели так, словно в них насыпали песок. Внезапно сонливость исчезла; она неловко повернулась, стараясь не потревожить Люка. Что-то случилось. Спустив ноги с кровати, она встала и подошла к колыбели посмотреть на маленького Нэда. Днем она кормила его каждые два часа, и к ночи он наконец крепко уснул. Сейчас ребенок лежал с плотно закрытыми глазками, освещенный неярким светом ночника.
Босиком Джосс пошла в комнату Тома, тихонько толкнула дверь. Затаив дыхание, она на цыпочках вошла в детскую и, склонившись над кроваткой, посмотрела на старшего сына. Ребенок мирно спал; щечки розовые, волосики спутаны, одеяльце немного сбилось. Улыбаясь, она осторожно дотронулась пальцем до его щеки. Любовь ее была так велика, что от нее щемило сердце. Она не вынесет, если с детьми что-нибудь случится.
Джосс выглянула в окно. Ветра сегодня не было. Шторы не шевелились от сквозняка. В темноте не было теней.
Тихо выйдя из детской и оставив дверь полуоткрытой, Джосс направилась в свою спальню. Люк, ворочаясь во сне, улегся поперек кровати, обхватив руками подушку. Рядом с его рукой она увидела нечто темное, лежащее в углублении, где до этого была его голова. Джосс ощутила холодок в животе. Она так испугалась, что была не в состоянии двинуться с места. Горло стиснул спазм, крик был готов сорваться с губ, а по спине между лопатками поползли капли холодного пота. Люк пошевелился. Что-то пробормотав, он перевернулся, задев рукой занавеску, и Джосс увидела, что углубление, оказавшееся просто вмятиной на наволочке, разгладилось и исчезло. Это была всего-навсего складка на розовой материи.
Крещение состоялось десять дней спустя, в субботу. Это дало время Дэвисам и Грантам, крестным и всем остальным гостям собраться в Белхеддоне. В тот день разыгралась гроза, как в ночь, когда родился Нэд, и воздух казался густым и тяжелым от влажных ароматов сада. Накануне вечером Джанет помогала Джосс украшать цветами церковь.
– Вы выглядите усталой, дорогая. – Джанет ловко сунула стебель с бутонами розы в вазу. – Посмотрите, разве они не хороши? Думаю, что их надо разложить возле купели.
Джанет привезла с собой корзину белых роз из своего сада, их крепкие бутоны были покрыты каплями недавнего дождя, кончики лепестков просвечивали нежным розовым цветом.
Розы. Несите ей розы. Покройте ее розами.
Он не сдерживал слез. Медленно, нежно, прижался он губами к холодному лбу. Он опустился рядом с ней на колени, пока несли розы. Белые розы охапками, их благоухающие лепестки покрыли ее, как мягкий снег.
Джосс уставила взор на корзину.
– О, Джанет. – Она почувствовала, как под ложечкой засосало от страха.
– Что такое? – Джанет резко поставила корзину на пол и озабоченно протянула руку вперед. – Джосс, вам нехорошо?
Щеки Джосс стали белыми, как розы, принесенные Джанет.
Отрицательно покачав головой, Джосс отошла и села на дальнюю скамью.
– Нет, нет, все в порядке. – Она снова покачала головой. – Я просто немного устала. Сегодня я попыталась писать, но я кормлю Нэда каждые два часа, даже ночью.
Она заставила себя улыбнуться, но глаза ее не улыбались. Она не могла отвести взгляд от роз.
– Джанет, вы не будете возражать? Давайте поставим их куда-нибудь в другое место. Может быть, там, на хорах? Я вижу, что они красивые. Просто я…
– Что, просто? – Джанет нахмурилась. Подойдя, она села рядом с Джосс и положила свою ладонь на ее руку, которой та вцепилась в спинку впереди стоявшей скамьи. – Рассказывайте. В чем дело? Господи, это же всего-навсего розы. Самые лучшие розы, какие я смогла найти в нашем саду для моего маленького крестника.
Лин уже была крестной матерью Тома, поэтому выбор Люка и Джосс, естественно, пал на Джанет, как на одну из трех крестных Нэда.
– Я понимаю. Я просто глупая.
– Так объясните, что происходит с вами, Джосс.
Джосс тряхнула головой.
– Это просто дурацкие страхи. Шипы. Вы же понимаете. Вокруг купели. Они будут цепляться за одежду. Эдгар порвет свой стихарь. – Она неуверенно рассмеялась. – Прошу вас, Джанет, не обижайтесь. Розы прекрасны. Они исключительно хороши. Считайте, что это послеродовой невроз или что-нибудь в этом роде.
Джанет посмотрела на Джосс и, не говоря ни слова, пожала плечами.
– Ну ладно. Я чувствую, что розы все еще лежат на подоконнике. Но что мы поставим к купели? Как насчет этих? – Она жестом указала на корзину с люпинами, дельфиниумами и маргаритками.
Джосс вздохнула.
– Прекрасно. Отлично. То, что доктор прописал. Давайте, я вам помогу.
Выло уже поздно, когда они покончили с украшением, заперли церковь, спрятали ключ и направились в Белхеддон немного выпить перед тем, как Джанет пойдет домой. Лин давно уложила Тома в кроватку и оставила ужин на плите.
– Мы с Люком уже поужинали, – сказала она, стоя у раковины, когда вошла Джосс. – Если есть желание, поешьте, все еще теплое.
Джосс вздохнула.
– Спасибо. Дэвид не появился?
Несмотря на возражения Люка, Джосс попросила Дэвида стать вторым из крестных родителей Нэда. Третьим должен был быть брат Люка, Мэтью.
Лин отрицательно покачала головой.
– Он позвонил и сказал, что поздно выедет из Лондона и его не надо ждать к ужину. Он не появится раньше десяти или одиннадцати.
– А мама и папа?
– Должны быть здесь с минуты на минуту. Они тоже звонили. Зашли к Шарпам выпить чаю и сразу после этого поедут дальше. Комнаты для них уже готовы. – Последние два дня Лин только тем и занималась, что чистила, мыла и натирала полы на втором этаже, заправляла постели и расставляла цветы. – Сегодня больше никто не приедет. Семья Люка прибудет завтра к ленчу для родителей и крестных, потом все пойдут в церковь, а после крещения будет чай.
Было видно, что Лин продолжает думать, все ли она успела сделать.
– Ты железная, Лин. Все сделала. – С этими словами Джосс открыла буфет и извлекла оттуда бутылку шотландского виски. Потом нашла два стакана и налила понемногу себе и Джанет.
Лин вытаращила глаза.
– И ты собираешься это пить?
– Почему нет? – усевшись за стол, Джосс взяла в руку стакан.
– Подумай о своем молоке.
Наступило молчание, потом Джосс сделала глоток виски.
– Уверена, что Нэд не станет меня упрекать, – твердо сказала она. – Пусть начинает, и я уверена, что он и дальше продолжит в том же духе. Плохо, правда, если завтра он начнет икать в церкви.
– Ладно, кажется, я суюсь не в свое дело. – Лин, поджав губы, пошла к двери. – Увидимся позже.
– О, моя дорогая. – Джанет подняла свой стакан и улыбнулась Джосс. – Вы плохо ведете себя, милая?
Джосс кивнула и сделала еще один глоток.
– И ведь у нее нет своих детей! – внезапно взорвалась она. – Она поступает так, словно знает все на свете!
– Она же их няня, правда? – Джанет откинулась на спинку стула, глядя в лицо Джосс. – Наверно, она чувствует, что это часть ее дел. Кроме того, она ведь училась этому, так?
– Она ничему не училась, кроме готовки. – Джосс беспокойно встала и, обойдя стол, подошла к плите. Пододвинула к себе кастрюлю и заглянула в нее. – Она немного искушает судьбу, но вообще она тот человек, который совершенно естественно умеет организовать жизнь дома.
– Это не делает ее глупой или непонятливой, Джосс, – мягко произнесла Джанет.
– О, я понимаю. – Джосс вернулась к столу и села. – Ох, Джанет, я кажусь такой ужасной. И нельзя сказать, что я не испытываю благодарности. Мы бы не выжили без Лин. Но дело в том, что она заставляет меня чувствовать себя… – она беспомощно развела руками, – абсолютно ненужной в моем собственном доме. Мне требуется целая вечность, чтобы найти необходимую вещь и почистить ее. Но вот приходит Лин и делает это в течение тридцати секунд. Но она делает это холодно, эффективно, как машина. Она ничего при этом не чувствует. – Джосс пожала плечами. – Это очень трудно объяснить.
Джанет улыбнулась.
– Не так уж трудно. Просто вы очень разные люди. И дело не в том, что вы не родные по крови сестры. Мои сестры и я не перевариваем друг друга, а ведь одна из них – мой близнец. Примите, что вы разные, Джосс. Вы должны дополнять друг друга, но вместо этого вы чувствуете со стороны друг друга какую-то угрозу, и это глупо. Простите, что я, чужой человек, говорю подобные вещи, но мне со стороны виднее. Вы слишком близки. Лин чувствует ненадежность своего положения. В конце концов, у вас на руках все козырные карты. Это ваш дом, ваши дети, ваша семья, и вы, кроме того, делаете головокружительную карьеру писательницы. Вот так-то. – Она потянулась к бутылке и налила себе еще виски. – Вам больше не надо, учитывая икоту Нэда. Я же его крестная мать, и на меня-то он и рыгнет в первую очередь. – Она громко расхохоталась. – Так-то, милая моя. Слишком много стрессов и слишком мало радости сделают несчастным кого угодно. Может быть, вам обеим стоит оставить Люка одного дома и уехать куда-нибудь хоть на один день. Это все расставит по своим местам.
Джосс устало улыбнулась.
– Расставит ли? – Она вздохнула. – Да, наверное, вы правы.
Когда приехали Элис и Джо, Джосс бросилась в объятия матери.
– Я так волновалась. Все эти бесконечные анализы! Лин мне ничего не говорила, а когда сказала, было уже поздно, и я ничем не могла помочь!
Элис отстранилась на расстояние вытянутой руки, внимательно посмотрела в лицо дочери.
– Мне не надо видеть тебя каждый день, чтобы знать, что ты волнуешься обо мне, глупое дитя. – Она снова привлекла Джосс к себе и крепко ее обняла. – Ты очень умная, самая умная девочка. Еще один превосходный внук – это лучшее для меня лекарство! А лучший праздник – крестины. Мне будет так радостно все это видеть, Джосс. И я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как мне.
Ленч удался на славу. Лин накрыла стол в обеденном зале, поставив на маленькие столики холодное мясо и салаты, пшеничный хлеб, сыр, фрукты и белое вино из бутылок, сохранившихся в подвале Белхеддона. Чай был устроен в холле, закусочный стол, на котором стояла огромная чаша с гладиолусами, буквально трещал под тяжестью блюд и чашек и гигантского подноса с покрытыми пленкой сандвичами, пирожными и бисквитами. Основное блюдо – торт, приготовленный и охлажденный Лин, стоял на отдельном столе у окна вместе с дюжиной шампанского, привезенного из Оксфорда Элизабет и Джеффри Грантами.
Перед ленчем Джосс повела родителей мужа на краткую экскурсию по дому.
– Дорогая моя, о такой красоте я не мог и мечтать! – Джеффри обнял Джосс за плечи. – Тебе и моему сыну дьявольски повезло.
Он не заметил взгляда, которым Джосс одарила его после этих слов. Они прошли в холл.
– Здесь ничего нельзя трогать, иначе Лин просто убьет нас, – сказала Джосс, оглядывая приготовленное сестрой пиршество.
– Девочке, должно быть, хватило работы. – Элизабет подошла к торту и внимательно его осмотрела. – Какое сокровище. И почему не нашелся мужчина, который бы его оценил?
Джосс пожала плечами.
– Я от души надеюсь, что такой мужчина не найдется. По крайней мере, пока. В данный момент я не могу обойтись без Лин. – Она, нахмурившись, оглядела холл. Все было хорошо. Везде царило счастье. Не было удушливой атмосферы, не было никаких теней, в голове не отдавалось эхо. Джосс начинала думать, что все пережитое было плодом ее воображения.
Улыбаясь, она обратилась к Джеффри:
– Вы ведь сможете задержаться здесь на несколько дней, не правда ли? Боюсь, что наше жилище, несмотря на его внешнюю пышность, может показаться вам примитивным, но нам будет очень приятно, если вы сможете погостить у нас. И Мэтью. Люк так скучает по нему с тех пор, как он нашел работу в Шотландии.
Джеффри кивнул.
– Они всегда были очень дружны. Но, что поделаешь, это не повод расстраиваться. Жизнь продолжается. Она делает такие моменты, как сегодняшний, особенно радостными, моя дорогая. А этот момент – самый приятный, радостный и особенный. Такого мы не переживали уже много-много лет.
22
Отдаленные раскаты грома и темнота за витражными стеклами окон церкви не омрачили полный невыразимого очарования обряд крещения. Прижимая к груди Нэда, Джосс смотрела на толпу гостей, обступивших купель, и испытывала небывалое воодушевление, которое только усилилось, когда она передала ребенка Эдгару Гоуэру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68