они становятся истинными морскими элементалями, бесформенными течениями на более высоком уровне жизни.
То, что меня не приняли в благословенный покой Фетиды, могло указывать или на божественное недовольство, или на благоволение. В общем, это не имело значения, потому что я по-прежнему был жив. И через полтора месяца после отъезда из Рал Тамара мы, наконец, достигли своего места назначения.
Возможно, «мы» – неправильное слово. Всего несколько человек из числа тех, кто выехал из Рал Тамара с Мауризом, увидят Калатар, по крайней мере сейчас. Некоторые никогда не увидят, если их стихийные духи не решат его посетить. Другим понадобятся недели, месяцы выздоровления, прежде чем они смогут куда-либо поехать. Один человек уже был там.
За эту последнюю и самую болезненную потерю нашей группы я мог бы винить Мауриза, но только за это одно. Во всем остальном, во всем, через что мы прошли с тех пор, как покинули Рал Тамар, была виновна Сфера. Казалось, они с самого начала сглазили нашу удачу с тем досадным, отнимающим время и совершенно бесплодным обыском «Призрачной Звезды». В Рал Тамаре находятся известные еретики, заявил пришедший с обыском инквизитор, его глаза пылали фанатизмом. Нельзя позволить им сбежать.
Даже ранг и связи Мауриза не произвели впечатления, и пока сакри методично прочесывали «Призрачную Звезду», инквизитор донимал кипящего от злости Скартариса и его свиту разглагольствованием об опасностях ереси. Я даже перестал дышать, когда этот фанатик рассматривал нас всех. Но он искал эсграфа Лепидора и его спутниц, не двух угрюмых, удрученных слуг с Уолдсенда и фетийскую помощницу. Должно быть, Мауриз испытал огромное удовольствие, представляя Палатину как члена клана Скартариса.
В конце концов недовольные сакри высадились, и их командир доложил инквизитору, что на борту нет никаких «зайцев» и никакого признака ренегата океанографа. Инквизитор казался слегка разочарованным, но его энтузиазм не угас.
– Нельзя скрыться от инквизиции, – возгласил он. – Око Рантаса видит все, и в Своей безграничной милости Он покажет нам то, что мы ищем.
Не извинившись за задержку, а лишь наказав идти в свете Рантаса, инквизитор удалился. В какой-то момент его балахон задел мою ногу, и я удивился, как можно носить такую грубую ткань. Конечно, он был аскетом, как многие из инквизиторов. Были те, кто любил выпить и поесть, кто любил мягкие постели и наложниц, и были те, кто бичевал себя и носил власяницы. Я подозреваю, что последние составляли меньшинство.
Маскировка, придуманная Мауризом, спасла нас от ареста, в этом нет сомнения. Сакри ужасали своей эффективностью. Спрятав лица за малиновыми масками, они двигались со смертоносной грацией тренированных убийц. Кажется, это послушник Сархаддон сказал, что в мире нет солдат, равных им, кроме элитного фетийского Девятого легиона? Тот циничный, добродушный спутник моего первого долгого путешествия многому меня научил, и я до сих пор спрашивал себя, что превратило его в безжалостного фундаменталиста, каким он, похоже, стал.
Даже когда мы сели на «Призрачную Звезду» и получили от портовых властей разрешение на отход, атмосфера оставалась тревожной. Настроение экипажа колебалось между обидой и страхом; три раза в тот вечер я слышал, как уравновешенный по натуре капитан набрасывается на кого-то из своих подчиненных. Даже натянутое спокойствие Мауриза дало трещину.
Палатина и Равенна старательно делали вид, что того ночного разговора никогда не было, но я увидел новое выражение в их глазах, выражение жалости. Я молча выругал Мауриза, Телесту, императора, но даже перед самим собой я не мог отрицать, что поступил неправильно. Хуже чем неправильно.
Только когда «Призрачная Звезда» покинула Рал Тамар и устремилась в открытое море мимо внешних островов Тамаринс-кого архипелага, Мауриз сообщил нам, что мы идем в Калатар.
– Зачем? – вскинулась Равенна. – Зачем идти туда, где сосредоточено внимание Сферы? Как ты собираешься спрятать там Катана?
– Но именно там находится сопротивление, – пожал плечами Мауриз. – Если мы собираемся поднять восстание, то делать это надо в Калатаре, в центре событий. Нет смысла начинать где-то на краю, который легко можно отрезать, даже если там менее опасно.
– Это тоже не идеальный план, – заметила Палатина. – У Сферы есть информаторы, приспешники, люди, которые сообщат ей при первом признаке беспорядков.
– Сфера ожидает недовольства в Калатаре. Если бы, скажем, Илтис вдруг стал очагом восстания, его мгновенно бы подавили. Инквизиторы знают, что в Калатаре будет трудно.
– И если мы отвоюем Калатар, то штаб-квартира экзарха будет уничтожена, – заявила Телеста тоном окончательного решения. Возможно, это был ее план или идея, которую она горячо поддерживала, но в этом вопросе Телеста оказалась гораздо тверже Мауриза. – Когда мы это сделаем, они уже нигде на Архипелаге не будут в безопасности, и им придется вызвать подкрепление из Священного города. Это даст нам достаточно времени, чтобы освободить Фетию.
И все-таки, несмотря на их уверенный тон, ни о каких конкретных шагах речь не шла. Вообще не было никаких признаков, что у них есть обдуманный план действия. Вполне вероятно, что они опирались только на смутную схему. Или руководящая сила этого движения в настоящее время была в Калатаре, или Мауриз надеялся затмить лидера, начиная без него – или без нее. Последнее вполне возможно, если это был фетийский план, первоначально задуманный республиканцами.
Во всяком случае, споров больше не было. Равенна еще больше замкнулась в себе и почти не разговаривала ни со мной, ни с другими. Мауриз ее игнорировал – вполне простительная ошибка, ибо для него Равенна была просто калатарской еретичкой, пусть и довольно знатного происхождения.
Возможно, она собиралась рассказать нам свои планы в конце двухнедельного путешествия в Калатар, но через пять дней после ухода из Рал Тамара невезение догнало нас.
Я убивал время, листая книжку довольно слабых фетийских стихов в кают-компании – выбор чтения был невелик, – когда почувствовал, что движение корабля замедляется, низкое гудение реактора, работающего на огненном дереве, изменило тон. Никто из сидящих за столами солдат, играющих в азартные игры или рассказывающихдругдругу смешные истории своих успехов у женщин, не обратил на это внимание.
Я положил руку на переборку, чтобы ощутить движение – мы явно замедляли ход. После нескольких дней в море звук реактора стал мне так хорошо знаком, что я легко заметил перемену. Но почему? Мы проходили через край островной группы Сианора, но не настолько близко к самим островам, чтобы оправдать снижение крейсерской скорости.
Я вернул книгу в шкафчик и пробрался между столами к двери. Но едва я вышел в коридор, по системе общего оповещения прозвучал бестелесный голос капитана:
– Всему экипажу занять свои места и приготовиться к спасательной операции. Морским пехотинцам взять оружие и собраться в колодце.
Тотчас позади меня поднялась суматоха, послышался шум отодвигаемых стульев. Спасательная операция означала дело, разнообразие после скуки долгого плавания. И что гораздо важнее, она означала деньги для всех спасателей.
Когда я дошел до колодца, там было еще пусто, только Пала-тина спускалась по трапу с верхней палубы.
– Вот ты где! – воскликнула она нетерпеливо. – Поднимайся в наблюдательную рубку, посмотрим оттуда.
– Что там?
– Дрейфующая манта. А Скартарисы по своему обыкновению готовы бросить все ради возможной прибыли. Мауриз хочет ее спасти.
– Типичная Кантени, – заметил второй помощник капитана из штурманской рубки. – Зачем зарабатывать деньги, если можно устроить учебную стрельбу?
– И что лучше? – парировала девушка, вместе со мной поднимаясь по трапу. – Кто побеждает во всех сражениях?
– А кто богаче? Вот что имеет значение, – был ответ второго помощника, но уже после того, как мы вышли за пределы слышимости. Сейчас это была дружеская перепалка, но я знал, что в прошлом эти два клана не раз вели войну и, несомненно, снова будут ее вести. Судя по рассказам Палатины, эти войны не были очень кровавыми, но между некоторыми кланами и по сей день не утихает кровная вражда, порожденная какими-то давними событиями, когда сражение вышло из-под контроля.
Равенна уже стояла в наблюдательной рубке и смотрела в окна по правому борту, но она была одна. Все остальные уже заняли свои посты, а Телеста и Мауриз наверняка отправились на капитанский мостик. Где была Матифа, я понятия не имел и не интересовался.
По судовым часам была середина утра, мы шли на небольшой глубине, и океан снаружи был мутным и серо-синим. Сначала я не заметил другую манту, но потом Равенна указала на бо»-лее темное пятно во мраке прямо по курсу. «Призрачная Звезда» двигалась теперь очень медленно относительно него и поворачивала, готовясь выполнить подход. Стыковка мант – очень точный маневр, доступный лишь опытным рулевым.
– Известно, чья она? – спросила Равенна.
Палатина покачала головой. Тем временем темный силуэт медленно увеличивался в размерах. Чужая манта дрейфовал а хвостом к нам, рога с их опознавательными знаками были скрыты из виду.
Однако даже на таком расстоянии были видны слабые точки света тут и там вдоль ее бортов и отдельные пузыри, выходящие из вентиляционных отверстий машинного отделения. Это значило, что реактор все еще включен. Возможно даже, что корабль только что прекратил движение.
– Очень подозрительно, – заметила Палатина, когда я рассказал ей об этом, пользуясь своим теневым зрением мага, чтобы лучше видеть во мраке. – Мы таким способом устраиваем засады. Скартарис, Джонти, Полинскарн, все они клюют на эту удочку. Стоит им увидеть дрейфующий корабль, и они тут же бросаются его спасать.
– А вас самих никогда не обманывали? – невинно спросила Равенна.
– Конечно, нет. Мы изобрели эту хитрость в Войну. – Палатина оглянулась, желая убедиться, что никто больше не вошел врубку. – Капитан Кантени обманул так Таонетарный ковчег – притворился мертвым, а когда таонетарцы взошли на борт, их всех перебили.
Как и Сфера, таонетарцы ненавидели море, всегда предпочитая идти на абордаж и сражаться врукопашную. Такая тактика, когда им удавалось это сделать, почти гарантировала им победу, потому что корабли Таонетара всегда были огромны и оснащены для вторжения. На одном-единственном их ковчеге находилось больше солдат, чем во всем фетийском флоте.
Это была одна из причин, почему «Эон» оказался так полезен во время той войны: он вернул фетийцам преимущество размера. Будучи практически невооруженным, «Эон» вмещал в десять раз больше фетийских солдат – что Этий IV с выгодой использовал в своей последней атаке на столицу Таонетара.
Вокруг иллюминаторов чужого судна появилось характерное слабое голубое свечение изощитов. Капитан «Призрачной Звезды» не рисковал, но мне пришло в голову, что должны быть более тонкие способы устроить засаду: огни и работающий двигатель только насторожат спасателей.
Казалось, для стыковки требуется вечность. Рулевой «Призрачной Звезды» прокладывал курс точно параллельно и слегка выше другой манты. Помимо очевидной трудности выравнивания скоростей и курсов, другой проблемой стыковки двух мант была форма. Из-за крыльев они не могли встать борт о борт и соединить передние люки. Вот почему имелись два пассажирских люка в задней части, на грузовой палубе, где формы мант позволяли им соприкоснуться носом к корме.
Снизу теперь доносился громкий шум, резко стихший по команде, затем послышался топот множества ног: все люди разом куда-то пошли, предположительно из колодца к грузовому трапу на корме. Всегда безопаснее высаживаться из тесного пространства в более широкое, чем наоборот.
Вторая манта была теперь очень близко, почти гладкий синий корпус плавно изгибался по обе стороны крыльев, которые заслоняли нижний обзор. «Призрачная Звезда» еле двигалась, ее движение было заметно лишь при взгляде на другой корабль. Мы находились теперь очень близко к поверхности, возможно, на глубине тридцати футов, и крылья отражали тоскливый серый свет. Солнце не светило над волнами.
Через пару минут по корпусу «Призрачной Звезды» пробежала дрожь, за ней последовал более резкий, более отчетливый звук, когда манты соприкоснулись. Досадно было стоять здесь, ничего не делая, и просто ждать результата, но все мы знали, что только помешаем солдатам, если будет бой.
Еще один глухой удар – шлюзы соединились, давая морпехам сухой проход. Затем все стихло. Сейчас отсюда, сверху, было очень мало видно – крылья «Призрачной Звезды» почти полностью скрыли другую манту, – поэтому мы снова спустились в колодец. Там было пусто, и дверь на мостик была закрыта, но вскоре по коридору пробежал морпех и скрылся на мостике. Вид у него довольно разочарованный, подумал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
То, что меня не приняли в благословенный покой Фетиды, могло указывать или на божественное недовольство, или на благоволение. В общем, это не имело значения, потому что я по-прежнему был жив. И через полтора месяца после отъезда из Рал Тамара мы, наконец, достигли своего места назначения.
Возможно, «мы» – неправильное слово. Всего несколько человек из числа тех, кто выехал из Рал Тамара с Мауризом, увидят Калатар, по крайней мере сейчас. Некоторые никогда не увидят, если их стихийные духи не решат его посетить. Другим понадобятся недели, месяцы выздоровления, прежде чем они смогут куда-либо поехать. Один человек уже был там.
За эту последнюю и самую болезненную потерю нашей группы я мог бы винить Мауриза, но только за это одно. Во всем остальном, во всем, через что мы прошли с тех пор, как покинули Рал Тамар, была виновна Сфера. Казалось, они с самого начала сглазили нашу удачу с тем досадным, отнимающим время и совершенно бесплодным обыском «Призрачной Звезды». В Рал Тамаре находятся известные еретики, заявил пришедший с обыском инквизитор, его глаза пылали фанатизмом. Нельзя позволить им сбежать.
Даже ранг и связи Мауриза не произвели впечатления, и пока сакри методично прочесывали «Призрачную Звезду», инквизитор донимал кипящего от злости Скартариса и его свиту разглагольствованием об опасностях ереси. Я даже перестал дышать, когда этот фанатик рассматривал нас всех. Но он искал эсграфа Лепидора и его спутниц, не двух угрюмых, удрученных слуг с Уолдсенда и фетийскую помощницу. Должно быть, Мауриз испытал огромное удовольствие, представляя Палатину как члена клана Скартариса.
В конце концов недовольные сакри высадились, и их командир доложил инквизитору, что на борту нет никаких «зайцев» и никакого признака ренегата океанографа. Инквизитор казался слегка разочарованным, но его энтузиазм не угас.
– Нельзя скрыться от инквизиции, – возгласил он. – Око Рантаса видит все, и в Своей безграничной милости Он покажет нам то, что мы ищем.
Не извинившись за задержку, а лишь наказав идти в свете Рантаса, инквизитор удалился. В какой-то момент его балахон задел мою ногу, и я удивился, как можно носить такую грубую ткань. Конечно, он был аскетом, как многие из инквизиторов. Были те, кто любил выпить и поесть, кто любил мягкие постели и наложниц, и были те, кто бичевал себя и носил власяницы. Я подозреваю, что последние составляли меньшинство.
Маскировка, придуманная Мауризом, спасла нас от ареста, в этом нет сомнения. Сакри ужасали своей эффективностью. Спрятав лица за малиновыми масками, они двигались со смертоносной грацией тренированных убийц. Кажется, это послушник Сархаддон сказал, что в мире нет солдат, равных им, кроме элитного фетийского Девятого легиона? Тот циничный, добродушный спутник моего первого долгого путешествия многому меня научил, и я до сих пор спрашивал себя, что превратило его в безжалостного фундаменталиста, каким он, похоже, стал.
Даже когда мы сели на «Призрачную Звезду» и получили от портовых властей разрешение на отход, атмосфера оставалась тревожной. Настроение экипажа колебалось между обидой и страхом; три раза в тот вечер я слышал, как уравновешенный по натуре капитан набрасывается на кого-то из своих подчиненных. Даже натянутое спокойствие Мауриза дало трещину.
Палатина и Равенна старательно делали вид, что того ночного разговора никогда не было, но я увидел новое выражение в их глазах, выражение жалости. Я молча выругал Мауриза, Телесту, императора, но даже перед самим собой я не мог отрицать, что поступил неправильно. Хуже чем неправильно.
Только когда «Призрачная Звезда» покинула Рал Тамар и устремилась в открытое море мимо внешних островов Тамаринс-кого архипелага, Мауриз сообщил нам, что мы идем в Калатар.
– Зачем? – вскинулась Равенна. – Зачем идти туда, где сосредоточено внимание Сферы? Как ты собираешься спрятать там Катана?
– Но именно там находится сопротивление, – пожал плечами Мауриз. – Если мы собираемся поднять восстание, то делать это надо в Калатаре, в центре событий. Нет смысла начинать где-то на краю, который легко можно отрезать, даже если там менее опасно.
– Это тоже не идеальный план, – заметила Палатина. – У Сферы есть информаторы, приспешники, люди, которые сообщат ей при первом признаке беспорядков.
– Сфера ожидает недовольства в Калатаре. Если бы, скажем, Илтис вдруг стал очагом восстания, его мгновенно бы подавили. Инквизиторы знают, что в Калатаре будет трудно.
– И если мы отвоюем Калатар, то штаб-квартира экзарха будет уничтожена, – заявила Телеста тоном окончательного решения. Возможно, это был ее план или идея, которую она горячо поддерживала, но в этом вопросе Телеста оказалась гораздо тверже Мауриза. – Когда мы это сделаем, они уже нигде на Архипелаге не будут в безопасности, и им придется вызвать подкрепление из Священного города. Это даст нам достаточно времени, чтобы освободить Фетию.
И все-таки, несмотря на их уверенный тон, ни о каких конкретных шагах речь не шла. Вообще не было никаких признаков, что у них есть обдуманный план действия. Вполне вероятно, что они опирались только на смутную схему. Или руководящая сила этого движения в настоящее время была в Калатаре, или Мауриз надеялся затмить лидера, начиная без него – или без нее. Последнее вполне возможно, если это был фетийский план, первоначально задуманный республиканцами.
Во всяком случае, споров больше не было. Равенна еще больше замкнулась в себе и почти не разговаривала ни со мной, ни с другими. Мауриз ее игнорировал – вполне простительная ошибка, ибо для него Равенна была просто калатарской еретичкой, пусть и довольно знатного происхождения.
Возможно, она собиралась рассказать нам свои планы в конце двухнедельного путешествия в Калатар, но через пять дней после ухода из Рал Тамара невезение догнало нас.
Я убивал время, листая книжку довольно слабых фетийских стихов в кают-компании – выбор чтения был невелик, – когда почувствовал, что движение корабля замедляется, низкое гудение реактора, работающего на огненном дереве, изменило тон. Никто из сидящих за столами солдат, играющих в азартные игры или рассказывающихдругдругу смешные истории своих успехов у женщин, не обратил на это внимание.
Я положил руку на переборку, чтобы ощутить движение – мы явно замедляли ход. После нескольких дней в море звук реактора стал мне так хорошо знаком, что я легко заметил перемену. Но почему? Мы проходили через край островной группы Сианора, но не настолько близко к самим островам, чтобы оправдать снижение крейсерской скорости.
Я вернул книгу в шкафчик и пробрался между столами к двери. Но едва я вышел в коридор, по системе общего оповещения прозвучал бестелесный голос капитана:
– Всему экипажу занять свои места и приготовиться к спасательной операции. Морским пехотинцам взять оружие и собраться в колодце.
Тотчас позади меня поднялась суматоха, послышался шум отодвигаемых стульев. Спасательная операция означала дело, разнообразие после скуки долгого плавания. И что гораздо важнее, она означала деньги для всех спасателей.
Когда я дошел до колодца, там было еще пусто, только Пала-тина спускалась по трапу с верхней палубы.
– Вот ты где! – воскликнула она нетерпеливо. – Поднимайся в наблюдательную рубку, посмотрим оттуда.
– Что там?
– Дрейфующая манта. А Скартарисы по своему обыкновению готовы бросить все ради возможной прибыли. Мауриз хочет ее спасти.
– Типичная Кантени, – заметил второй помощник капитана из штурманской рубки. – Зачем зарабатывать деньги, если можно устроить учебную стрельбу?
– И что лучше? – парировала девушка, вместе со мной поднимаясь по трапу. – Кто побеждает во всех сражениях?
– А кто богаче? Вот что имеет значение, – был ответ второго помощника, но уже после того, как мы вышли за пределы слышимости. Сейчас это была дружеская перепалка, но я знал, что в прошлом эти два клана не раз вели войну и, несомненно, снова будут ее вести. Судя по рассказам Палатины, эти войны не были очень кровавыми, но между некоторыми кланами и по сей день не утихает кровная вражда, порожденная какими-то давними событиями, когда сражение вышло из-под контроля.
Равенна уже стояла в наблюдательной рубке и смотрела в окна по правому борту, но она была одна. Все остальные уже заняли свои посты, а Телеста и Мауриз наверняка отправились на капитанский мостик. Где была Матифа, я понятия не имел и не интересовался.
По судовым часам была середина утра, мы шли на небольшой глубине, и океан снаружи был мутным и серо-синим. Сначала я не заметил другую манту, но потом Равенна указала на бо»-лее темное пятно во мраке прямо по курсу. «Призрачная Звезда» двигалась теперь очень медленно относительно него и поворачивала, готовясь выполнить подход. Стыковка мант – очень точный маневр, доступный лишь опытным рулевым.
– Известно, чья она? – спросила Равенна.
Палатина покачала головой. Тем временем темный силуэт медленно увеличивался в размерах. Чужая манта дрейфовал а хвостом к нам, рога с их опознавательными знаками были скрыты из виду.
Однако даже на таком расстоянии были видны слабые точки света тут и там вдоль ее бортов и отдельные пузыри, выходящие из вентиляционных отверстий машинного отделения. Это значило, что реактор все еще включен. Возможно даже, что корабль только что прекратил движение.
– Очень подозрительно, – заметила Палатина, когда я рассказал ей об этом, пользуясь своим теневым зрением мага, чтобы лучше видеть во мраке. – Мы таким способом устраиваем засады. Скартарис, Джонти, Полинскарн, все они клюют на эту удочку. Стоит им увидеть дрейфующий корабль, и они тут же бросаются его спасать.
– А вас самих никогда не обманывали? – невинно спросила Равенна.
– Конечно, нет. Мы изобрели эту хитрость в Войну. – Палатина оглянулась, желая убедиться, что никто больше не вошел врубку. – Капитан Кантени обманул так Таонетарный ковчег – притворился мертвым, а когда таонетарцы взошли на борт, их всех перебили.
Как и Сфера, таонетарцы ненавидели море, всегда предпочитая идти на абордаж и сражаться врукопашную. Такая тактика, когда им удавалось это сделать, почти гарантировала им победу, потому что корабли Таонетара всегда были огромны и оснащены для вторжения. На одном-единственном их ковчеге находилось больше солдат, чем во всем фетийском флоте.
Это была одна из причин, почему «Эон» оказался так полезен во время той войны: он вернул фетийцам преимущество размера. Будучи практически невооруженным, «Эон» вмещал в десять раз больше фетийских солдат – что Этий IV с выгодой использовал в своей последней атаке на столицу Таонетара.
Вокруг иллюминаторов чужого судна появилось характерное слабое голубое свечение изощитов. Капитан «Призрачной Звезды» не рисковал, но мне пришло в голову, что должны быть более тонкие способы устроить засаду: огни и работающий двигатель только насторожат спасателей.
Казалось, для стыковки требуется вечность. Рулевой «Призрачной Звезды» прокладывал курс точно параллельно и слегка выше другой манты. Помимо очевидной трудности выравнивания скоростей и курсов, другой проблемой стыковки двух мант была форма. Из-за крыльев они не могли встать борт о борт и соединить передние люки. Вот почему имелись два пассажирских люка в задней части, на грузовой палубе, где формы мант позволяли им соприкоснуться носом к корме.
Снизу теперь доносился громкий шум, резко стихший по команде, затем послышался топот множества ног: все люди разом куда-то пошли, предположительно из колодца к грузовому трапу на корме. Всегда безопаснее высаживаться из тесного пространства в более широкое, чем наоборот.
Вторая манта была теперь очень близко, почти гладкий синий корпус плавно изгибался по обе стороны крыльев, которые заслоняли нижний обзор. «Призрачная Звезда» еле двигалась, ее движение было заметно лишь при взгляде на другой корабль. Мы находились теперь очень близко к поверхности, возможно, на глубине тридцати футов, и крылья отражали тоскливый серый свет. Солнце не светило над волнами.
Через пару минут по корпусу «Призрачной Звезды» пробежала дрожь, за ней последовал более резкий, более отчетливый звук, когда манты соприкоснулись. Досадно было стоять здесь, ничего не делая, и просто ждать результата, но все мы знали, что только помешаем солдатам, если будет бой.
Еще один глухой удар – шлюзы соединились, давая морпехам сухой проход. Затем все стихло. Сейчас отсюда, сверху, было очень мало видно – крылья «Призрачной Звезды» почти полностью скрыли другую манту, – поэтому мы снова спустились в колодец. Там было пусто, и дверь на мостик была закрыта, но вскоре по коридору пробежал морпех и скрылся на мостике. Вид у него довольно разочарованный, подумал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73