Парни Тыяхши стали колоть коконы, стреляя в упор. Сама Охотница без устали косила рвущиеся в небеса спирали.
Взглянув на бой обычным зрением, Влад увидел то, о чем предупреждал Гэндж: налетающие на засаду Звери пытались отбиваться и по-человечьи – вскидывали арбалеты, целились, некоторые успевали выстрелить. Только толку от этого в данной ситуации было мало – уж больно выгодное положение заняли стрелки. Правда, одного Звери все же зацепили, вылетел бедняга из седла. Но остальных ополченцев это ничуть не испугало – спокойно и методично делали свою работу. Кромсали нечисть.
К тому времени, когда Тыяхша завершила свою жатву, подводы с беженцами уже достигли ворот крепости. В одной из них восседал дядюшка Шагон со всем своим многочисленным семейством. Глядя на то, как старший сын кузнеца подгоняет лошадь, Влад подумал: «Интересно, вышло у них что-нибудь с золотыми пулями?»
Как оказалось, вышло.
Через полчаса косоглазый лично приволок на стену небольшой мешок с патронами. Влад зачерпнул горсть, вытащил на свет, заценил работу. Сделано было на совесть. Сразу и не скажешь, что изготовлены пули в кустарной мастерской. На вид – заводские. Только внешний вид это всего лишь внешний вид. Главное – как эти штуки себя в работе покажут? Вот что главное. Но для того чтобы это проверить, пришлось ждать Тыяхшу. Сам отлучиться и забрать винтовку не мог. Был уговор – Охотник должен находиться на своей позиции. Уговор дороже денег. А также поваренной соли. И даже – замзам-колы. Добралась Охотница до сектора Влада не скоро: пока над своим раненым стрелком поколдовала, пока вновь прибывших горожан разместила, пока то, пока се – не менее полутора часов минуло. Но все-таки пришла. Как прежде – полная сил и вся из себя.
– Освоился? – спросила она, кинув Владу винтовку и швырнув к его ногам мешок с пожитками.
Солдат всегда солдат – прежде всего осмотрел винтовку со всех сторон, загнал один патрон в патронник, только потом ответил:
– Твоими молитвами.
И выстрелил по облаку. Как раз пролетало над ними одно, похожее на огромного борова.
Звук выстрела разлетелся по всему плато и еще долго метался эхом туда-сюда. Воодушевленные таким делом стрелки радостно загалдели.
– Пойдет, – одобрил работу кузнецов солдат и, задорно подмигнув девушке, стал снаряжать магазины.
Тыяхшу его игривость никак не тронула.
«На Снегурочку похожа, – косясь на нее, размышлял Влад. – На девочку из снега, которая считает, что любовь – зло. Думает, полюблю – растаю. Испарюсь. Поэтому морозит саму себя напускной строгостью. Холоду напускает. Подойти, что ли, поцеловать для смеха?»
Но не стал вытворять глупости на глазах у подчиненных, а, пристегнув один магазин к винтовке, спросил:
– Когда штурм начнется?
– Раньше все начиналось, как только Рригель заходил за горизонт, – ответила Тыяхша. – А как на этот раз будет, одному Агану известно. В эту Охоту все по-другому.
– Сколько сегодня завалила?
– Не считала.
– Что в городе? Зверей много?
– Полным-полно. Правда, в людском обличье пока не так много, но мои стрелки видели вчера на Главном Тракте большое войско аррагов. Идут сюда.
– Этим-то что здесь надо?
– Кто его знает, что у аррагов на уме.
– Сдается мне, что они уже давно не арраги, а как эти. – Влад махнул в сторону ущелья. – Уже Звери.
Тыяхша не стала спорить с очевидным.
– Вот это-то и плохо, – сказала она. – Не вовремя они здесь объявились.
– У нас так говорят: беда не приходит одна.
– Правильно говорят.
Помолчав, Влад спросил:
– Ты сказала, войско большое, а в пересчете на штыки это сколько?
– Говорят, тысячи три, три с половиной, – ответила девушка.
– Сколько?! – вытаращился землянин.
Тыяхша невозмутимо повторила:
– Три с половиной.
– Ни черта себе! – Влад покачал головой. – А у нас тут способных держать оружие наберется сотни три от силы.
– Да, что-то около того.
– На одного обороняющегося десять штурмующих – это перебор.
– Зато у нас есть Человек Со Шрамом, – сказала Тыяхша и тут же, без всякого перехода, спросила: – Что с шорглло-ахмом?
– Да ничего, – признался Влад и отвел глаза, будто был в чем-то виноват. Потом разозлился на себя за это и решил объясниться: – Знаешь, подруга, что я хочу сказать…
– Знаю, – оборвала его порыв девушка.
Влад стушевался, замолчал, только через какое-то время многозначительно произнес:
– Вот то-то же.
Тыяхша приблизилась, поправила на его голове шляпу, сдвинув ее чуть набок, и тихо спросила:
– Знаешь, Влад, в чем твоя проблема?
– В чем? – насупился Влад и вернул шляпу на место.
– В том, что ты не веришь в предопределенность.
– Каюсь – не верю. Мне не нравится идея, что я не могу контролировать свою собственную жизнь. Мне милее идея свободы воли.
– Эти идеи друг другу не противоречат, – сказала Тыяхша и неожиданно провела ладонью по его небритой щеке. Влад даже прикрыл глаза от удовольствия. И чуть было не замурлыкал. Что, впрочем, не помешало ему усомниться в ее словах:
– Так уж и не противоречат?
– Истинно так. – Тыяхша опустила руку. – Они не противоречат, они дополняют друг друга.
– Объясни, – попросил Влад и открыл глаза.
Тыяхша, почувствовав его пристальный взгляд даже через тонированное стекло, отвернулась.
– Тут нет ничего сложного, – глядя куда-то вдаль, сказала она. – С точки зрения твоего сознания, ты сам управляешь своей жизнью, а с точки зрения Сознания Высшего, твоя жизнь – часть давно прописанного плана, и каждый твой шаг предопределен. И здесь нет никакого противоречия, поскольку твое сознание встроено в Сознание Высшее, а Высшее – в твое.
– Авология? – догадался Влад. – Все во всем?
– Да – все во всем, – подтвердила Тыяхша.
– И что из этого следует?
– А то, что ты зря переживаешь. Делай то, что считаешь нужным, а то, что должно случиться, случится.
Произнеся это, Тыяхша поежилась и взглянула на небо, будто надеялась увидеть в вышине причину своего неожиданного озноба.
– Дай-то бог, чтобы случилось, – протянул Влад и тоже задрал голову.
Ничего нового там, наверху, он не увидел. Все то же: желто-голубая муть, легкая облачная пелена и оранжевый блин беспощадного Рригеля.
– Даст Бог, – продолжая глядеть на небо, пообещала Тыяхша. – Обязательно даст. Ты главное не волнуйся.
Влад хмыкнул:
– Твой старший брат уже посоветовал мне ум не волновать.
– Гэндж плохому не научит, – кивнула Тыяхша и вдруг озаботилась: – Кстати, он не забыл сказать, что с помощью браслета можно стрелы останавливать?
– Собирался. Только я уже в курсе. Вчера само собой вышло две завернуть. Освоил с перепугу.
– Ну вот и хорошо, – успокоилась Охотница и стала собираться: – Все, Влад, мне пора. Заболталась с тобой, а дел еще – не переделать.
– Куда сейчас?
– Новых добровольцев в стрелки определять. Видел, сколько набралось?
– Обратил внимание. Кузнецы-мастеровые?
– В основном – да, но есть и случайные люди. Приезжие торговцы, бродяги, несколько курьеров и даже один лекарь. Мы всех, кто в город случайно или по делу забрел, собрали в кучу. Кого силой, кого уговорами. Усадили на подводы и сюда.
– Это грамотно, – похвалил Влад. – И людей спасли, и Зверя с носом оставили. Зачет. Только я не видел твоего отца. Где он?
– Остался дома, – тихо сказала Тыяхша.
Влад не стал выспрашивать, почему так. Догадался, что мистеру Дахамо все нипочем. И Зверь в том числе. Чего ему Зверь, когда он сам колдун. Захочет, камнем станет. Захочет – солнечным зайцем. Или каплей росы. Был он, и – чики-пики – нет его. Ищи, Зверь. Свищи, Зверь. И даже не надейся.
– Значит, говоришь, будешь новых волонтеров под ружье ставить?
Вопрос был пустым. Просто хотел солдат еще на чуть-чуть задержать девушку.
Не распознав его уловки, она стала отвечать:
– Тех, кто захочет Зверя бить – обязательно. Это поначалу. Потом буду с женщинами и детьми сеять фенгхе. Потом – растягивать шатер. Потом – готовить барабаны.
Влад недоумевающе потряс головой:
– Зачем сеять? Какой шатер? Что еще за барабаны?
– Некогда рассказывать, сам все увидишь, – отмахнулась от его вопросов Тыяхша. – Побежала я. Час Зверя близится.
– Раз так, беги, – вздохнул Влад и «сделал ручкой». – Бог даст, увидимся.
– Даст, не сомневайся, – вновь горячо заверила Тыяхша и направилась к смотровой башне. Через несколько шагов остановилась и, обернувшись, сказала: – Совсем забыла. Я с новобранцами тебе ящик стрел пришлю. Про запас.
Влад приложил руку к сердцу:
– Спасибо за заботу. Отслужу.
И когда Охотница скрылась под аркой смотровой башни, пропел манерно на языке своей матери:
Но ты уйдешь холодной и далекой,
Укутав сердце в шелк и шиншилла.
Не покидай меня. Не будь такой жестокой.
Пусть мне покажется, что ты еще моя.
– Нравится? – спросил подошедший к нему Болдахо.
– Кто? – не понял Влад.
Муллват шмыгнул носом:
– Это-то… Тыяхша.
– Так нравится, что даже свататься буду, – признался Влад и тут же добавил: – Если, конечно, Зверя сегодня сковырнем.
После этого взглянул на Болдахо, ожидая увидеть на его лице иронию. Но тот оставался совершенно серьезным. Правда, если бы Влад хорошенько присмотрелся, прочитал бы во взгляде хитреца: «В женихи годишься. Главное – не арраг. А то, что землянин, так кто без недостатков». Но Влад не присматривался. Приобняв в порыве чувств своего простуженного заместителя, спросил:
– А скажи-ка, друг мой любезный, что это означает – «сеять фенгхе»?
Болдахо не стал разглагольствовать, показал пантомиму. Изображая сеятеля в поле, зачерпнул из воображаемой корзины воображаемое зерно и стал разбрасывать его вокруг себя широкими движениями.
– Зачем? – не понял смысла Влад.
– Крысы.
– Крысы?
– Так-то да. Крысы, мыши, эти еще… Того-самого… Которые слепые.
До Влада наконец-то дошло:
– Ты о Зверье в обличье всей этой мелкой зубастой сволочи?
– Так-то да, – закивал Болдахо. – Это-то так. Туда-сюда.
Вскоре Влад убедился, что никто тут с ним не шутит: не прошло и часа, как три десятка бригад дружно заработали на всех двенадцати улицах-радиусах Внутреннего Города. Мальчишки толкали небольшие тачки, наполненные золотым песком, а женщины рассыпали золото совками для печной золы. Через два часа вся брусчатка была засыпана драгметаллом. И город засверкал. Превратился из города-крепости в Сияющий Град на Холме.
А потом дело дошло и до шатра – огромного полотнища, сшитого из тонкой белой ткани, в которую искусно вплетена золотая нить. Полотнище натягивали сегментами, внахлест, от металлического штыря на перевернутом куполе Храма Сердца к смотровым башням крепостной стены. Участвовали в мероприятии все жители города: кто канаты тянул, кто скрепляющую нить сквозь петли просовывал, кто, стоя на крышах домов, подпирал с помощью особых телескопических мачт само полотно.
– Цирк-шапито на выездных гастролях! – восхищенно оценил Влад результат веками отработанной оборонительной технологии. – Пожалуй, тут ни одна птичка не пролезет.
– Так-то да, – согласился Болдахо, вставляя поданный снизу канат в специальную скобу на бруствере.
Только с шатром дело сладилось, в секторе появились двое – кривоносый мужчина лет сорока, по самые глаза заросший бородой, и худощавый юноша, почти мальчик. Они втащили на стену ящик со стрелами, о котором говорила Тыяхша. Кривоносый волонтер, быстро определив во Владе главного, подошел и, вытирая тыльной частью ладони пот со лба, заговорил на аррагейском. Тут уже Влад обошелся без помощи переводчика. Тем более что обменялись они с мужиком всего несколькими короткими фразами.
– Вы кто такие? – спросил Влад.
– Мы из Киарройока, – ответил кривоносый. – Я – врачеватель, а паренек – торговец солью. Нам девушка-воин велела с вами остаться.
– Стрелять умеешь?
– Доводилось.
Больше Влад пытать мужика не стал, кивнул – ладно, годится, принимаю под свою команду. И, подозвав Болдахо, приказал:
– Поставь этих двоих на довольствие.
Болдахо замялся. Влад сообразил, что его не поняли, и объяснил «на пальцах»:
– Место им определи и, когда ужин будешь получать, про них не забудь.
Болдахо закивал – вот так вот ясно, и вытянулся во фрунт – сделаю.
Но только ужинать им в этот день не довелось.

2
Враг появился на плато задолго до заката.
Наблюдая через центральную амбразуру за тем, как Звери выползают из узкого горла ущелья, Влад понял, почему Гэндж отверг идею дать бой прямо у порога. Это было бы равносильно попытке вычерпать ложкой селевый поток.
Выглядело все жутковато: конные и пешие, ратные и цивильные, женщины и мужчины, отроки и старцы, собаки и кошки, лисы и волки, коровы, быки, шакалы, овцы, всякая прочая живность – вперемешку, тьмой-тьмущей, без единого звука – растекались вдоль зубчатых бортов горной чаши.
И казалось, не будет этой процессии ни конца, ни края.
Взглядом Охотника Влад видел не менее захватывающее зрелище: бессчетное количество различающихся по интенсивности защиты коконов, энергетически взаимодействуя, отталкиваясь и прижимаясь, охватили Внутренний Город единым пульсирующим кольцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64