И какими бы сладкими ни были ее поцелуи, уважать его она все равно не сможет.
— Ты верен клятве, данной королю, ты делаешь то, что велит тебе долг, и я знаю, что клятву свою ты не нарушишь.
— Да.
— А как насчет Ирландии?
— Ты спрашиваешь об этом? Разве ты больше не считаешь меня предателем, блудным сыном своей страны?
Шинид небрежно отмахнулась от этого вопроса.
— В глазах прочих ты представляешь короля Ричарда. На нас напали из-за тебя.
«Но могли бы убить тебя», — хотел напомнить ей Коннал, но промолчал. Что мог бы сделать с ней принц Иоанн, если бы сумел захватить ее в плен?
— Чего ты хочешь от меня, Шинид? Чтобы я прятался, покуда другие добудут для Ричарда то, что он хочет? Оставить тебя в покое, давая тебе возможность счастливо править на своих землях, пока вся остальная Ирландия страдает? Шинид едва сдерживала ярость.
— Ты встал на очень зыбкую почву, Пендрагон! Коннал глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.
— Я не враг своей стране, сколько раз можно повторять? Я хочу, чтобы здесь установился мир, и все для этого делаю.
Ты видишь сама, мы оба оказались в опасности. Люди, на деленные куда большей властью, чем мы, ведут свою игру, и случилось так, что мы встали у них на пути.
— Зачем говорить «мы»? Я не представляю для них угрозу. Коннал рассмеялся, но смех его был грустным.
— Ты опасна уже потому, что можешь управлять стихиями, а они — нет. Ты опасна потому, что в твоих руках власть и армия. То же относится и к моей семье. Принц Иоанн всегда боялся тех, у кого есть власть и оружие. Мой договор с Ричардом — это та угроза, которую он не сможет отвести, если даже убьет меня, ибо на мое место встанет Гейлерон. Так что Иоанн ведет охоту за тобой, Шинид. Ты ему нужна в первую очередь. И это я понял сегодня ночью.
Никто не понимал всей меры присущей ей силы.
— Это тебе пленники сказали?
— Принц Иоанн не хочет, чтобы мы поженились, — кивнул Коннал.
— Так почему бы нам не разойтись с миром? Поступим, как он хочет, и не о чем будет волноваться! — усмехнулась Шинид.
— Теперь уже не важно, поженимся мы или нет, — та стрела была лишь первой из многих. Люди Иоанна приложат все усилия, чтобы помешать нам, чтобы убрать нас с дороги, пока договоры с вождями Ирландии еще не переданы Ричарду лично в руки.
Шинид вдруг пронзила боль. Картинка из сна с поразительной ясностью встала перед глазами. Коннал умирал, а она была бессильна.
— Тогда все уже не важно, — проговорила она. Коннал, как ни грустно было это сознавать, продолжал рассматривать их брак как миссию, возложенную на него его королем. Для него было делом чести заставить ее выйти за него замуж. Опять она позволила сердцу взять вверх над разумом, и теперь сердце ее, вновь разбитое, истекало кровью.
— Должен ли я повторять тебе…
Шинид уже не владела собой. Острый пряный запах ударил ему в ноздри.
— Избавь меня от своих рассуждений о короле и долге! Шинид щелкнула пальцами и исчезла.
— Проклятие, — пробурчал Коннал. У ног его лежали алые маки. Он наклонился, взял их с пола, вдохнул нежный аромат. — Шинид, — позвал он, устремив взгляд к потолку, — мы еще не закончили.
— Опять ее проворонил? — Гейлерон с неизменной усмешкой на губах, как всегда, появился словно из воздуха.
— Разыщи ее, — приказал Коннал, и Гейлерон, позвав на помощь Наджара, отправился на поиски.
Но Коннал и сам пошел ее искать.
— Где она? — спросил, приблизившись к нему, Монро.
— Не знаю. Швыряется, верно, чем-нибудь тяжелым в стену, представляя, что метит мне в голову.
Монро прищурился, Коннал устало отмахнулся и вдруг заметил стражника, торопливо поднимавшегося по лестнице, которая шла с черного хода и вела в подземелье.
— Христа ради, Монро, спустись вниз. Я уверен, она там. — Коннал знал, что если обнаружит ее там, где он предполагал ее увидеть, то справиться с собой ему будет трудно. Он и сейчас готов был ее задушить.
— Что она там забыла?
— Пытается спасти мою бессмертную душу. — Увидев, что Монро непонимающе хмурится, Коннал пояснил: — Лечит пленников.
— Чтобы их могли казнить здоровыми?
— Сомневаюсь, что она об этом задумывается.
— Так скажи ей.
— Чтобы она потребовала от меня пощадить тех, кто чуть было не отправил ее на тот свет?
— Она не станет этого делать.
— Монро, твоя госпожа старается спасти жизнь во всех ее проявлениях. Ей все равно, кого она спасает: кролика или врага, напавшего на нас. Такова ее природа. Черт возьми, она сама и есть — природа.
Монро терпеливо слушал, сложив на груди руки.
— Вы хотите сообщить мне нечто, чего я не знаю, милорд?
Коннал усмехнулся:
— Она думает, что магия способна защитить ее в любой ситуации, но события последних дней показали, что перед лицом смерти Шинид так же беззащитна, как и любая женщина.
— Согласен, — после непродолжительного раздумья ответил Монро.
— Тогда ты должен понять, что я испытываю, когда она отказывается мне подчиниться. Я вижу свой долг в том, чтобы защитить ее от опасности. — «И не только от внешней, — добавил про себя Коннал. — Порой я хочу ее защитить от нее самой, от ее же собственной магии».
— Милорд, в этом я вижу свой долг, с тех пор как…
— С тех пор как О'Брайан ее обидел. Монро вздохнул с облегчением. — Я рад, что она вам рассказала.
— Почему?
— Потому, милорд, — глядя Конналу в глаза, произнес Монро, — что таких, как О'Брайан, много. И кстати, у Маркуса остались братья. — Сказав это, Монро поспешил к лестнице, ведущей в подземелье.
Братья Маркуса! Коннал похолодел. В тревоге он обвел взглядом зал. Своих он знал, людей Рори — не всех. Но король Рори оказался рядом, словно тоже материализовался из воздуха.
— Ты распугаешь моих людей, если будешь так смотреть на них, Пендрагон.
Коннал не обратил на короля никакого внимания, продолжая рыскать взглядом по лицам.
— Что ищешь ты в моем доме? — тихо спросил Рори.
— Убийцу. Наемного убийцу. Или, что более вероятно, нескольких наемных убийц.
Рори обвел взглядом зал.
— Здесь много народа, Пендрагон, но я могу точно сказать тебе, что среди них нет ни одного, кого бы я не знал, включая грудных младенцев.
— Хотел бы я, чтобы это было так, ваше величество.
Вот уже в третий раз за один день Коннал почувствовал беду. Сейчас он испытывал… Что он испытывал? Гнев? Горечь? Как будто зверь когтистой лапой провел ему по спине. Коннал стремительно обернулся, увидел Брейнора, позвал его и еще двух рыцарей. Вместе с ним подошел и оруженосец Коннала.
— Рассредоточьтесь и отправляйтесь искать леди Шинид. Но так, чтобы никто не понял, чем вы заняты. — Коннал не хотел тревожиться в одиночестве.
Рыцари отправились исполнять приказ, а Коннал велел оруженосцу готовиться к отъезду. Он и его предупредил о том, чтобы действовал незаметно.
— Спасибо за гостеприимство, — обратился Коннал к Рори, — но нам пора уезжать.
— Когда?
— Как только я найду свою даму.
Шинид застегнула у горла пряжку длинного плаща с меховым подбоем.
— Встретимся за стенами крепости.
— Нет, ты пойдешь со мной сейчас.
Она посмотрела на него из-под глубоко надвинутого на лицо капюшона.
— Ты хочешь, чтобы отъезд был тайным? Тогда оставь здесь армию и дай оруженосцу мою накидку. — Она швырнула ему бархатную накидку, и Коннал, поймав ее, протянул Наджару.
— Я так и планировал.
Войска должны были тронуться в путь на рассвете. Среди солдат будут два человека, изображающие Шинид и Коннала. Эта уловка даст ему возможность добраться до де Курси без приключений. Коннал защитит ее, если она хотя бы раз ему подчинится. Хотя бы однажды. Эта женщина доведет его до могилы раньше времени. Коннал вдруг посочувствовал Монро.
— Я могу спрятаться в параллельном мире, Коннал, но я не могу отправить туда других без предварительной подготовки. Ты же сам говоришь, что для этого у нас нет времени.
— Я не хочу, чтобы ты исчезала из поля моего зрения. Поедешь со мной. Я так решил.
Он протянул ей руку.
Она вздернула подбородок — и пропала.
Коннал, скрежеща зубами, вышел из комнаты, приказав Наджару что-нибудь придумать, чтобы злоумышленник, если таковой объявится, решил, будто в спальне кто-то есть. Еще Коннал велел ему оставаться поблизости на случай, если на Шинид вновь будет совершено покушение. Без лат и шпор Коннал двигался по замку бесшумно, и тишину нарушало лишь ворчание тех, кто не мог найти себе подходящего места для сна. Он покинул зал через кухонную дверь и через замковый двор прошел к воротам. Оглядевшись, Коннал скользнул в тень и был таков. Ему припомнилась другая такая же ночь. Тем же путем он мальчишкой ушел из замка Гленн-Тейз, не сказав никому ни слова, обидевшись на Рэймонда за отказ проводить с ним тренировки. И что же? Оказавшись за воротами, он обнаружил, что Шинид следует за ним по пятам. И вот тогда она призналась ему в любви. Тогда ей было лет пять, не больше. А потом ее похитили. Он помнил, как дрался, стараясь отбить ее у похитителей, помнил то чувство обреченности и беспомощности, что владело им, когда он был вынужден рассказать о происшедшем ее матери. Сердце его забилось в тревоге. Он не хотел повторения прежних ошибок и заранее боялся не найти ее там, где они договорились встретиться.
Но она оказалась на месте. И Коннал облегченно вздохнул, когда она выступила из-за дерева. Он накинул на плечи плащ и поправил ремень кожаного мешка с провизией, приготовленного оруженосцем. Коннал взглянул на Шинид и нахмурился — она смотрела на него как-то странно.
Шинид смотрела на его наряд, и приятное тепло разливалось по ее телу. Нет лат, нет кольчуги, нет кожаной куртки, какую он часто носил, не было ничего, что делало его похожим на англичанина. Вместо этого он надел тунику из оленьей шкуры, отлично выделанную и удобно сшитую, отороченную по краям черной и белой тесьмой. Просто, удобно, красиво — по-ирландски. Меч висел поверх туники на поясе, а на ногах были штаны из оленьей кожи цвета осеннего леса, сидящие так плотно и ладно, что не сразу скажешь, где кончались штаны, а где начинались сапоги: Он выдержал ее взгляд.
— Король Рори одолжил мне эту одежду.
— Она тебе идет.
Что-то было в ее голосе такое, от чего он напрягся.
— Не выдумывай лишнего, Шинид. Это всего только одежда.
— Это ирландский наряд, Коннал. И ты умеешь его носить.
Да, эта ее улыбка всесильна, подумал он, и еще он подумал о том, что золотым кольцам да серьгам она радовалась бы меньше, чем простому ирландскому платью.
— Пойдем, нам надо торопиться, — сказал он, схватившись за луку седла.
— А как насчет Женевьевы? Мы можем взять ее с собой? Коннал помолчал.
— Твоя слепая кобыла слишком приметна. Все знают, кому она принадлежит. Если ее забрать, то весь наш камуфляж окажется бессмысленным. Придется ей подождать на конюшне до рассвета. Мой конь тоже остался в стойле: Гейлерон наденет мой плащ с гербом и оседлает его.
Шинид кивнула.
— Как это мило с его стороны.
Коннал в ответ лишь закатил глаза и молча вскочил на коня, усадив Шинид перед собой.
— Разве не лучше мне было бы сесть позади тебя? Если на нас нападут, как ты будешь сражаться?
— Если на нас нападут, я хочу, чтобы ты проделала этот свой трюк с исчезновением. — Коннал пустил коня медленным шагом в сторону юга. — Обещай мне, — попросил он тихо.
Шинид подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— Обещаю, — так же тихо ответила она, тронутая его заботой.
— Этого мало. Ты должна поклясться мне, что не станешь пытаться меня спасти, как в тот раз.
Она взглянула на него так, будто увидела на его голове неожиданно выросшие рога.
— Этого я обещать не могу.
— Господи, ну почему ты так чертовски упряма? — раздраженно процедил он. — Не ты ли еще вчера говорила мне, что мы стали мудрее?
— Если я дам клятву, то больше уже не смогу делать то, что умею. Я наложу запрет на часть своего дара.
— Прости меня, Шинид. Я иногда забываю про законы магии.
Тронутая его словами и выражением его глаз, она торопливо пообещала ему, что в случае нужды воспользуется волшебством, чтобы защитить себя. «И тебя тоже», — добавила она про себя.
— Я сказала, и будет так, — закончила она, прикоснувшись ладонью к сердцу, и Коннал восхищенно замер: как будто в ответ на ее клятву в воздухе возникло слабое свечение.
— Ну вот и отлично, — улыбнулся он и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем в губы, отчего у обоих перехватило дыхание и сердца забились часто.
Она медленно открыла глаза. Чувства ее пришли в смятение. Луна освещала его лицо, и она не могла отвести от него глаз. И он тоже пристально смотрел на нее. Взгляд его ласкал и дразнил. Как долго еще сможет она противостоять зову сердца? На сколько еще хватит ее гордости? Всегда ли будет так, как сейчас, всегда ли он будет видеть в ней в первую очередь средство к исполнению долга, а только потом женщину? Сначала для короля, а лишь потом для себя? — Отдыхай, — хрипло пробормотал он, и она прижалась к его груди. Конь неспешно шел во тьме, направляясь на юг. Коннал был потрясен и обрадован, когда она обхватила его за талию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Ты верен клятве, данной королю, ты делаешь то, что велит тебе долг, и я знаю, что клятву свою ты не нарушишь.
— Да.
— А как насчет Ирландии?
— Ты спрашиваешь об этом? Разве ты больше не считаешь меня предателем, блудным сыном своей страны?
Шинид небрежно отмахнулась от этого вопроса.
— В глазах прочих ты представляешь короля Ричарда. На нас напали из-за тебя.
«Но могли бы убить тебя», — хотел напомнить ей Коннал, но промолчал. Что мог бы сделать с ней принц Иоанн, если бы сумел захватить ее в плен?
— Чего ты хочешь от меня, Шинид? Чтобы я прятался, покуда другие добудут для Ричарда то, что он хочет? Оставить тебя в покое, давая тебе возможность счастливо править на своих землях, пока вся остальная Ирландия страдает? Шинид едва сдерживала ярость.
— Ты встал на очень зыбкую почву, Пендрагон! Коннал глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.
— Я не враг своей стране, сколько раз можно повторять? Я хочу, чтобы здесь установился мир, и все для этого делаю.
Ты видишь сама, мы оба оказались в опасности. Люди, на деленные куда большей властью, чем мы, ведут свою игру, и случилось так, что мы встали у них на пути.
— Зачем говорить «мы»? Я не представляю для них угрозу. Коннал рассмеялся, но смех его был грустным.
— Ты опасна уже потому, что можешь управлять стихиями, а они — нет. Ты опасна потому, что в твоих руках власть и армия. То же относится и к моей семье. Принц Иоанн всегда боялся тех, у кого есть власть и оружие. Мой договор с Ричардом — это та угроза, которую он не сможет отвести, если даже убьет меня, ибо на мое место встанет Гейлерон. Так что Иоанн ведет охоту за тобой, Шинид. Ты ему нужна в первую очередь. И это я понял сегодня ночью.
Никто не понимал всей меры присущей ей силы.
— Это тебе пленники сказали?
— Принц Иоанн не хочет, чтобы мы поженились, — кивнул Коннал.
— Так почему бы нам не разойтись с миром? Поступим, как он хочет, и не о чем будет волноваться! — усмехнулась Шинид.
— Теперь уже не важно, поженимся мы или нет, — та стрела была лишь первой из многих. Люди Иоанна приложат все усилия, чтобы помешать нам, чтобы убрать нас с дороги, пока договоры с вождями Ирландии еще не переданы Ричарду лично в руки.
Шинид вдруг пронзила боль. Картинка из сна с поразительной ясностью встала перед глазами. Коннал умирал, а она была бессильна.
— Тогда все уже не важно, — проговорила она. Коннал, как ни грустно было это сознавать, продолжал рассматривать их брак как миссию, возложенную на него его королем. Для него было делом чести заставить ее выйти за него замуж. Опять она позволила сердцу взять вверх над разумом, и теперь сердце ее, вновь разбитое, истекало кровью.
— Должен ли я повторять тебе…
Шинид уже не владела собой. Острый пряный запах ударил ему в ноздри.
— Избавь меня от своих рассуждений о короле и долге! Шинид щелкнула пальцами и исчезла.
— Проклятие, — пробурчал Коннал. У ног его лежали алые маки. Он наклонился, взял их с пола, вдохнул нежный аромат. — Шинид, — позвал он, устремив взгляд к потолку, — мы еще не закончили.
— Опять ее проворонил? — Гейлерон с неизменной усмешкой на губах, как всегда, появился словно из воздуха.
— Разыщи ее, — приказал Коннал, и Гейлерон, позвав на помощь Наджара, отправился на поиски.
Но Коннал и сам пошел ее искать.
— Где она? — спросил, приблизившись к нему, Монро.
— Не знаю. Швыряется, верно, чем-нибудь тяжелым в стену, представляя, что метит мне в голову.
Монро прищурился, Коннал устало отмахнулся и вдруг заметил стражника, торопливо поднимавшегося по лестнице, которая шла с черного хода и вела в подземелье.
— Христа ради, Монро, спустись вниз. Я уверен, она там. — Коннал знал, что если обнаружит ее там, где он предполагал ее увидеть, то справиться с собой ему будет трудно. Он и сейчас готов был ее задушить.
— Что она там забыла?
— Пытается спасти мою бессмертную душу. — Увидев, что Монро непонимающе хмурится, Коннал пояснил: — Лечит пленников.
— Чтобы их могли казнить здоровыми?
— Сомневаюсь, что она об этом задумывается.
— Так скажи ей.
— Чтобы она потребовала от меня пощадить тех, кто чуть было не отправил ее на тот свет?
— Она не станет этого делать.
— Монро, твоя госпожа старается спасти жизнь во всех ее проявлениях. Ей все равно, кого она спасает: кролика или врага, напавшего на нас. Такова ее природа. Черт возьми, она сама и есть — природа.
Монро терпеливо слушал, сложив на груди руки.
— Вы хотите сообщить мне нечто, чего я не знаю, милорд?
Коннал усмехнулся:
— Она думает, что магия способна защитить ее в любой ситуации, но события последних дней показали, что перед лицом смерти Шинид так же беззащитна, как и любая женщина.
— Согласен, — после непродолжительного раздумья ответил Монро.
— Тогда ты должен понять, что я испытываю, когда она отказывается мне подчиниться. Я вижу свой долг в том, чтобы защитить ее от опасности. — «И не только от внешней, — добавил про себя Коннал. — Порой я хочу ее защитить от нее самой, от ее же собственной магии».
— Милорд, в этом я вижу свой долг, с тех пор как…
— С тех пор как О'Брайан ее обидел. Монро вздохнул с облегчением. — Я рад, что она вам рассказала.
— Почему?
— Потому, милорд, — глядя Конналу в глаза, произнес Монро, — что таких, как О'Брайан, много. И кстати, у Маркуса остались братья. — Сказав это, Монро поспешил к лестнице, ведущей в подземелье.
Братья Маркуса! Коннал похолодел. В тревоге он обвел взглядом зал. Своих он знал, людей Рори — не всех. Но король Рори оказался рядом, словно тоже материализовался из воздуха.
— Ты распугаешь моих людей, если будешь так смотреть на них, Пендрагон.
Коннал не обратил на короля никакого внимания, продолжая рыскать взглядом по лицам.
— Что ищешь ты в моем доме? — тихо спросил Рори.
— Убийцу. Наемного убийцу. Или, что более вероятно, нескольких наемных убийц.
Рори обвел взглядом зал.
— Здесь много народа, Пендрагон, но я могу точно сказать тебе, что среди них нет ни одного, кого бы я не знал, включая грудных младенцев.
— Хотел бы я, чтобы это было так, ваше величество.
Вот уже в третий раз за один день Коннал почувствовал беду. Сейчас он испытывал… Что он испытывал? Гнев? Горечь? Как будто зверь когтистой лапой провел ему по спине. Коннал стремительно обернулся, увидел Брейнора, позвал его и еще двух рыцарей. Вместе с ним подошел и оруженосец Коннала.
— Рассредоточьтесь и отправляйтесь искать леди Шинид. Но так, чтобы никто не понял, чем вы заняты. — Коннал не хотел тревожиться в одиночестве.
Рыцари отправились исполнять приказ, а Коннал велел оруженосцу готовиться к отъезду. Он и его предупредил о том, чтобы действовал незаметно.
— Спасибо за гостеприимство, — обратился Коннал к Рори, — но нам пора уезжать.
— Когда?
— Как только я найду свою даму.
Шинид застегнула у горла пряжку длинного плаща с меховым подбоем.
— Встретимся за стенами крепости.
— Нет, ты пойдешь со мной сейчас.
Она посмотрела на него из-под глубоко надвинутого на лицо капюшона.
— Ты хочешь, чтобы отъезд был тайным? Тогда оставь здесь армию и дай оруженосцу мою накидку. — Она швырнула ему бархатную накидку, и Коннал, поймав ее, протянул Наджару.
— Я так и планировал.
Войска должны были тронуться в путь на рассвете. Среди солдат будут два человека, изображающие Шинид и Коннала. Эта уловка даст ему возможность добраться до де Курси без приключений. Коннал защитит ее, если она хотя бы раз ему подчинится. Хотя бы однажды. Эта женщина доведет его до могилы раньше времени. Коннал вдруг посочувствовал Монро.
— Я могу спрятаться в параллельном мире, Коннал, но я не могу отправить туда других без предварительной подготовки. Ты же сам говоришь, что для этого у нас нет времени.
— Я не хочу, чтобы ты исчезала из поля моего зрения. Поедешь со мной. Я так решил.
Он протянул ей руку.
Она вздернула подбородок — и пропала.
Коннал, скрежеща зубами, вышел из комнаты, приказав Наджару что-нибудь придумать, чтобы злоумышленник, если таковой объявится, решил, будто в спальне кто-то есть. Еще Коннал велел ему оставаться поблизости на случай, если на Шинид вновь будет совершено покушение. Без лат и шпор Коннал двигался по замку бесшумно, и тишину нарушало лишь ворчание тех, кто не мог найти себе подходящего места для сна. Он покинул зал через кухонную дверь и через замковый двор прошел к воротам. Оглядевшись, Коннал скользнул в тень и был таков. Ему припомнилась другая такая же ночь. Тем же путем он мальчишкой ушел из замка Гленн-Тейз, не сказав никому ни слова, обидевшись на Рэймонда за отказ проводить с ним тренировки. И что же? Оказавшись за воротами, он обнаружил, что Шинид следует за ним по пятам. И вот тогда она призналась ему в любви. Тогда ей было лет пять, не больше. А потом ее похитили. Он помнил, как дрался, стараясь отбить ее у похитителей, помнил то чувство обреченности и беспомощности, что владело им, когда он был вынужден рассказать о происшедшем ее матери. Сердце его забилось в тревоге. Он не хотел повторения прежних ошибок и заранее боялся не найти ее там, где они договорились встретиться.
Но она оказалась на месте. И Коннал облегченно вздохнул, когда она выступила из-за дерева. Он накинул на плечи плащ и поправил ремень кожаного мешка с провизией, приготовленного оруженосцем. Коннал взглянул на Шинид и нахмурился — она смотрела на него как-то странно.
Шинид смотрела на его наряд, и приятное тепло разливалось по ее телу. Нет лат, нет кольчуги, нет кожаной куртки, какую он часто носил, не было ничего, что делало его похожим на англичанина. Вместо этого он надел тунику из оленьей шкуры, отлично выделанную и удобно сшитую, отороченную по краям черной и белой тесьмой. Просто, удобно, красиво — по-ирландски. Меч висел поверх туники на поясе, а на ногах были штаны из оленьей кожи цвета осеннего леса, сидящие так плотно и ладно, что не сразу скажешь, где кончались штаны, а где начинались сапоги: Он выдержал ее взгляд.
— Король Рори одолжил мне эту одежду.
— Она тебе идет.
Что-то было в ее голосе такое, от чего он напрягся.
— Не выдумывай лишнего, Шинид. Это всего только одежда.
— Это ирландский наряд, Коннал. И ты умеешь его носить.
Да, эта ее улыбка всесильна, подумал он, и еще он подумал о том, что золотым кольцам да серьгам она радовалась бы меньше, чем простому ирландскому платью.
— Пойдем, нам надо торопиться, — сказал он, схватившись за луку седла.
— А как насчет Женевьевы? Мы можем взять ее с собой? Коннал помолчал.
— Твоя слепая кобыла слишком приметна. Все знают, кому она принадлежит. Если ее забрать, то весь наш камуфляж окажется бессмысленным. Придется ей подождать на конюшне до рассвета. Мой конь тоже остался в стойле: Гейлерон наденет мой плащ с гербом и оседлает его.
Шинид кивнула.
— Как это мило с его стороны.
Коннал в ответ лишь закатил глаза и молча вскочил на коня, усадив Шинид перед собой.
— Разве не лучше мне было бы сесть позади тебя? Если на нас нападут, как ты будешь сражаться?
— Если на нас нападут, я хочу, чтобы ты проделала этот свой трюк с исчезновением. — Коннал пустил коня медленным шагом в сторону юга. — Обещай мне, — попросил он тихо.
Шинид подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— Обещаю, — так же тихо ответила она, тронутая его заботой.
— Этого мало. Ты должна поклясться мне, что не станешь пытаться меня спасти, как в тот раз.
Она взглянула на него так, будто увидела на его голове неожиданно выросшие рога.
— Этого я обещать не могу.
— Господи, ну почему ты так чертовски упряма? — раздраженно процедил он. — Не ты ли еще вчера говорила мне, что мы стали мудрее?
— Если я дам клятву, то больше уже не смогу делать то, что умею. Я наложу запрет на часть своего дара.
— Прости меня, Шинид. Я иногда забываю про законы магии.
Тронутая его словами и выражением его глаз, она торопливо пообещала ему, что в случае нужды воспользуется волшебством, чтобы защитить себя. «И тебя тоже», — добавила она про себя.
— Я сказала, и будет так, — закончила она, прикоснувшись ладонью к сердцу, и Коннал восхищенно замер: как будто в ответ на ее клятву в воздухе возникло слабое свечение.
— Ну вот и отлично, — улыбнулся он и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем в губы, отчего у обоих перехватило дыхание и сердца забились часто.
Она медленно открыла глаза. Чувства ее пришли в смятение. Луна освещала его лицо, и она не могла отвести от него глаз. И он тоже пристально смотрел на нее. Взгляд его ласкал и дразнил. Как долго еще сможет она противостоять зову сердца? На сколько еще хватит ее гордости? Всегда ли будет так, как сейчас, всегда ли он будет видеть в ней в первую очередь средство к исполнению долга, а только потом женщину? Сначала для короля, а лишь потом для себя? — Отдыхай, — хрипло пробормотал он, и она прижалась к его груди. Конь неспешно шел во тьме, направляясь на юг. Коннал был потрясен и обрадован, когда она обхватила его за талию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44