Она повернулась. Улыбка освещала ее лицо, и он подумал, что был бы рад вызвать у нее такую же реакцию.
– Они с моим отцом земляки, вместе росли. – Микаэла взглянула на сержанта. – Последний раз мы виделись еще до смерти отца.
– Я так расстроился, девочка, когда узнал. – Он неловко похлопал ее по руке, затем посмотрел на Рейна: – Это правда, что ты женился на Микки?
– Микки?
Девушка, покраснев, ткнула сержанта локтем.
– Значит, правда?
Все повернулись и увидели стоящего в дверях Темпла Мэтьюза.
– Один из моих капитанов, – объяснил Рейн.
– Ты женился, Господи Иисусе… Прошу меня извинить, мадам. – Темпл поклонился. – Я потрясен, ибо он поклялся никогда больше не жениться.
– Неужели? – Микаэла взглянула на мужа.
– Я хочу знать все, – заявил Расти. – Прямо сейчас.
– Вряд ли это имеет какое-либо отношение к тебе.
– Если бы ее отец был здесь, ты бы держал ответ перед ним, а поскольку его нет, то я здесь самый близкий ей человек.
Микаэла улыбнулась.
Рейн посмотрел на сержанта.
Темпл никак не мог решить, на кого смотреть ему.
– Может, позже, – ответил Рейн. – Сейчас мы должны обсудить не терпящие отлагательства новости.
– Какие у тебя дела с Расти? – спросила Микаэла.
– Это тебя не касается.
Она знала, что он занят поисками отца, но Рейн не считал необходимым посвящать ее в детали.
– Ты всегда нарушаешь обещания, когда тебе удобно?
– Микаэла, дорогая, я хочу уберечь тебя от неприятностей.
– Тогда скажи мне, Рейн, чтобы это не стало для меня неожиданностью. – Она многозначительно посмотрела на лист.
– Теперь я знаю, кто вы! – вдруг щелкнул пальцами Темпл. – Вы стреляли в капитана!
Рейн застонал, а сержант разразился хохотом.
– Совсем не изменилась, негодница? Микаэла скрестила руки на груди и сказала:
– Как поживает твоя старая рана? Ведь я извинилась за тот случай, правда, Расти?
Глава 26
Ветер свистел в дырах лачуги, прислонившейся к полуразрушенному зданию, воняло мочой и гниющими отбросами. Сержант провел кулаком у себя под носом, постучал в дверь и, взглянув на Рейна, виновато пожал плечами.
– Разве никто за ней не присматривает? – спросил капитан.
– Нет, он был не тот человек, чтобы откладывать хотя бы пенни. Все тратил на джин.
Рейн огляделся. Между кучами мусора шастали крысы, и он с отвращением повернулся к двери.
– Ты боишься крыс? – удивился сержант.
– Нет, от них у меня просто мурашки по коже.
– Поэтому ты держишь такого большого пожирателя мышей, – ухмыльнулся Таунсенд.
– Я жил с этими тварями в копях, приходилось сражаться с ними за объедки. И я поклялся, что если выберусь оттуда, то близко не подпущу к себе ни одну из них.
– Все мы чего-то боимся.
– Глупо, правда? – простодушно бросил Рейн.
– Нет. Я, к примеру, ненавижу змей.
Наконец стукнула задвижка, дверь слегка приоткрылась, в щели показались тусклый карий глаз и клок седых волос.
– Миссис Иджен?
– Кто ее спрашивает?
– Я сержант Таунсенд, мадам. А этот джентльмен Рейн Монтгомери. – Карий глаз широко раскрылся. – Можно с вами поговорить?
– Нет, убирайтесь. Проваливайте.
– Мадам, это очень важно.
– Мне нечего вам сказать. То же самое я говорила другому парню.
– Какому парню? – тихо спросил Рейн.
– Молодому, со светлыми волосами.
– Кудрявому?
– Нет.
– Мадам, позвольте нам войти. Мы хотим только поговорить с вами.
Глаз исчез, вместо него появилось дуло пистолета.
Мужчины отступили с линии огня, но дверь со скрипом открылась, жалко повиснув на кожаных петлях, и женщина махнула пистолетом. Оба нырнули внутрь, где запах стоял просто ужасающий. На грязном полу, скользком после недавнего дождя, лежал соломенный тюфяк, у очага примостился стол с двумя стульями, возле стены стоял буфет с пустыми, если не считать миски и треснувшей чашки, полками. Зато на столе красовалась ваза с недавно срезанными цветами, еще больше подчеркивая убожество обстановки.
Женщина прошаркала к огню и медленно опустилась в кресло-качалку, положив оружие на колени. Приглядевшись, Рейн понял, что она не так стара, как ему показалось вначале. Она посмотрела на него, и он увидел в ее взгляде безнадежность, нежелание жить.
– Клэнси был неплохим человеком, – нарушил молчание ее хриплый голос. – Он всегда по-доброму ко мне относился. Только оставлял себе немного денег на джин.
– Что случилось, миссис Иджен? Ведь вы с мужем жили не здесь, когда служили у леди Бакленд?
Она засмеялась, но смех тут же перешел в хриплый безудержный кашель.
– У нас было местечко в каретном сарае, но кредиторы выбросили меня на улицу.
Рейн протянул ей кружку с водой. Она пила быстро и жадно. «Наверняка ей стоит огромных усилий подниматься каждое утро с постели», – подумал он.
– Тот человек, который приходил к вам, назвал свое имя? Она покачала головой, а Рейн подбросил несколько палок в огонь и понял, что это обломки мебели.
– Вы можете описать его?
– Невысокий, хотя больше меня. Описание подошло бы и ребенку.
– Надутый. Торопился сказать мне, чтобы я держала рот на замке. – Но мне не перед кем его раскрывать.
– О чем вы должны молчать?
– О том, что я видела и что Клэнси рассказывал мне про ее светлость.
Рейн посмотрел на сержанта, затем на уменьшающуюся охапку дров, и тот вышел, чтобы набрать еще. Женщина сильно дрожала, и капитан, сняв перчатки, натянул их на костлявые пальцы старухи. Она улыбнулась ему, и он на миг увидел ее такой, какой она была когда-то.
– Я не сплетница… Но ее светлость была шлюхой. Заставляла моего Клэнси разъезжать по ночам.
– Вы не знаете, с кем она виделась или к кому ездила перед смертью?
– Нет, карета привезла его прямо к дому. Она не выходила, чтобы увидеться с ним.
– Вы узнали этого человека?
– Он был закутан с головы до ног плащом. Некрупный парень, насколько я могла разглядеть из каретного сарая.
– Вы не видели его лица?
– Он же был в плаще. А еще она виделась с этим парнем, с Чендлером.
– Вы можете что-нибудь вспомнить о той ночи, когда убили вашего мужа?
– Это был единственный раз, когда она поехала к любовнику, а не привезла его к себе.
– Клэнси знал, куда они направляются?
Вошел Расти с охапкой толстых сучьев, и миссис Иджен махнула ему рукой.
– Не стой на пороге. – Она кивком указала на огонь. – Потрудись, молодой человек.
Сержант с улыбкой подбросил дров в затухающее пламя, и она вытянула ноги к огню. Сквозь дыры в поношенных кожаных туфлях стали видны пальцы ног.
– Мадам?
– Когда он зашел домой перед тем, как увезти ее, то говорил, что она беспокоилась, как бы никто не узнал, что она выйдет на дороге, а не около дома. Сказала ему, что хочет прогуляться. Разве не странно? Ее светлость ничего не делала просто так.
Рейн подавил смешок.
– Что это за дом?
– Домик лесника в поместье того парня, Чендлера.
– Вы уверены?
У Кристиана не было причин скрывать связь с Кэтрин, зачем же они прятались в лесу? Но с другой стороны, домик лесника находился в глубине леса, кто-нибудь мог воспользоваться им без ведома графа.
– Конечно, уверена. Мой Клэнси жаловался, потому что она его отослала и велела проехать по всему городу, делая остановки. – Миссис Иджен наклонилась вперед и заговорщически добавила: – А он не послушался. Вернулся домой, вот что он сделал. Сказал, что она задолжала ему за неделю и он поедет за ней позже. Он немного досадовал, ведь ему нельзя было много пить на работе. Ему нравилось просто сидеть и часами ждать ее. Он спал в карете, я давала ему с собой еду. А потом он поехал за ней… и не вернулся.
Значит, Кэтрин притворялась, что была тогда в другом месте, словно надеялась, что никто не последует за ней в домик лесника. С кем она там встречалась, если принимала такие меры предосторожности? Может, с Николасом? Это необходимо выяснить сегодня же. Рейн достал из кошелька несколько монет и положил в руку женщины. Та усмехнулась, затем сунула деньги в карман изодранного фартука.
– Благодарю, мадам, – сказал он. – Могу я прислать карету, чтобы перевезти вас в гостиницу?
– Зачем?
– Я прикажу, чтобы о вас позаботились. Она гордо взглянула на него:
– Я еще не умерла. Идите отсюда. Убирайтесь из моего дома.
Поклонившись, Рейн вышел и двинулся к Нараке. Расти обошел хибарку, собрал охапку дров и сложил у порога.
– Иногда гордость – поганая вещь, – только и сказал он, и они тронулись в путь.
– Нет, той ночью я не встречался с Кэтрин. Я был здесь с Микаэлой. К тому же Кэтрин никогда не работала со мной, она связана с другим… более влиятельным членом «Сынов свободы».
– С кем?
– Я не могу тебе сказать.
– Черт возьми, Ник!
– Гибель одного шпиона не должна разрушить всю сеть, Рейн. Я не могу дать тебе список, подумай, сколько жизней поставлено на карту.
– Я думаю о единственной. – Капитан надел шляпу и направился к двери. – Можешь исключить ее из списка агентов. Я не позволю, чтобы это продолжалось.
– Ты женился на ней, чтобы остановить ее?
– Я женился на ней, чтобы ее защитить. Как и обещал.
– Она не смирится с этим. Ты потеряешь ее, если настоишь на своем. Она должна увидеть нашу победу.
– Она не увидит вашу драгоценную свободу, если умрет, не так ли?
Николас тяжело вздохнул:
– Могу сообщить тебе, что той ночью она не встречалась со своим связным.
Так Рейн и предполагал. В домике лесника у Кэтрин было любовное свидание, а вскоре после этого ее убили, попытавшись свалить вину на него, и если он узнает, кто встречался с ней в лесу, то еще ближе подберется к убийце. Записки, разосланные по городу, заставят негодяя выступить против него, и Рейн не исключал, что может получить пулю в спину.
– Сегодня я закончу это дело, а ты найди своего двойного агента. В противном случае, Николас, я обрушу весь проклятый мятеж тебе на голову.
Микаэла сходила с ума. Они не появлялись с самого утра, когда открыли ей свой довольно ненадежный, по ее мнению, план и отправили Мэтьюза с каким-то ужасным поручением. Рейн оставил ее на попечение Кабаи и верных ему людей, но перед уходом поцеловал с такой страстью, что сердце у нее перевернулось. Словно он больше не надеялся на встречу.
Микаэла поняла, что скорее умрет, чем останется жить без него. Она сглотнула, чтобы сдержать рвущийся наружу жалобный крик.
«Мог бы хоть прислать записку», – ворчала она, обходя дом. Кабаи приготовил ей легкую закуску, но Микаэла отнесла поднос на кухню, с грохотом поставив его на стол.
– Найди мне какое-нибудь занятие, – умоляюще попросила она. Араб беспомощно пожал плечами. – Постирать? Вытереть пыль?
Его добрая улыбка заставила Микаэлу скрипнуть зубами, и она пошла в кабинет мужа. Здесь она чувствует себя ближе к Рейну. Она было взяла чашку с остывшим чаем, но пальцы у нее дрожали, и пришлось отказаться от этой затеи. Она села в кресло и закрыла лицо руками.
Есть люди, которые могут стереть человека с лица земли, и никто не осмелится задавать им вопросы. А Рейн провоцировал их ужасными обвинениями.
Глаза ее загорелись, и она вскинула голову, проведя кончиками пальцев по лицу.
«Удачи тебе, муж», – прошептала Микаэла, и тут окно за ее спиной разлетелось на мелкие кусочки.
«Я знаю, что вы убили Кэтрин. В полночь, в домике».
Кристиан скомкал записку, кляня леди Бакленд за ее красоту, за неуемный аппетит, который он не смог удовлетворить. Он бросил листок в камин, посмотрел, как огонь пожирает его, словно голодный волк только что убитую добычу, затем подошел к запертому шкафу с оружием. Граф не отреагировал на замечание лесника по поводу огней в лесу, но решил, что никому не позволит охотиться на убийцу в своих владениях.
Кремневый пистолет Чендлер сунул за пояс, взял длинноствольное ружье, не дожидаясь конюха, оседлал лошадь и направился к домику лесника, где уже несколько лет никто не жил. Постепенно заросли становились гуще, ему приходилось наклоняться, рукой отодвигая ветки, а лошадь прокладывала себе дорогу среди поваленных деревьев и кустов ежевики. Когда граф приблизился к цели, сердце у него подпрыгнуло: в окнах маленькой, крытой соломой хижины горел свет.
Ублюдок. Кристиан вытащил из чехла ружье, проверил заряд. Ветки деревьев мешали ему заглянуть в окна, но дверь была открыта, поэтому он двинулся вперед, держа ружье наготове, а затем отпрянул. В доме было полно людей.
– Молчи, и все будет в порядке.
Знакомый голос. Кристиан сделал шаг вправо и увидел у камина лейтенанта Риджли, который разговаривал с человеком, сидевшим в мягком кресле. «Совсем не тот забияка, который оскорблял Рейна», – подумал граф, заметив тени под глазами лейтенанта и мрачное выражение лица. Одежду его нельзя было назвать чистой, а на столе рядом с бутылкой, в которую была воткнута свеча, лежал пистолет.
– Сомневаюсь. Иначе записки не наводнили бы половину Лондона.
– Это значит, что у них нет доказательств.
– Не глупи. Если ты оставил Монтгомери одного и отправился в казармы..,
– Если? Ты смеешь обсуждать мои действия? И если ты вознамерилась предать меня теперь…
– Разве я могу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48