– Если не ошибаюсь, у вас должны быть доказательства?
– А как еще вы могли выиграть наши деньги? – Риджли указал на опустевший стол.
Рейн пожал плечами, и тело его напряглось в ожидании стычки, которой он не хотел.
– Просто я лучше играю. Видимо, в будущем я предпочту тратить свои деньги где-нибудь в другом месте. Похоже, англичанам они не нужны.
Хейворд бросил панический взгляд на человека, стоящего в противоположном конце. Хмурое лицо лорда Нарта и его щеки, нависшие над воротником камзола, служили предостережением. Если Монтгомери решит поставлять свой товар через Тихий океан, это приведет к еще большему ослаблению Англии – и только из-за нахального офицеришки.
– Не стоит так торопиться, Рейн, – взмахнул руками Хейворд, призывая к спокойствию.
Риджли презрительно усмехнулся, поднимаясь с места.
– Сядь, пока он не спустил с тебя шкуру, – пробормотал Шеппард, тасуя карты.
– Риджли!
Все повернулись к высокому темноволосому мужчине, который шел в их сторону. Он сдержанно поклонился пэрам, затем посмотрел на Монтгомери.
– Капитан Макбейн.
Рейн кивнул, вспомнив, что тот присутствовал на балу у генерала, и отогнал от себя другой образ.
– Извините парня, сэр. Он недавно вернулся с поля битвы и еще полон…
– Я не нуждаюсь в заступничестве, капитан. Он шулер.
– Ничего подобного, и вы это знаете, Риджли. Примите свой проигрыш, как подобает мужчине, – ответил капитан, зная, что помимо всего прочего Монтгомери необыкновенно гордый человек.
– Он предъявил серьезное обвинение.
Рейн смотрел на лейтенанта, который ненавидел его только за происхождение. Видимо, он сейчас примерно в том же возрасте, как и его настоящий отец, силой овладевший когда-то его матерью.
– Вы принимаете вызов?
Глаза у Риджли вспыхнули, и, несмотря на алкоголь, затуманивший ему голову, он вспомнил, что Монтгомери прекрасно владеет оружием.
– Уверяю вас, ублюдок на это способен. Так что пусть выбирает пистолеты или шпаги.
– Извинитесь, лейтенант, – поспешно сказал Макбейн. Хейворд пристально смотрел на Рейна и по выражению его обычно бесстрастного лица определил, что Монтгомери рвется в бой.
– Лейтенант!
– Прошу извинить… – выдавил тот и умолк, когда Монтгомери наклонился к нему.
– Ты проживешь еще день, мальчик. Не трать его зря, – свирепо прошептал он и громко добавил: – Всего хорошего, джентльмены.
Рейн поклонился и направился к двери, отрицательно качнув головой на просьбы вернуться. Все расступились.
Выйдя на улицу, Рейн послал за своей лошадью и стал расхаживать взад-вперед, ожидая, когда приведут Нараку. Приличное общество. Да он знавал портовых грузчиков с лучшими манерами. Забавно, подумал Рейн, кидая монету пареньку и вскакивая в седло.
Полученная информация оказалась не столь полезной, как он надеялся. Его нисколько не беспокоило, что он стал мишенью для шуток. Не будет он убивать и мальчишку-офицера, он лишь продукт соответствующего воспитания или отсутствия такового. Рейн позволил жеребцу выбирать дорогу, а сам принялся восстанавливать в памяти минувший вечер и размышлять над фактами. Джермен вычеркнут из списка предполагаемых отцов, теперь в нем осталось три кандидата. По прошествии стольких лет его родитель достаточно богат, чтобы закрыть перед ним все двери, стоило ему приступить к расспросам.
Нарака вдруг остановился, и Рейн увидел трех человек. Дьявольщина! Он наклонился вперед, опершись на луку седла.
– Джентльмены?
– Давай его сюда, парень.
Неужели лейтенант вновь обрел мужество? Нет, его командир не походил на человека, который так быстро выпустит своего подчиненного из виду.
Рейн вытащил кошелек.
– Не это, – последовал раздраженный ответ.
– Тогда что, джентльмены? Рубашку, сапоги?
– Медальон.
– Какой медальон?
– Не умничай, парень. – Раздался щелчок взводимого курка. – А то пристрелю.
– Вы думаете, он при мне?
Стоявший в центре махнул рукой, и его сообщник подошел ближе, направив длинноствольный пистолет в грудь Рейну. Тот не шевелясь следил за его приближением.
– Расстегни свою рубашку.
Капитан отклонился назад, выхватил пару дуэльных пистолетов, и человек попятился.
– Я заберу с собой по крайней мере двоих из вас.
– Тогда и сам умрешь.
– Ты уверен?
Человек подошел, и Рейн ударил его рукояткой по голове.
– Наша первая встреча уже выветрилась у тебя из памяти? Хлопок выстрела, яркая вспышка, и пуля просвистела возле уха Рейна. Он выстрелил в ответ, противник рухнул на землю, другим выстрелом ранил второго, намеренно целясь ему в ногу, потом сунул разряженные пистолеты за пояс и выхватил нож. Он подкидывал клинок, заставляя его танцевать на ладони и сверкать в лунном свете.
Пока раненый завороженно смотрел на эту картину, Рейн нагнулся, ухватил его за куртку и поднял с земли.
– Скажи хозяину, чтобы сам пришел ко мне. Я не отступлю. – В его голосе была такая ярость, что несчастный обмер от страха. – Никогда.
Рейн выпустил раненого и пришпорил жеребца. «На этот раз не вышло, отец. Но я своего добьюсь».
Глава 10
Уличные торговцы уже начали собирать товары, несмотря на то, что вокруг было полно народа, спешащего домой. Портовые грузчики и солдаты торопливо вливали в себя последние порции джина. Воздух Ист-Энда казался густым от вони отбросов и нечистот, поэтому Микаэла плотнее закрыла лицо шарфом, молясь, чтобы дождь усилился и смыл всю мерзость, хотя вряд ли это было возможно.
Дома, стоявшие почти вплотную, казалось, заваливаются друг на друга; их стены были в пятнах грязи, летящей из-под колес проезжавших экипажей, помоев или содержимого ночных горшков, которое выливалось из окон. Чумазые дети рылись в кучах мусора, и если бы у Микаэлы имелись деньги, она бы отдала им. Поскользнувшись на мокром камне, девушка ухватилась за рукав проходившего мимо матроса, который обругал ее и тут же обшарил у нее карманы. Микаэла сопротивлялась, била его по рукам, потом ударила холщовым мешком по голове и побежала дальше. Она то замедляла, то ускоряла шаг, останавливалась, пряталась, а когда другой прохожий вознамерился отнять у нее несуществующий кошелек, достала из сапога нож. Забираясь в самую глубину Ист-Энда, она считала дома, наконец скользнула в переулок, куда вряд ли можно было въехать на лошади, но продолжала оглядываться, чтобы удостовериться, не следят ли за ней. Микаэла нырнула в пролом между кривыми деревянными рейками, служившими забором, прокралась к каретному сараю, миновала стоящие там экипажи и дремлющих лошадей. «Путешествие оказалось весьма опасным, – подумала девушка, прислонясь в темноте к стене и крепко стискивая рукоятку ножа, – но теперь уже поздно бояться».
К тому же она проделывала это бесчисленное количество раз. Микаэла подождала, когда успокоится сердце, сделала глубокий вдох и оттолкнулась от стены. Ветхая постройка затряслась, сверху сыпалась солома.
Чья-то ладонь зажала ей рот, однако девушка скользнула вниз, развернулась и приставила нож к шее нападавшего.
– Очень хорошо, дорогая, – послышался низкий протяжный голос.
Она раздраженно вздохнула: у него отвратительная привычка вот так подкрадываться к ней.
– Ты не видел здесь моего сердца? – Она кольнула мужчину в подбородок. – Кажется, я его потеряла, старик.
– Кого ты называешь стариком? – усмехнулся он, ткнув дулом пистолета ей в бок.
– Того, у кого седые волосы. – Микаэла прижала колено к его незащищенному паху.
– Где твой пистолет, девочка? – Вопрос прозвучал резко, в нем сквозила тревога человека, который видел слишком много и хотел, чтобы все это быстрее закончилось.
– Тоже потеряла.
– У меня есть другой, возьми.
Она покачала головой. Предводителю мятежников оружие нужнее.
– Пойдем. У тебя голодный вид.
– А какой вид у голодного человека?
– Наверное, бледный.
– Вопрос чисто риторический, сэр.
– Знаю.
Хотя ему было почти шестьдесят, но плечи у него остались широкими и сильными, осанка прямой, а он сам, черт возьми, потрясающе красивым. «Видимо, немало он разбил сердец в молодости», – подумала Микаэла. Она ждала, пока он разгреб сено, нащупал железное кольцо люка и рывком поднял крышку, после чего нырнул в зияющую темноту. Когда девушка спрыгнула на грязный пол, он тут же закрыл люк.
Микаэла оглядела знакомую обстановку: койка, слишком короткая для его роста, стол, два стула.
– Нужно что-то делать, нельзя жить в таких условиях, Николас.
– Бывало и похуже, – улыбнулся он, хотя в голосе сквозила горечь.
– Ты прячешься здесь в том случае, когда власти подбираются слишком близко. За тобой следят?
Николас сел, положив руки на стол, а Микаэла устроилась напротив.
– Нет. Правда, нельзя быть уверенным до конца. Как тебе удалось сбежать?
Он знал, что днем она могла отговориться работой в бесплатной столовой, но для такого позднего часа эта отговорка не годилась.
– Я подмешала в бренди настойку опия.
– Господи Иисусе, женщина!
– Не ворчи, Ник, я знаю, что делаю. Никакого вреда она не причинит, только вызовет глубокий сон. У меня есть особенность создавать больше шума, чем мне того хотелось бы. – Она помолчала и добавила: – Я думала, ты усердно практикуешься, чтобы избавиться от акцента.
Он был родом из Каролины, и это сквозило в его тягучей речи.
– Ага.
– Я имела в виду не кокни.
– Скажи спасибо и за это, – пожал плечами Ник, а она тем временем поставила на стол холщовый мешок.
– Агнесс сегодня пекла, и я стащила. – Микаэла выложила мясные пироги, хлеб и пирог с корицей.
– Жена покорила мое сердце такими же сладостями.
Ник даже помолодел, осторожно, как драгоценность, разворачивая сладкий пирог.
Он попробовал засахаренные фрукты, и по мелькнувшей в его глазах тоске девушка поняла, как он скучает по семье. Но слава Богу, его семья благополучно живет в Америке, хотя там не знают, жив он или мертв.
– Спасибо, Микаэла.
Она подтолкнула к нему мясной пирог.
– Сначала поешь, дед.
Николас принялся за еду, и видя его безупречные манеры, девушка вспомнила разговоры гостей на балу, считавших колонистов неотесанными варварами. Она не находила оснований для подобных обвинений, наоборот, стойкостью и достоинством они превосходят любого англичанина. После каждой встречи с Николасом она все больше им восхищалась. Его жестоко преследовали английские власти, его посадили в тюрьму, затем отдали во флот, на его спине остались рубцы, отражавшие мнение о нем капитана. Он двадцать лет боролся за освобождение колонии из-под английского владычества. И насколько было известно Микаэле, никакие меры правительства не могли заставить мятежников свернуть с избранного пути.
Такая стойкость достойна восхищения, и самое меньшее, что она могла сделать, чтобы помочь «Сынам свободы», это предложить им свои услуги в разведке. Ей тоже нужна частичка этой свободы. И для того, чтобы отбросить строгие нормы английского общества, и как надежда на новую жизнь. Она видела жестокость своих соотечественников в Марокко, Африке, Индии, видела тиранию и проклятое стремление завоевать каждый уголок земного шара. С собственным народом власти обращались как с прокаженными, если у них не было денег, чтобы помочь себе, или способов добыть их. Микаэла и сама мало чем отличалась от уличных мальчишек. У нее есть кров и пища, но без семьи и без гроша в кармане она такая же пленница, как узники Ньюгейта.
Лорд Джермен хочет весь мир сделать английским.
Дерьмо.
К тому же работа на американских повстанцев была для нее личной местью человеку, который ее обесчестил. На этот раз победа будет за ней. Она с радостью умрет ради ее достижения. И убьет, чтобы сохранить ее.
– А вино там есть, девочка?
Микаэла с улыбкой вытащила из мешка бутылку и оглянулась в поисках кружек. Увы.
– Значит, выпьем как викинги, – сказала она, поднося бутылку к губам.
– Ты бы подружилась с моими дочерьми, – заявил Николас. В голосе его звучала любовь.
– Я польщена. – Микаэла передала ему бутылку.
Он нахмурился. Девушка замкнутая, временами чертовски отстраненная, а для молодого человека, особенно женщины, вредно скрывать свои чувства. Он тоже слишком долго жил со своими переживаниями.
– Если ты не скажешь, что тебя беспокоит, то как я смогу помочь тебе?
– Это не имеет отношения к делу. – Она не один год жила со своим позором и не хотела бередить все снова. – Я пришла, чтобы помочь тебе. У меня жизненно важная информация.
– Твоя информация всегда чрезвычайно важна. Я уже передавал тебе нашу признательность?
– Да, спасибо. Так вот. Ты должен послать своего человека с первым же судном, отплывающим на запад. Если не ошибаюсь…
– Ты никогда не ошибаешься.
– Через две недели в колонии отправляются корабли с девятью тысячами солдат…
Николас внимательно слушал, запоминая каждое слово. Вне этих стен люди видели перед собой замкнутую молодую женщину с темно-рыжими волосами, слегка неуклюжую, приносящую одни неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48