— Могу предложить лишь один способ, — с лукавой улыбкой отвечала Фиона. — Заниматься этим до тех пор, пока весь Гленн-Тейз не будет погребен под цветами. Тогда уже никто ничего не заметит!
Между прочим, его вполне устраивал такой ход мыслей! Реймонд плотоядно ухмыльнулся.
— Милорд!
Де Клер отвернулся от розового окна, через которое смотрел на крепостной двор, и посмотрел на Коннала. Паренек стоял по другую сторону стола. Солнце, ярко освещавшее комнату, сделало его волосы ярко-рыжими — в точности такими, какими они были в детстве.
Но детские годы закончились, и теперь Коннал на глазах превращался в рослого красивого юношу, мечтавшего стать достойным воинской славы своего приемного отца. Он полностью отказался от мрачного наследства Тайрана, своего настоящего родителя. И тем не менее Коннал все еще был очень юн и неопытен, и Реймонд с тяжелым сердцем начинал этот разговор.
— Ты не готов, — отрезал англичанин, сверля Коннала суровым взглядом и скрестив руки на груди.
Коннал сердито прищурился.
— Когда я позволил тебе остаться в Гленн-Тейзе, мы пришли к соглашению, что ты будешь ждать, пока я сам не решу, что тебе можно дать в руки меч.
— Да, я знаю.
— Ты должен научиться выдержке, ведь оружие и латы весят очень много! Твои мышцы должны свыкнуться с этой тяжестью, чтобы потом она не мешала тебе управляться с мечом. Но я не могу нагрузить тебя по полной выкладке, потому что твои кости еще не сформировались до конца, Коннал. Это слишком большой риск.
— Я не боюсь рисковать.
— Ты не доверяешь моему опыту?
— Доверяю, милорд. — Конналу постоянно приходилось напоминать себе, что де Клеру достаточно сказать одно слово — и ноги его больше не будет в этом замке.
— Я выучил воинскому искусству не одну сотню отличных бойцов, Коннал, — немного смягчился он. — И я знаю, что говорю.
— Да, милорд.
— Тебе больше нечего сказать? Я вижу, что ты злишься.
— Я разочарован — вот и все.
— Потренируйся ходить по бревну. — Де Клер имел в виду бревно на тренировочной площадке. Оно было таким узким и длинным, что идти по нему было так же трудно, как по натянутому канату. Однако это упражнение отлично развивало чувство равновесия. — Заставь свои ноги нести тело как следует.
— Да, милорд.
— Ты свободен.
Коннал, машинально комкая в руках шапку, низко поклонился и направился к двери.
— Ты еще успеешь стать рыцарем, Коннал, — произнес де Клер, и мальчик замер на месте. — Я тебе обещаю. И я сам буду тебя учить. Но ты должен дождаться, пока придет твое время.
— Премного благодарен, милорд, — ответил Коннал. Интересно, успеет ли он стать таким же стариком, как де Клер, пока кто-то из близких ему людей поверит в его силы и позволит ему стать мужчиной?!
Глава 24

Не спуская глаз со своей жены, Реймонд стоял возле Самсона и отдавал приказания Карверу:
— Нет, не нужно лишней тяжести. Я надену только нагрудник и наручи!
— Но, милорд! — испуганно вскричал оруженосец.
— Ты слышал, что я сказал? — Он по-прежнему смотрел на Фиону.
Она ласково улыбнулась. Сегодня де Клер оделся как ирландец — в меха и кожу. И хотя его одежда все же выделялась своей добротной выделкой, он смотрелся в ней так естественно, что у Фионы замирало сердце. Она и восхищалась Реймондом, и тревожилась за него. Отказавшись от тяжелых доспехов, он станет двигаться намного проворнее. Но с другой стороны, латы давно стали для него второй кожей.
— Может, все-таки объяснишь, что ты задумал? — Она обвела взглядом небольшое войско. Солдаты готовились к вылазке, как всегда, но чародейка чувствовала, что на этот раз они не вернутся, пока не выкурят из норы неведомых злодеев.
— Найти тех, кто старается разрушить все, что мы пытаемся построить.
Столь обобщенный ответ говорил сам за себя. Реймонд не хочет посвящать ее в лишние подробности, чтобы не тревожить понапрасну. Оставалось лишь положиться на судьбу и на его военную удачу. Но ведь де Клер всегда бился по законам рыцарской чести, неведомой для его коварных противников.
— Тогда возьми с собой Фаррела. — Фиона указала на пожилого ирландца, никогда не расстававшегося с луком и стрелами. — Он знает каждую пядь нашей земли.
Она окликнула Фаррела, и тот поспешил к своей госпоже. Когда ему объяснили, чего от него хотят, он без лишних слов вскочил на круп лошади за спиной у Карвера, оруженосца де Клера.
Чародейка отошла в сторону, остановила служанку, спешившую мимо по своим делам, и прошептала что-то ей на ухо. Девушка бегом отправилась в замок, а Фиона снова обернулась к мужу. Ее лицо оставалось совершенно непроницаемым, когда Реймонд наклонился в седле, чтобы поцеловать ее на прощание. Только пальцы, крепко вцепившиеся в его широкие плечи, выдавали снедавшую ее тревогу.
— Не спускай глаз с Шинид, — шепнул он, легонько целуя ее в щеку. — И мне было бы спокойнее знать, что у тебя тоже есть оружие.
— Я и так нахожусь под защитой, Реймонд. Не бойся за меня.
— Придется положиться на твои чары! — невесело улыбнулся он. — Жаль, что я не могу остаться с тобой!
— Найди этих мерзавцев! Только ты можешь это сделать! Пусть за все заплатят сполна!
— Ах, любимая, твои речи заставляют меня рваться в бой! — грозно зарычал де Клер и хотел было поцеловать ее еще раз, но Фиона каким-то чудом вывернулась из его объятий. Доблестный рыцарь опешил, глядя на свои пустые руки. Тем временем во двор успела вернуться давешняя служанка. Фиона взяла у нее длинный кусок темно-изумрудной ткани и расправила перед Реймондом. Затем решительно сняла с него простую темную накидку, бросила ее служанке и накинула на Реймонда свой плащ, закрепив с помощью большой серебряной броши с сапфирами и жемчугами. Реймонд узнал тот самый плащ, что был на ней в день их свадьбы.
— Фиона, это же твое!
— Все мое равным образом принадлежит и тебе, любовь моя! Когда-то его носил мой дед, — добавила она вполголоса, так, чтобы мог слышать один Реймонд. — Мама говорила, что он был великим волшебником. Самым могучим и самым щедрым из посвященных. Он мог призвать дождь, когда земля страдала от засухи, и переносил с места на место целые дома одним мановением руки. — Чародейка посмотрела на де Клера и украдкой усмехнулась: его совершенно заворожила эта история. — Его зачарованный меч всегда был готов прийти на помощь униженным и оскорбленным, и мама видела, как он ловит стрелу прямо в воздухе!
Де Клер ошалело хлопал глазами, не зная, что и сказать. Фиона отступила и пожала плечами: хочешь — верь, хочешь — нет. Однако она не успела сделать и двух шагов, как Реймонд снова оказался рядом и заключил ее в объятия. Он жадно вдыхал дивный аромат ее тела и проклинал неведомую напасть. Ну почему им нет покоя на этой земле? Почему он должен снова таскаться по горам в поисках бандитов, вместо того чтобы остаться в замке со своей молодой женой?
— Этот плащ и эта брошь защитят тебя, мой рыцарь! — шепнула Фиона ему в губы.
По тому, как невидимые тиски на миг сдавили его грудь, Реймонд догадался, что на него наложены охранные чары. Он машинально потрогал плащ — было такое ощущение, словно он прикоснулся к живому.
— Если бы ты знала, как мне не хочется тебя оставлять! Я слишком боюсь предательства!
— Тем, кто находится за стенами замка, опасность не грозит. Я об этом позаботилась. Скачи вперед и рази без пощады. Ты бьешься за правое дело. Пусть это прибавит тебе сил.
И все же Реймонду не давала покоя тревога за Фиону и за Шинид. Он всматривался в дорогое лицо так пристально, как будто старался запомнить на всю оставшуюся жизнь.
— Я все еще не верю своему счастью, — сдавленно прошептал де Клер. — Господь свидетель, я так люблю тебя, что готов умереть от любви! — Его голос задрожал, как будто он боялся, что эта их встреча может стать последней.
— И я люблю тебя, Реймонд де Клер, — отвечала Фиона со слезами на глазах. — Ты принес мир моей измученной душе. Твоя любовь — высшая награда, о которой я не смела и мечтать.
Еще один, последний поцелуй — и Реймонд вскочил в седло, дав знак своим солдатам. Отряд медленно двинулся к воротам. Сегодня они не взяли с собой знамени. Кроме рыцарей Пендрагона, находившихся в подчинении у Йена, все были одеты как ирландцы. Фиона следила за ними с тяжелым сердцем. Из головы у нее не шел Кит О'Каган и постигшая его бесславная смерть. Убийца все еще мог разгуливать по замку. В эту минуту проезжавший мимо нее рыцарь Пендрагона чуть замедлил шаги своего коня. Жеребец недовольно загарцевал на месте, звякая уздечкой. Фиона подняла голову и посмотрела на рыцаря, но его лицо было скрыто за серебристым забралом.
Он едва заметно кивнул, и Фиона машинально кивнула в ответ. Тревожное предчувствие зашевелилось в ее душе с новой силой, но рыцарь как ни в чем не бывало выехал в ворота следом за Магуайром.
Ущербная луна уже вскарабкалась на небосвод, не дождавшись, пока солнце окончательно уйдет за горизонт. Это был тот редкий случай, когда Лорд и Леди одновременно взирали на Гленн-Тейз с небес, наделяя чары Фионы необычайным могуществом. Может быть, сегодня ей хватит силы развеять покров тайны над лицами тех, кто принес столько крови и страданий на эту землю. Для сотворения обряда чародейка выбрала самую удаленную комнату в северной башне. Она начертила на полу круг и расставила по четырем сторонам света четыре магических камня с укрепленными на них горевшими свечами. В сундуке, оставшемся от матери, Фиона нашла «Книгу Теней». Сегодня ей предстояло воспользоваться одним из записанных в ней заклинаний. Она стояла в центре круга в белой прозрачной сорочке, надетой на голое тело. Перед обрядом чародейка тщательно вымылась и умастила кожу маслом и благовониями. В высоко поднятой руке сверкал маленький кинжал.
Шинид сидела за пределами круга и не спускала с матери глаз. Первым уроком, который ей следовало усвоить, было терпение. Именно терпения Шинид не хватало больше всего. И Фиона не могла разрешить своему строптивому чаду активно участвовать в обряде, войдя вместе с ней в магический круг. Но само присутствие этой чистой, невинной души могло придать силу вызванной ею колдовской сфере. По крайней мере Фиона на это надеялась.
— Заклинаю вас силами Круга Камней! Ничто не войдет в него, кроме чистой любви! Ничто не покинет его, кроме любви! Во имя любви наделите меня своей силой, духи предков! — Она отложила кинжал и посыпала вокруг себя благовонной солью. Затем добавила пряных трав и запечатала круг, окропив его водой. Высоко подняла жезл из рябины, увенчанный магическим кристаллом, и медленно произнесла на древнем языке: — Сила камня с Севера, сила духов земли! Вызываю тебя в этот круг! Поделитесь со мной своим могуществом, духи предков!
Непривычные слова давались ей с огромным трудом, но Фиона творила заклинание дальше, обращаясь по очереди к духам воздуха, огня и воды. Вокруг нее поднялась колдовская сфера, переливавшаяся бледно-голубыми и зелеными сполохами. Тогда Фиона обратилась к Богине и Богу, предложив им войти в поднятую ею сферу. И стала просить их о помощи.
— Мать-утешительница, мать с щедрой грудью, мать с сильными руками, я — твое чадо. Отведи от меня несчастья. Дай мне ключ, чтобы открыть врата. Великая мать, охранительница своих детей, я стою перед тобой в великой нужде. Я прошу у тебя помощи против тех, кто злоумыслил на нас словом и делом. Пусть их деяния кончатся крахом. Пусть сотворенное ими зло обратится против них самих! — Она зажгла свечу на низком столике, где лежали дары для четырех стихий: курящиеся благовониями травы, коробочка с землей, кубок с вином и плошка с водой. — Великая мать, я прошу тебя о защите и с радостью принимаю твои дары.
Чародейка склонилась над плошкой с водой, молясь о том, чтобы на этот раз ее усилия увенчались успехом. До сих пор Фионе удавалось видеть лишь спокойную поверхность воды. Тогда она утешала себя тем, что силы каждого посвященного имеют свои границы и некоторые вещи могут оставаться для нее недоступными. Но ее мать умела пользоваться даром провидения, и она должна была попытаться еще раз. Слишком многое было поставлено на карту.
— Воды из источника фей, отворитесь и покажите мне зеркало власти. Подарите мне истинное зрение, чтобы я видела правду. Покажите мне то, что я хочу. Назовите имя зла.
Фиона, напряженно хмурясь, следила за тем, как на поверхности воды появилась легкая рябь. А в следующий миг ее сердце радостно встрепенулось: в прозрачной глубине она увидела вихрь белой пыли и воинов, бившихся не на жизнь, а на смерть. Они были одеты в изодранные грязные плащи, их лица размалеваны до неузнаваемости. Фиона охнула от ужаса: именно такие лица являлись Шинид в ее вещих снах!
Дым от курившихся на столике трав стал есть глаза, и чародейка зажмурилась, стараясь смигнуть слезы и делая над водой пассы руками. Еще, ей надо увидеть еще! Появились лица, похожие на Николая и Изабель, и Фиона радостно улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50