— прищурился Лин. — Я нет. Если мы умрем сейчас, то никуда мы не вернемся. В лучшем случае, останемся в сети, как ее часть — без разума и души. Тоже, знаешь, перспектива… реальная.
— Такого быть не может, — с абсолютной убежденностью ответил эльф. — Душа бессмертна.
— Душа и не умрет… знаешь, она бессмертна только до того момента, пока присутствует память, — Пятый снова зевнул. — Как только память угаснет, тебе уже всё равно, бессмертна она, или нет… Потому что это уже будешь не ты, а кто-то иной.
— Я об этом думал... — задумчиво согласился Нарелин. — Но вы же сами говорили — есть то, что помнит о нас все. Значит, если нить не прервалась — всегда есть надежда вспомнить...
— Есть, — легко согласился Пятый. — Пожалуй, это в некоторой степени греет…
Вернулись Встречающие. Ренни соорудил из большого плотного листа подобие чаши, Лин тут же умудрился эту чашу опрокинуть, облив себя и Пятого, тот слегка обозлился, встал, сам сходил к ручью и принес воды заново. Вода оказалась вкусная, живая, пахнущая лесом и свежестью.
Лин потихоньку посматривал на дом, а еще — по сторонам. Интересно, откуда появятся эти двое? Охотник и пес?..
— А время здесь идет так же, как... наяву?
— Не-а, — Лин снова сел под дерево. — Обычно вообще незаметно, что тут был… Блин, хотел бы я так — каждый раз сматываться сюда, когда хочется выспаться!.. Лег, поспал себе под деревом, проснулся, и обратно. А там меньше секунды прошло.
— Лентяй! — раздался голос за их спинами. — Ты всегда был, есть и будешь лентяй! А ну встань! Выучил, понимаешь, себе на радость!..
Нарелин чуть не подскочил от неожиданности.
Через кусты к полянке спешила странная парочка. Коренастый низкорослый человек и среднего размера трехцветная собака.
— Фокс, — простонал Лин. — Теперь понятно, почему постоянно пропадают ошейники.
— Заметь, фокс гладкий, — подтвердил Пятый. — У жесткошерстного фокстерьера парфорс как-то цеплялся за шерсть…
Наконец-то охотник и пес выбрались на полянку, и Нарелин смог рассмотреть их нормально. Охотник был — словно из учебника. В шляпе с перышком. С патронташем. С кожаным чехлом за спиной, в котором виднелось ружье, причем не какой-то паршивенький дробовик, а карабин. В болотных сапогах. Собака тоже была образцом совершенства — подтянутая, поджарая, с длинной узкой мордой и треугольными ушами.
— Привет, — Пятый сел, ухмыльнулся. — Ну и ху есть ху сегодня?
Собака встала на задние лапы, заложила передние за спину (выглядело это совершенно не комично, хотя должно было бы), и произнесла:
— Ты тут сейчас для того, чтобы задавать идиотские вопросы?
— В принципе, нет, — ответил Пятый. — Рдес, там ошейник новый, мы привезли.
— Потом заберем, — отмахнулась собака. — Вот послушай…
В кустах что-то зашуршало, Встречающие вскочили на ноги и бросились в центр полянки. Собака, забыв о приличиях, мгновенно опустилась на четыре лапы и юркнула в кусты. Охотник последовал за ней, держа наготове свой карабин. Нарелину оставалось лишь наблюдать за этой «встречей старых друзей». Интересно, кого они там ловить собрались?
Буквально через минуту парочка появилась с другой стороны полянки.
— Синкаский восьминог, — тяжело дыша, сказала собака. — Ушел, зараза…
— Всё потому, что ты слишком долго…
— Ничего я не долго, стрелять надо было!
— Не стрелять, а хватать!
— Я не мастиф, чтобы хватать!
— Ты вообще…
— Не я «вообще», а ты вообще…
— С тобой невозможно охотиться, потому что ты…
Лин с Пятым молча слушали перепалку. Ренни и Тон сели под дерево и сделали вид, что их вообще ничего не касается. Наконец охотнику надоело препираться, он сунул ружье обратно в чехол, снял шляпу и принялся сдувать с нее пылинки.
— Вот всегда он так, — пожаловалась собака. — Всегда я во всем виноват!
— А все-таки ванна была экзотичнее, — тихонько сказал Нарелин.
— Экзотика! — с возмущением сказал охотник. — Что вы, молодой человек, понимаете в экзотике?
— Где уж мне… — ответил ему Нарелин. — У меня и фантазии-то не хватит на такие штуки.
Собака хмыкнула. Охотник тоже. В кустах снова зашуршало, но Пятый не дал парочке стартовать второй раз.
— Рдес, — позвал он. — Подожди нырять, мы же по делу…
— По делу вы уже были у Футари и Камманна, — пес снова встал на задние лапы. — И всё вам объяснили. Опять что-то непонятно?
— Да, непонятно. Один и два, — ответил Пятый.
— У-у-у-у-у… Ладно. Смотри еще раз, если не поймешь, я не виноват, — охотник вышел в центр полянки. — Смотри! Внимательно смотри!
Он встал, замер на секунду, потом сделал шаг в сторону. А на его месте остался стоять… он же сам. Охотник вернулся на исходную точку и повторил фокус.
— Понял? Скажи, сколько нас было? — спросил он.
— Сначала один, — медленно ответил Пятый. — А потом…
— А потом стало два, — подтвердила собака. — Реас, теперь повернись.
Охотник повернулся, и стало видно, что его дубль просто стоит у него за спиной.
— Сколько тут Реасов? — спросил пес.
— Два, — ответил Пятый.
— А почему ты сначала этого не понял?
— Один… закрывал собой второго. Первого я увидел раньше, — Пятый говорил медленно, но уверенно. — Еще момент… немного непонятно, почему…
— Слишком мала разница, — заметил пес. — Но если начать измерять место, на котором они оба стоят, ты поймешь, что почва испытывает давление двух тел, воздух…
— Не продолжай, теперь я понял, — ответил Пятый.
— Мы правильно всё просчитали? — спросил Лин.
— Правильно, — ответил охотник. — Вы слегка занизили масштаб разрушений, но в принципе всё верно.
— Бред, — встрял, не выдержав, Нарелин. — Два мира на месте одного? Если склеить два куска теста — получится один кусок, новый. Здесь что, иначе?
— Время, — ответил Реас. — Это именно два куска теста. Два, а вовсе не один. Так, нам пора. У нас дела.
— Кстати, если вы станете вмешиваться в этот процесс, на нас не рассчитывайте, — добавил пес. — Сами, всё сами. Пошли! — позвал он охотника. — Восьминог всё еще где-то тут, и если мы поторопимся…
***
Через минуту все оказались в катере, неподвижно висящем над морем. Рыжий тут же переместился на койку, улегся на бок и подпер голову рукой. Пятый сел на одно из кресел, стоящих в передней части катера, Ренни с Тон ушли в маленькую каюты на носу.
— Так и будем молчать? — спросил Лин через минуту.
— Ну хорошо, — заговорил Нарелин. У него в руке был пучок кленовых желтых листьев — специально захватил, для доказательства себе самому, что все было взаправду. — Я не знаю, чем был некогда процесс столкновения этих двух... кусков теста... Но, по-моему, бесспорно одно — он сопровождался катаклизмами. Так, не так?
— Так, как иначе, — вздохнул Лин. — Пятый, как ты думаешь, кто?..
— И думать нечего, — отрезал тот. — Барды. Больше некому.
— Ну, я не знаю, какие там барды... но если все так — смотрим дальше. Куски уже слиплись, верно? Стало быть, их разделение — это будет новый катаклизм, по силе равный первому. Согласны?
— Нет, — покачал головой Лин. — Не согласны.
— А как тогда? И кстати, что это за Барды, которые рушат миры?
— Это структура, в чем-то подобная нашей, — ответил Пятый. — Они ничего не рушат, просто мыслят иначе. Если мы видим Сеть в цвете, то они видят звук, консонанс и диссонанс. Очень нестабильная конструкция получается. Всё, что консонанс — плюс, диссонанс — минус. Общаться с Безумными Бардами очень сложно. Они выходят в Сеть спонтанно, неожиданно даже для себя, на очень короткий срок. Неделя, максимум — две. Чаще всего вреда от них никакого, но… скорее всего, в этом случае Бард увидел инферно, перепугался и выкинул инфернальный мир — во славу консонанса, надо полагать… Только он не учел ни параллель, ни принадлежность к сиуру…
— Инферно? Погодите... Безвыходность, то есть?
— Ну да. Или что-то, что выглядит как безвыходность, — покивал Пятый. — Скорее всего, Бард был молод, и сгоряча ударил по миру так, что вынесло не только этот мир, а еще и его параллель. Эти миры — не части одного сиура, а вот на параллели очень похожи.
— Ну ладно... а каким же образом можно их разделить, не учинив при этом нового катаклизма?
— Можно, если разделить на действие пары, — Лин сел, сунул себе под спину подушку. — Если работать аккуратно и сразу же включить миры в новые сиуры, которые их стабилизируют извне. Всё можно…
—…только это смертельно, — тихо сказал Ренни. Нарелин и не заметил, когда тот успел вернуться в каюту. — Потому что кроме вас в этой части пространства просто нет экипажа, который на это способен. И ты, Пятый, про это знал. Не вздумай врать, я всё понял еще там.
Пятый молча посмотрел на Ренни, по его лицу ничего нельзя было сейчас прочесть — равнодушная маска.
— Ты можешь предложить что-то иное? — только и спросил он.
— Нет, — обреченно ответил Ренни. — Про это ты тоже знаешь.
— Слушайте... — угрожающе начал Нарелин, — а может, обойдемся без героических самопожертвований?
— Интересно, каким образом? — ощерился Пятый. — Смотри…
Знакомая схема повисла в воздухе. Только на этот раз она стала расслаиваться и вскоре разделилась на две. Каждая часть системы потянулась щупальцами смычек в свою сторону, и через несколько секунд перед Нарелином висели уже две схемы — идеально срастающиеся с подобными себе.
— Ладно, в этом я тебе и на словах верю. Ты расскажи лучше, что произойдет с этим миром на практике? Как все это увидят люди, которые здесь живут? И не только люди, но и эльфы, кстати? Или что — по мановению волшебной палочки все эльфы разом окажутся в новом мире?
— Если всё сделать грамотно — мир внешне останется таким же. И для одних, и для других. Просто… из человеческого мира исчезнут эльфы — все, разом, а из эльфийского — люди. Может быть, еще какие-то виды растений, животных… а может, и нет.
Нарелин какое-то время молчал, раздумывая. Потом произнес:
— Ну и чем этот вариант лучше того, что можно развернуть на основе моего плана? С аккуратным воздействием на местные власти, чтобы смягчить законы и постепенно устранить весь негатив? А? Тем, что все случится резко, и вы обречете обе стороны на социальный и, кстати, психологический кризис? Да еще и сами вдобавок того...
— Чушь, — поморщился рыжий. — Создается ощущение, что до этого момента все разговоры велись, например, с креслом. Или с каким-то еще неодушевленным предметом. Ты кроме себя хоть кого-то слышишь? Чего ты уперся, блин?! Какие власти?! Какие договоренности?! С кем и о чем ты собираешься говорить?! Или до тебя не дошло до сих пор, что Сат-онвэе надо заграбастать всё целиком?!.. Они этот мир зонируют, в любом случае! И будет катастрофа, ни от тебя, ни от Сат-онвэе, ни от гребаных властей вообще ни хера не останется!!! Чего ты мелешь, слушать тошно!.. Если мы сумеем растащить эту комбинацию, никто не погибнет. Если нет…
На секунду кабина катера снова исчезла, вокруг возникли деревья и кусты. Из кустов высунулась собачья длинная морда.
— Вот еще что! Нарелин Эльве, спорить просто для того, чтобы доказать себе, что ты умеешь это делать, да особенно в такой ситуации — вредно для здоровья. Не только для твоего. И, видно, общение с Сат-онвэе тебя ничему не научило… Тон Адветон-Вэн, я предлагал тебе оставить его Керр. Ты отказалась. А теперь переживаешь, что он не видит дальше собственного носа.
Нарелин задохнулся и вне себя от возмущения начал шарить вокруг — чем бы швырнуть собаке в морду. Как назло, ничего вокруг подходящего не было.
— Я всё же надеюсь, что он сумеет понять, — ответила Вэн Тон. — А спорит и говорит глупости… Рдес, тебе тоже когда-то было шестьдесят, и ты спорил просто потому, что любой ценой хотел доказать свою правоту, даже когда был не прав. Ведь было?
— Было, — усмехнулся пес. — Кстати, Эльве… Если ты попробуешь разуть глаза, ты поймешь, что про законы в этих мирах на ближайшие десять лет можно просто забыть. Тут тебе придется заниматься вовсе не законами и трепом, а…
В морду псу влетел ботинок, содранный с ноги. Вернее, пролетел мимо и усвистел в кусты, ибо пес удачно увернулся. Нарелин тихо трясся и кусал губы..
— Вот ты где! — голос раздосадованного охотника раздался откуда слева и сверху. — Идем скорее! Сколько можно тратить времени на белиберду!.. Уходит же! Уходит! Мы не успеем до темноты!
Лес растаял.
— Понял? — спросил Пятый Нарелина. — Или еще поспорим? Часа два у нас есть, вполне можно убить их на переливание из пустого в порожнее.
— Млять! Вот зараза, ни собаки, ни ботинка... Ладно, Пятый, так скажи, каким будет тот мир, где окажутся эльфы?
— Таким же, какой он есть сейчас, с небольшими поправками — если то можно так назвать. Мертвая материя скорее всего в процессе участия не примет, а вот животные, растения… Тут будет очень много работы, поверь. Эльфийский мир — часть Маджента-зоны, и его в любом случае придется экспансировать… Хотя бы потому, что после такого воздействия ничего другого просто невозможно придумать. Может, оно и к лучшему…
— А что будет с теми, кто сейчас на Орине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48