Вы научились убивать, научились даже пытать, но вы все еще до мозга костей гуманисты, для которых благополучие отдельного взятого, любого человека важнее всего. К тому же вы все еще делите мир на черное и белое, на добро и зло.
— Что ж, так и есть, - кивнула Ильгет.
— Да, есть две равновеликие изначальные силы. Дух и материя, свет и тьма. Но это не то, что вы называете добром и злом. Эти силы нейтральны сами по себе. Лишь преломляясь в человеческом сознании, они кажутся добром или злом. Тебе кажется, что движение от зла к добру - это и есть прогресс? Нет, это не так. Движение от невежества - к знанию, от растительного существования - к развитию, вот что самое главное. А самое страшное - это обратный путь, деградация и застой.
— Просто знание и развитие - это добро, - сказала Ильгет, - Бог, несомненно, хочет, чтобы мы знали и развивались. Но приоритеты все же другие. Не знание и развитие - а любовь и милосердие. Без любви и милосердия никакое знание не нужно.
— Ильгет, Ильгет… - кнастор покачал головой, - кому же, как не тебе знать, как человек растет духовно и изменяется благодаря страданию. А ведь страдание - явное зло!
Ильгет вздрогнула.
— Нет, - сказала она, - никуда человек не растет благодаря страданию.
Она замолчала. Какой там рост? Что в человеке становится лучше благодаря страданию? Да ничего. Страдание либо ломает человека совсем (Гэсс! Гэсс…) Либо не ломает, но оставляет такие шрамы в душе, что и жить-то после этого тяжело. Ильгет усмехнулась. Духовный рост?
— Нет никакого духовного роста, - сказала она.
Есть только боль. Боль, которую надо перетерпеть, стараться не обращать внимания, стараться жить так, будто ее нет. Которая мешает, саднит, будит по ночам, горькой желчью разводит мысли, слова, поступки, и ты фильтруешь ее, загоняешь внутрь - но она никуда не девается. Боль, которая, может быть, пройдет - когда настанет всеобщий конец, и Бог отрет каждую слезу у верных своих.
— Ты неправа, Ильгет, - мягко повторил кнастор, - ты это поймешь.
То место, где когда-то шумела роща, было полностью выжжено войной. Экологи не стали восстанавливать биотоп - городская власть решила использовать место для строительства. Теперь на горе раскинулись новенькие, с иголочки кварталы свежепостроенных зданий - из квиринских материалов, но в обычном ярнийском стиле. Сквозь городские кварталы Ильгет с кнастором шли молча. Наверху все же шумела небольшая рощица, скорее, сквер, но вот деревья здесь были другие, декоративные, широколистные. А за сквером - обгоревшие развалины церкви Пресвятой Богородицы.
Даже смотреть на них было больно. Почему их не снесут? Не поставят новую церковь, можно ведь даже старую воссоздать до деталей. Это не так уж трудно.
Странно, что церковь не уничтожена полностью. Видно, взрыв был где-то далеко - полностью снесло купола, весь верх. Белые стены обуглились и были совершенно черны. Но само здание, почти круглое, сохранилось.
— Здесь и состоится Посвящение, - взволнованно произнес Эйлар. Ильгет лишь вздохнула, пролезая вслед за ним в скособоченную заклиненную дверь. Посвящение… она же ничего еще не умеет. Разве что иоллой махать, и то энергию отдает очень быстро.
Но может быть, как раз потом что-то изменится? Ильгет осмотрелась. Сквозь разрушенные купола внутрь лился свет. Днем, наверное, яркий, ликующий - словно небеса разверзлись, и сам Бог сходит в сиянии славы в темную прохладную глубь собора. Теперь же небо было сумеречным и быстро темнело, и в синем проеме уже сияла крупная звезда. Все изменилось и внутри. Не было скамеек, свеч, статуй - растащили. Пустой гулкий темный зал, пустой алтарь впереди. Вход в сакристию почему-то перегорожен большим Распятием, Ильгет узнала его, раньше этот крест стоял слева у алтаря. Распятие не сломали и не утащили, но почему-то поставили здесь. Ильгет по привычке невольно поклонилась и перекрестилась, хоть алтарь и пуст - но ничего, подумала она, я кланяюсь памяти о том, что когда-то было здесь.
Почему же они не восстановят эту церковь или хотя бы не снесут ее совсем?
Это похоже на тяжело, неизлечимо больного человека.
Сзади послышался шорох, Ильгет резко обернулась. Они были теперь не одни. Дверь со скрипом затворилась. Вошедший… вошедшая приблизилась, откинула капюшон белого плаща.
— Ара, Айли! - сказала Ильгет.
— Торлиэн, сестра, - произнесла Айледа, - торлиэн, учитель!
Ильгет сразу почувствовала себя легче и проще. Все происходящее казалось ролевой игрой, даже, пожалуй, чуть неестественной. Но не пугающей.
— Как ты сюда попала? - спросила Ильгет. Айледа улыбнулась.
— Позже поймешь. Я шла другими каналами. Не через пространство.
— Подождем еще, - сказал Эйлар, - начнем, когда стемнеет.
— А почему здесь? - спросила Ильгет, - странное место…
Эйлар пожал плечами.
— Энергетически мощное… разрушенный храм. И потом, так захотел мой Ведущий. Сегодня вы обе увидите его.
— Значит, Айли…
— Айледа проходила посвящение на Квирине. Я сам посвятил ее, - пояснил Эйлар, - но Ведущий хотел видеть тебя. Однако сегодня важный день для вас обоих. Очень важный. Сегодня вы обе должны сделать шаг вперед. Обрести еще одну степень свободы. Я рад за тебя, Айли, - он положил руку на плечо ученице. Ильгет показалось, что впервые в его интонации мелькнуло что-то совсем простое и человеческое.
— Уже темно, Ведущий! - заметила девушка. И правда - зрение уже перестроилось на сумеречное. Ильгет (и видимо, кнасторы) видели в сумерках отлично. Но Эйлар взмахнул рукой - и на стенах вспыхнули факелы. Раньше это были обычные электрические лампы в форме факелов, Ильгет мимолетно удивилась, неужели здесь есть электричество - но огонь сейчас казался живым. Он заиграл на лицах живыми бликами. В руке Эйлара появилась иолла.
— Начнем, - сказал он спокойно, - Ильгет, тебе нужно снять крестик. Он будет мешать.
Ильгет послушно сняла цепочку с шеи. Карманов на плаще не было - очень неудобно, и она просто повесила крестик на торчащую из стены загогулину.
Эйлар сбросил плащ, оставшись в одном лишь серебристо-белом комбинезоне с эмблемой Кольца на груди. Ильгет последовала его примеру.
— Возьми иоллу, - сказал Эйлар, протянув ей огонек. Ильгет приняла иоллу на свою руку. Усилие воли - и в ее ладони оказалась плотная теплая рукоятка легкого меча. Иолла кнастора также вытянулась. Он сформировал почти такое же оружие - одноручный меч. Отступил на шаг и поклонился Ильгет, обозначая начало поединка. Ильгет ответила по ритуалу. Клинки скрестились.
Кнастор атаковал не слишком активно, скорее обозначая выпады. Это было больше похоже на танец, чем на спарринг. Ильгет легко парировала удары и совершала такие же легкие, не слишком агрессивные атаки. Поединок был ритуальным. Айледа стояла рядом, скрестив руки на груди, наблюдала со стороны. Ильгет было не трудно, но вскоре она устала. Устала не физически - выложилась, поддерживая форму иоллы, вливая в нее всю свою энергию. У нее закружилась голова, и тут Эйлар замер, подняв клинок кверху, не двигаясь больше. Ильгет приняла такую же позу.
— Да сольются огни, - произнес Эйлар. Айледа откликнулась эхом.
— Да будет единым Свет!
Эйлар шагнул к Ильгет, протягивая свой клинок, она повторила жест. Оба меча, стоящие почти вертикально, оказались рядом друг с другом. Еще шаг - и они слились воедино. Рука Ильгет, рука Эйлара у основания - а дальше единое, разом вспыхнувшее высокое пламя. И от этого пламени, сквозь напряженную руку, хлынула сила, оживляя и согревая уставшее тело. Это было восхитительное ощущение - Ильгет, ее клинок, меч Эйлара, сам Эйлар - все слилось в единый поток, единое танцующее пламя, Ильгет захотелось смеяться и петь. Ей было весело. Ощущение единства пьянило. Потом Эйлар опустил руку, и сразу стало одиноко и холодно.
— Ты почувствовала первую степень единства, - сказал Эйлар, - тот, кто сделает шаг, никогда не будет одиноким. Сделай же его, ученица!
— Я готова, - произнесла Ильгет.
— Ты видела свет. Теперь я покажу тебе тьму.
В следующий миг Ильгет ощутила знакомое до тошноты присутствие.
Эйлар и Айледа будто исчезли. Они были где-то там, за спиной. А в центре пустого зала - да откуда же он взялся здесь? Может быть, это только морок? Но волна - волна была слишком знакома и слишком реальна. Ильгет, привычно стиснув зубы, боролась с волной, затмевающей сознание, сбивающей с ног. Дэггер выглядел сейчас как бесформенная блестящая слизь, дрожащая от пола до потолка, стена слизи - и ничего больше, мертвая, бесформенная стена. Они так многолики - вернее, человек не в состоянии увидеть их подлинный облик. Разве что в закапсулированном виде - но собаки у Ильгет не было. И оружия не было никакого, кроме иоллы.
Колени Ильгет заметно дрожали. Все же она вырастила иоллу, перехватив ее двумя руками. Шагнула вперед. Стена слизи (по ней мерзотно текла блестящая жидкость) пошатнулась и надвинулась на нее. Вонь. И такая, что дыхание перехватило. Ильгет резко выдохнула, перестраиваясь на респироциты. Обойдемся без дыхания. Ничего. Перед глазами задрожала рябь. Воздуха еще не хватало, но это отвлекало от главного - от темного Ужаса, рвущегося наружу, из непонятных глубин подсознания… где водятся левиафаны… ведь там же они и водятся, эти чудища. Ильгет размахнулась. Ударила.
Ударила еще и еще раз.
Первый же укол будто парализовал дэггера. Он даже не пытался защищаться. Он замер, обездвиженный. Теперь он уже не казался стеной, и блеск погас. Стена выбросила было ложноножку, но Ильгет с быстротой молнии отхватила ее. Она рубила мечом, не останавливаясь, с омерзением, так давят гадину - быстрее, быстрее… И стена обрушилась. Обрушилась, и потекла черной кашей, быстро расползаясь по полу, поднимаясь до уровня щиколоток.
Ильгет колотило. Она погасила иоллу и опустила ее в футляр на поясе. Сделала шаг и покачнулась. Сильная слабость. Ничего удивительного - после иоллы. Вот оно, значит, как. Вот как можно убивать дэггеров. Вот как можно было бы спасти, например, Арли. Всего несколько взмахов огненным мечом. И пусть потом еле стоишь на ногах - какое это имеет значение? Силы восстановятся.
— Светом души ты победила зло, - произнес Эйлар, - сделай шаг!
— Сделай шаг, - эхом отозвалась Айледа. Ильгет все это сейчас, после боя, показалось уже слишком фальшивой и напыщенной игрой. Но неудобно же - люди-то хорошие, зачем выпендриваться? Ильгет ответила.
— Я готова.
— Иди за мной, - Эйлар двинулся вперед. Ноги его чавкали по черной блестящей жиже. Ильгет шла за ним.
Они оказались у самого входа в сакристию. Ильгет ожидала, что кнастор отодвинет Распятие, мешающее пройти. Но Эйлар неожиданно шагнул в сторону, пропуская ее вперед.
— Нам туда? - Ильгет хотела было отодвинуть крест. Эйлар жестом остановил ее.
— Не оставляй за собой неразрушенных мостов. Препятствия надо уничтожать. Разруби крест.
Огонек иоллы выкатился на ладонь. Ильгет сжала рукоять.
Крест был деревянным, а фигура на нем - металлической. Сталь поблескивала в неярком факельном свете, и казалось, на теле Спасителя выступил пот. Ильгет почувствовала, что сейчас ее вытошнит. От напряжения и усталости.
Фигура Христа была слишком символической. Не живой, даже не слишком искусно вырезанной. Просто кусок металла на деревяшке. Сейчас, подумала Ильгет. Сейчас. Еще можно. Я еще не слишком долго стою. Ей очень хотелось прислониться к стене. Еще лучше - сесть или лечь. Пусть даже в вонючую лужу.
— Сделай шаг, - подсказал кнастор. Не могу, подумала Ильгет.
Все равно, что здесь лежал бы кто-то из друзей. Раненый или пусть даже мертвый. И надо разрезать его тело мечом. Ильгет едва сдержала рвотный порыв.
Просто разрезать и перешагнуть. Только и делов-то. Ведь ты же сняла крестик, подумала Ильгет, уговаривая себя. Это то же самое.
— Сделай это, Ильгет. Прошу тебя, - тихо сказала Айледа.
Пламя иоллы тихо качнулось и погасло. Ильгет умирала от отвращения к себе самой.
Она не способна выполнить задание. Ей на самом деле плевать на всех, кто погиб, на всех друзей, на ДС и на Квирин. Пройти туда, в темную глубь, заслоненную крестом - необходимо. Будь там враг или друг. Будь там возможность легко убивать дэггеров и сагонов взмахом меча - или возможность наконец разведать, что представляет из себя орден Великого Кольца. Там, впереди - все возможности, вся жизнь, на карту поставлено слишком многое. И ведь ее не просят в самом деле перешагнуть через раненого друга…
… И ведь Арнис, любящий и любимый Арнис, когда-то перешагнул через нее всего лишь ради того, чтобы убить одного сагона, чтобы провести операцию на Ярне… И она всегда считала, да и сейчас считает, что он был прав.
Спасение души. Да. Но сагоны низведут в преисподнюю гораздо больше душ. А ей на них плевать, получается так.
Да нет, не в спасении души дело, и не в чем-нибудь там этаком. Все очень просто - она не может этого сделать. Не может никак. Может быть даже, сам Бог хочет от нее этого - но она это сделать не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65