Он сидел рядом с Сириэлой, время от времени обсуждая с ней медицинские проблемы. Кажется, они уже договорились, что Венис продолжит образование. На корабле еще договорились. Сириэла протянула своему ученику гитару.
Тонкие длинные пальцы Вениса пробежали по ладам, выпуская мелодию, как птицу из клетки. Все запели. На пять или шесть голосов - женских, мужских - звучала старая, времен Третьей сагонской войны, квиринская песня.
Потом Венис передал гитару Иволге.
— Я новый перевод сделала с терранского, - сказала она, - может, вам понравится…
И запела.
Когда внезапно возникает*
Еще неясный голос труб,
Слова, как ястребы ночные,
Срываются с горячих губ.
Мелодия, как дождь случайный,
Гремит и бродит меж людьми -
Надежды маленький оркестрик
Под управлением любви.
*Б.Окуджава.
Глава 5. Учитель.
На Квирине нет профессиональных писателей (так же, как и скульпторов, художников, режиссеров, актеров и представителей других родов искусств).
Искусство - бескорыстная и бесполезная вещь, а на Квирине практически каждый человек что-нибудь да творит. Этому учат еще в школе, с раннего детства. Творить виртуальные картины или фильмы, книги, стихи, музыку или, в конце концов, вырезать по дереву - это все равно, но испытать радость творчества дано каждому человеку, и зачем же отказываться от этой радости?
Проблема лишь в том, как донести плоды своего труда до людей. На Ярне, как еще помнилось Ильгет, проблема эта решалась простым, рыночным путем. За издание, например, книг, платили деньги, и профессионалом мог стать тот, чьи книги хорошо раскупались читателями. Причем с хорошим качеством книги это совсем не обязательно совпадало.
Были миры, например, Цергина, где господствовали элитарные представления об искусстве, поэтому отбор книг для широкого распространения совершала Литературная Коллегия. Там мог стать профессионалом и зарабатывать литературой на жизнь тот, чьи произведения достигли определенного художественного уровня - но вот беда, это далеко не всегда совпадало с популярностью и мнением потребителей, поэтому на Цергине существовали две литературы: одна высокохудожественная и элитарная, "профессиональная", которую никто не читал, кроме таких же профессионалов - и другая, популярная, презираемая элитой, но ценимая простым народом.
На Квирине отбор книг для широкого распространения осуществляла в основном СИ. Дабы книги эти будили в читателях желание жить, творить добро, любить Квирин и трудиться. И существовали какие-то стипендии СИ, для творцов, которые писали много, плодотворно и в нужном идеологическом русле. Но кроме этого, был еще и Рейтинг. Который создавался уже исключительно читателями. То есть количество проголосовавших за тот или иной роман (стих или рассказ) определяло место в Рейтинге. Попасть в сотню считалось весьма почетным, во вторую десятку - великолепно. А пятеро победителей ежегодно получали денежный приз, достаточный для того, чтобы несколько лет не задумываться о какой-либо работе и только писать.
Для Ильгет эта победа явилась совершенной неожиданностью. Ее предыдущая вещь - про иньи - попала в сотню, но мало ли кто попадает в сотню…
О том, чтобы теперь бросить все и только писать, даже и речи быть не могло. ДС все-таки это не обычная работа. Но зато очень приличная премия позволяла сделать кое-что другое. Семье давно пора было менять квартиру, площадь старой была маловата, хоть ее и разделили на восемь комнат. И вот теперь на эти деньги можно было позволить себе сразу купить большой и хороший дом. Даже в самой Коринте - где-нибудь в лесах домик поставить было бы очень дешево, но кому же хочется уезжать из города. Вот когда будет создана телепортация, с этим станет проще.
Как только Арнис вышел из больницы, они вместе усиленно принялись за поиски участка и проектирование дома. Впрочем, Арнис занимался этим больше - у него это просто лучше получалось.
А еще Ильгет встретилась с Айледой, вернувшейся из каких-то таинственных странствий, и несколько раз они потренировались с иоллой. Ильгет избегала говорить об этом с Арнисом, потому что чувствовала - ему это не нравится. Но разумеется, он ничего не говорил и ничего не имел против.
Кэс Кин, педагог вступительного класса, был цергинцем. С типичным разлетом черных бровей и глубоко горящими глазами чуть косого разреза. С Ильгет он в последнее время общался почтительно - все-таки знаменитость теперь, победительница Рейтинга.
— Я уверен, что к осени ваша дочь сможет посещать занятия самостоятельно.
Двухлетняя Дара неподалеку от них с увлечением гоняла на трехмерном экране зеленого зайца, постигая заодно общение с техникой и сложные пространственные задачи. Ильгет кивнула.
— Она не очень самостоятельная у нас… Вот Арли…
— Да, Аурелина мало ощущала потребность в близком человеке, - согласился Кэс, - Дара более привязана к родителям и бабушке. Простите…
Он быстрым шагом покинул Ильгет и направился к двум малышам за соседним столиком, которые собирали из кусочков вариопласта зверюшек - при правильной сборке зверюшка оживала. Один из детей, видимо, устав от работы, сменил вид деятельности - начал отбирать вариопласт у соседа, который уже готовился громко зареветь. Кэс быстренько увел забияку в "шумный зал", где дети, уставшие от кропотливых занятий, скакали на пружинящих участках пола, лазали и качались на сложной системе канатов и гамаков. Ильгет подошла к Даре. Девочка была так увлечена игрой, что маму совершенно не замечала. Конечно, надо бы ее уже идти, надо забирать старших. Но жалко отрывать ребенка от дела. Ильгет с любопытством наблюдала за окружающими. Здесь было около двадцати малышей, и еще сколько-то в "шумном зале", большая часть из них - с родителями. Во вступительный класс брали детей, которые начали говорить - в полтора года, два, два с половиной. И дети посещали этот класс до момента "первого узла социализации", который определялся какими-то там методиками. Арли вот всего месяц назад перевели в первую ступень, в возрасте трех с половиной лет. Кто-то переходил туда в четыре года, кто-то раньше. Здесь, во вступительном классе, дети свободно развивались, согласно собственным желаниям и склонностям. Никаких особых требований к знаниям ребенка не предъявлялось. Сначала малыш проводил в классе два часа в день, постепенно переходя к четырем и даже шести часам. Родители ходили с ним до тех пор, пока в этом ощущалась потребность. Дара вот до сих пор не желала оставаться в одиночестве среди чужих людей.
Дети переходили от одного столика к другому, свободно выбирая себе занятие. Ильгет подумала, что должно быть скучно для педагога несколько часов дежурить здесь, поддерживая порядок, восстанавливая "развивающие игры" в первоначальном виде, ненавязчиво помогая детям. Ей-то здесь нравится. Но это - не вся ее жизнь. А как можно жить только вот этим? Хотя обычно эти педагоги еще и ведут старших детей, что уже интереснее. И потом, видимо, это призвание.
А что делать? Это уже никак не могут выполнить машины. Для выращивания ребенка необходимы человеческие руки и разум. Создание искусственного интеллекта на Квирине запрещено (как и вообще в Федерации - а больше ни у кого в Галактике таких возможностей нет). Это было бы теоретически возможно уже восемьсот лет назад, но последствия были бы слишком тяжелыми. Поэтому для машинного интеллекта всегда ставятся определенные барьеры.
Ильгет в который раз наблюдала за детьми в этом зале, и снова удивлялась разнообразию их занятий. Два ребенка в трусиках занимались переливанием подкрашенной разноцветной воды в разнообразных сосудах, немало, конечно, проливая на себя и на пол. Многие лепили из мягкого вариопласта. Собирали несложные конструкции. Складывали кубики разных форм и цветов. Изучали большие пластиковые книжки с картинками. С помощью маленьких циллосов знакомились с цифрами и буквами, выполняли простенькие задания. Нанизывали бусы и пропихивали мячики сквозь отверстия разного размера. Перебирали зерна, рвали бумагу или ткань на мелкие клочки (и клеили цветные клочки на большой белый лист).
— Дара, - сказала она, улучив момент, - пойдем, детка, хочешь к Арли?
— Хочу к Арли, - сказала Дара и вскочила, забыв о циллосе.
— Надо выключить игру, - напомнила Ильгет. Потом взяла малышку за руку и пошла с ней к выходу. Кэс был занят, Ильгет не стала его отвлекать. На входе отметила, что забирает Дару. Вышла в коридор, ощущая в своей руке невыразимо трогательные пухлые пальчики.
Дара и вообще была ангелочком. Тихая, привязчивая девочка. Арли вот росла разбойницей и все больше дружила с Лайной, такой же шустрой и бойкой. Дара - матовая нежная кожа, длинные загнутые ресницы вокруг огромных глаз, белая пушистая головка. Она даже плакала тихо, не орала, как все младенцы.
Они вышли из здания вступительного класса и оказались в школьном саду. По желтоватой прямой аллее двинулись к Первой Ступени, откуда следовало забрать Арли.
Это, собственно, не так уж обязательно. Детей из Первой ступени доставляли домой на аэробусе. Но раз уж Ильгет все равно здесь…
Лайна и Андо оставались в школе дольше, до самого вечера. Это Арли только начала посещать Первую ступень, и адаптация шла постепенно. Пока еще ее надо было забирать после основных занятий.
Дара болтала без умолку, что-то про зайца, про вкусное молоко, которое она хочет дома, про бабушку и прогулку на море. Ильгет слушала, отвечала что-то и, как всегда, наблюдала за окружающим, почти растворяясь в нем. В саду возились несколько мальчишек, собирали ягоды. Две девочки лет восьми проскакали мимо по аллее на небольших светломастных лошадках, приветливо помахав рукой Ильгет. В ветвях безудержно пели птицы. На небольшой поляне группа детей с учителем занималась рэстаном, Ильгет не сдержала улыбки, глядя на них.
Наконец они дошли до зданий первой ступени, разбросанных в парке. Подошли к белому домику в виде башни, торчащей из спирально закрученного широкого виадука. Дверь распахнулась перед ними, и мама с дочкой вступили в широкий холл.
Это было здание катервы "Ветер", в которой учились Андо, Лайна и Арли.
Занятия в первой ступени уже резко отличались от вступительной. Здесь учились дети от трех-четырех до одиннадцати-двенадцати лет.
Впрочем, все возрастные нормы для Квирина - не догма. Все индивидуально. Один ребенок переходит к подростковому возрасту - "третьему узлу социализации" - в 10 лет, а другой в 13. Как только это происходит, и жизнь в катерве становится для него малоинтересной, его тянет к настоящей, взрослой жизни - так и заканчивается Первая ступень.
Первую половину дня дети здесь по-настоящему учились. Хотя, конечно, трехлетки и десятилетние дети учились совершенно по-разному.
Например, из медицинских соображений мнемоизлучатель можно было использовать лишь примерно с восьмилетнего возраста, и то - ограниченно. Правда, детей сразу обучали пользоваться меморикой - методом быстрого и надежного запоминания, похожим по механизму на метод психоблокады (и собственно, так же разработанным древними эдолийскими хавенами).
Большая часть занятий была индивидуальной под руководством учителя, или в небольших группах. Для каждого ребенка составлялось собственное расписание. Учились дети, собственно, всему. Но поначалу в блоках - блок точных наук, блок наук о природе, блок языка и культуры и блок искусства. И блок практических навыков. И спорт, конечно, ежедневный. С возрастом росла дифференциация предметов и специализация ребенка в некоторых видах. Например, Арли пока еще изучала просто математику, просто природоведение, в музыке - ритмы, простейшие инструменты вроде ударных и разных флейт и клавиш, ноты, основные понятия. В спорте - общефизическое развитие. А вот у шестилетнего Андо уже никаких блоков не было. Вместо, к примеру, естественного блока, он изучал биологию, планетографию, химию. В музыке уже больше года занимался выбранным инструментом - синтаром, а в спорте избрал рэстан (правда, специализация в спорте была возможна не любая - рэстан, другой вид единоборства, гимнастика или многоборье).
К полудню или несколько позже индивидуальные занятия заканчивались.
Начиналась жизнь катервы - маленького отряда, состоящего из трех десятков детей всех возрастов.
Правда, особенно интровертные дети, нуждающиеся в одиночестве, участвовали в жизни отряда лишь частично, им разрешали меньше бывать в школе. Но все старшие дети Ильгет явственно предпочитали быть там.
Вот с Дарой может быть и иначе, думала Ильгет. Дара -замкнутый тихий созерцатель. Этот ребенок был ей ближе, чем другие. Ильгет часто думала, что Дара очень напоминает ее саму в детстве, да и мама говорила то же самое.
Еще Ильгет часто жалела о том, что в ее детстве не было вот такой катервы.
Были игры с девочками во дворе, была школа. Иногда в школе устраивали какие-нибудь мероприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65