Увидев, что назгул погиб, а Алатар завладел кольцом, Саурон попытался заставить Ньялла напасть на мага. Но гномом еще нельзя было управлять напрямую, а сам Ньялл был слишком напуган и измучен, чтобы поддаться новому приступу слепой ярости. Он замирился с соседями и ушел с поля боя, оставив Саурона гадать, что там Алатар делает с кольцом и кто этот странный подсказчик, испортивший весь великолепный замысел. Кольцом завладел противник, но майар надеялся, что это поправимо. Ведь полностью уничтожить такой амулет было очень непросто.
Он попытался следить за магом через кольцо, но тщетно – у того не было никакой связи с амулетом. Поскольку наступила ночь и Ньялл улегся спать, майар прекратил наблюдение до утра.
Вдруг недоброе предчувствие заставило Саурона снять кольцо всевластья и уставиться на тонкий золотой ободок. Вроде бы ничего особенного – но майар все же запалил дрова в камине, нацепил кольцо на кончик кочерги и внес в огонь.
Пока оно накалялось, майаром овладевало усиливающееся беспокойство. Он нетерпеливо сорвал кольцо с конца кочерги, обжегся и уронил на пол – жалкая эльфийская плоть не успела приспособиться к температуре раскаленного золота. Той же кочергой Саурон выгреб укатившееся колечко из-под шкафа, поднял, но оно уже остыло. Выругавшись, он полез в шкаф и достал оттуда компоненты для колдовства, а затем наложил на кольцо мощное заклинание холодного металла.
Закончив колдовать, он снова нацепил кольцо на кочергу и сунул в огонь. Затем извлек его из огня и осторожно снял с кочерги, стараясь не задевать чугун пальцами. Теперь кольцо было холодным наощупь, но на внутренней поверхности ободка все равно проступили руны, запечатленные заклинанием власти:
Ash nazg durbatuluk, ash nazg gimbatul,
Ash nazg thrakatuluk agh burzum-ishi krimpatul
А рядом темнело пятнышко руны «три», связанной с эльфийскими кольцами, и светились огоньки числовых рун, связанных с кольцами атани и гномов. Приглядевшись, Саурон увидел то, что заподозрил и что боялся увидеть – руна гномьих колец «семь» сменилась руной «шесть».
***
Ньялл принял Коугнира в своих покоях. Айнур и трое друзей вошли туда в сопровождении почетного караула, день и ночь стоявшего у парадного входа в жилище вождя. Стражники представили гостей Ньяллу и по знаку правителя вернулись на пост.
– Ньялл, ты всегда славился своим благоразумием, – начал Коугнир после обмена приветствиями. – От исхода нашего сегодняшнего разговора зависит судьба не только твоего клана, но, возможно, и всего гномьего народа. Я очень прошу тебя задуматься над тем, что у вас происходит в последние месяцы – прежде ваши кланы жили дружно, а теперь дошло до того, что ты убил Браина.
– У меня не было выбора, – упрямо пробормотал Ньялл. – Он сам напал на меня.
– Что случилось – то случилось, здесь ничего не поделаешь. Но как по-твоему, почему это случилось?
– Ясно, почему – эти негодяи из третьего клана захотели отнять у нас то, что принадлежит нам по праву.
– Но не всегда же они были негодяями! В течение столетий вы были добрыми соседями.
– Это все Браин… – гневно пробурчал вождь.
– Хорошо, пусть Браин, – уступил айнур. – Но ты вспомни, что случилось с ним после смерти. Вспомни тот черный туман и ужас, который поразил всех в зале – разве в это нет ничего угрожающего?
– Если и есть, так ничего же не случилось…
– А знаешь, почему? Потому что я успел снять с него кольцо, такое же, как и у тебя. – Коугнир кивнул на руку Ньялла, на нефритовый глазок «Челиха». – Если бы я не сделал этого, Браин превратился бы в чудовищный призрак и уничтожил бы все живое в зале.
Ньялл тоже глянул на свою руку и с видимым удовольствием задержал взгляд на темно-зеленом камне в серебристой митриловой оправе.
– Причем тут мое кольцо? Оно сделано по решению Общего Совета гномов.
Коугнир заметил, что правитель ни словом не упомянул эльфов.
– А притом, что на эти кольца была наложена дурная магия. Это сделал Саурон, известный негодяй и приспешник Мелькора, чтобы превратить обладателей колец в призраков и с их помощью поработить Средиземье.
– Вот как… а почему я должен доверять тебе, айнур?
В глазах Ньялла вдруг полыхнул багровый огонь и по приемной потянуло могильным холодом. Коугнир ощутил опасную близость чего-то злого и потустороннего, но не мог распознать, чего именно.
– Опомнись, Ньялл! – рыкнул он. – Это уже случилось с Грором, который стал призраком и сеет смерть и ужас среди своих бывших подданных! Неужели ты хочешь себе такой судьбы?!
Багровые огоньки в глазах Ньялла потускнели, лицо прояснилось. Коугниру показалось, что к правителю вернулась способность рассуждать здраво.
– Ты говоришь – кольцо, Коугнир? – Лицо Ньялла снова исказилось, словно в гноме шла невидимая борьба двух враждебных сил. – Мне и вправду кажется, что в последнее время я сам не свой. Думаешь, из-за этого кольца?
– Если ты не веришь мне, спроси у них. – Коугнир кивнул на Горма с Фандуилом. – Это ученики Келебримбера, которые были свидетелями злодейства Саурона. Они здесь потому, что мастер перед смертью попросил их уничтожить кольца. Отдай им кольцо, и ты избавишь свой клан от беды. Даже если тебе станет от этого дурно, я спасу тебя, клянусь Илуватаром!
– Я… кольцо… – прохрипел Ньялл. Гнома трясло, словно невидимая борьба в нем шла не на жизнь, а на смерть. – Да, я понял… сейчас… надо снять… Не-ет!!! Не-ет!!! – вдруг завыл он. – Стража, сюда!!! Взять их!!!
В приемную ворвались стражники, перепуганные жуткими воплями правителя.
– Ньялл!!! – рявкнул Коугнир. – Я ничего не беру у тебя силой! Не хочешь отдавать – не отдавай, но я прошу тебя подумать!!!
Ньялл притих, затем махнул рукой, успокаивая стражников. Известный своей справедливостью, он делал над собой усилие, чтобы вернуться к ней.
– Подождите… что это со мной…? Снять кольцо… нет… – Он вдруг вскочил и затопал на гостей. – Вон отсюда, пока я не посадил вас в застенок!!! Я даю вам сутки, чтобы вы убрались из моего клана! И больше никогда здесь не появляйтесь, или я не ручаюсь за себя!!!
Горма, Фандуила и Рамарона будто ветром выдуло из его покоев. Последним вышел Коугнир, раскрасневшийся от внутреннего напряжения.
– Идемте отсюда, ребята, – позвал он. – Вот, значит, как это выглядит – бедняга Ньялл! Может, он еще надумает… хотя вряд ли. Это сильнее его.
– Что же теперь делать, мастер Коугнир? – спросил Фандуил, приноравливаясь к широкому шагу айнура.
– Ньялл отпустил нас, хотя я видел, как ему хотелось расправиться с нами. Он борется с этой силой, значит, еще не потерян. И он наверняка задумается над моими словами. Давайте сделаем вот что – сегодня мы останемся у Нарина, а завтра я отведу вас в старые шахты, где вы подождете меня. Сам я схожу к Ньяллу и еще раз попробую убедить его. Если опять ничего не получится, один я смогу благополучно уйти.
– Мастер Коугнир, он ведь наполовину нежить, – тревожно заметил Горм.
– Больше, чем наполовину, но пока он сопротивляется дурным побуждениям, для него есть обратный путь. Тело можно вылечить, но не душу.
Рамарон вопреки обыкновению молчал. Он плохо ориентировался под землей, поэтому вертел головой по сторонам, стараясь запомнить дорогу. Фандуил хмурился, сосредоточенно размышляя о чем-то.
– Ты что какой мрачный? – спросил Коугнир, заметив состояние эльфа.
– Так, ничего. Дурное предчувствие.
– Насчет чего?
– Не знаю. Просто оно есть, и все.
– Если узнаешь, скажи обязательно.
Фандуил кивнул. Его не покидало ощущение, что там, у Ньялла, случилось нечто такое, что грозило им с Гормом скорой и неминуемой опасностью. Сначала он думал, что причиной этому гнев Ньялла, но интуиция шептала ему, что дело обстоит хуже, много хуже.
***
Саурон учился управлять своим первым кольценосцем – или, как он предпочитал называть его по-оркски, назгулом. Ему еще не приходилось выполнять колдовство такого уровня, для которого требовалась сила истари, а не майара. Будучи гномом по происхождению, назгул получился могучим, упрямым и обладал бешеным нравом. Он подчинялся приказам, но забывал их, едва учуяв поблизости очередную жертву.
Обнаружив, что Алатар вмешался в схватку гномьих вождей и испортил весь замысел, Саурон послал назгула убить Ньялла. Зная силу своего творения, он не сомневался, что даже Алатар не сумеет помешать превращению тела Ньялла в присутствии другого назгула.
Но стоило ему отвлечься, как Черный Гном забыл о приказе идти в Габилгатхол и продолжил охоту на жителей своего бывшего клана. Майар обнаружил это не сразу – он отдал приказ и оставил назгула без внимания, считая, что тот направится прямиком во второй клан. Когда он наконец вспомнил о назгуле, тот все еще оставался в окрестностях Тумунзахара, гоняясь по окраинам за шахтерами.
Черного Гнома пришлось взять под непрерывное наблюдение. Саурон вел его по коридорам, одергивая на каждом шагу, словно норовистого скакуна. Только когда назгул был выведен в сырой и пустынный коридор под заливом, соединявший оба гномьих города, майар позволил себе отвлечься на другие дела. Он кликнул посыльного орка и потребовал к себе военачальников с отчетами о подготовке войск.
Выслушав оркских главарей, он вернулся к назгулу. Тот не мог не подчиняться кольцу всевластья, но злобно ворчал в ответ на каждое требование и при малейшем попущении продолжал вести себя как попало. Тем не менее, Черный Гном был свиреп и беспощаден, что совпадало с потребностями Саурона. Нужно было только привести его к Ньяллу.
От этого занятия его и отвлек посыльный орк. Саурон пообещал намотать ему кишки на нос, если дело окажется пустяковым, и велел говорить.
– Бахул, там у ворот вас какой-то колдун спрашивает! – выпалил орк.
– Колдун? – Саурон искривил нижнюю губу. – С чего ты взял, что это колдун?
– Охранники у ворот говорят – хотели схватить его, а он повел вот так посохом, и они попадали. А он – вызовите, говорит, хозяина, у меня к нему разговор есть.
– Хммм… – Похоже, угроза кишкам посыльного миновала. – А как этот колдун выглядит?
– Не знаю, бахул.
– Ладно. Убирайся отсюда, болван.
Орк ушел, а Саурон подошел к окну с видом на ворота – тому самому, из которого некогда вылетел Инканус. В двух десятках шагов от ворот стоял старый атани в ослепительно-белом балахоне, с длинной бородой снежной белизны и такими же белыми прядями волос, спускающимися на широко развернутые плечи. На узком горбоносом лице старца светились проницательные черные глаза, не по возрасту живые и яркие. Старец опирался на длинный посох, украшенный вытянутой кверху мордой дракона с крупными бриллиантами в глазницах.
Саурон усмехнулся – к нему явился сам Каранир, глава Ордена истари.
Майар отвернулся от окна и пошел к воротам, почему-то оправляя на ходу куртку. Независимых истари было пятеро, и все они были очень разными. Наиболее опасным для себя он считал Олорина, который только назывался независимым, а на деле давным-давно был добровольным прислужником Валинора. Радагаст, по его понятию, был слабаком, ушибленным на птичках и независимым только потому, что с таких, как он, спрос маленький. Палландо – тот был по-настоящему независим. Он точно так же не оглядывался на Валинор, как и на приверженцев Мелькора, и не одобрял любое принуждение, не делая исключения и для себя. Этот маг стал бы опасным, если бы обладал хоть десятой долей инициативы Олорина, но обычно он имел привычку оставаться в стороне от распрей. Алатар был упрям, как и его любимцы-гномы, и уже по этой причине с ним невозможно было договориться.
Но Каранир… Самый могущественный из пятерки магов, Искусник был себе на уме и у него было правильное отношение к власти. То есть, этот маг считал, что гораздо лучше, когда властвует он сам, а не кто-то другой. Его и выбрали главой Ордена потому, что он оказался единственным из пятерых, не посчитавшим эту должность обузой. Каранир оглядывался на Валинор, но никогда не глядел ему в рот, он не ссорился и с Мелькором, пока тот оставался на Арде. Во время Войны Гнева он не выступил открыто ни на той, ни на другой стороне.
Саурон прекрасно понимал, что Каранир не из тех, кто присоединяется к победителю. Этот маг терпеть не мог подчинения и скорее уж относился к третьей стороне, которая захватывает первенство, когда обе враждующие стороны ослабят друг дружку. Именно поэтому его можно было заполучить в союзники. За таким союзничком нужно было неусыпно приглядывать, чтобы не вывернулся из рук, но все равно это было бы гораздо лучше, чем получить его во враги.
Он пересек двор, следя, чтобы его шаг был не слишком торопливым, и вышел из ворот к Караниру. Они оказались в десятке шагов друг от друга.
– Надо же, сам глава Ордена сюда пожаловал… – иронически протянул майар, так и не дождавшись, когда маг заговорит.
– Олорин сказал, что ты согласен вступить в переговоры. – Звучный, ласковый голос Каранира смягчил смысл сказанного, но Саурон все равно нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63