Мастер невольно замедлил шаг, прислушиваясь к топоту гномов, отрезавших ему пути назад. Топот быстро приближался, заставив его продолжить бег.
Наконец он выбежал в длинный и узкий зал, где стояли плавильни. Несмотря на тревогу, гномьи мастера не оставляли драгоценную плавку, но когда они увидели выбежавшего к ним эльфа, то побросали дела и устремились к нему, заставив его свернуть в ближайший боковой проход. Там стояла такая нестерпимая жара, что защитная аура Келебримбера мгновенно напряглась.
Пробежав коридором, он оказался на берегу лавового озера и был вынужден приостановиться. Вдоль края озера оставалось узкое пространство, по которому можно было пройти. Он направился туда и вскоре нашел еще один коридор. Судя по толстому нетронутому слою пеплообразной массы, в которой четко отпечатывался каждый след, этот коридор был заброшенным. Оглянувшись, мастер увидел, что погоня отстала – никто из гномов не мог выдержать жаркое дыхание лавового озера.
Келебримбер поспешил вперед, не дожидаясь, пока его преследователи разыщут обходной путь. Вскоре выяснилось, что он попал в аварийный лаз, отрезанный от гномьего города лавовым прорывом. Лаз вывел его на западный склон Синих гор неподалеку от главных ворот Ногрода.
Снаружи стояла поздняя ночь. Взгляд Саурона исчез еще на берегу лавового озера, когда стало очевидно, что беглецу удалось уйти – непрерывное наблюдение утомляло даже майара. Мастер выбрался на дорогу и подсвистал Аралота, которого отправил пастись у подножия горы. Вернувшись на стоянку, он забрал спрятанные вещи и отправился в путь, чтобы отъехать подальше на случай, если гномы начнут преследовать его поверху. Сами они не стали бы этого делать, но Саурон мог заставить Грора отдать приказ о погоне.
На самом деле Келебримбер направлялся вовсе не в Харлонд, как он пытался убедить Саурона, а в Форлонд – столицу линдонских эльфов и резиденцию Гил-Гэлада. Он поскакал вдоль реки обратно, к мосту через Лун, ведущему в северный Линдон. К утру мастер почувствовал себя в безопасности, потому что гномам не на чем было угнаться за его скакуном. Позавтракав и отдохнув немного на берегу реки, он снова вскочил на Аралота и помчался дальше.
***
Верховный город эльфов находился на северном берегу Лунского залива, в устье реки Гелион. Он назывался Форлонд, или Северные Скалы, и был поставлен в первом столетии Второй Эпохи, когда берега возникшего при катаклизме залива частично поросли травой и молодыми лесами. Нолдоры ускорили заживление раны, высадив в облюбованном месте молодые дубы., и заложили там небольшую крепость, разросшуюся в прекраснейший из городов Линдона.
Теперь, во втором тысячелетии Второй Эпохи, это был древний город, чудо камнерезного искусства с причудливыми особняками и высокими белыми башнями. Строительный камень доставляли сюда издалека, от самых Синих гор, но несмотря на это, деревянных построек в городе было мало. Древесных веранд здесь не ставили, поэтому величественные деревья стояли незастроенными, свободно раскинув кроны над изысканными белокаменными особняками эльфов.
В Форлонде правил Эрейнион, сын Фингона Храброго и внук Финголфина Благоразумного, известный среди народов Средиземья под прозвищем Гил-Гэлад – Звездный Свет – и ставший после смерти Тургона верховным правителем всего эльфийского народа. К этому прославленному эльфу и ехал Келебримбер.
Охранная магическая завеса Форлонда скрыла мастера от взгляда Саурона еще за полдня пути до города – такими мощными здесь были защитные заклинания, установленные лучшими эльфийскими чародеями. Леса вокруг Форлонда были густыми, сумрачными и величественными, благодаря теплому линдонскому климату они почти не засыпали на зиму. Здесь встречалось множество целебных и ароматических растений, которые не росли в эриадорских лесах. Несомненно, их росту и процветанию способствовала здешняя магия.
Вскоре вдали замаячили темно-зеленые кроны форлондских дубов. Тысячелетние деревья возносились до неба, споря за первенство с белыми башнями и укрывая от ненастья резные эльфийские строения, издали похожие на хрупкие изящные игрушки. Подъехав ближе, мастер увидел и жильцов, одетых в легкие одежды зеленых, белых и золотистых тонов и передвигавшихся по улицам города без гномьей неуклюжести и без свойственной атани спешки. Здесь жили только эльфы, и Келебримбер вдруг осознал, насколько же он привык к постоянному присутствию гномов и атани, которых было немало в наземном Ост-ин-Эдиле.
На подъезде к городу его встретил эльфийский сторожевой патруль. Когда мастер объяснил, кто он такой, стражники выделили ему провожатого к Гил-Гэладу. По пути в город Келебримбер выяснил у патрульного, что здесь нет такого понятия, как комнаты для приезжих, точно так же, как и бесплатной закусочной наподобие той, которая была в наземном Ост-ин-Эдиле, всегда помнившем, что туда могут прийти голодные и усталые путники. Здесь никого не ждали. Сюда только изредка приезжали гонцы и чьи-либо родичи, о которых заботился тот, к кому они приехали. Войн в этих краях давно не было, и лесная стража была предназначена именно для того, чтобы встречать чужаков и провожать их в город. Или, напротив, выпроваживать из его окрестностей.
Провожатый следовал с Келебримбером, пока не сдал его с рук на руки страже, скучавшей в просторном холле дворца Гил-Гэлада. Имя искуснейшего мастера Средиземья ничего не значило здесь – пока о нем ходили докладывать, ему даже не предложили сесть. Оставшиеся стражники продолжали свои разговоры, пожалуй, и не притворяясь, что не замечают приезжего. Однако, ушедший с докладом вернулся довольно-таки скоро и позвал мастера с собой.
Они поднялись по ковровой дорожке широкой парадной лестницы, свернули в коридор, а затем поднялись на верхний этаж левого крыла дворца, где располагались личные покои Гил-Гэлада. Стражник распахнул перед Келебримбером дверь, ведущую в небольшой зал. Стены и потолок зала были из светлого дерева, украшенного неярким орнаментом из цветов и листьев, среди которых порхали птицы и бабочки, а пол был выложен мозаикой из различных пород дерева в виде ковра из тех же цветов и листьев. Правитель стоял вполоборота к окну и, казалось, сосредоточенно размышлял о чем-то.
Услышав шаги, он обернулся к вошедшим. Стражник согласно этикету представил Келебримбера, хотя это было излишним, потому что оба эльфа давно знали друг друга. Затем он удалился, оставив их наедине.
– Феанарэ, – произнес Гил-Гэлад, словно бы подтверждая факт его появления. – Если не ошибаюсь, ты не появлялся в Линдоне с тех самых пор, как вы с Теркеном ушли на восток. Позже он заезжал сюда, а ты – нет.
– Мне было незачем бывать здесь, Эрейнион. Это Теркен у нас правитель, а я – мастер.
– Но ты все-таки приехал сюда. – Гил-Гэлад внимательно глянул на Келебримбера, словно пытаясь прочитать что-то на его лице. – По правде говоря, это встревожило меня. Что же происходит там у вас, если это заставило тебя покинуть свою мастерскую?
– Там у нас? – переспросил Келебримбер. – Не там у нас, а здесь у вас. Почему ты отказался вернуть кольца, хотя мы просили тебя об этом?
– Я не нашел убедительной причины, чтобы возвращать их. Сначала ваши послы говорили мне о какой-то истории с вашим любимцем Сауроном, о какой-то дурной магии на кольцах, но затем выяснилось, что это касается только гномов и гномьих колец. Причем тут наши кольца?
– Я, их создатель, считаю, что их необходимо уничтожить. Разве этого не достаточно?
– Они так прекрасны и так могущественны… – Гил-Гэлад повернул левую ладонь «Вэйалом» вверх, чтобы кольцо было видно им обоим, и невольно залюбовался им. – Ты непревзойденный мастер, Феанарэ – конечно, после своего деда, но это весьма немало – быть вторым после Феанора. Признаться, меня всегда удивляло, что самые выдающиеся мастера являются порождением этого мятежного семени – взять хотя бы Маэглора, лучше которого не пел еще никто, или твоего отца, величайшего из лучников. Непонятно, о чем думает Илуватар, когда раздает свои милости… ну ладно, мы ведь не об этом. – Он оторвал глаза от кольца и поднял их на Келебримбера. – Видишь ли, дорогой Феанарэ, когда мастер расстается со своим изделием, он теряет власть над ним и оно начинает жить своей жизнью, в которую он уже не вправе вмешиваться. Кому это знать, как не тебе?
– Эрейнион! – резко сказал Келебримбер. – Это первый случай в моей жизни, когда я считаю необходимым уничтожить собственное изделие! Неужели этого мало, чтобы счесть мое требование убедительным?
– Я – правитель, Феанарэ, – с подчеркнутой мягкостью ответил Гил-Гэлад. – Я был бы никудышным правителем, если бы руководствовался в своих решениях подобными доводами. Не заставляй меня думать, что история с сильмариллами повторяется и что создатель этих уникальных колец считает, будто он один является их хозяином, где бы и у кого бы они ни оказались. Давай сначала отобедаем вместе, поскольку время уже подходит, а затем ты подробно расскажешь мне, что там у вас случилось, и внятно объяснишь, почему ты пришел к такому решению. Я допускаю, что послы не всегда могут правильно изложить все обстоятельства, связанные с поручением. Если ты убедишь меня в необходимости уничтожения трех драгоценнейших магических колец, равных которым просто не существует на свете, я распоряжусь, чтобы их вернули. Но не раньше, чем ты убедишь меня в этом.
Во время обеда он всячески уклонялся от обсуждения этой темы, неизменно сводя разговор на последние новости из Седых Гаваней. Здесь ели не спеша, с переменой блюд и полным соблюдением этикета. Когда девушки унесли последние блюда, Гил-Гэлад принял дожидавшегося снаружи придворного, доложившего, что комната для гостя готова, а конь отведен в табун. Затем он повел Келебримбера на верхнюю веранду, где стояли несколько легких плетеных кресел и откуда открывался великолепный вид на город и окрестности.
– Я готов выслушать тебя, Феанарэ, – сказал он, когда они оба удобно разместились в креслах. – Что происходит у вас в Ост-ин-Эдиле?
– Это, видимо, уже не новость, что мы ждем войны, – ответил Келебримбер. – Саурон готовит большую оркскую армию на юге, в окрестностях Ородруина. Я видел собственными глазами, что там идет подготовка к войне. Кольца, о которых тебе рассказывали послы – только часть его замысла, которую он намерен подкрепить внушительной военной силой.
– Когда вы ждете нападения?
– Мы опасались, что орки придут к нам этим летом, но южные разведчики пока не заметили выступления армии Саурона. Видимо, в этом году он еще не готов к нападению.
– Если его замыслы раскрыты, он поспешит с нападением. Вам нужна военная помощь?
– Это было бы очень кстати. У нас мало военных сил, к тому же сильно ухудшились отношения с казад-думскими гномами. Но наш с ними договор пока остается в силе, и Теркен продолжает надеяться, что они выйдут вместе с нами против орков… – Келебримбер скомкал конец фразы и поправился: – Вернее, продолжал надеяться, пока мы не получили последние новости из Казад-Дума. Гномьи кольца делают свое черное дело. Возможно, нам придется благодарить судьбу, если гномы не выступят с орками против нас.
– Даже так? – Гил-Гэлад нахмурился. – Я никогда не доверял этим гномам. К весне я вышлю вам отряд воинов во главе с Элрондом.
– А он согласится возглавить отряд?
– Элронд? – Гил-Гэлад недоуменно поднял брови. – Он охотно признаёт мое право приказывать ему – похоже, унаследовал это от аданов. Манвэ объявил его эльфом и наделил вечной молодостью, но сам Элронд никак не может забыть, что он – полукровка, и оттого старается быть даже больше эльфом, чем чистокровные Перворожденные. Этот поход будет для него прекрасной возможностью доказать, что и он чего-то стоит.
Келебримбер понимающе кивнул.
– Теркен обрадуется, когда услышит о подкреплении, хоть я ехал сюда не за этим. Чем больше будут наши военные силы, тем меньше будут наши военные потери.
– Неужели ты приехал сюда только из-за колец? – насторожился Гил-Гэлад, от которого не укрылась оговорка мастера. – Ваши послы уверяли меня, что на эльфийских кольцах нет никакого влияния Саурона. С тех пор выяснилось что-то еще? Но я сам тщательно проверял «Вэйал» после их отъезда – на кольце ничего такого нет, или я заметил бы. Это гнома легко одурачить с магией, но не эльфа.
– Не буду уподобляться оркам и пятнать себя ложью, хотя, возможно, это было бы самым легким путем к успеху, – негромко произнес Келебримбер, не отводя взгляда от испытующих глаз Гил-Гэлада. – Черная магия Саурона не затронула эльфийские кольца, но на пути из Мордора я понял кое-что, не приходившее мне в голову, когда я создавал их. Я надеюсь на твое понимание, Эрейнион.
– Говори.
– Знаешь, Эрейнион, создавая эти кольца, я думал о Валиноре. Нет, я никогда не жалел, что ушел оттуда, но сейчас нас – тех, кто уходил – осталось слишком мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Наконец он выбежал в длинный и узкий зал, где стояли плавильни. Несмотря на тревогу, гномьи мастера не оставляли драгоценную плавку, но когда они увидели выбежавшего к ним эльфа, то побросали дела и устремились к нему, заставив его свернуть в ближайший боковой проход. Там стояла такая нестерпимая жара, что защитная аура Келебримбера мгновенно напряглась.
Пробежав коридором, он оказался на берегу лавового озера и был вынужден приостановиться. Вдоль края озера оставалось узкое пространство, по которому можно было пройти. Он направился туда и вскоре нашел еще один коридор. Судя по толстому нетронутому слою пеплообразной массы, в которой четко отпечатывался каждый след, этот коридор был заброшенным. Оглянувшись, мастер увидел, что погоня отстала – никто из гномов не мог выдержать жаркое дыхание лавового озера.
Келебримбер поспешил вперед, не дожидаясь, пока его преследователи разыщут обходной путь. Вскоре выяснилось, что он попал в аварийный лаз, отрезанный от гномьего города лавовым прорывом. Лаз вывел его на западный склон Синих гор неподалеку от главных ворот Ногрода.
Снаружи стояла поздняя ночь. Взгляд Саурона исчез еще на берегу лавового озера, когда стало очевидно, что беглецу удалось уйти – непрерывное наблюдение утомляло даже майара. Мастер выбрался на дорогу и подсвистал Аралота, которого отправил пастись у подножия горы. Вернувшись на стоянку, он забрал спрятанные вещи и отправился в путь, чтобы отъехать подальше на случай, если гномы начнут преследовать его поверху. Сами они не стали бы этого делать, но Саурон мог заставить Грора отдать приказ о погоне.
На самом деле Келебримбер направлялся вовсе не в Харлонд, как он пытался убедить Саурона, а в Форлонд – столицу линдонских эльфов и резиденцию Гил-Гэлада. Он поскакал вдоль реки обратно, к мосту через Лун, ведущему в северный Линдон. К утру мастер почувствовал себя в безопасности, потому что гномам не на чем было угнаться за его скакуном. Позавтракав и отдохнув немного на берегу реки, он снова вскочил на Аралота и помчался дальше.
***
Верховный город эльфов находился на северном берегу Лунского залива, в устье реки Гелион. Он назывался Форлонд, или Северные Скалы, и был поставлен в первом столетии Второй Эпохи, когда берега возникшего при катаклизме залива частично поросли травой и молодыми лесами. Нолдоры ускорили заживление раны, высадив в облюбованном месте молодые дубы., и заложили там небольшую крепость, разросшуюся в прекраснейший из городов Линдона.
Теперь, во втором тысячелетии Второй Эпохи, это был древний город, чудо камнерезного искусства с причудливыми особняками и высокими белыми башнями. Строительный камень доставляли сюда издалека, от самых Синих гор, но несмотря на это, деревянных построек в городе было мало. Древесных веранд здесь не ставили, поэтому величественные деревья стояли незастроенными, свободно раскинув кроны над изысканными белокаменными особняками эльфов.
В Форлонде правил Эрейнион, сын Фингона Храброго и внук Финголфина Благоразумного, известный среди народов Средиземья под прозвищем Гил-Гэлад – Звездный Свет – и ставший после смерти Тургона верховным правителем всего эльфийского народа. К этому прославленному эльфу и ехал Келебримбер.
Охранная магическая завеса Форлонда скрыла мастера от взгляда Саурона еще за полдня пути до города – такими мощными здесь были защитные заклинания, установленные лучшими эльфийскими чародеями. Леса вокруг Форлонда были густыми, сумрачными и величественными, благодаря теплому линдонскому климату они почти не засыпали на зиму. Здесь встречалось множество целебных и ароматических растений, которые не росли в эриадорских лесах. Несомненно, их росту и процветанию способствовала здешняя магия.
Вскоре вдали замаячили темно-зеленые кроны форлондских дубов. Тысячелетние деревья возносились до неба, споря за первенство с белыми башнями и укрывая от ненастья резные эльфийские строения, издали похожие на хрупкие изящные игрушки. Подъехав ближе, мастер увидел и жильцов, одетых в легкие одежды зеленых, белых и золотистых тонов и передвигавшихся по улицам города без гномьей неуклюжести и без свойственной атани спешки. Здесь жили только эльфы, и Келебримбер вдруг осознал, насколько же он привык к постоянному присутствию гномов и атани, которых было немало в наземном Ост-ин-Эдиле.
На подъезде к городу его встретил эльфийский сторожевой патруль. Когда мастер объяснил, кто он такой, стражники выделили ему провожатого к Гил-Гэладу. По пути в город Келебримбер выяснил у патрульного, что здесь нет такого понятия, как комнаты для приезжих, точно так же, как и бесплатной закусочной наподобие той, которая была в наземном Ост-ин-Эдиле, всегда помнившем, что туда могут прийти голодные и усталые путники. Здесь никого не ждали. Сюда только изредка приезжали гонцы и чьи-либо родичи, о которых заботился тот, к кому они приехали. Войн в этих краях давно не было, и лесная стража была предназначена именно для того, чтобы встречать чужаков и провожать их в город. Или, напротив, выпроваживать из его окрестностей.
Провожатый следовал с Келебримбером, пока не сдал его с рук на руки страже, скучавшей в просторном холле дворца Гил-Гэлада. Имя искуснейшего мастера Средиземья ничего не значило здесь – пока о нем ходили докладывать, ему даже не предложили сесть. Оставшиеся стражники продолжали свои разговоры, пожалуй, и не притворяясь, что не замечают приезжего. Однако, ушедший с докладом вернулся довольно-таки скоро и позвал мастера с собой.
Они поднялись по ковровой дорожке широкой парадной лестницы, свернули в коридор, а затем поднялись на верхний этаж левого крыла дворца, где располагались личные покои Гил-Гэлада. Стражник распахнул перед Келебримбером дверь, ведущую в небольшой зал. Стены и потолок зала были из светлого дерева, украшенного неярким орнаментом из цветов и листьев, среди которых порхали птицы и бабочки, а пол был выложен мозаикой из различных пород дерева в виде ковра из тех же цветов и листьев. Правитель стоял вполоборота к окну и, казалось, сосредоточенно размышлял о чем-то.
Услышав шаги, он обернулся к вошедшим. Стражник согласно этикету представил Келебримбера, хотя это было излишним, потому что оба эльфа давно знали друг друга. Затем он удалился, оставив их наедине.
– Феанарэ, – произнес Гил-Гэлад, словно бы подтверждая факт его появления. – Если не ошибаюсь, ты не появлялся в Линдоне с тех самых пор, как вы с Теркеном ушли на восток. Позже он заезжал сюда, а ты – нет.
– Мне было незачем бывать здесь, Эрейнион. Это Теркен у нас правитель, а я – мастер.
– Но ты все-таки приехал сюда. – Гил-Гэлад внимательно глянул на Келебримбера, словно пытаясь прочитать что-то на его лице. – По правде говоря, это встревожило меня. Что же происходит там у вас, если это заставило тебя покинуть свою мастерскую?
– Там у нас? – переспросил Келебримбер. – Не там у нас, а здесь у вас. Почему ты отказался вернуть кольца, хотя мы просили тебя об этом?
– Я не нашел убедительной причины, чтобы возвращать их. Сначала ваши послы говорили мне о какой-то истории с вашим любимцем Сауроном, о какой-то дурной магии на кольцах, но затем выяснилось, что это касается только гномов и гномьих колец. Причем тут наши кольца?
– Я, их создатель, считаю, что их необходимо уничтожить. Разве этого не достаточно?
– Они так прекрасны и так могущественны… – Гил-Гэлад повернул левую ладонь «Вэйалом» вверх, чтобы кольцо было видно им обоим, и невольно залюбовался им. – Ты непревзойденный мастер, Феанарэ – конечно, после своего деда, но это весьма немало – быть вторым после Феанора. Признаться, меня всегда удивляло, что самые выдающиеся мастера являются порождением этого мятежного семени – взять хотя бы Маэглора, лучше которого не пел еще никто, или твоего отца, величайшего из лучников. Непонятно, о чем думает Илуватар, когда раздает свои милости… ну ладно, мы ведь не об этом. – Он оторвал глаза от кольца и поднял их на Келебримбера. – Видишь ли, дорогой Феанарэ, когда мастер расстается со своим изделием, он теряет власть над ним и оно начинает жить своей жизнью, в которую он уже не вправе вмешиваться. Кому это знать, как не тебе?
– Эрейнион! – резко сказал Келебримбер. – Это первый случай в моей жизни, когда я считаю необходимым уничтожить собственное изделие! Неужели этого мало, чтобы счесть мое требование убедительным?
– Я – правитель, Феанарэ, – с подчеркнутой мягкостью ответил Гил-Гэлад. – Я был бы никудышным правителем, если бы руководствовался в своих решениях подобными доводами. Не заставляй меня думать, что история с сильмариллами повторяется и что создатель этих уникальных колец считает, будто он один является их хозяином, где бы и у кого бы они ни оказались. Давай сначала отобедаем вместе, поскольку время уже подходит, а затем ты подробно расскажешь мне, что там у вас случилось, и внятно объяснишь, почему ты пришел к такому решению. Я допускаю, что послы не всегда могут правильно изложить все обстоятельства, связанные с поручением. Если ты убедишь меня в необходимости уничтожения трех драгоценнейших магических колец, равных которым просто не существует на свете, я распоряжусь, чтобы их вернули. Но не раньше, чем ты убедишь меня в этом.
Во время обеда он всячески уклонялся от обсуждения этой темы, неизменно сводя разговор на последние новости из Седых Гаваней. Здесь ели не спеша, с переменой блюд и полным соблюдением этикета. Когда девушки унесли последние блюда, Гил-Гэлад принял дожидавшегося снаружи придворного, доложившего, что комната для гостя готова, а конь отведен в табун. Затем он повел Келебримбера на верхнюю веранду, где стояли несколько легких плетеных кресел и откуда открывался великолепный вид на город и окрестности.
– Я готов выслушать тебя, Феанарэ, – сказал он, когда они оба удобно разместились в креслах. – Что происходит у вас в Ост-ин-Эдиле?
– Это, видимо, уже не новость, что мы ждем войны, – ответил Келебримбер. – Саурон готовит большую оркскую армию на юге, в окрестностях Ородруина. Я видел собственными глазами, что там идет подготовка к войне. Кольца, о которых тебе рассказывали послы – только часть его замысла, которую он намерен подкрепить внушительной военной силой.
– Когда вы ждете нападения?
– Мы опасались, что орки придут к нам этим летом, но южные разведчики пока не заметили выступления армии Саурона. Видимо, в этом году он еще не готов к нападению.
– Если его замыслы раскрыты, он поспешит с нападением. Вам нужна военная помощь?
– Это было бы очень кстати. У нас мало военных сил, к тому же сильно ухудшились отношения с казад-думскими гномами. Но наш с ними договор пока остается в силе, и Теркен продолжает надеяться, что они выйдут вместе с нами против орков… – Келебримбер скомкал конец фразы и поправился: – Вернее, продолжал надеяться, пока мы не получили последние новости из Казад-Дума. Гномьи кольца делают свое черное дело. Возможно, нам придется благодарить судьбу, если гномы не выступят с орками против нас.
– Даже так? – Гил-Гэлад нахмурился. – Я никогда не доверял этим гномам. К весне я вышлю вам отряд воинов во главе с Элрондом.
– А он согласится возглавить отряд?
– Элронд? – Гил-Гэлад недоуменно поднял брови. – Он охотно признаёт мое право приказывать ему – похоже, унаследовал это от аданов. Манвэ объявил его эльфом и наделил вечной молодостью, но сам Элронд никак не может забыть, что он – полукровка, и оттого старается быть даже больше эльфом, чем чистокровные Перворожденные. Этот поход будет для него прекрасной возможностью доказать, что и он чего-то стоит.
Келебримбер понимающе кивнул.
– Теркен обрадуется, когда услышит о подкреплении, хоть я ехал сюда не за этим. Чем больше будут наши военные силы, тем меньше будут наши военные потери.
– Неужели ты приехал сюда только из-за колец? – насторожился Гил-Гэлад, от которого не укрылась оговорка мастера. – Ваши послы уверяли меня, что на эльфийских кольцах нет никакого влияния Саурона. С тех пор выяснилось что-то еще? Но я сам тщательно проверял «Вэйал» после их отъезда – на кольце ничего такого нет, или я заметил бы. Это гнома легко одурачить с магией, но не эльфа.
– Не буду уподобляться оркам и пятнать себя ложью, хотя, возможно, это было бы самым легким путем к успеху, – негромко произнес Келебримбер, не отводя взгляда от испытующих глаз Гил-Гэлада. – Черная магия Саурона не затронула эльфийские кольца, но на пути из Мордора я понял кое-что, не приходившее мне в голову, когда я создавал их. Я надеюсь на твое понимание, Эрейнион.
– Говори.
– Знаешь, Эрейнион, создавая эти кольца, я думал о Валиноре. Нет, я никогда не жалел, что ушел оттуда, но сейчас нас – тех, кто уходил – осталось слишком мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63