Здравый смысл подсказывал Олманову, что на предстоящем Конгрессе шесть новых планет получат основные места: две - из Союза Альфы Центавра, одна - из Сообщества Сириуса, три - из остальных ветвей Конфедерации. Возобладай здравый смысл и в Конгрессе, тогда Цинос и Окцисис сохранят за собой большинство, самое незначительное большинство, какое они когда-либо имели, но все же большинство.
Проблема заключалась в том, что действия некоторых политиканов зачастую противоречат здравому смыслу.
Сопровождаемый Амброузом Дмитрий шел по кварталу дипломатических представительств. Он впервые за все время после прибытия с Марса покинул Башню Конфедерации - колоссальное, почти километровой высоты, здание, оставшееся позади. Оно пронзало голубое небо Австралии своим острым шпилем, который казался Дмитрию претенциозным памятником самонадеянной гордости. Его, Дмитрия, гордости.
- Еще один грех, - задумчиво пробормотал Дмитрий.
- Сэр? - подал голос Амброуз.
Дмитрий покачал головой.
- Гордыня. Интересно, гордились ли долбрианцы своим Лицом так же, как мы гордились нашим правительством?
- Я не знаю, сэр.
- Конечно же, не знаешь. И никто не знает. В этом-то вся прелесть. Через миллион-другой лет от всего этого, - он обвел тростью вокруг, - может остаться лишь пыль. Впрочем, какой там миллион. Раньше гораздо. А мы с тобой суетимся, мечем бисер перед свиньями.
Дмитрий заметил на лице Амброуза недоуменно-жалобное выражение, которое обычно означало, что остатки человеческого мозга телохранителя потеряли нить разговора. Амброуз понимал все буквально, и после последних слов Дмитрия представил себе, вероятно, как грязным свиньям кидают драгоценные камешки.
Дмитрий вздохнул.
Здания дипломатических представительств в беспорядке скучились у подножья Башни Конфедерации, будто коленопреклоненные верующие у ног пророка.
Олманов окинул взглядом территорию, прилегающую к Башне. Не было видно ни единой души вокруг, но уж кто-кто, а Дмитрий знал, что невидимые мониторы следят за каждым его шагом и жестом. Каждый фонтан, каждый кустик и цветок, каждый камешек контролировался Службой Безопасности.
Окружающее Дмитрия спокойствие и умиротворение были такими же естественными, как и псевдочеловеческая сущность Амброуза.
Дмитрий раздраженно фыркнул. Ему до скрежета зубовного осточертела вся эта шпиономания, ощущавшаяся здесь, на Земле, еще сильнее, нежели на Марсе.
Миновав огромную клумбу, Дмитрий и Амброуз вошли в непритязательное на вид здание, которое можно было принять за склад или домик садовника.
А между тем, в здании этом находились офисы второго по могуществу - после самого Дмитрия - человека Конфедерации.
Дмитрий пришел сюда для встречи с Пирсом Адамсом, представителем Архерона в Земном Конгрессе, делегатом в Земной Исполнительный Комитет от Союза Альфа Центавра (САД), вице-президентом «Центаури Трейдинг Компани» и главой центаврийской разведки.
Амброуз последовал за Дмитрием вниз по лестнице, ведущей под землю, где располагался административный корпус размерами раза в три больше наземного здания. Дмитрий не нажимал на кнопки, не пользовался ключами, не говорил с охранниками - которые, впрочем, и не попадались на его пути, - но бронированные двери услужливо распахивались при его приближении.
Войдя в офис Адамса, Дмитрий сразу же почувствовал, что система кондиционирования выведена в режим самой низкой температуры. Однако Адамс, восседавший за столом в рубашке с короткими рукавами, казалось, изнывал от жары. Что до Дмитрия, то он даже в своей утепленной куртке ощущал холод, напоминавший ему о Марсе.
«Интересно, - подумал он, - что это - тоска по дому или Адамс просто решил досадить мне?»
Единственным украшением кабинета был настенный голографический пейзаж, изображающий мрачные горы, охваченные нескончаемой снежной бурей. Время от времени отражающийся от виртуального льда свет сдвоенного солнца сверкал радугой умопомрачительной красоты.
Глядя на пейзаж, Дмитрий пришел к выводу, что Адамс все же испытывает ностальгию.
- Предпочитаю говорить с тобою наедине, - сказал Адамс вместо приветствия.
Его слова не произвели на Амброуза никакой реакции.
- Подожди меня снаружи, Амброуз. - Дмитрий кивком указал телохранителю на дверь.
- Слушаюсь, сэр.
Охранник неторопливо вышел и осторожно прикрыл за собою дверь, оставив Дмитрия и Адамса одних в сиянии снежной бури.
- Зачем ты хотел меня видеть? - спросил Адамс.
Дмитрий не стал садиться, а просто оперся обеими ладонями на рукоятку трости и слегка наклонился вперед.
- Я хотел бы узнать, почему со стороны Экономического Сообщества Сириус-Эридани было два голоса, не поддержавших операцию «Распутин».
Адамс бросил на Дмитрия несколько удивленный взгляд.
- Видимо, тебе следует спросить об этом представителей Сообщества Сириуса…
- Я не желаю говорить об этом с Калином Грином… пока.
Лицо Адамса вновь приняло непроницаемое выражение.
- Соблаговолишь выслушать мои соображения? - спросил Дмитрий.
- Валяй, излагай свою теорию. Я никак не пойму, куда ты клонишь.
- Сейчас поймешь. - Дмитрий не спускал глаз с голографического пейзажа. - Операции «Распутин» предшествовала подготовка, на которую ушло несколько лет. Подготовка проводилась в основном тобой и Сообществом, поскольку и предложение исходило от альянса Сириус-Центавр.
- И что?
- А то, что эти два голоса Сообщества, не поддержавшие «Распутина», могли бы теоретически стоить уйму капиталовложений, затраченных на подготовку.
- Если бы блок Инди проголосовал против.
Дмитрий улыбнулся замерзшему голографическому пейзажу.
- Так почему же они не сделали этого?
Адамс не ответил.
- Коалиция, которую сколачивает Инди, явно не в восторге от «Распутина», не так ли? Они считают всю операцию нежелательным прецедентом вмешательства ЗИКа во внутрипланетные дела. А поскольку альянс Центавр-Сириус обладает монополией на основные места в Конгрессе, они считают ЗИК инструментом политики европеоидов.
Дмитрий обернулся к Адамсу.
- Похоже на то, что Инди решили проигнорировать очевидное. Они хотели, чтобы «Распутин» прошел.
Адамс осклабился.
- А почему они вдруг захотели этого?
- По той же самой причине, по которой ты желал провала предложения.
- Ты мог бы выражаться яснее? Не надо ходить вокруг да около.
Адамс был одним из тех немногих членов Земного Конгресса, которые не любили дипломатических недомолвок. Если Дмитрий и уважал Адамса за что-либо, так это за его прямоту. Ну, еще, может быть за то, что Адамс посмел говорить с Дмитрием подобным тоном. Мало кто в Конфедерации мог позволить себе такое.
- Дело в том, - сказал Дмитрий, - что грядущий Конгресс почти наверняка вызовет раскол в политической структуре Конфедерации. Инди сейчас на подъеме. Их экспансия на протяжении последнего века принесла им новые места в Конгрессе; их коалиция получит большинство при прямом голосовании.
- Ничего нового ты мне не сообщил. То, что ты сказал, - общеизвестно.
- А общеизвестно ли то, что Инди планируют протолкнуть места без права голоса прямиком в позицию основных?
По бесстрастному лицу Адамса промелькнула тень. Тень мимолетная - человек этот отличался фантастическим самообладанием, - но Дмитрий почувствовал, что попал в точку. Адамс явно беспокоился.
- Это серьезное нарушение регламента.
- Регламента, да, - сказал Дмитрий. - Закона - нет. Поэтапное продвижение от низших позиций к высшим - традиционно, однако не строго обязательно. От планеты требуется лишь заселение людьми на протяжении восьмидесяти лет и достижение численности населения в полмиллиарда человек.
- И ее название включают в Хартию.
- И ее название включают в Хартию, - кивнул Дмитрий. - Однажды был даже прецедент…
- Первые пять основных мест были получены немедленно по подписании Хартии. Да, я помню об этом. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к «Распутину».
- Самое прямое, - заявил Дмитрий.
* * *
Роберт Каунда сидел в одной из уединенных гостиных отеля «Виктория». Полусферический голо-графический купол, возвышающийся над ним и делегатом Протектората Инди, создавал иллюзию пребывания на крыше отеля. Бездонное голубое небо и тихоокеанский прибой были искусно смоделированы, равно как и панорама протянувшейся почти до самого горизонта столицы Конфедерации. На самом деле собеседники общались друг с другом на глубине нескольких уровней под земной поверхностью.
Каунда отхлебнул чаю и продолжил излагать свою точку зрения по волнующей обоих собеседников теме.
- Даже если эта ситуация для нас беспроигрышна, как ты говоришь, мне совсем не нравится, что Конфедерация - и особенно Исполнительный Комитет - получает такой козырь.
Его визави, Сим Вашния, делегат в Земной Исполнительный Комитет от Народного Протектората Эпсилон Инди, представитель Шивы в Земном Конгрессе, почти утопал в глубоком мягком кресле. Лицо его не выражало ничего, кроме, пожалуй, легкого лукавства.
- Прежде тебя удовлетворяла моя аргументация…
- Да, когда мы подсчитывали основные места в Конгрессе. Ты неустанно подчеркивал, что Союз Центавра и Сообщество Сириуса обладают большинством. Но с этими двумя, не поддерживающими «Распутина» голосами Сириуса, мы вполне могли заблокировать операцию.
- Что ты на это скажешь? - спросил Каунда.
- Да, мы могли заблокировать операцию. Фактически, именно поэтому два сирианских голоса не поддержали ее.
Каунда поставил полупустую чашку чаю на стол.
- Не понял.
Ему не нравились ни политические игры, ни возня спецслужб, и хотя сам он давно уже являлся шефом полиции Мулавайо и главой разведки всей планеты Мазимба, он так и не научился искусству тонкой дипломатии. Это понуждало его доверять людям типа Вашнии, искушенным в подобного рода вещах, а он не любил доверять людям.
- Произошедшее вовсе не было случайным, - объяснил Вашния. - Те два сирианских голоса были запланированными.
- Они сами хотели, чтобы предложение провалилось, - закончил Каунда мысль собеседника, стараясь говорить ровным тоном, не выдающим удивления.
Задумавшись на секунду, Каунда вдруг понял, что Сириус и Центавр - а значит и Олманов - попытались повернуть дело таким образом, чтобы участие ЗИКа в осуществлении акции на Бакунине не казалось бы столь очевидным. Более того, они хотели создать видимость абсолютной непричастности ЗИКа к операции «Распутин». Они ожидали от нас того, что мы твердо выступим против и нанесем им поражение с перевесом в два голоса. Но если они сами желали провала предложения, зачем тогда вообще было выдвигать его?
Вашния рассеянно потеребил свою седую бороду.
- Операция «Распутин» - далеко не экспромт. Последние фазы спланированной миссии потребовали почти пяти лет тщательной подготовительной работы, проведенной разведывательными службами Центавра и Сириуса. И проделали они это с ведома ЗИК.
- Несомненно.
ЗИК ревниво оберегал свое положение в разведывательных кругах Конфедерации, контролируя все сколь-нибудь значимые тайные акции в отношении той или иной планеты.
- Итак, - продолжил Каунда, - предложение Исполнительному Комитету было всего лишь дымовой завесой…
- Предназначенной для прикрытия перестройки объединенных разведывательных аппаратов Центавра и Сириуса. Они рассчитывали, что идею заблокируют.
- Точно. Задумка их была такая: подготовить почву для операции «Распутин», затем провалить предложение в Комитете, потом задействовать на Бакунине воинские соединения Сириуса или Центавра - якобы без ведома ЗИК - и, наконец, поставить Конгресс перед свершившимся фактом. И волки сыты, и овцы целы.
- Но вследствие того, что Протекторат воздержался, ответственность за операцию легла на ЗИК.
- И мы приложили к этому руку. - Вашния позволил себе довольно улыбнуться.
- Мне кажется, для нас было бы лучше, если бы мы вообще отмежевались от операции.
- Да, но ведь мы именно этого и добились. И кое-чего еще. - Вашния посмотрел на смоделированную панораму Сиднея.
- Когда пыль уляжется, когда Конгресс впервые соберется в этом новом веке, мы, наконец-то, увидим, как европеоиды теряют свое главенствующее положение. Нужно мыслить перспективно, Каунда.
Каунда тоже окинул взглядом голопанораму Сиднея, но промолчал.
- Если операция провалится, то что ж… пусть проваливается. Но если она увенчается успехом…
- Если, - буркнул Каунда.
* * *
Ему потребовалось более месяца, чтобы решиться покинуть Марс.
Это оказалось гораздо труднее, чем он себе представлял. За девять лет он сильно привязался к мрачноватому марсианскому ландшафту, суровому климату и, более всего, к своему уединению.
Даже осознание того, что где-то далеко на огромном расстоянии в пятнадцать световых лет, на Бакунине, вскоре чертям станет тошно, не могло заставить его поторопиться. Грядущие события на Бакунине можно было считать, в каком-то смысле, завершенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42