Тем временем все больше и больше беженцев Красной Руки уходили в селение Голодного Быка.
Внизу под скалой, на которой стояла Танагер, ее воины устраивались на ночлег, тщательно прикрыв костры, так что даже дым не мог их выдать. Напасть на этот отряд врасплох было невозможно. Дозорные расположились в засадах вокруг, чтобы поднять тревогу при первых признаках приближения врагов.
Она снова залюбовалась великолепным зрелищем заката. Ей было никак не отделаться от мысли, что они уже проиграли войну. Несмотря на всю ее храбрость и на волю к победе, которую она вдохнула в воинов, их было так мало — а врагов так много!
— Что ж, тогда я здесь и погибну, — в который раз пообещала она себе. — Это моя земля. Ее дал нам Первый Человек.
Итак, Танагер заранее примирилась с поражением. Она задумчиво провела длинными пальцами по атлатлу, чувствуя его Силу. Она знала, что душа Белой Телки в самом деле переселилась в оружие. Когда она билась с врагом, она Танцевала и Пела, призывая эту Силу на помощь. Исход не одного жаркого боя решился благодаря ее отважным подвигам. Вслед за неуязвимой Танцующей воительницей устремлялись ее воины, чью отвагу она подогревала до бешеного безрассудства.
Дротики пролетали мимо, не задевая ее. Враги столбенели от изумления, не веря, что какая-то женщина вот-вот убьет их, — а она раскалывала им черепа или протыкала их дротиками. Она тщательно выбрала подходящий камень, вес которого соответствовал ее силам, и привязала его к атлатлу Двух Голубых Лун; получилась боевая дубина — точь-в-точь такая, какая была ей нужна.
Слава о ней быстро распространялась среди Красной Руки; все новые и новые воины присоединялись к ее отряду.
Она смотрела, как наливаются красным пламенеющие облака — как будто заходящее солнце вливало в них бешенство.
— Так вот и мой мир сошел с ума. Меня гонит вперед мой полыхающий гнев. Низкие Люди Бизона чувствуют жар — пламя горящей души Танагер.
Не думая, что делает, она воздела руки к клубившимся облакам, пламеневшим на небе. Неужели ей только показалось, что она увидела среди них мужчину, смотревшего на нее сверкающими глазами?
— Дай мне гнев и силу прогнать Низких Людей Бизона с моей земли. Услышь меня, Первый Человек Услышь мольбу Танагер. Дай мне оружие, которое прогонит этих тварей с земли твоей Красной Руки!
Над землей прокатилось негромкое ворчание грома.
В то же мгновение цвет облаков изменился — они стали серыми и тусклыми.
От удивления она опустила руки. Обернувшись назад, она снова принялась вглядываться в лес, луга и лужайки. Какая сушь! Хотя облака и клубились в вышине, дождя не было. Куда ни глянь — долины посерели от засухи. Выжженная земля. Даже здесь, высоко в Бизоньих Горах, деревья в лесу ссохлись, а за небольшими кострами, которые с осторожностью разводили в ее отряде, приходилось внимательно следить, ведь если малейшая искра упадет на высохшую траву или долетит до леса…
— Земля плачет, — прошептала она. — И Красная Рука плачет вместе с землей.
Бизонов стало больше. В поисках воды и травы они поднимались в горы из долин, иссушенных солнцем. Поэтому земля могла прокормить Низких Людей Бизона, как кормила она ее воинов. А что будет зимой? Откуда возьмется еда, которую именно сейчас мужчины и женщины должны были бы запасать на зиму? Ведь невозможно делать запасы, когда вокруг бушует война и воины бьются в тени деревьев!
Она покачала головой; вместе с наступающей темнотой мрак закрался и в ее душу.
Пробираясь между скал, она поплотнее запахнула одежду, чтобы защититься от сухого ночного холода. Нигде ни малейшего движения. Дозорные тоже не подавали знаков тревоги. Значит, эту ночь они проведут спокойно, а утром вышлют еще разведчиков. Там, где сейчас нужно было отыскивать съедобные коренья, приходилось выслеживать людей.
Она позволила уставшему телу отдохнуть наконец от напряжения и гнева. В клубившихся на западе облаках промелькнула молния, как это случается в засуху.
Танагер свернулась калачиком в теплом меху, приказав глазам закрыться и спать…
А вместе со сном придет к ней и Видение…
Кровавый Медведь шел впереди. За ним пробирались сквозь иссохший лес остатки его отряда. Воины осторожно перешагивали через валежник, хрустели мокасинами по сухой опавшей хвое. Над головами серел полумрак, слегка освещаемый отблеском великолепного заката, который они могли лишь мельком заметить между мрачных деревьев.
Ломает-Рог и все остальные со слепой верой шли за ним, зная, что он несет Волчью Котомку. Несмотря на все разочарования, смерти и поражения, их души сохраняли верность маленькому свертку из кожи.
«Дураки! Неужели они не видели, что у этой штуки никакой Силы не было?» Кровавый Медведь прижал Волчью Котомку к потной груди. Правда, если бы не она, его власть над Красной Рукой давным-давно пришла бы к концу. Хотя он и был Хранителем Котомки, мужчины и женщины начали косо поглядывать на него, и в их глазах читалось недоверие.
Он, самый храбрый воин Красной Руки, по-прежнему был бессилен остановить надвигающееся Низкое Племя Бизона. Хоть он и обладал Волчьей Котомкой, все чаще и чаще его воины уходили в лес, чтобы по тропе, что идет на юг, отправиться к новой предводительнице — к этой Танагер.
Танагер? Эта костлявая девчонка, которая носилась по каньонам и скакала по лугам? Что она может понимать в военном деле? Большинство мужчин, переспавших с ней, говорили, что она не теряет в постели своего высокомерия, и ничье семя не зародило в ней новой жизни. Конечно, для женщины она была довольно сильна и ловка. Никто не Танцевал так хорошо, как Танагер. Но она была какая-то странная. Даже ее тело не соблазняло Кровавого Медведя. Рядом с ней он всегда чувствовал себя неловко, как будто она слишком много знала. Кому нужна женщина, которая ловче тебя пробирается между деревьями и так метко кидает дротик в цель?
Он усмехнулся. Может, в этом и заключалась тайна ее успехов в войне? В том, что она никогда не промахивалась?
Просто невозможно было оставить без внимания, что у Красной Руки появился еще один вождь. Ревность Кровавого Медведя была возбуждена, когда все заговорили о ней и в глазах у людей загорелся свет надежды. В этой войне с Низким Племенем Бизона у Красной Руки не может быть иного вождя, кроме него! Кто искуснее сможет руководить в бою воинами, чем тот, кто провел в одиночестве много лет, скитаясь по земле врага, — и выжил? Кто лучше него знает повадки неприятеля и его хитрости?
Впрочем, это все не важно. Он знал, где действует Танагер, где она перекрывает врагу пути, ведущие в глубь их владений. Ему будет достаточно встретиться с ней — может быть, и переспать с ней вдобавок, чтобы доказать свое превосходство, — и все ее приверженцы отпадут от нее сами собой, как пушинки одуванчика.
Он улыбнулся своим мыслям и на ходу ткнул пальцем Волчью Котомку.
Тяжкий Бобр неслышно расхаживал по селению, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносившимся из вигвамов. Как ему поступить? Он прихлопнул комара, зазвеневшего у него над головой. Ложе Чистой Реки обмелело, хотя прозрачная вода еще сочилась понемногу между камней. За его спиной Красная Стена яростно полыхала в отблеске облаков, пламеневших светом заката в небе над Бизоньими Горами. Оттенки розового, красного, желтого и оранжевого бушевали на фоне невероятной синевы неба.
Роскошная изумрудно-зеленая долина, густо заросшая травой, пожухла и стала коричневой от засухи — как будто, поселившись здесь, Племя обрекло на гибель травы и растения. Но Тяжкий Бобр тут же отогнал эту неприятную мысль.
— Это там огонь такой горит? — спросил кто-то, выйдя из вигвама и глядя на запад.
— Это просто закатывается солнце анит-а, — ответили ему, но в голосе шутившего не было слышно веселья.
Как раз их настроение и вызывало у него тревогу! Стройный Лес умирал два дня, под конец он непрерывно бредил, выкрикивая имя этой ведьмы Белой Телки и ее страшные пророчества.
Тяжкий Бобр Пел над ним, с трудом преодолевая отвращение, которое вызывал у него гной, сочившийся из раны в боку. Зловоние было просто чудовищным, запах гниющих внутренностей наполнял воздух. Хотя Стройный Лес и лежал в вигваме на самом краю селения, его крики и жуткие предостережения были слышны повсюду.
— Белая Телка, — пробормотал едва слышно Тяжкий Бобр. — Опять принесла беду, хоть и померла.
Он прихлопнул еще одного комара. Если бы он мог с такой же легкостью заглушить слухи и пересуды, распространявшиеся по селению и подрывавшие его авторитет! Он злобно растер мертвое насекомое между пальцев.
Хоть он и объявил, что устами Стройного Леса говорит овладевший им злой дух, сомнение закралось в души людей. С гор до них дошли рассказы о свирепой воительнице, которая кромсала воинов Племени, дрогнувших перед ее неукротимым напором и Силой. У некоторых женщин в глазах уже появился подозрительный блеск, а в их поведении прорывалась худо скрываемая досада. Не одна была избита до крови за язвительные замечания.
И как же при всем при этом ему сохранить свою власть?
— Мама! — Он поднял глаза к небу. — Что бы ты сделала? Что ты мне посоветуешь?
Но в неподвижном воздухе он не услышал ответа.
Он вспомнил церемонию Благословения. Когда громыхали барабаны, а люди Пели, он почти слышал голос матери. Если бы только он мог разобрать слова! Но тогда было другое время, когда в Силе Племени никто не сомневался. Теперь, когда он проходил сквозь толпу, в глазах людей сквозь прежние уважение и почтение просвечивало и нечто новое — сомнение.
Но почему они начали сомневаться в нем именно сейчас? Дичь непрерывным потоком шла по тропе. Мяса на зиму было заготовлено более чем достаточно. Его воины по-прежнему грабили процветающие селения анит-а. Он мог отозвать своих воинов и разослать небольшими отрядами вдоль больших рек, чтобы убить последние стада бизонов. Он мог быть по-прежнему уверен в своей Силе и в предвидении своей матери.
Бизоны еще вернутся. Он очистил Племя от женской скверны. Вышний Бизон увидит их смирение и прекратит засуху, прикажет своим детям размножаться. Бизоны будут водиться в изобилии, пока Племя будет беречься от скверны. Это сказала ему мать, кода он был совсем молодым.
— Чего ради тогда продолжать истреблять анит-а? — спросил голос разума.
— Потому что они — преграда на нашем пути. Они не пускают нас на земли, которые принадлежат нам. Потому что они осмелились противостоять мне! — Он погрозил кулаком стене гор перед ним.
Барабанный бой церемонии Благословения все звучал в его памяти, убеждая его в сплоченности Племени, в его Силе. Да, в тот день они все были едины: их еще не осквернило зловещее прорицание умирающей ведьмы.
Он остановился, глядя на пламенеющие на небе облака, и вспомнил, как огромные костры, горевшие во время церемонии Благословения, затмили даже сияние Звездной Паутины.
— Да. Благословение. Это способ изгнать скверну, привнесенную Стройным Лесом, которым овладел злой дух.
Он умиротворенно улыбнулся, благодаря мать за то, что она подала ему этот намек. Таким образом он сможет укрепить Силу Племени, снова объединить его. Они общим Танцем прогонят скверну предсказаний Стройного Леса, а заодно и скверну Белой Телки.
Он решительно ударил пухлым кулаком по ладони, а затем раздавил еще одного комара. Он уже слышал бой барабанов, ощущал Силу Танцующего Племени. Женщины узнают свое место!
Сила Тяжкого Бобра обновится. И может быть… может быть, на этот раз ему удастся разобрать слова матери, если он предварительно очистится, попотеет и попостится.
— Спасибо, мама, — прошептал он гаснущему свету облаков.
Конечно, понадобится какое-то время для подготовки. Он не мог просто отозвать военные отряды с гор и оставить тыл неприкрытым. Такое поведение могло бы придать анит-а смелости. Но вот если к воинам прибегут гонцы и скажут, что Племя Танцует Благословение, возможно, это будет означать окончательное поражение анит-а.
Танцующий-с-Огнем шел впереди по тропе, поднимавшейся в гору за пещерой Белой Телки. Что-то звало его туда. Огромный черный волк предупреждающе повизгивал. Он посматривал пронзительными глазами в лицо Танцующего-с-Огнем и топорщил шерсть. Почему? Что он такое узнал?
Западный горизонт горел великолепным светом заката, отражавшимся в облаках. Это зрелище заставило обоих остановиться на пригорке, через который проходила тропа. Была ли это игра воображения — или и в самом деле мужское лицо взглянуло на них из клубившихся облаков? Два Дыма ощутил пробежавшую по спине дрожь: воздух вокруг был наполнен Силой. Какое-то ужасное беспокойство отразилось в позе Танцующего-с-Огнем, когда он взглянул на сверкающие облака и на ослепительное лицо, выглянувшее из них.
Волнение нарастало тем сильнее, чем выше они поднимались. Охваченный тревогой, Танцующий-с-Огнем не произносил ни слова. Затем, когда они обнаружили, что в пещере Белой Телки никого нет, а на земле перед входом расплылось кровавое пятно, зловещее предчувствие целиком овладело обоими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76