— Ты позволишь?... Ей требуются лишь датчики.
Волынщик раздраженно кивнул. Ему было досадно признавать, что «то, что и так отлично работает», совершенно некстати проявляло чудеса тугодумия.
— Кэт, дорогая, — позвал стрелок.
Тишина. Отозваться означало сознаться в том, что она подслушивала.
Громобой потянулся к микрофону внутренней связи. Его голос прокатился по танкеру:
— Кэтрин, милая, ты нам нужна.
— А ты уверен?.. — раздался из динамиков капризный голосок. — Мне не хочется, чтобы меня считали непрошеным гостем. А ты здесь — не хозяин.
Блэйз покраснел.
Разумеется, ИскИн находилась в курсе событий, но высокомерно не предлагала свою помощь. Знала, что рано или поздно в ее услугах возникнет потребность, а потому дожидалась особого приглашения. «Принцесса, мля», — думал Троуп.
— АБСОЛЮТНО уверены, миссис... Кэтрин, — подтвердил Томас.
В следующее мгновение рубка преобразилась. Мониторы расчертил шквал таблиц и диаграмм; из терминалов раздался деловитый шелест; приборы стали издавать попискивание и мигать диодами. Ожили даже те дисплеи, что чернели пыльными окнами. «Миссис» поигрывала электронно-вычислительными мускулами.
— Сближение произойдет через два часа, восемнадцать минут и двадцать пять секунд, — выдали динамики. — Поздравляю, господа, пираты у нас на хвосте.
— Еще неизвестно, — буркнул Громобой.
— Отнюдь, — раздалось из-за спины. — Девушка права.
Макбраун и Блэйз обернулись.
Вулф глядел на них своими белыми глазами, действующими не так, как полагалось бы обычным органам, предназначенным для одного только зрения.
— Возможно, мы должны узнать что-нибудь еще?.. — медленно, почти по слогам спросил Троуп.
Мохнатую морду расколола линия, состоящая из двух рядов острых зубов. Мол, «все, что вы ДОЛЖНЫ знать, вы непременно узнаете в самом скором будущем...».
— Понятно. — Охотник отвернулся. — Пираты так пираты. Будем готовиться.
Несколько секунд все хранили гробовое молчание. Затем Громобой вынес на рассмотрение предложение, которое совершенно не собирался выполнять:
— Вот что... По известным причинам танкер не отличается маневренностью. В отличие от моего корабля. Когда мы окажемся в обычном пространстве, я мог бы вступить в бой самостоятельно. Кэтрин способна одновременно координировать действия обоих звездолетов. Тем самым мы получим...
— Прости, что перебиваю, — дальнобойщик покачал головой, — но это не лучшая идея. Несомненно, что пиратская посудина обладает большим водоизмещением и уж совершенно точно большей огневой мощью. Их корабль раздавит «Versus» походя, словно букашку. Тем более что мерзавцы будут уверены, что на борту у тебя нет ничего примечательного. Для перевозки грузов предназначен именно танкер... Таким образом, мы лишимся единственного преимущества — ТЕБЯ. Когда они поднимутся на борт, все и решится.
— Хочешь сказать, ЕСЛИ поднимутся?.. — удивился Блэйз. Он ничуть не оскорбился отказом. Понимая, что сказанное — правда, стрелок, однако, был далек от того, чтобы отправить «Versus» без собственной персоны на борту.
Не бывать этому.
Еще меньше смысла имело бы предложение сменить курс. Корсары почуяли добычу и вцепились в ионный след. «Догонялки» могут продолжаться до тех самых пор, пока участники не отклонятся от первоначального курса на недопустимый вектор, а запасы горючего не приблизятся к критически малым объемам.
— Нет-нет, — ответил Волынщик. — Именно КОГДА. Опасные иллюзии необходимо развеять с самого начала. Мы перевозим грузы, а не воюем. Имеющегося вооружения определенно не хватит, чтобы тягаться с теми, кто сделал грабеж своей профессией. Стоит торпеде угодить в дюзу или топливный отсек, и все будет кончено. Если мы не вступим в переговоры и продолжим сопротивление, они так и сделают. Мы впустим их на борт, а затем дадим бой.
Том криво улыбнулся.
— Что ж, нужно готовиться. Времени в обрез. — С этими словами Троуп вышел из рубки.
Два часа корабельного времени были потрачены с очевидной пользой. Громобой и Макбраун посвятили это драгоценное время тому, чтобы превратить трюмы тягача в полосу препятствий — игровую площадку самой Смерти.
Столь похвальное времяпрепровождение, не имеющее, однако, никакого отношения ни к человеколюбию, ни к гуманизму, оставило в душе обоих недоумение по поводу своей же злокозненности и — еще глубже — сытую удовлетворенность проделанной работой. Каждый не скупился на жестокую выдумку.
В конце концов «Тысячелетний кондор» стал походить на лабиринт Минотавра. Незваные гости подвергались угрозе быть (в лучшем случае) пойманными в ловушку и (в худшем) умерщвленными десятками изобретательных способов, как то: быть продырявленными лазерами или пулями, получить смертельный удар электротоком, надышаться боевым газом, сгореть заживо либо лишиться кожного покрова в результате воздействия серной кислоты.
С тем чтобы внести означенные модификации, пришлось: 1) разместить в соответствующих местах все голопроекторы, каковые удалось демонтировать и заново подключить к сети; 2) извлечь сердечник торпеды с химическим поражающим фактором; 3) слить кислоту из новых аккумуляторов; 4) превратить ацетиленовые горелки в огнеметы; 5) и в конечном итоге самовольно вскрыть два контейнера, предназначавшихся для «освободительной борьбы народа Лотирра». Если первый — щедро покрытый смазкой зенитно-полевой комплекс — не представлял никакого интереса в плане тактической обороны, то другой оказался до предела полон сюрпризов.
Среди обилия убийственных игрушек обнаружились воистину незаменимые устройства. Оружейники, по-видимому, набили контейнер всем, что попалось под руку. Блэйз сомневался, что в гражданской войне пригодятся электрошоковые мины (также именуемые «гибель астронавтов») и самонаводящиеся бластеры. Последние, следует отдать Гильдии должное, были отменного качества и сравнительно новых моделей. Реагировали не на одно лишь тепло, но и на движение. Весьма практично, когда имеешь дело с хладнокровными агрессорами, предки которых выбрались миллион лет назад на океанский берег и отрастили лапы взамен плавников.
Таким образом, команда и пассажир «Тысячелетнего кондора» подготовились к встрече непрошеных гостей, насколько позволяли время и обстоятельства.
Оставалось ждать... Ждать и надеяться.
Участники событий собрались в рубке — тихая, рабочая обстановка. Все, за исключением Кэт, напряженно разглядывали мониторы. ИскИн в свою очередь изучала рубку изнутри корабельных сетей, а также Космос снаружи.
Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что ничего особенного не происходит, что танкер уверенно скользит по заданному курсу и никаких осложнений не предвидится до конечной точки маршрута... Могло бы. ЕСЛИ бы оный наблюдатель, каким-то образом забредший в ту же рубку, оказался столь невнимателен, что не обратил бы внимания на мониторы, а доверился невозмутимому, спокойному виду собравшейся публики.
Оставалось четырнадцать минут.
Троуп и Волынщик переминались с ноги на ногу. Присесть желания не возникало. Вулф безмятежно восседал в прежней позе, губы едва заметно подрагивали. Единственной переменой было то, что метаморф пересел на краешек противоперегрузочного кресла. Громобой не знал, чем Волк занимался прошедшие два часа, потому как тот сподобился ни разу не попасться на глаза. Возможно, сидел здесь и созерцал своими слепыми глазами то, что: а) было, б) происходит сейчас или в) только случится. А может, нечто абсолютно другое — просторы иных реальностей, где не привечают чужих.
Экраны в различных ракурсах освещали происходящее. Звездолеты мчались бок о бок. Так, во всяком случае, могло показаться. На самом же деле курс флибустьеров (кто, кроме них, это мог быть?) лежал под углом к вектору движения танкера. Небольшим, почти незаметным. Его, тем не менее на сверхсветовых скоростях хватит с избытком, чтобы траектории сошлись в одной общей точке. Через... двенадцать минут. Расчет был безупречен.
Человек, непривычный к столь рискованным маневрам, мог бы сделать поспешные, хотя и целиком оправданные выводы. Субпространство позволяло достигать безумной, непостижимой скорости, на чьих крыльях пространство-время сворачивались в неистовствующую турбулентность. И если допустить, что некие объекты, скользящие, вопреки всякой логике, по этой грани, вырвутся навстречу друг другу... Фантазия подсказывала не самые приятные картины. Смерть, слившаяся в одном неуловимом мгновении «УЖЕ было, но ЕЩЕ не случилось». Никто ничего не почувствует.
— ...На самом деле, — рассказывал Томас, — подобного не случится, да и не может случиться. Эти ублюдки ведь собаку съели на преследовании заблудших странников. Когда векторы движения сойдутся настолько, что после этого начнется РАСХОЖДЕНИЕ, а не СХОЖДЕНИЕ, все и решится... Поля, вырабатываемые сверхсветовыми двигателями, столкнутся во взаимном проникновении. Перекроют одно другое. Соответственно субпространство перестанет БЫТЬ в конкретной точке пространства-времени для обоих судов.
— Ну, разумеется, — кивнул стрелок, который имел весьма отдаленное представление о физике субпространства и силовых полей. — Так что же дальше?
— Дальше — самое любопытное. — Дальнобойщик помолчал, загадочно глядя на монитор. Расстояние между преследователем и добычей, если выражаться в научной манере, «выявило тенденцию к сокращению». — Вынырнув из субпространства, какую-то дистанцию мы пролетим просто по инерции. Пустяки — пару тысяч миль. Пираты рассчитали все так, что, если называть вещи своими именами, мы соприкоснемся корпусами. Или окажемся достаточно близко, чтобы они смогли воспользоваться своими электромагнитами, предназначенными специально для этой цели. — Макбраун коснулся холодной стальной переборки. — Присосавшись к нам намертво, они начнут то, что, собственно, именуют «абордажем». Главный фокус заключается в том, чтобы в НУЖНЫЙ момент включить тормозные двигатели.
Блэйз удивленно поднял брови:
— Если не ошибаюсь, ты вроде бы намеревался СРАЗУ впустить их на борт?
— Верно, — кивнул Волынщик. — Когда не останется иного выбора, мы так и сделаем. Но сперва продемонстрируем, что не являемся легкой добычей. Надеюсь, они не начнут палить из всех стволов, тягач им нужен невредимым. Это обстоятельство дает небольшое, но все-таки преимущество. Остается надежда, что их отпугнет сопротивление. А еще, что они пойдут на абордаж, поскольку попросту не располагают боезапасом! Такое бывает, хотя редко...
— Это были бы самые жалкие пираты в целой Галактике! — усмехнулся Троуп.
— Пожалуй. На такой шанс, впрочем, никто не рассчитывает. Примем за аксиому, что их арсеналы переполнены, а орудия в полной боевой готовности. В конечном итоге нам придется сделать вид, будто сдаемся на милость победителя. Сделай мы это без драки, прорежется чересчур много подозрений.
Охотник невольно обернулся, чтобы взглянуть на бортового пророка. Если за прошедшее время и появилось нечто такое, что они «должны были бы узнать», Волк ничем этого не выказал. Сидел, тараща в пустоту слепые глаза.
— Поэтому врубим тормоза и дадим пару залпов!.. — Том залихватски приложил рукой ни в чем не повинную переборку. — Ну а сдаться мы всегда успеем!
На этой оптимистичной ноте брифинг подошел к концу.
В рубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь попискиванием «умных машин». Минуты таяли по мере того, как секунды песчинками осыпались в Вечность. Звездолеты, схематично представленные на экранах, сближались. В этом скольжении чувствовалась жестокая неумолимость и упрямая сила.
Пять минут. Четыре. Три. ИскИн, нагнетая обстановку, сообщала об этом фирменным «металлическим» голосом танкера. Напряжение висело матовой дымкой.
Две минуты.
Те присутствующие, что представляли собой морально устаревшие, белковые формы жизни, сочли необходимым пристегнуться к противоперегрузочным креслам. Проход через плотные слои атмосферы им не грозил, однако разумная целесообразность спасла многие горячие головы... Даже метаморф, не говоря ни слова, улегся и сноровисто пристегнул себя ремнями.
Одна минута. Громобою казалось, что он ощущает перегрузку, вдавившую тело в кресло. На самом деле, конечно, это была страшная сила самовнушения.
Каждая секунда вмещала в себя несметное множество километров, многие тысячи. Казалось, мгновения сознавали свою важность и потому уходили неспешно, тщась продлить недолгий век. Двое присутствующих, что могли видеть в привычном смысле слова, приподняв головы, наблюдали отсчет.
Двадцать... десять... пять... Одна.
Субпространство выплюнуло корабль без сожалений. Оное событие сопроводил толчок, каковой не смог бы сбить с ног даже ребенка (но занять противоперегрузочные кресла следовало отнюдь не поэтому) и означающий, что двигатель заглушили без проведения предписанных процедур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Волынщик раздраженно кивнул. Ему было досадно признавать, что «то, что и так отлично работает», совершенно некстати проявляло чудеса тугодумия.
— Кэт, дорогая, — позвал стрелок.
Тишина. Отозваться означало сознаться в том, что она подслушивала.
Громобой потянулся к микрофону внутренней связи. Его голос прокатился по танкеру:
— Кэтрин, милая, ты нам нужна.
— А ты уверен?.. — раздался из динамиков капризный голосок. — Мне не хочется, чтобы меня считали непрошеным гостем. А ты здесь — не хозяин.
Блэйз покраснел.
Разумеется, ИскИн находилась в курсе событий, но высокомерно не предлагала свою помощь. Знала, что рано или поздно в ее услугах возникнет потребность, а потому дожидалась особого приглашения. «Принцесса, мля», — думал Троуп.
— АБСОЛЮТНО уверены, миссис... Кэтрин, — подтвердил Томас.
В следующее мгновение рубка преобразилась. Мониторы расчертил шквал таблиц и диаграмм; из терминалов раздался деловитый шелест; приборы стали издавать попискивание и мигать диодами. Ожили даже те дисплеи, что чернели пыльными окнами. «Миссис» поигрывала электронно-вычислительными мускулами.
— Сближение произойдет через два часа, восемнадцать минут и двадцать пять секунд, — выдали динамики. — Поздравляю, господа, пираты у нас на хвосте.
— Еще неизвестно, — буркнул Громобой.
— Отнюдь, — раздалось из-за спины. — Девушка права.
Макбраун и Блэйз обернулись.
Вулф глядел на них своими белыми глазами, действующими не так, как полагалось бы обычным органам, предназначенным для одного только зрения.
— Возможно, мы должны узнать что-нибудь еще?.. — медленно, почти по слогам спросил Троуп.
Мохнатую морду расколола линия, состоящая из двух рядов острых зубов. Мол, «все, что вы ДОЛЖНЫ знать, вы непременно узнаете в самом скором будущем...».
— Понятно. — Охотник отвернулся. — Пираты так пираты. Будем готовиться.
Несколько секунд все хранили гробовое молчание. Затем Громобой вынес на рассмотрение предложение, которое совершенно не собирался выполнять:
— Вот что... По известным причинам танкер не отличается маневренностью. В отличие от моего корабля. Когда мы окажемся в обычном пространстве, я мог бы вступить в бой самостоятельно. Кэтрин способна одновременно координировать действия обоих звездолетов. Тем самым мы получим...
— Прости, что перебиваю, — дальнобойщик покачал головой, — но это не лучшая идея. Несомненно, что пиратская посудина обладает большим водоизмещением и уж совершенно точно большей огневой мощью. Их корабль раздавит «Versus» походя, словно букашку. Тем более что мерзавцы будут уверены, что на борту у тебя нет ничего примечательного. Для перевозки грузов предназначен именно танкер... Таким образом, мы лишимся единственного преимущества — ТЕБЯ. Когда они поднимутся на борт, все и решится.
— Хочешь сказать, ЕСЛИ поднимутся?.. — удивился Блэйз. Он ничуть не оскорбился отказом. Понимая, что сказанное — правда, стрелок, однако, был далек от того, чтобы отправить «Versus» без собственной персоны на борту.
Не бывать этому.
Еще меньше смысла имело бы предложение сменить курс. Корсары почуяли добычу и вцепились в ионный след. «Догонялки» могут продолжаться до тех самых пор, пока участники не отклонятся от первоначального курса на недопустимый вектор, а запасы горючего не приблизятся к критически малым объемам.
— Нет-нет, — ответил Волынщик. — Именно КОГДА. Опасные иллюзии необходимо развеять с самого начала. Мы перевозим грузы, а не воюем. Имеющегося вооружения определенно не хватит, чтобы тягаться с теми, кто сделал грабеж своей профессией. Стоит торпеде угодить в дюзу или топливный отсек, и все будет кончено. Если мы не вступим в переговоры и продолжим сопротивление, они так и сделают. Мы впустим их на борт, а затем дадим бой.
Том криво улыбнулся.
— Что ж, нужно готовиться. Времени в обрез. — С этими словами Троуп вышел из рубки.
Два часа корабельного времени были потрачены с очевидной пользой. Громобой и Макбраун посвятили это драгоценное время тому, чтобы превратить трюмы тягача в полосу препятствий — игровую площадку самой Смерти.
Столь похвальное времяпрепровождение, не имеющее, однако, никакого отношения ни к человеколюбию, ни к гуманизму, оставило в душе обоих недоумение по поводу своей же злокозненности и — еще глубже — сытую удовлетворенность проделанной работой. Каждый не скупился на жестокую выдумку.
В конце концов «Тысячелетний кондор» стал походить на лабиринт Минотавра. Незваные гости подвергались угрозе быть (в лучшем случае) пойманными в ловушку и (в худшем) умерщвленными десятками изобретательных способов, как то: быть продырявленными лазерами или пулями, получить смертельный удар электротоком, надышаться боевым газом, сгореть заживо либо лишиться кожного покрова в результате воздействия серной кислоты.
С тем чтобы внести означенные модификации, пришлось: 1) разместить в соответствующих местах все голопроекторы, каковые удалось демонтировать и заново подключить к сети; 2) извлечь сердечник торпеды с химическим поражающим фактором; 3) слить кислоту из новых аккумуляторов; 4) превратить ацетиленовые горелки в огнеметы; 5) и в конечном итоге самовольно вскрыть два контейнера, предназначавшихся для «освободительной борьбы народа Лотирра». Если первый — щедро покрытый смазкой зенитно-полевой комплекс — не представлял никакого интереса в плане тактической обороны, то другой оказался до предела полон сюрпризов.
Среди обилия убийственных игрушек обнаружились воистину незаменимые устройства. Оружейники, по-видимому, набили контейнер всем, что попалось под руку. Блэйз сомневался, что в гражданской войне пригодятся электрошоковые мины (также именуемые «гибель астронавтов») и самонаводящиеся бластеры. Последние, следует отдать Гильдии должное, были отменного качества и сравнительно новых моделей. Реагировали не на одно лишь тепло, но и на движение. Весьма практично, когда имеешь дело с хладнокровными агрессорами, предки которых выбрались миллион лет назад на океанский берег и отрастили лапы взамен плавников.
Таким образом, команда и пассажир «Тысячелетнего кондора» подготовились к встрече непрошеных гостей, насколько позволяли время и обстоятельства.
Оставалось ждать... Ждать и надеяться.
Участники событий собрались в рубке — тихая, рабочая обстановка. Все, за исключением Кэт, напряженно разглядывали мониторы. ИскИн в свою очередь изучала рубку изнутри корабельных сетей, а также Космос снаружи.
Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что ничего особенного не происходит, что танкер уверенно скользит по заданному курсу и никаких осложнений не предвидится до конечной точки маршрута... Могло бы. ЕСЛИ бы оный наблюдатель, каким-то образом забредший в ту же рубку, оказался столь невнимателен, что не обратил бы внимания на мониторы, а доверился невозмутимому, спокойному виду собравшейся публики.
Оставалось четырнадцать минут.
Троуп и Волынщик переминались с ноги на ногу. Присесть желания не возникало. Вулф безмятежно восседал в прежней позе, губы едва заметно подрагивали. Единственной переменой было то, что метаморф пересел на краешек противоперегрузочного кресла. Громобой не знал, чем Волк занимался прошедшие два часа, потому как тот сподобился ни разу не попасться на глаза. Возможно, сидел здесь и созерцал своими слепыми глазами то, что: а) было, б) происходит сейчас или в) только случится. А может, нечто абсолютно другое — просторы иных реальностей, где не привечают чужих.
Экраны в различных ракурсах освещали происходящее. Звездолеты мчались бок о бок. Так, во всяком случае, могло показаться. На самом же деле курс флибустьеров (кто, кроме них, это мог быть?) лежал под углом к вектору движения танкера. Небольшим, почти незаметным. Его, тем не менее на сверхсветовых скоростях хватит с избытком, чтобы траектории сошлись в одной общей точке. Через... двенадцать минут. Расчет был безупречен.
Человек, непривычный к столь рискованным маневрам, мог бы сделать поспешные, хотя и целиком оправданные выводы. Субпространство позволяло достигать безумной, непостижимой скорости, на чьих крыльях пространство-время сворачивались в неистовствующую турбулентность. И если допустить, что некие объекты, скользящие, вопреки всякой логике, по этой грани, вырвутся навстречу друг другу... Фантазия подсказывала не самые приятные картины. Смерть, слившаяся в одном неуловимом мгновении «УЖЕ было, но ЕЩЕ не случилось». Никто ничего не почувствует.
— ...На самом деле, — рассказывал Томас, — подобного не случится, да и не может случиться. Эти ублюдки ведь собаку съели на преследовании заблудших странников. Когда векторы движения сойдутся настолько, что после этого начнется РАСХОЖДЕНИЕ, а не СХОЖДЕНИЕ, все и решится... Поля, вырабатываемые сверхсветовыми двигателями, столкнутся во взаимном проникновении. Перекроют одно другое. Соответственно субпространство перестанет БЫТЬ в конкретной точке пространства-времени для обоих судов.
— Ну, разумеется, — кивнул стрелок, который имел весьма отдаленное представление о физике субпространства и силовых полей. — Так что же дальше?
— Дальше — самое любопытное. — Дальнобойщик помолчал, загадочно глядя на монитор. Расстояние между преследователем и добычей, если выражаться в научной манере, «выявило тенденцию к сокращению». — Вынырнув из субпространства, какую-то дистанцию мы пролетим просто по инерции. Пустяки — пару тысяч миль. Пираты рассчитали все так, что, если называть вещи своими именами, мы соприкоснемся корпусами. Или окажемся достаточно близко, чтобы они смогли воспользоваться своими электромагнитами, предназначенными специально для этой цели. — Макбраун коснулся холодной стальной переборки. — Присосавшись к нам намертво, они начнут то, что, собственно, именуют «абордажем». Главный фокус заключается в том, чтобы в НУЖНЫЙ момент включить тормозные двигатели.
Блэйз удивленно поднял брови:
— Если не ошибаюсь, ты вроде бы намеревался СРАЗУ впустить их на борт?
— Верно, — кивнул Волынщик. — Когда не останется иного выбора, мы так и сделаем. Но сперва продемонстрируем, что не являемся легкой добычей. Надеюсь, они не начнут палить из всех стволов, тягач им нужен невредимым. Это обстоятельство дает небольшое, но все-таки преимущество. Остается надежда, что их отпугнет сопротивление. А еще, что они пойдут на абордаж, поскольку попросту не располагают боезапасом! Такое бывает, хотя редко...
— Это были бы самые жалкие пираты в целой Галактике! — усмехнулся Троуп.
— Пожалуй. На такой шанс, впрочем, никто не рассчитывает. Примем за аксиому, что их арсеналы переполнены, а орудия в полной боевой готовности. В конечном итоге нам придется сделать вид, будто сдаемся на милость победителя. Сделай мы это без драки, прорежется чересчур много подозрений.
Охотник невольно обернулся, чтобы взглянуть на бортового пророка. Если за прошедшее время и появилось нечто такое, что они «должны были бы узнать», Волк ничем этого не выказал. Сидел, тараща в пустоту слепые глаза.
— Поэтому врубим тормоза и дадим пару залпов!.. — Том залихватски приложил рукой ни в чем не повинную переборку. — Ну а сдаться мы всегда успеем!
На этой оптимистичной ноте брифинг подошел к концу.
В рубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь попискиванием «умных машин». Минуты таяли по мере того, как секунды песчинками осыпались в Вечность. Звездолеты, схематично представленные на экранах, сближались. В этом скольжении чувствовалась жестокая неумолимость и упрямая сила.
Пять минут. Четыре. Три. ИскИн, нагнетая обстановку, сообщала об этом фирменным «металлическим» голосом танкера. Напряжение висело матовой дымкой.
Две минуты.
Те присутствующие, что представляли собой морально устаревшие, белковые формы жизни, сочли необходимым пристегнуться к противоперегрузочным креслам. Проход через плотные слои атмосферы им не грозил, однако разумная целесообразность спасла многие горячие головы... Даже метаморф, не говоря ни слова, улегся и сноровисто пристегнул себя ремнями.
Одна минута. Громобою казалось, что он ощущает перегрузку, вдавившую тело в кресло. На самом деле, конечно, это была страшная сила самовнушения.
Каждая секунда вмещала в себя несметное множество километров, многие тысячи. Казалось, мгновения сознавали свою важность и потому уходили неспешно, тщась продлить недолгий век. Двое присутствующих, что могли видеть в привычном смысле слова, приподняв головы, наблюдали отсчет.
Двадцать... десять... пять... Одна.
Субпространство выплюнуло корабль без сожалений. Оное событие сопроводил толчок, каковой не смог бы сбить с ног даже ребенка (но занять противоперегрузочные кресла следовало отнюдь не поэтому) и означающий, что двигатель заглушили без проведения предписанных процедур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59