Вернулся румянец.
— Полагаю, объяснение покажется вам слишком невероятным, чтобы быть правдой. Мне самому, честно говоря, — он улыбнулся, — с трудом верится.
— Не факт, — ответил Троуп.
— Только пообещайте, что воздержитесь от преждевременных выводов, сколь бы невообразимым и сомнительным вам ни показалось то, что я скажу.
— Не могу ничего обещать. Говорите.
— Он не...
Договорить помешали.
— Я — телепат, — сообщил баритон.
Том кивнул и развел руками в жесте, сотни лет обозначающем беспомощность:
— Это так. Он прочел пункт направления непосредственно у вас в голове.
Громобой замер. Оба утверждения ворочались в голове огромными камнями. Прежде чем он успел совершить хоть один «преждевременный вывод», субъект, поименованный Вулфом, поднял руки и сдвинул с лица капюшон. Аккуратно, чтобы заглянуть в провал могли лишь сидящие рядом.
Блэйз едва сдержал возглас изумления. Он увидел нечто такое, чего никогда не видел прежде. Ни в одном из миров, ни на одной станции, ни в одной захолустной дыре, собравшей отбросы со всей Галактики. Из тьмы капюшона на него глядела жуткая морда, покрытая густым волосяным покровом. Не борода, отнюдь. Самый настоящий мех. Он рос на лбу, под глазами, не оставляя ни одного свободного участка. Серый, с черными подпалинами. Сходство со зверем на этом не заканчивалось. Сплюснутый нос, благодаря вывернутым ноздрям, неприятно напоминал летучих мышей. Челюсти заметно выдавались вперед. Губы раздвинулись, обнажив острые зубы.
Все это казалось страшной пародией на человеческое лицо. Создавалось впечатление, будто безумный художник-сюрреалист написал сей «портрет», до неузнаваемости исказив и обезобразив привычные черты. Старался вылепить нечто другое, соединив в пугающем творении то, что соединить априори нельзя.
Главное же, что устрашало наиболее сильно, заключалось в одном немаловажном моменте. Сказать, что заросшее мехом лицо воистину потрясало, было непросто. Троупу приходилось видеть Иных, обладающих куда более отталкивающей внешностью. Истина заключалась в том факте, что за носом летучей мыши, мощными челюстями и острыми клыками надежно спрятан... простой человек. Геном, остававшийся неизменным с доисторических времен. Геном homo sapiens, к достоинствам и недостаткам коего прибавились кое-какие отличия, не способные, впрочем, изменить самой сути. Просто кто-то давным-давно решил, что наделен силой вмешиваться в бесконечность, протянувшуюся из прошлого в будущее информационной грядой.
Они не знали, что изменить главного им не удастся, что и послужило роковой ошибкой. За мехом, челюстями и клыками скрывался человеческий дух и душа, время от времени забывающие, как пользоваться теми «инструментами», что вклинились в генетический код материального тела.
Человек + волк = метаморф = полуволк/получеловек.
Вулф.
Следовало догадаться. Имя говорило само за себя.
Покуда эти мысли грохотали в сознании Громобоя вагонетками для перевозки руды, взгляд нашарил главное. То — не мех, не челюсти, — что являлось наиболее примечательным на удивительном лице. Глаза. Органы зрения, утратившие первоначальную роль, превратившиеся во что-то совершенно иное. Блэйз и Волк не встретились взглядами, да и не могли бы, при всем желании или без такового.
Глаза Вулфа представляли собой розоватые бельма, лишенные малейшего намека на зрачки и роговицы. Пустоту заполняла сеть набухших капилляров. А, приглядевшись, Троуп заметил (вернее, у него сложилось впечатление, что он заметил, поскольку о чем-либо конкретном говорить не приходилось), что под узором красных сосудов пульсирует нечто еще. Какой-то внутренний свет, определить природу коего не представлялось возможным. Он исходил, тек и лучился, казалось, из сокровенной глубины.
Громобой понятия не имел, что ЭТО было, однако он сразу ощутил, что это НЕЧТО дает обладателю поистине непредставимые возможности. И, разумеется, с лихвой компенсирует такую незначительную частность, как зрение.
Капюшон надвинулся, покрыв лицо непроницаемой тенью.
— Метаморф? — выдохнул охотник. — КАК?! Несмотря на былую популярность евгеники, ныне люди с «модифицированным» ДНК встречались не просто редко, а поразительно редко... Причин — несметное множество. Не последнее место в их ряду занимала ксенофобия. Люди использовали ресурс «модификации», после чего постарались забыть о содеянном, как о страшном сне. Разглядеть за мехом и клыками человеческую суть оказалось непросто. Наилучшим доказательством служил капюшон.
«КАК?!» — струной звенел вопрос.
Атрос-5. Совпадение казалось слишком невероятным. Для простого совпадения.
Волынщик неторопливо сложил руки на груди. Мускулы «оживили» татуировки, привели их в хаотичное движение. Чернильные молнии и девицы плясали.
— Это долгая история, — последовал ответ. — Вы не желаете делиться секретами с нами, так отчего нам делиться своими?.. С другой стороны, — он хитро сощурился, — если окажется, что нам по пути, и вы не прочь составить компанию паре космических бродяг, у нас появится время, дабы вспомнить былое.
Дальнобойщик выжидающе умолк.
Блэйз призадумался. Занятно, занятно, ничего не скажешь. И вновь у него имелись две причины. Первая — конспиративная — настаивала на выяснении того, что ЕЩЕ Волку удалось вытащить из головы стрелка (за неимением иного, более подходящего объяснения, телепатия оставалась единственным вариантом). От этого зависело многое. Вместе с тем, даже если метаморф узнал немало того, что знать ему совершенно не полагалось, Троуп не видел возможности выправить сие обстоятельство. Он не убийца. Во всяком случае, не убийца обычных людей. И Иных. Лишь тех, кого приговорил Закон.
Что же касалось другой причины, то и на этот раз она заключалась в крайне приземленных вещах.
«Мы скорее НЕ долетим, чем долетим. С самыми что ни на есть полными баками...»
Ну вот «что-нибудь» и подвернулось. Не этого ли Громобой интуитивно ожидал?
— Вот что, — начал он. — Я приму ваше предложение, если мы столкуемся насчет вознаграждения, а также иного условия, не менее важного... Итак, сколько?
Макбраун переглянулся с тьмой внутри капюшона.
— Пять тысяч. Полагаю, вполне достаточно даже для такой знаменитости.
— Не сказал бы, — буркнул Блэйз.
Он не собирался торговаться. Межпланетный Розыск не располагал к пререканиям. Охотник получал ровно столько, сколько значилось в открытых офертах. Проще говоря, на объявлениях с надписью «WANTED». Ни центом больше. Торговаться лишено всякого смысла, невзирая на все трудности, каковые служителю Закона пришлось претерпеть при поимке преступника.
И потом в данной ситуации деньги — не главное. Какие-то пять тысяч.
В контексте восьмизначной суммы.
Том, в который раз проявил сообразительность и не стал развивать тему.
— Каково второе условие?
— Мое судно во время перелета будет находиться в трюме вашего, — изрек Троуп.
— Это все?! — Волынщик изумленно поднял брови. — Запросто. Полагаю, как и ваши коллеги, вы эксплуатируете малотоннажный, мобильный кораблик?
Такая малютка без труда поместится в пузе нашего здоровячка!..
— Верно, у меня именно такой... кораблик, — поколебавшись, ответил Громобой. Формулировка того, что судно, долгие годы служившее домом ему и Кэт, угодит в «пузо нашего здоровячка», казалась не самой подходящей. — Учтите, я буду сопровождать вас лишь до Пятого, ни парсеком дольше.
— Идет, — кивнул дальнобойщик. — Кстати, мы летим на Лотирр. Придется сделать небольшой крюк, но, видно, ничего не поделаешь. Я предпочту растянуть путешествие, нежели тащиться по прямой, на виду у пиратов... Не могу сказать, что от Атроса до Лотирра рукой подать, однако дальше будет проще. Забраться в ту глушь способны только тяжеловесы вроде нашего, с изрядным запасом горючки... Кстати, что вам понадобилось в тех краях?.. Я-то думал, что профессионалы вашего круга работают ближе к центру...
Блэйз поморщился:
— Говори громче, тебя еще не услышали две крысы в самом дальнем тоннеле. Если названия планет будут озвучены повторно, ты здорово пожалеешь.
— Он серьезно, — сообщил капюшон.
— Еще как, — хмыкнул Троуп. — Все это более серьезно, чем вы можете представить. Вокруг нас полным-полно любопытных с острым слухом. Сплетни порой опережают Курьеров, знаю по опыту. Поэтому воздержитесь от того, чтобы звать меня по имени, и от прочих немаловажных нюансов. С этого самого момента вы принимаете на себя ряд обязательств. Первое: вы не имеете права рассказывать обо мне кому-либо, покуда мы не расстанемся. Второе: когда наши пути разойдутся, вам обоим придется забыть обо мне. НИКТО не должен знать, куда я отправился. Проболтаетесь — горько пожалеете. Словом, моя репутация говорит сама за себя.
— И вновь он не шутит.
— Знаю, — ответил Макбраун, не отрывая взгляда от собеседника. — В таких ситуациях не до шуток... Значит, вы — действительно ОН?! Я так и думал.
— Сомневаюсь, что сие можно отнести на счет твоей проницательности. — Громобой хлебнул виски. — Что ж, пора отчаливать. Нельзя разбазаривать время.
Он поднялся.
Дальнобойщики не шевелились.
— Не возражаете, если мы присоединимся к вам чуть позже?.. Давно не бросали якорь...
— Еще как возражаю. Вставайте. Теперь мы в команде, и я с вас глаз не спущу.
Том, криво ухмыльнувшись, поднялся из-за стола. Было трудно сказать, воодушевило ли его заявление о том, что они «в команде» с легендарным охотником.
Репутация говорит сама за себя.
Вдруг Блэйз поймал себя на том, что безотчетно избегает мыслей о затеянном предприятии, опасном поиске, равно как и о предмете такового. Находиться в пределах досягаемости телепата оказалось не слишком приятно. Откуда знать, вдруг он в этот самый момент забрался в голову и, словно воришка, копошащийся в комоде, тщится найти что-то грязное и компрометирующее?.. Неважно, что: розоватые прегрешения детства, напоминающие выцветшие кружева, либо более серьезные вещи, холодные и тяжелые, как куски железа. То, что Троуп сам стремился позабыть. Окровавленные простыни, блеск ножей, грохот выстрелов, лица убитых; дни/недели/месяцы, проведенные в черном забытьи, похожем на бочку с мазутом...
Неизвестно, перебирают ли беспардонные пальцы это угрюмое наследие.
На всякий случай стрелок обернулся к Вулфу, поднявшемуся на ноги, и, склонившись над дырой капюшона, с хладнокровным нажимом выдавил:
— УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ. НЕМЕДЛЕННО. ТЕБЕ ТАМ НЕ МЕСТО, ПОНЯЛ?
Раздражение превратилось в едва сдерживаемый гнев. Он плескался внутри тесных стенок черепной коробки, грозя вот-вот перелиться наружу. Громобой понятия не имел, как это смотрелось в восприятии телепата, догадываясь, что не очень приятно. Подобно черной пантере, прыгающей из пещеры навстречу незваному гостю. Оскаленная пасть грозила неприятностями.
Очевидно, часть этих догадок подтвердилась: метаморф содрогнулся и шагнул назад, не произнеся ни слова. Незрячие глаза оставались во тьме, хотя, вне всяческих сомнений, видели не одну лишь тьму... Гораздо больше.
Волынщик, нахмурившись, наблюдал за ними.
— Идем, — сказал Блэйз, разворачиваясь к выходу. Виски, оставшееся в графине, не вызвало никаких сожалений. — Стартуем немедленно. Если это вас не устраивает, лучше поищите других провожатых. Я не могу терять времени.
— Понятное дело, — ответил Макбраун, топая следом. — Только подготовить нашего крепыша к старту — не раз плюнуть. В смысле, возни с тяжеловозом водоизмещением в тысячи тонн немного больше, чем с вашей миниатюрной крошкой...
— Час или около того.
— Один час?! — раздался удивленный возглас. — Мы даже прогреться, как следует, не успеем! И к чему такая спешка? Уверен, вы сидели бы, как минимум, час в кабаке, потягивая гадкое пойло, каковое здесь выдают за благородный напиток...
— Не факт. Кроме того, это не имеет никакого значения. Мы встретились, и наши планы подверглись коррективам. Спросите у друга. — Троуп кивнул на Вулфа. — Если наша встреча была предопределена, ничего не поделаешь.
Они покинули салун, более похожий на ботанический сад, оккупированный хроническими алкоголиками, и двинулись к выходу из тоннеля. Неоновые пятна, смрадные толпы, витрины с размалеванными и усталыми шлюхами. Громобой внимательно следил, чтобы спутники не отставали. И — подсознательно — чтобы не всадили под ребро нож или... когтистую лапу.
Огромная «развилка» с высоченным потолком. Охотник безошибочно выбрал направление, устремившись к «вокзалу». Судя по кислому лицу Тома, тот уже успел вкусить прелести здешнего транспорта и остерегался обратной дороги. Метаморф легко поддерживал темп. Под руку его придерживал товарищ, но от Блэйза не укрылось, что это просто видимость. Вулф, закутавшись с головы до ног в серую хламиду, казалось, и сам отлично знал, где нужно свернуть, где ускорить шаг, а где — замедлить. Он огибал нерасторопных пешеходов, позволял пройти торопыгам, не особо нуждаясь в подсказках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Полагаю, объяснение покажется вам слишком невероятным, чтобы быть правдой. Мне самому, честно говоря, — он улыбнулся, — с трудом верится.
— Не факт, — ответил Троуп.
— Только пообещайте, что воздержитесь от преждевременных выводов, сколь бы невообразимым и сомнительным вам ни показалось то, что я скажу.
— Не могу ничего обещать. Говорите.
— Он не...
Договорить помешали.
— Я — телепат, — сообщил баритон.
Том кивнул и развел руками в жесте, сотни лет обозначающем беспомощность:
— Это так. Он прочел пункт направления непосредственно у вас в голове.
Громобой замер. Оба утверждения ворочались в голове огромными камнями. Прежде чем он успел совершить хоть один «преждевременный вывод», субъект, поименованный Вулфом, поднял руки и сдвинул с лица капюшон. Аккуратно, чтобы заглянуть в провал могли лишь сидящие рядом.
Блэйз едва сдержал возглас изумления. Он увидел нечто такое, чего никогда не видел прежде. Ни в одном из миров, ни на одной станции, ни в одной захолустной дыре, собравшей отбросы со всей Галактики. Из тьмы капюшона на него глядела жуткая морда, покрытая густым волосяным покровом. Не борода, отнюдь. Самый настоящий мех. Он рос на лбу, под глазами, не оставляя ни одного свободного участка. Серый, с черными подпалинами. Сходство со зверем на этом не заканчивалось. Сплюснутый нос, благодаря вывернутым ноздрям, неприятно напоминал летучих мышей. Челюсти заметно выдавались вперед. Губы раздвинулись, обнажив острые зубы.
Все это казалось страшной пародией на человеческое лицо. Создавалось впечатление, будто безумный художник-сюрреалист написал сей «портрет», до неузнаваемости исказив и обезобразив привычные черты. Старался вылепить нечто другое, соединив в пугающем творении то, что соединить априори нельзя.
Главное же, что устрашало наиболее сильно, заключалось в одном немаловажном моменте. Сказать, что заросшее мехом лицо воистину потрясало, было непросто. Троупу приходилось видеть Иных, обладающих куда более отталкивающей внешностью. Истина заключалась в том факте, что за носом летучей мыши, мощными челюстями и острыми клыками надежно спрятан... простой человек. Геном, остававшийся неизменным с доисторических времен. Геном homo sapiens, к достоинствам и недостаткам коего прибавились кое-какие отличия, не способные, впрочем, изменить самой сути. Просто кто-то давным-давно решил, что наделен силой вмешиваться в бесконечность, протянувшуюся из прошлого в будущее информационной грядой.
Они не знали, что изменить главного им не удастся, что и послужило роковой ошибкой. За мехом, челюстями и клыками скрывался человеческий дух и душа, время от времени забывающие, как пользоваться теми «инструментами», что вклинились в генетический код материального тела.
Человек + волк = метаморф = полуволк/получеловек.
Вулф.
Следовало догадаться. Имя говорило само за себя.
Покуда эти мысли грохотали в сознании Громобоя вагонетками для перевозки руды, взгляд нашарил главное. То — не мех, не челюсти, — что являлось наиболее примечательным на удивительном лице. Глаза. Органы зрения, утратившие первоначальную роль, превратившиеся во что-то совершенно иное. Блэйз и Волк не встретились взглядами, да и не могли бы, при всем желании или без такового.
Глаза Вулфа представляли собой розоватые бельма, лишенные малейшего намека на зрачки и роговицы. Пустоту заполняла сеть набухших капилляров. А, приглядевшись, Троуп заметил (вернее, у него сложилось впечатление, что он заметил, поскольку о чем-либо конкретном говорить не приходилось), что под узором красных сосудов пульсирует нечто еще. Какой-то внутренний свет, определить природу коего не представлялось возможным. Он исходил, тек и лучился, казалось, из сокровенной глубины.
Громобой понятия не имел, что ЭТО было, однако он сразу ощутил, что это НЕЧТО дает обладателю поистине непредставимые возможности. И, разумеется, с лихвой компенсирует такую незначительную частность, как зрение.
Капюшон надвинулся, покрыв лицо непроницаемой тенью.
— Метаморф? — выдохнул охотник. — КАК?! Несмотря на былую популярность евгеники, ныне люди с «модифицированным» ДНК встречались не просто редко, а поразительно редко... Причин — несметное множество. Не последнее место в их ряду занимала ксенофобия. Люди использовали ресурс «модификации», после чего постарались забыть о содеянном, как о страшном сне. Разглядеть за мехом и клыками человеческую суть оказалось непросто. Наилучшим доказательством служил капюшон.
«КАК?!» — струной звенел вопрос.
Атрос-5. Совпадение казалось слишком невероятным. Для простого совпадения.
Волынщик неторопливо сложил руки на груди. Мускулы «оживили» татуировки, привели их в хаотичное движение. Чернильные молнии и девицы плясали.
— Это долгая история, — последовал ответ. — Вы не желаете делиться секретами с нами, так отчего нам делиться своими?.. С другой стороны, — он хитро сощурился, — если окажется, что нам по пути, и вы не прочь составить компанию паре космических бродяг, у нас появится время, дабы вспомнить былое.
Дальнобойщик выжидающе умолк.
Блэйз призадумался. Занятно, занятно, ничего не скажешь. И вновь у него имелись две причины. Первая — конспиративная — настаивала на выяснении того, что ЕЩЕ Волку удалось вытащить из головы стрелка (за неимением иного, более подходящего объяснения, телепатия оставалась единственным вариантом). От этого зависело многое. Вместе с тем, даже если метаморф узнал немало того, что знать ему совершенно не полагалось, Троуп не видел возможности выправить сие обстоятельство. Он не убийца. Во всяком случае, не убийца обычных людей. И Иных. Лишь тех, кого приговорил Закон.
Что же касалось другой причины, то и на этот раз она заключалась в крайне приземленных вещах.
«Мы скорее НЕ долетим, чем долетим. С самыми что ни на есть полными баками...»
Ну вот «что-нибудь» и подвернулось. Не этого ли Громобой интуитивно ожидал?
— Вот что, — начал он. — Я приму ваше предложение, если мы столкуемся насчет вознаграждения, а также иного условия, не менее важного... Итак, сколько?
Макбраун переглянулся с тьмой внутри капюшона.
— Пять тысяч. Полагаю, вполне достаточно даже для такой знаменитости.
— Не сказал бы, — буркнул Блэйз.
Он не собирался торговаться. Межпланетный Розыск не располагал к пререканиям. Охотник получал ровно столько, сколько значилось в открытых офертах. Проще говоря, на объявлениях с надписью «WANTED». Ни центом больше. Торговаться лишено всякого смысла, невзирая на все трудности, каковые служителю Закона пришлось претерпеть при поимке преступника.
И потом в данной ситуации деньги — не главное. Какие-то пять тысяч.
В контексте восьмизначной суммы.
Том, в который раз проявил сообразительность и не стал развивать тему.
— Каково второе условие?
— Мое судно во время перелета будет находиться в трюме вашего, — изрек Троуп.
— Это все?! — Волынщик изумленно поднял брови. — Запросто. Полагаю, как и ваши коллеги, вы эксплуатируете малотоннажный, мобильный кораблик?
Такая малютка без труда поместится в пузе нашего здоровячка!..
— Верно, у меня именно такой... кораблик, — поколебавшись, ответил Громобой. Формулировка того, что судно, долгие годы служившее домом ему и Кэт, угодит в «пузо нашего здоровячка», казалась не самой подходящей. — Учтите, я буду сопровождать вас лишь до Пятого, ни парсеком дольше.
— Идет, — кивнул дальнобойщик. — Кстати, мы летим на Лотирр. Придется сделать небольшой крюк, но, видно, ничего не поделаешь. Я предпочту растянуть путешествие, нежели тащиться по прямой, на виду у пиратов... Не могу сказать, что от Атроса до Лотирра рукой подать, однако дальше будет проще. Забраться в ту глушь способны только тяжеловесы вроде нашего, с изрядным запасом горючки... Кстати, что вам понадобилось в тех краях?.. Я-то думал, что профессионалы вашего круга работают ближе к центру...
Блэйз поморщился:
— Говори громче, тебя еще не услышали две крысы в самом дальнем тоннеле. Если названия планет будут озвучены повторно, ты здорово пожалеешь.
— Он серьезно, — сообщил капюшон.
— Еще как, — хмыкнул Троуп. — Все это более серьезно, чем вы можете представить. Вокруг нас полным-полно любопытных с острым слухом. Сплетни порой опережают Курьеров, знаю по опыту. Поэтому воздержитесь от того, чтобы звать меня по имени, и от прочих немаловажных нюансов. С этого самого момента вы принимаете на себя ряд обязательств. Первое: вы не имеете права рассказывать обо мне кому-либо, покуда мы не расстанемся. Второе: когда наши пути разойдутся, вам обоим придется забыть обо мне. НИКТО не должен знать, куда я отправился. Проболтаетесь — горько пожалеете. Словом, моя репутация говорит сама за себя.
— И вновь он не шутит.
— Знаю, — ответил Макбраун, не отрывая взгляда от собеседника. — В таких ситуациях не до шуток... Значит, вы — действительно ОН?! Я так и думал.
— Сомневаюсь, что сие можно отнести на счет твоей проницательности. — Громобой хлебнул виски. — Что ж, пора отчаливать. Нельзя разбазаривать время.
Он поднялся.
Дальнобойщики не шевелились.
— Не возражаете, если мы присоединимся к вам чуть позже?.. Давно не бросали якорь...
— Еще как возражаю. Вставайте. Теперь мы в команде, и я с вас глаз не спущу.
Том, криво ухмыльнувшись, поднялся из-за стола. Было трудно сказать, воодушевило ли его заявление о том, что они «в команде» с легендарным охотником.
Репутация говорит сама за себя.
Вдруг Блэйз поймал себя на том, что безотчетно избегает мыслей о затеянном предприятии, опасном поиске, равно как и о предмете такового. Находиться в пределах досягаемости телепата оказалось не слишком приятно. Откуда знать, вдруг он в этот самый момент забрался в голову и, словно воришка, копошащийся в комоде, тщится найти что-то грязное и компрометирующее?.. Неважно, что: розоватые прегрешения детства, напоминающие выцветшие кружева, либо более серьезные вещи, холодные и тяжелые, как куски железа. То, что Троуп сам стремился позабыть. Окровавленные простыни, блеск ножей, грохот выстрелов, лица убитых; дни/недели/месяцы, проведенные в черном забытьи, похожем на бочку с мазутом...
Неизвестно, перебирают ли беспардонные пальцы это угрюмое наследие.
На всякий случай стрелок обернулся к Вулфу, поднявшемуся на ноги, и, склонившись над дырой капюшона, с хладнокровным нажимом выдавил:
— УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ. НЕМЕДЛЕННО. ТЕБЕ ТАМ НЕ МЕСТО, ПОНЯЛ?
Раздражение превратилось в едва сдерживаемый гнев. Он плескался внутри тесных стенок черепной коробки, грозя вот-вот перелиться наружу. Громобой понятия не имел, как это смотрелось в восприятии телепата, догадываясь, что не очень приятно. Подобно черной пантере, прыгающей из пещеры навстречу незваному гостю. Оскаленная пасть грозила неприятностями.
Очевидно, часть этих догадок подтвердилась: метаморф содрогнулся и шагнул назад, не произнеся ни слова. Незрячие глаза оставались во тьме, хотя, вне всяческих сомнений, видели не одну лишь тьму... Гораздо больше.
Волынщик, нахмурившись, наблюдал за ними.
— Идем, — сказал Блэйз, разворачиваясь к выходу. Виски, оставшееся в графине, не вызвало никаких сожалений. — Стартуем немедленно. Если это вас не устраивает, лучше поищите других провожатых. Я не могу терять времени.
— Понятное дело, — ответил Макбраун, топая следом. — Только подготовить нашего крепыша к старту — не раз плюнуть. В смысле, возни с тяжеловозом водоизмещением в тысячи тонн немного больше, чем с вашей миниатюрной крошкой...
— Час или около того.
— Один час?! — раздался удивленный возглас. — Мы даже прогреться, как следует, не успеем! И к чему такая спешка? Уверен, вы сидели бы, как минимум, час в кабаке, потягивая гадкое пойло, каковое здесь выдают за благородный напиток...
— Не факт. Кроме того, это не имеет никакого значения. Мы встретились, и наши планы подверглись коррективам. Спросите у друга. — Троуп кивнул на Вулфа. — Если наша встреча была предопределена, ничего не поделаешь.
Они покинули салун, более похожий на ботанический сад, оккупированный хроническими алкоголиками, и двинулись к выходу из тоннеля. Неоновые пятна, смрадные толпы, витрины с размалеванными и усталыми шлюхами. Громобой внимательно следил, чтобы спутники не отставали. И — подсознательно — чтобы не всадили под ребро нож или... когтистую лапу.
Огромная «развилка» с высоченным потолком. Охотник безошибочно выбрал направление, устремившись к «вокзалу». Судя по кислому лицу Тома, тот уже успел вкусить прелести здешнего транспорта и остерегался обратной дороги. Метаморф легко поддерживал темп. Под руку его придерживал товарищ, но от Блэйза не укрылось, что это просто видимость. Вулф, закутавшись с головы до ног в серую хламиду, казалось, и сам отлично знал, где нужно свернуть, где ускорить шаг, а где — замедлить. Он огибал нерасторопных пешеходов, позволял пройти торопыгам, не особо нуждаясь в подсказках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59