Такие могли перевозить эльфов в мастерской Санта-Клауса. Они представляли собой небольшие конструкции, сооруженные — вне всяких сомнений — (о, чудеса инженерной мысли!) из вагонеток для перевозки руды. Налет комфорта, как, в частности, крыши, сиденья и оконца, тщетно сопротивлялся истинному, никоим образом не связанному с пассажирскими перевозками предназначению вагонеток. По всей Федерации те перемещали тоннаж неорганического происхождения, которому положительно ВСЕ РАВНО, как попадать из точки А в точку Б, но не хрупкие человеческие тела. Эх, думал Троуп, сюда бы Галактическую комиссию пассажирского транспорта. Впрочем, одно исключало другое. Если бы комиссия каким-то чудом посещала подобные места, аборигены имели бы больше возможностей для благоустройства быта.
Будто со стороны созерцая свои опасения, Блэйз наблюдал воочию и то, как у поездов имела место оптимистичная активность. Пассажиры — люди и Иные — залезали в вагончики либо покидали их, ничуть, похоже, не смущаясь комичности и небезопасности происходящего. Стоило поезду подъехать к «перрону», как дверцы раскрывались (под воздействием физических усилий пассажира, ничего более), кто-то выходил, кто-то погружался.
Вновь прибывшие спешили к пешеходному тоннелю. Инопланетяне и люди, торговцы, дальнобойщики и старатели. Все, как один, потрепанные, побитые жизнью. А кто еще станет посещать затерянный в Космосе булыжник?
Громобой не знал, что здесь и где; тем более не представлял, куда отправляться. Было бы неплохо ознакомиться с расписанием маршрутов. Оное расписание — большой металлический щит — красовалось на каменной стене. Стрелок изучил цветную схему, достойную титула «НАИМЕНЕЕ информативный путеводитель в этой части Галактики». Хватило беглого взгляда. Надписи, наспех выведенные на куске обшивки чьей-то корявой рукой/клешней/щупальцем, скупо сообщали: «уровни 1, уровни 2, уровни 3», «центр».
Поразмыслив, Троуп решил, что «уровни» являлись жилыми частями поселения. Или такими, где до сих пор идут выработки. Либо жилыми и производственными одновременно: старатели нередко селились рядом с застолбленными участками. Или от «уровней» к местам выработки шли особые пути.
Как бы там ни было, единственную ценность для туриста представлял «центр». Сие подразумевалось само собой. Щит так и сообщал: «выпивка, девочки, азартные игры». Кратко, но по существу. Кроме того, вагоны с обозначением «ЦЕНТР» выгружали и принимали наибольшее число пассажиров.
Приблизившись к путям, Блэйз посвятил пару минут ожиданию. Вот стены одного из тоннелей осветились отраженным светом. Показался головной вагон, несущий на себе комплект крупнокалиберных фар. Внутри не было ни машиниста, ни оператора. Все управлялось автоматикой. Вероятно, аборигены занимались более насущными делами либо попросту боялись использовать собственный транспорт. Энергия, нужно полагать, подавалось по рельсам.
Поезд затормозил, испустив многоголосье скрипов, от натужных и низких до невыносимо пронзительных. Покачнулся и замер. Вагоны ожили: хлопали дверцы; пассажиры, нещадно матерясь, выбирались наружу. Многие запомнят эту поездку до конца своих жизней. Следующая партия спешила навстречу
Громобой также решил поторопиться, прекрасно понимая, что прожил бы и без этого нового опыта. Подошел к вагончику и дернул за ручку. Дверца неохотно распахнулась. Убедившись, что внутри нет ни души, Троуп забрался в «салон». Дверь закрылась под собственным (немалым, нужно отметить) весом. Крохотный светильник, при свете которого было бы проблематично читать даже азбуку, упорно гонял тени по углам. Стены бескомпромиссно блестели металлом. Единственным предметом, кое-как намекавшим на удобства, являлась скамья, привинченная к полу. На ней Блэйз и восседал. Его задница категорично утверждала, что ни о каких удобствах не могло идти и речи. Спинка отсутствовала, поэтому хребет постоянно ощущал металлический холод. Грязное окно едва пропускало свет.
Поезд тронулся, испустив тот же спектр скрипов, но в обратной последовательности. Под полом родилась сильная вибрация и, похоже, не собиралась исчезать. «Перрон» проплыл мимо. Вокруг сомкнулись стены тоннеля.
Скажи кто-нибудь день назад Громобою, что он по собственной воле прокатится в поезде, сляпанном из модифицированных вагонеток для перевозки руды, охотник ни за что бы не поверил. А то и отвесил бы оплеуху.
Более всего поездка напоминала популярный аттракцион «Суборбитальные американские горки». Только проходила с меньшим комфортом. Взлеты и падения присутствовали, конечно, не столь головокружительные. Однако отсутствие страховочных ремней и элементарных поручней придавало происходящему неповторимую пикантность. Пассажиров бросало внутри вагонов, как содержимое консервов, выпущенных жуликоватым предпринимателем. Дабы придать себе статичное положение, Троуп уперся ногами в стены, а руками вцепился в скамью. Ствол шахты, переделанной в железнодорожный тоннель, был очень далек от геометрической прямой.
За оконцем царила непроглядная тьма, не считая кратковременных мгновений, когда к путям выходили другие тоннели. Их проемы проносились аморфными желтыми пятнами. В остальном же ничто не расстилало мрак. Апокалипсический полет сопровождали грохот колес, скрипы и дребезжание. Вибрация объяла вагонетку целиком, от пола до потолка. Еще немного, единственный добавочный км/ч, и казалось, катастрофа неминуема.
За эти минуты, показавшиеся вечностью, Блэйз, болтаясь из стороны в сторону, успел пожалеть обо всем на свете и раскаяться во многих поступках, которые совершил или должен был совершить. Флоберцы не брани плату за проезд, и это неспроста. Извечный, неизменный признак подвоха.
Все рано или поздно подходит к концу. Окончилось и путешествие к центру астероида, чему Громобой несказанно обрадовался. Тормозные колодки, повинуясь электрическому импульсу, стиснули колеса. По крайней мере, попытались. «Салон» наполнила нестерпимая какофония, еще более жуткая, нежели в прошлый раз. Крутящий момент пошел на убыль неровно, резкими рывками, отчего пассажира вагонетки бросило вперед, и если бы не сильный упор, Троуп в лучшем случае отделался бы ушибами.
За оконцем посветлело. Так, в сонме кошмарных звуков, с трясущимися внутри пассажирами, поезд, наконец, застопорил ход. Нужно думать, Центр.
Блэйз, бормоча под нос самые страшные космические ругательства, открыл дверцу и распрямил затекшие ноги. Выбираясь наружу, он ничем не отличался от прочих попутчиков. Обезумевший взгляд, шаткая походка, нарушенная координация движений. Громобой отпустил дверь, подумав, что теперь на ней впору написать что-нибудь вроде «Здесь, такого-то числа, такого-то года, имел неосторожность прокатиться Блэйз Троуп, небезызвестный охотник за головами, гроза преступников всей Галактики».
Придя в себя, Громобой осмотрелся. Этот перрон значительно превосходил предыдущий размерами и был гораздо светлее. Но этим — размерами и количеством светильников — отличия исчерпывались. Обычная полость искусственного происхождения с грубыми каменными стенами и неровным полом. Таковы все пейзажи Алькатраса. Сей «Центр», разумеется, не являлся геометрическим центром огромного булыжника — путь в те места занял бы несколько часов (и представить страшно). Именно там находился магниевый сердечник, основные запасы руды. Точнее, остатки былой роскоши.
У этой пещеры также имелось несколько ответвлений. На сей раз — семь. В шесть тянулись железнодорожные пути. Мало ли, куда. Выяснять у Блэйза не возникло ни малейшего желания. Пошатываясь, он отступил от вагонетки.
Попутчики, неосознанно дублируя нетвердую походку, разошлись по перрону или отправились в седьмой тоннель. Среди ожидающих обнаружились безумцы, готовые отправиться в обратный путь, к космическому причалу.
Дверцы захлопнулись, и поезд, скрежеща, тронулся и обратном направлении. Когда вдали затих его надрывный грохот, под каменным сводом, вопреки ожиданиям, не воцарилась хрустальная тишина. Размеры и форма пещеры создавали причудливую акустическую картину, искажающую и усиливающую любой звук. Волны, воспринимаемые человеческим ухом, сливались, перетекали друг в друга, наслаивались одна на другую, звенели в непривычных тональностях. Голоси людей и Иных отражались от неровных поверхностей под непредсказуемыми углами, благодаря чему казалось, что беседующие стояли на расстоянии метра, хотя на самом деле они могли находиться в противоположном конце пещеры. Но под куполом бушевали звуки, рождавшиеся не здесь и не сейчас, приобретавшие, тем не менее, достаточно сил, чтобы заглушить всё прочее. Как-то: смех, музыка, звон стекла, гул механизмов, неидентифицируемый грохот. Совершенно очевидно, что все это прилетало из седьмого тоннеля. Оттуда, куда спешили прибывшие.
Троуп решил последовать их примеру. Тем более что ничего иного не оставалось. На стене висела карта ж\д путей, еще более масштабная, представлявшаяся привлекательной пропорционально тому, чем меньше о ней знаешь.
Все те, кто стремился очутиться в царстве беззаботного гомона, давно исчезли в тоннеле. Громобой тащился следом. Едва черный зев сомкнулся вокруг, как акустическое сопровождение кардинально изменилось. Тоннель являлся своего рода трубой, пропускающей звуки вовне, сам же он не задерживал ровным счетом ничего. Вероятно, поэтому стрелок не почувствовал угрозу. Сказалось, разумеется, и путешествие в адском поезде.
Впереди тоннель раздавался, образуя овальный светлый проем. На его фоне обозначились три силуэта. Пропуская несущественные детали, Блэйз выделил оружие. Строго говоря, вооружен был лишь один — у него имелся кривой кинжал (такие предпочитают пираты). Второй держал обрезок трубы. Ну а третий — самый массивный — сжимал лом. Похоже, все трое мнили себя крутыми.
Они затаились здесь, в тоннеле, дожидаясь, пока пройдет основная масса. Последний, наименее торопливый пассажир, являлся добычей. То ли в силу физических недостатков, то ли раздутого самомнения, то ли по причине еще более раздутого кошелька, он не спешил, что, по мнению грабителей, им было на руку. Они предпочли устроить засаду в тоннеле, ведущем к Центру, ведь именно сюда стремились туристы. Кроме того, здесь, на удалении от причала, затруднительно получить помощь (дальнобойщики славились взаимовыручкой). Грабители отлично знали местные лазейки и в случае осложнений могли запросто унести ноги десятком различных путей.
Расчет, в общем-то, верный. За исключением того, что сегодняшняя «добыча» задержалась не в силу лености или, тем паче, физических недостатков.
Как следует разглядев потенциальную жертву, бандиты озадаченно застыли. Незнакомец не очень-то походил на безобидного туриста, каковые появлялись на Скале, чтобы заправиться. Не походил даже на дальнобойщика, хотя среди представителей оной профессии встречались довольно опасные персонажи. Высокая, подтянутая фигура внушала опасения.
Будь грабители немного поумнее и опытнее, они сочли бы за благо убраться восвояси. Но, по-видимому, у них еще не выработалось необходимое чутье (именно оно позволяло маргиналам прожить подольше или же, напротив, умирало в зародыше и НЕ позволяло). Поэтому троица переглянулась и выступила вперед. В конце концов, их трое, а этот парень — один.
— Вот это да, — просипел тот, что в центре, поигрывая кинжалом. — К нам пожаловала большая шишка! Очередной денежный мешок! Мы у тебя одолжим малость, не против? Все старо, как мир, приятель — кошелек или жизнь!
Сейчас, будь это настоящий вестерн, Троуп должен достать сигару и прикурить таким образом, чтобы горящая спичка отбрасывала на лицо неуверенные отсветы. Однако без стетсона должный эффект был бы потерян.
Охотник отодвинулся в сторону, чтобы выйти из освещенного конуса, испускаемого светильником. Теперь он в тени и, что куда важнее, не щурится.
— Жизнь?.. — переспросил Громобой. — О, да! Я могу подарить вам ваши никчемные жизни. Убирайтесь, кретины. И впредь осмотрительнее выбирайте клиентов!
Троица вновь переглянулась.
— Ты не можешь так нам говорить, — прогудел верзила, перехватывая лом. Очевидно, местный дурачок. Самый большой и — стереотипно — самый глупый.
— Вот именно, — кивнул главарь с ножом. — Давай денежки, клоун, да поживее!
— Клоун? — Блэйз поднял бровь. — Занятно. Вы даже приблизительно не представляете, кто я такой... впрочем, знай вы, вас бы уже след простыл.
— Хватит чушь городить! — ощерился бандит. — По-хорошему, значит, не хочешь?!
— Вот именно, что хочу. Уходите, пока еще можете.
— Нет уж. — Главарь повернулся к верзиле. — Джон, давай.
Здоровяк переменился в мгновение ока. Словно на затылке у него щелкнул невидимый тумблер. Оскалившись и выпучив глаза, он прыгнул к «потенциальной жертве разбоя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59