Кроме того, наши действия нанесли ощутимый удар по их экономике, от которого они не скоро оправятся. Они больше не будут отнимать у нас деньги. Мы добились этого благодаря тебе.
– Да, – ответила Франсина и, выпрямившись, улыбнулась. – Да, благодаря мне. Бедный папочка.
– Расскажи ему все, если тебе кажется, что от этого будет польза. Пусть он во всем обвинит меня, может быть, ему будет легче. Мы не должны остаться в его глазах безропотными жертвами. Ведь теперь не мы жертвы, а они.
– Спасибо тебе. – Франсина ближе придвинулась к Денизе и поцеловала ее. – Ты такая сильная. Без тебя нам было бы трудно справиться с ними. Я не хочу, чтобы мои дети боялись звезд так, как я.
– Они никогда не будут бояться звезд, обещаю тебе, – ответила Дениза.
После того как прибыли все дети, Дениза собрала всех их вместе и расставила перед ними медийные блокноты. Она решила устроить им внеклассное занятие и исполнила несколько легко запоминающихся песенок, которые они пели вместе с ней. При этом дети занимались созданием различных объемных рисунков всевозможных радужных оттенков. Для каждого из них у Денизы нашлось ласковое слово похвалы. Она попыталась угадать, что дети попытались изобразить, и некоторые ее предположения вызвали взрывы смеха.
Затем дети отправились на перемену, чтобы выпить сока с печеньем. Дениза села перекусить вместе с ними и налила себе чая.
– Расскажите нам ту историю до конца, пожалуйста! – попросил кто-то из ребятишек. – Пожалуйста!
Изобразив легкое неудовольствие, Дениза отставила в сторону чашку с чаем.
– Тут находятся не все. Мне не хотелось бы повторять историю отдельно для них.
Ее слова вызвали бурю радостных воплей.
– Ну хорошо, – сказала она, деланно вздохнув. – Пожалуй, начнем.
«В конце концов неизвестно, сколько я здесь еще пробуду», – подумала Дениза. Ей стало немного грустно при мысли о том, что, несмотря на открывающиеся перед ней ошеломляющие перспективы, будет тяжело расставаться с этими смешливыми радостными мордашками. Детей в этом возрасте можно во многом убедить и добиться их доверия и восхищения.
– У Моцарка ушло целых семнадцать лет на то, чтобы полностью облететь всю Империю Кольца. За несколько недель до его возвращения в королевстве стало известно о том, что он скоро окажется в родном краю. На каждой планете в его честь устраивали праздники. Когда Эндолин узнала о возвращении Моцарка, она не смогла удержать слез счастья. Семнадцать лет никто ничего не знал ни о принце, ни о его корабле. А семнадцать лет – немалый срок, вера пошатнулась даже у тех, кто крепок духом.
Однако долгожданный день настал, и миллионы подданных королевства собрались вокруг исполинского посадочного поля. Долгие часы люди с нетерпением смотрели на небо, ожидая, когда в нем появится космический корабль. Наконец они были вознаграждены за свое терпеливое ожидание – высоко в небе появилась крошечная черная точка.
С каждой секундой она становилась все больше и больше, пока не стали видны очертания космического корабля. Его появление люди встретили радостными криками. Корабль опустился на ту самую площадку, с которой когда-то, много лет назад, стартовал и которая оставалась пустой все долгие семнадцать лет.
Первым наружу вышел Моцарк, которого поприветствовал его отец, король, тут же открыто заплакавший от радости. Остальных членов экипажа также встретили со всеми почестями, несмотря на то что они были не столь известны, как принц, но все же сыграли не менее важную роль в путешествии.
После того как все празднества закончились, Моцарк отправился во дворец Эндолин и попросил у нее прощения.
– Почему? – удивлённо спросила Джедзелла. – Что он такого натворил?
– Почти то же самое спросила у него и Эндолин, – улыбнувшись, сказала Дениза. – Ей тоже хотелось узнать, что он такого натворил. Моцарк ответил, что виноват в том, что семнадцать лет провел вдали от нее, и поэтому не рассчитывает ни на какое прощение. Они любили друг друга, когда он оставил ее, а тех, кого любишь, нельзя наказывать таким тяжелым испытанием, как разлука. Эндолин рассмеялась, назвала его глупым и сказала, что полюбила его еще больше, когда он отправился в путешествие. Разве кто-то другой совершил столь великую жертву ради идеала, в который они верили? После этого она задала вопрос, который ей хотелось задать все эти семнадцать лет: «Что же ты нашел?»
Моцарк настолько устыдился вопроса возлюбленной, что понуро опустил голову. «Ничего, – признался он. – Я не нашел ничего такого, чего не смогли бы построить или придумать мы сами. В этом мне совершенно не повезло, все мое путешествие обернулось неудачей. Я почти потерял семнадцать лет жизни».
Эндолин воодушевила эта маленькая искорка надежды. Он спросила, что значит короткое слово «почти». Моцарк ответил, что кое-что он все-таки нашел. «Один эгоистичный пустячок, – сказал он. – Он принадлежит только мне и никому другому». «Что же это такое, любовь моя?» – спросила она. Моцарк внимательно посмотрел на нее и ответил: «Я стал понимать, что жизнь – это самое ценное. Главное не место, которое ты занимаешь, а кто ты такой. Самое главное – как ты живешь. А жить нужно в полную силу. И еще я знаю, что жить именно таким образом я смогу только рядом с тобой. Это – единственное, что я узнал во время своих странствий. Мне все равно, вознесется ли мое королевство к вершинам славы или канет в пучину позора. Главное – всегда быть рядом с тобой».
Эндолин радостно рассмеялась и сказала, что, конечно же, будет жить вместе с ним. Моцарк был вне себя от радости. Прошло немного времени, и они поженились. Моцарк стал королем, а Эндолин – королевой. Они долго и справедливо правили своим королевством. Было трудно припомнить другого такого же доброго и мудрого монарха. Так что королевство, конечно, не скатилось в пучину позора, а процветало и всячески заботилось о своих подданных.
Дети замолчали, ожидая продолжения, но скоро поняли, что рассказу Денизы настал конец. Некоторые из них вопрошающе переглянулись. На лицах многих была написана обида. Было ясно, что они почувствовали себя немного обманутыми.
– Это все? – спросила Мелани.
– Пожалуй, все, – ответила Дениза. – Так что же вы поняли о путешествии Моцарка?
– Ничего! – крикнул кто-то из мальчишек. Остальные захихикали.
– Это не совсем верно, – заявила Дениза. – Я усвоила из него многое, также, как видимо и вы. Мораль этой истории проста: технология, которой мы обладаем – я первой готова признать, что это сказочная технология, – не должна ослепить нас своей грандиозностью. Наука не может дать ответ на все без исключения вопросы. Сама по себе она не способна дать людям счастье, она может лишь осветить наш путь в будущее. Мы должны сами найти свое счастье за то короткое время, какое нам отпущено для того, чтобы шагнуть во вселенную. Когда вы станете взрослыми, то сосредоточите свои усилия на той работе, которая покажется особенно важной для вас лично. Для Моцарка самым главным делом жизни была его любовь к Эндолин. Но для того чтобы понять это, ему потребовалось совершить путешествие по всей галактике. Только тогда, когда он отыскал решение и сделал выбор между научной истиной и разумом людей, он понял, насколько напрасным оказалось его странствие. Вселенная находится вокруг тебя, ты – главный ее центр. Человек – мерило всех вещей. Это относится ко всем людям, и к вам тоже.
Успокоенные, правда, не до конца, дети вскочили со своих мест и побежали играть в сад.
– Очень хорошо, моя дорогая! – Дениза обернулась и увидела в дверях миссис Почански. – Спасибо тебе. Мне было интересно дослушать твою историю до конца, – добавила старая дама.
– Вам понравилось?
– Конечно, понравилось. Пусть даже рассказ и весьма далек от классических образцов жанра. Чтобы подняться до их вершин, тебе еще следует немного отточить мастерство. Но я рада, что ты рассказала детишкам эту историю.
Дениза посмотрела в окно на детей, как обычно, устроивших в саду веселую кутерьму.
– Пожалуй, мне следовало бы придать рассказу более яркую концовку.
– Если концовка соответствует действительности, то он вполне подойдет нашей цели. Никогда не умаляй собственных достоинств, дорогая!
– Я излишней скромностью не страдаю, – улыбнулась Дениза.
– Знаю. Для меня это не секрет.
В голосе старой леди прозвучало нечто такое, что заставило Денизу на мгновение неуверенно замолчать.
– Я горжусь тобой, Дениза, – снова заговорила миссис Почански. – За последние несколько недель ты проделала большую работу. И это притом, что обстоятельства были не слишком благоприятными. Это вселяет в меня надежду на лучшее будущее.
– Все равно победа будет за нами. Не беспокойтесь.
– Конечно, за вами. За Таллспрингом.
С этими словами миссис Почански вернулась на кухню.
Мишель Райк поступила правильно, передав лабораторию Джозепу и Рэймонду. Она находилась в блоке ботаники – старейшем университетском здании на самом краю похожего на парк кампуса. Засаженная эретиями аллея соединяла ее с центральной группой факультетских строений. Кроны этих деревьев с длинными темно-зелеными листьями отбрасывали густую тень на пешеходную дорожку. Студенты уверяли, что когда на них расцветают белые цветки, то аллея благоухает неповторимым упоительным ароматом. Однако до той поры еще далеко, целых несколько месяцев. Высокие деревья и безветрие придавали этому месту атмосферу пустынного уединения, как будто и люди, и их работа переместились куда-то, оставив нескольких ученых преклонных годов ухаживать за растениями среди приходящих в упадок лабораторных корпусов.
Джозепу и Рэймонду этот участок университетского городка представлялся идеальным местом для проведения тренировочных испытаний. Самое замечательное свойство этого места состояло в том, что оно было совершенно уединенным и в то же время находилось в самом сердце Даррелла. Ботанический блок обладал собственной компьютерной сетью, правда, устаревшей на несколько поколений. Тем не менее она прекрасно подходила для их целей даже сейчас, когда жизнь в столице более или менее нормализовалась, хотя примерно треть студентов все еще находилась в долгосрочном академическом отпуске. Присутствие Джозепа и Рэймонда практически ни у кого здесь не вызывало интереса.
Вдоль стены тянулись камеры холодного климата, их запотевшие стекла сияли странным бледно-фиолетовым светом. В углу монотонно дребезжали работающие морозильные шкафы. На стоящих в центре помещения двух деревянных скамьях громоздились всевозможные стеклянные сосуды, напоминавшие сложный набор химической посуды для кабинета химии в средней школе. Столы перед высокими окнами были уставлены десятками глиняных горшков с уродливыми волосатыми кактусами, растущими в твердой как камень почве. Под одним из столов был спрятан вездесущий черный инфокуб, светившийся в полумраке комнаты тремя крошечными оранжевыми светодиодами. Отдельно от всей лабораторной сети он был усилен программой «Прайм», позволявшей испытателям не привлекать к себе внимание Искусственного Разума университетского начальства.
Комплект расположенных в кубе нейропроцессоров генерировал образ «Корибу», видимый с приближающегося к нему «Сяньти». Джозеп и Рэймонд воспринимали его своими пучками нейронов, которые при работе на тренажере позволяли обходиться без специальных костюмов. Когда Джозеп и Рэймонд садились рядом в обычные кожаные кресла, импульсы зрительных образов проникали им прямо в мозг, давая даже ощущение свободного парения в условиях низкой гравитации. Закрыв глаза, они на какое-то время забывали о том, что находятся в ботанической лаборатории. Если бы на них в эти минуты кто-то посторонний посмотрел, он решил бы, что эти двое пребывают в состоянии глубокого сна.
Сейчас Джозеп находился на пилотском сиденье на борту «Сяньти», в то время как Рэймонд и Дениза еще только собирались надеть костюмы, чтобы начать тренировку. Через ветровое стекло была видна громада «Корибу» – внушительное нагромождение всевозможных механизмов, повисшее в трехстах метрах перед носом корабля. К нему приближались еще два «Сяньти», на которых начали открываться люки грузовых отсеков. Навстречу им выскользнули маленькие одноместные шаттлы, готовые выгрузить в них свой бесценный груз.
– Никакого физического контакта с кораблем-маткой, – задумчиво проговорил Джозеп. – Поэтому на расстоянии в триста метров мы проведем учебную тревогу.
На экранах консолей, так же как и на ветровом стекле, появились янтарного оттенка графики, свидетельствовавшие о сбое гидравлики в соленоидах люка в грузовом отсеке «Сяньти». С полетного контроллера «Корибу» поступил запрос. Джозеп повел свой рассказ в рамках указаний, полученных из вахтенных журналов космопорта.
После того как ИР космоплана получил и подтвердил данные бортовых систем, им дали добро на посадку в ремонтном отсеке корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131