Я поспешно выпрямился, схватил покрывало и хотел снова натянуть его на лицо мертвеца, но потом остановился.
Черное одеяние воина распахнулось, и я мог видеть его обнаженную грудь.
Прямо над его сердцем виднелась татуировка. Света было недостаточно, чтобы хорошенько рассмотреть ее, поэтому, немного поколебавшись, я снова опустился на колени, достал из кармана спички и зажег одну.
В мерцающем свете пламени я увидел крошечную картину, искусно выполненную сине-фиолетовой тушью на его коже. Она была не больше ногтя большого пальца, но все детали были переданы так верно, как это обычно встречается на высокохудожественных миниатюрах.
Это был круг с зазубренным краем, как стилизованный солнечный диск. Внутри круга была изображена лошадь, на которой сидели двое мужчин в набедренных повязках, лица обоих были обращены к зрителю. Мужчина, сидящий впереди, держал в вытянутой правой руке копье, в то время как второй наездник сложил руки, словно для молитвы.
Спичка догорела, и пламя обожгло мне кончики пальцев. Я бросил ее на пол, прикрыл лицо мертвеца и встал.
Я чувствовал себя ужасно. Я находился в положении человека, который был вынужден бездеятельно смотреть на то, как постепенно рушится мир, в котором он жил до сих пор. В первый раз в своей жизни я начал понимать, что действительно означает слово беспомощность.
Я сделал глотательное движение, чтобы избавиться от вкуса горечи, который внезапно появился у меня во рту. Невольно мой взгляд отыскал портрет моего отца в золоченой раме, который висел последним в длинном ряду портретов, украшавших стены.
Я медленно подошел ближе, остановился на расстоянии вытянутой руки от портрета больше натуральной величины и вгляделся в резкие, аскетические черты лица мужчины, который был изображен на нем.
Родерик Андара.
Мой отец…
Эти слова прозвучали в моих мыслях с какой-то горечью; его черты показались мне более резкими, чем обычно, хотя я неоднократно рассматривал его портрет и раньше, а выражение его темных, ясных глаз – беспощаднее, нет – решительнее.
Он был моим отцом, но что действительно я знал о нем? Немного больше, чем о его имени. Я вступил во владение его наследством почти против своей воли и до сих пор даже в общих чертах не сумел понять, из чего же состояло это наследство.
Роберт Крейвен – колдун.
Я чуть было не рассмеялся. Я научился выполнять несколько фокусов. Несколько пустяков, выполняемых с помощью ловкости рук, вполне достаточно, чтобы важничать на каких-нибудь скучных вечеринках лучшего лондонского общества. Однажды, всего лишь один-единственный раз, я действительно воспользовался силой, которую унаследовал от Андары.
И тем самым убил человека.
– Именно это оставил ты мне в наследство, отец? – тихо спросил я. – Это и есть твое наследие? Смерть и несчастье?
Естественно, я не получил ответа. Хотя я и вступал много раз в контакт с духом – или душой, или как там ее называют – моего умершего отца, – разумеется, я не рассчитывал всерьез на то, что мне удастся побеседовать с портретом. Но мне нужно было выговориться перед кем-то или перед чем-то.
Иногда облегчение может принести даже беседа с портретом.
– Или это проклятие Некрона? – задумчиво продолжал я.
– И то и другое, Роберт, – сказал мягкий голос у меня за спиной.
* * *
Я испуганно обернулся и узнал массивную фигуру Рольфа, которая как гора возвышалась в темноте у меня за спиной.
– Что ты о нем знаешь? – спросил я.
– Об Андаре? – Рольф на мгновение задумался. – Немного. Я видел его лишь один только раз, да и то всего лишь несколько секунд. Но Говард много рассказывал о нем. Я не думаю, что он был таким суровым человеком, как ты считаешь, Роберт.
– Я так считаю?
Рольф кивнул.
– Только что твой голос звучал очень огорченно. Но ты несправедлив по отношению к нему. И к себе тоже.
– Слова, – пробормотал я. – Всего лишь слова, Рольф. Они не вернут Присциллу и не оживят Торнхилла и всех остальных.
– Но в этом нет твоей вины! – настаивал Рольф.
– Я покину этот дом, – сказал я. – Как только… все закончится.
– Закончится? – Рольф покачал головой. – Это никогда не закончится, Роберт. Ты считаешь, что сможешь убежать от своей судьбы?
– Я… вообще ничего не считаю, – неуверенно ответил я. – Я только знаю, что притягиваю катастрофы, как падаль мух. Если это и есть наследие моего отца, то оно мне не нужно.
– И что же ты хочешь вместо этого? Сдаться? Сдаться! – сказал он еще раз, и теперь это прозвучало как оскорбление. – Ты убегаешь. Ты закроешь глаза и спрячешь голову в песок, вместо того, чтобы защищаться! А я – то думал, что ты сможешь мне помочь!
– Помочь? – Я горько улыбнулся. У меня в душе была лишь пустота. – В чем я могу тебе помочь? Погибнуть каким-нибудь оригинальным способом, как этот человек?
– Твоя жалость к самому себе не поможет выйти из тяжелого положения, – жестко сказал Рольф.
– Жалость к самому себе? Я не думаю, что дело только в этом, Рольф. Ведь погибли люди.
– Тогда найди тех, кто несет ответственность за это, и накажи их, черт тебя побери! – взорвался Рольф. – Неужели ты не понимаешь, что Некрон и эти… эти чудовища в образе человека, – закончил он предложение, – просто играют тобой? И ты позволяешь передвигать себя, как шахматную фигуру, и к тому же винишь во всем себя самого! Черт побери, я здесь потому, что мне нужна твоя помощь, Роберт!
– И в чем же? – спросил я. Мне была совершенно непонятна его внезапная вспышка ярости. Но, по правде, довольно необычным было и то, что Рольф встал посреди ночи, чтобы поговорить со мной.
– Говард, – сказал он. – Ведь ты с ним говорил, не так ли?
– Я пытался, – ответил я. – Но боюсь, от этого было мало пользы.
– Пользы? – Рольф горько рассмеялся, резко оборвал смех и почти испуганно повернул голову. Но за дверью его с Говардом комнаты все оставалось тихо.
– Он хочет ехать, Роберт, – сказал он.
– Я знаю.
Рольф почти сердито покачал головой.
– Ничего ты не знаешь. Последнее нападение предназначалось ему, Роберт. И человек, который стоит за всем этим, это не этот мертвец.
– Ты… считаешь, они могли бы… Они могли бы вернуться? – в ужасе прошептал я.
– Я абсолютно ничего не считаю, – грубо ответил Рольф. – Но Говард боится их. Он знает, что нам ничего не грозит, пока мы находимся в доме. Но он боится, что эти чудовища могут появиться где-нибудь в городе. Он… считает, что случившееся сегодня вечером было всего лишь предупреждением, понимаешь?
– Нет, – честно признался я. Рольф вздохнул.
– Мы… то есть, Говард считает, что его… братья находятся здесь, в городе. Не Ван дер Гроот и не этот наемный убийца, а кто-то из руководства, маг, как ты или твой отец. Он здесь, чтобы забрать с собой Говарда, Роберт. Первая атака не удалась, но он будет пытаться снова и снова. И в следующий раз он нанесет свой удар в таком месте, где мы не будем защищены. И другие тоже.
Его слова заставили меня содрогнуться. Как молниеносное, страшное видение перед моим внутренним взором еще раз промелькнули страшные сцены. Мысль о том, что где-то в городе летает рой насекомых-убийц, была просто невыносимой.
– И что… собирается делать Говард? – спросил я.
– Он считает, что знает, где скрывается маг, – ответил Рольф. – Он хочет пойти к нему.
– И когда?
– Рано утром, – ответил Рольф. Я почувствовал, как тяжело ему было произнести эти два слова. Для него это было равносильно тому, что он предавал Говарда. – Он покинет дом перед самым рассветом. Когда взойдет солнце, он хочет встретить его. Это… как-то связано с их правилами.
– С их правилами, – повторил я с ударением на втором слове. Рольф поднял голову и настороженно посмотрел на меня. – Кто эти таинственные они, Рольф? – продолжал я. – Кто такие эти люди, что даже Говард боится их?
Рольф хотел ответить, и я почувствовал, что он снова придумает какую-нибудь отговорку, поэтому я быстро покачал головой.
– Скажи мне правду, Рольф, – тихо, но как можно настойчивее сказал я. – Я не верю, что ты не знаешь, кто они. И я все равно это узнаю.
Рольф уставился в пол и тянул с ответом.
– Я… дал слово Говарду, что никому не скажу об этом, – пробормотал он.
– Забудь об этом! – грубо заявил я. – Речь идет о его жизни, Рольф!
– Тамплиеры, – сказал он наконец. – Это тамплиеры, или их еще называют храмовниками.
– Тамплиеры? – Я недоверчиво посмотрел на него. – Ты… ты имеешь в виду орден… тамплиеров?
Рольф кивнул.
– Да. Сражающиеся монахи, Роберт…
– Но это… это же невозможно, – прошептал я, хотя был уверен, что он говорит правду. – Это же…
– Это правда, Роберт.
Я отчаянно копался в своей памяти, пытаясь отыскать хоть что-то, что могло бы опровергнуть его утверждение или хотя бы сделать его не таким страшным.
– Но эти… эти тамплиеры были уничтожены, – наконец, неуверенно заявил я. – Насколько я знаю, их…
– …уничтожил Филипп Красивый в тринадцатом веке, – перебил меня Рольф. – Я знаю. – Его голое зазвучал нетерпеливо. – Каждый верит, что все было именно так. Но это неправда. Орден тамплиеров никогда не прекращал свое существование. Просто они ушли в подполье, вот и все. Они продолжают существовать и они могущественны, как никогда, Роберт. Намного могущественнее чем этот глупец Некрон. Он один, а их сотни. И они не те, что были прежде. Многие из них приобрели магические знания. Говард боится их, Роберт, и с полным основанием. Ты сам убедился, как мало значит для этих бестий человеческая жизнь. Они будут убивать и дальше, если Говард не сдастся в их руки. – Он запнулся, немного помолчал и с удрученным видом тихо добавил: – Но если он сделает это, они его убьют.
– Тогда мы должны помешать ему в этом, – заявил я.
Рольф фыркнул.
– Помешать? Скорее ты Темзу обратишь вспять, мой мальчик. Говард пристрелил бы меня, если бы узнал, что я сейчас здесь и разговариваю с тобой. – Он покачал головой, проницательно посмотрел на меня и снова уставился в пол.
– И что, – сказал я, когда стало ясно, что он не собирается продолжать разговор, – ты собираешься делать?
Он изложил мне свой план.
* * *
На востоке появилась тонкая полоска бледно-розового цвета, которая начала разгонять темноту. Улицы еще дышали прохладой ночи, и на фоне красного света восхода силуэт города был похож на зубчатую крепостную стену, проломленную во многих местах.
Рольф сделал мне знак рукой, я пригнулся еще ниже за остатком поросшей мохом стены, где нашел укрытие. Мой взгляд впился в колыхавшуюся тьму тени, которая превратила улицу перед нами в странную, какую-то нереальную кулису. Единственно реальным казался черный контур экипажа, стоявшего немного дальше вниз по улице.
Время от времени обе лошади двигались в своей упряжке, тогда слышался стук подков о мостовую или звон металла, но даже эти звуки казались мне какими-то фальшивыми и нереальными.
Я отогнал от себя посторонние мысли и попытался полностью сконцентрировать свое внимание на экипаже и его пассажире. Покрытый руинами земельный участок, на котором Рольф и я заняли боевые позиции, давал нам отличную возможность обозревать всю улицу без опасения быть увиденными.
Правда, здесь и не было никого, кто бы мог нас увидеть. Казалось, что эта часть Лондона, в которой мы находились, словно вымерла. Ни в одном из домов, которые стояли вдоль улицы, не горел свет; нигде не было видно следов человеческой жизни; окружавшая нас местность была похожа на город-призрак.
Рольф и я, сменяя друг друга, дежурили в темном углу зала, пока Говард – как Рольф и говорил, за несколько минут до рассвета, – не вышел из своей комнаты и не покинул дом через черный ход – несомненно, чтобы взять экипаж из каретного сарая и отправиться на условленное место.
Мы ждали, пока он не отъехал от дома. Расчет Рольфа оправдался – Говард не обратил внимания на экипаж, который стоял в нескольких десятках метров к северу от дома у обочины, а прямиком направился в противоположном направлении.
С этого момента мы следовали за ним; Рольф красовался в плаще и цилиндре Рона на козлах, а я за закрытыми занавесками в карете экипажа, запряженного парой лошадей. Говард ехал с большой скоростью, и я сначала подумал, что он нас заметил, так как он двигался все быстрее и быстрее, пересекая город вдоль и поперек без какого-либо определенного плана.
Но потом я понял, что он искал. Незнакомец и сам точно не знал, где же находился человек, который отправил ему накануне вечером свое страшное послание.
Он часто останавливался, один раз даже развернулся и проехал немного назад, но потом снова продолжил путь в прежнем направлении, пока, наконец, не покинул центр города, двигаясь все дальше и дальше на север.
Перед самым восходом солнца он направил свой экипаж в этот заброшенный, пустынный квартал на северной окраине города. Рольф специально отстал от него, так как здесь почти не было движения, которое, несмотря на ранний час, наблюдалось внутри города и помогало нам незаметно следовать за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Черное одеяние воина распахнулось, и я мог видеть его обнаженную грудь.
Прямо над его сердцем виднелась татуировка. Света было недостаточно, чтобы хорошенько рассмотреть ее, поэтому, немного поколебавшись, я снова опустился на колени, достал из кармана спички и зажег одну.
В мерцающем свете пламени я увидел крошечную картину, искусно выполненную сине-фиолетовой тушью на его коже. Она была не больше ногтя большого пальца, но все детали были переданы так верно, как это обычно встречается на высокохудожественных миниатюрах.
Это был круг с зазубренным краем, как стилизованный солнечный диск. Внутри круга была изображена лошадь, на которой сидели двое мужчин в набедренных повязках, лица обоих были обращены к зрителю. Мужчина, сидящий впереди, держал в вытянутой правой руке копье, в то время как второй наездник сложил руки, словно для молитвы.
Спичка догорела, и пламя обожгло мне кончики пальцев. Я бросил ее на пол, прикрыл лицо мертвеца и встал.
Я чувствовал себя ужасно. Я находился в положении человека, который был вынужден бездеятельно смотреть на то, как постепенно рушится мир, в котором он жил до сих пор. В первый раз в своей жизни я начал понимать, что действительно означает слово беспомощность.
Я сделал глотательное движение, чтобы избавиться от вкуса горечи, который внезапно появился у меня во рту. Невольно мой взгляд отыскал портрет моего отца в золоченой раме, который висел последним в длинном ряду портретов, украшавших стены.
Я медленно подошел ближе, остановился на расстоянии вытянутой руки от портрета больше натуральной величины и вгляделся в резкие, аскетические черты лица мужчины, который был изображен на нем.
Родерик Андара.
Мой отец…
Эти слова прозвучали в моих мыслях с какой-то горечью; его черты показались мне более резкими, чем обычно, хотя я неоднократно рассматривал его портрет и раньше, а выражение его темных, ясных глаз – беспощаднее, нет – решительнее.
Он был моим отцом, но что действительно я знал о нем? Немного больше, чем о его имени. Я вступил во владение его наследством почти против своей воли и до сих пор даже в общих чертах не сумел понять, из чего же состояло это наследство.
Роберт Крейвен – колдун.
Я чуть было не рассмеялся. Я научился выполнять несколько фокусов. Несколько пустяков, выполняемых с помощью ловкости рук, вполне достаточно, чтобы важничать на каких-нибудь скучных вечеринках лучшего лондонского общества. Однажды, всего лишь один-единственный раз, я действительно воспользовался силой, которую унаследовал от Андары.
И тем самым убил человека.
– Именно это оставил ты мне в наследство, отец? – тихо спросил я. – Это и есть твое наследие? Смерть и несчастье?
Естественно, я не получил ответа. Хотя я и вступал много раз в контакт с духом – или душой, или как там ее называют – моего умершего отца, – разумеется, я не рассчитывал всерьез на то, что мне удастся побеседовать с портретом. Но мне нужно было выговориться перед кем-то или перед чем-то.
Иногда облегчение может принести даже беседа с портретом.
– Или это проклятие Некрона? – задумчиво продолжал я.
– И то и другое, Роберт, – сказал мягкий голос у меня за спиной.
* * *
Я испуганно обернулся и узнал массивную фигуру Рольфа, которая как гора возвышалась в темноте у меня за спиной.
– Что ты о нем знаешь? – спросил я.
– Об Андаре? – Рольф на мгновение задумался. – Немного. Я видел его лишь один только раз, да и то всего лишь несколько секунд. Но Говард много рассказывал о нем. Я не думаю, что он был таким суровым человеком, как ты считаешь, Роберт.
– Я так считаю?
Рольф кивнул.
– Только что твой голос звучал очень огорченно. Но ты несправедлив по отношению к нему. И к себе тоже.
– Слова, – пробормотал я. – Всего лишь слова, Рольф. Они не вернут Присциллу и не оживят Торнхилла и всех остальных.
– Но в этом нет твоей вины! – настаивал Рольф.
– Я покину этот дом, – сказал я. – Как только… все закончится.
– Закончится? – Рольф покачал головой. – Это никогда не закончится, Роберт. Ты считаешь, что сможешь убежать от своей судьбы?
– Я… вообще ничего не считаю, – неуверенно ответил я. – Я только знаю, что притягиваю катастрофы, как падаль мух. Если это и есть наследие моего отца, то оно мне не нужно.
– И что же ты хочешь вместо этого? Сдаться? Сдаться! – сказал он еще раз, и теперь это прозвучало как оскорбление. – Ты убегаешь. Ты закроешь глаза и спрячешь голову в песок, вместо того, чтобы защищаться! А я – то думал, что ты сможешь мне помочь!
– Помочь? – Я горько улыбнулся. У меня в душе была лишь пустота. – В чем я могу тебе помочь? Погибнуть каким-нибудь оригинальным способом, как этот человек?
– Твоя жалость к самому себе не поможет выйти из тяжелого положения, – жестко сказал Рольф.
– Жалость к самому себе? Я не думаю, что дело только в этом, Рольф. Ведь погибли люди.
– Тогда найди тех, кто несет ответственность за это, и накажи их, черт тебя побери! – взорвался Рольф. – Неужели ты не понимаешь, что Некрон и эти… эти чудовища в образе человека, – закончил он предложение, – просто играют тобой? И ты позволяешь передвигать себя, как шахматную фигуру, и к тому же винишь во всем себя самого! Черт побери, я здесь потому, что мне нужна твоя помощь, Роберт!
– И в чем же? – спросил я. Мне была совершенно непонятна его внезапная вспышка ярости. Но, по правде, довольно необычным было и то, что Рольф встал посреди ночи, чтобы поговорить со мной.
– Говард, – сказал он. – Ведь ты с ним говорил, не так ли?
– Я пытался, – ответил я. – Но боюсь, от этого было мало пользы.
– Пользы? – Рольф горько рассмеялся, резко оборвал смех и почти испуганно повернул голову. Но за дверью его с Говардом комнаты все оставалось тихо.
– Он хочет ехать, Роберт, – сказал он.
– Я знаю.
Рольф почти сердито покачал головой.
– Ничего ты не знаешь. Последнее нападение предназначалось ему, Роберт. И человек, который стоит за всем этим, это не этот мертвец.
– Ты… считаешь, они могли бы… Они могли бы вернуться? – в ужасе прошептал я.
– Я абсолютно ничего не считаю, – грубо ответил Рольф. – Но Говард боится их. Он знает, что нам ничего не грозит, пока мы находимся в доме. Но он боится, что эти чудовища могут появиться где-нибудь в городе. Он… считает, что случившееся сегодня вечером было всего лишь предупреждением, понимаешь?
– Нет, – честно признался я. Рольф вздохнул.
– Мы… то есть, Говард считает, что его… братья находятся здесь, в городе. Не Ван дер Гроот и не этот наемный убийца, а кто-то из руководства, маг, как ты или твой отец. Он здесь, чтобы забрать с собой Говарда, Роберт. Первая атака не удалась, но он будет пытаться снова и снова. И в следующий раз он нанесет свой удар в таком месте, где мы не будем защищены. И другие тоже.
Его слова заставили меня содрогнуться. Как молниеносное, страшное видение перед моим внутренним взором еще раз промелькнули страшные сцены. Мысль о том, что где-то в городе летает рой насекомых-убийц, была просто невыносимой.
– И что… собирается делать Говард? – спросил я.
– Он считает, что знает, где скрывается маг, – ответил Рольф. – Он хочет пойти к нему.
– И когда?
– Рано утром, – ответил Рольф. Я почувствовал, как тяжело ему было произнести эти два слова. Для него это было равносильно тому, что он предавал Говарда. – Он покинет дом перед самым рассветом. Когда взойдет солнце, он хочет встретить его. Это… как-то связано с их правилами.
– С их правилами, – повторил я с ударением на втором слове. Рольф поднял голову и настороженно посмотрел на меня. – Кто эти таинственные они, Рольф? – продолжал я. – Кто такие эти люди, что даже Говард боится их?
Рольф хотел ответить, и я почувствовал, что он снова придумает какую-нибудь отговорку, поэтому я быстро покачал головой.
– Скажи мне правду, Рольф, – тихо, но как можно настойчивее сказал я. – Я не верю, что ты не знаешь, кто они. И я все равно это узнаю.
Рольф уставился в пол и тянул с ответом.
– Я… дал слово Говарду, что никому не скажу об этом, – пробормотал он.
– Забудь об этом! – грубо заявил я. – Речь идет о его жизни, Рольф!
– Тамплиеры, – сказал он наконец. – Это тамплиеры, или их еще называют храмовниками.
– Тамплиеры? – Я недоверчиво посмотрел на него. – Ты… ты имеешь в виду орден… тамплиеров?
Рольф кивнул.
– Да. Сражающиеся монахи, Роберт…
– Но это… это же невозможно, – прошептал я, хотя был уверен, что он говорит правду. – Это же…
– Это правда, Роберт.
Я отчаянно копался в своей памяти, пытаясь отыскать хоть что-то, что могло бы опровергнуть его утверждение или хотя бы сделать его не таким страшным.
– Но эти… эти тамплиеры были уничтожены, – наконец, неуверенно заявил я. – Насколько я знаю, их…
– …уничтожил Филипп Красивый в тринадцатом веке, – перебил меня Рольф. – Я знаю. – Его голое зазвучал нетерпеливо. – Каждый верит, что все было именно так. Но это неправда. Орден тамплиеров никогда не прекращал свое существование. Просто они ушли в подполье, вот и все. Они продолжают существовать и они могущественны, как никогда, Роберт. Намного могущественнее чем этот глупец Некрон. Он один, а их сотни. И они не те, что были прежде. Многие из них приобрели магические знания. Говард боится их, Роберт, и с полным основанием. Ты сам убедился, как мало значит для этих бестий человеческая жизнь. Они будут убивать и дальше, если Говард не сдастся в их руки. – Он запнулся, немного помолчал и с удрученным видом тихо добавил: – Но если он сделает это, они его убьют.
– Тогда мы должны помешать ему в этом, – заявил я.
Рольф фыркнул.
– Помешать? Скорее ты Темзу обратишь вспять, мой мальчик. Говард пристрелил бы меня, если бы узнал, что я сейчас здесь и разговариваю с тобой. – Он покачал головой, проницательно посмотрел на меня и снова уставился в пол.
– И что, – сказал я, когда стало ясно, что он не собирается продолжать разговор, – ты собираешься делать?
Он изложил мне свой план.
* * *
На востоке появилась тонкая полоска бледно-розового цвета, которая начала разгонять темноту. Улицы еще дышали прохладой ночи, и на фоне красного света восхода силуэт города был похож на зубчатую крепостную стену, проломленную во многих местах.
Рольф сделал мне знак рукой, я пригнулся еще ниже за остатком поросшей мохом стены, где нашел укрытие. Мой взгляд впился в колыхавшуюся тьму тени, которая превратила улицу перед нами в странную, какую-то нереальную кулису. Единственно реальным казался черный контур экипажа, стоявшего немного дальше вниз по улице.
Время от времени обе лошади двигались в своей упряжке, тогда слышался стук подков о мостовую или звон металла, но даже эти звуки казались мне какими-то фальшивыми и нереальными.
Я отогнал от себя посторонние мысли и попытался полностью сконцентрировать свое внимание на экипаже и его пассажире. Покрытый руинами земельный участок, на котором Рольф и я заняли боевые позиции, давал нам отличную возможность обозревать всю улицу без опасения быть увиденными.
Правда, здесь и не было никого, кто бы мог нас увидеть. Казалось, что эта часть Лондона, в которой мы находились, словно вымерла. Ни в одном из домов, которые стояли вдоль улицы, не горел свет; нигде не было видно следов человеческой жизни; окружавшая нас местность была похожа на город-призрак.
Рольф и я, сменяя друг друга, дежурили в темном углу зала, пока Говард – как Рольф и говорил, за несколько минут до рассвета, – не вышел из своей комнаты и не покинул дом через черный ход – несомненно, чтобы взять экипаж из каретного сарая и отправиться на условленное место.
Мы ждали, пока он не отъехал от дома. Расчет Рольфа оправдался – Говард не обратил внимания на экипаж, который стоял в нескольких десятках метров к северу от дома у обочины, а прямиком направился в противоположном направлении.
С этого момента мы следовали за ним; Рольф красовался в плаще и цилиндре Рона на козлах, а я за закрытыми занавесками в карете экипажа, запряженного парой лошадей. Говард ехал с большой скоростью, и я сначала подумал, что он нас заметил, так как он двигался все быстрее и быстрее, пересекая город вдоль и поперек без какого-либо определенного плана.
Но потом я понял, что он искал. Незнакомец и сам точно не знал, где же находился человек, который отправил ему накануне вечером свое страшное послание.
Он часто останавливался, один раз даже развернулся и проехал немного назад, но потом снова продолжил путь в прежнем направлении, пока, наконец, не покинул центр города, двигаясь все дальше и дальше на север.
Перед самым восходом солнца он направил свой экипаж в этот заброшенный, пустынный квартал на северной окраине города. Рольф специально отстал от него, так как здесь почти не было движения, которое, несмотря на ранний час, наблюдалось внутри города и помогало нам незаметно следовать за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49