Но потом он внезапно остановился, привлеченный чем-то за дверью.
– Ничего! – простонал я. Это короткое, едва понятное слово стоило мне огромных усилий. Я задрожал, сила уходила из моего тела, как кровь, которая вытекает через страшную рану и оставляет только слабость и смерть. Я хотел его предупредить, хотел крикнуть ему, чтобы он повернулся и как можно быстрее убегал прочь, только прочь от часов, но я шел час за часом и не мог передохнуть или сделать короткий привал, так как земля была нетвердой, и если я оставался на одном месте дольше чем несколько мгновений, я начинал погружаться в адское, черное болото, и я не мог сдвинуться с места, у меня не было сил задержать его.
– Не входите… туда, – простонал я. – Ради бога, инспектор, не входите… в… дверь.
Мой голос прервался. Я беспомощно рухнул на пол, разбив в кровь лицо, но боль так и не дошла до моего сознания.
Торнхилл подскочил ко мне и рывком поднял на ноги.
– Черт побери, Крейвен, что случилось? – крикнул он.
– Не входите туда, – с трудом пробормотал я.
Мои мысли окончательно запутались. Я с трудом различал предметы и начал терять контроль над своими конечностями, я бы снова упал, если бы Торнхилл не держал меня, его лицо расплылось перед моими глазами и превратилось в аморфную белую маску, его глаза провалились, превратившись в две черные, бездонные дыры, из которых на меня, дико ухмыляясь, смотрело безумие.
Потом лицо Торнхилла снова изменилось. Его черты стали мягче, моложе, женственнее и нежнее, передо мной возникло лицо единственного человека, которого я когда-либо любил. Но только на мгновение, потом оно снова исчезло, вместо него появилась отвратительная рожа, злобная карикатура на Присциллу, дьявольское отродье Шоггот, который появился в моем доме вместо Присциллы, так как это существо последовало за мной, когда я был отброшен через ворота в прошлое. Вместе со мной оно вошло в магический туннель, который начинался в напольных часах моего отца и заканчивался в мире ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Что-то произошло во время этого падения в вечность, что-то нас разъединило, так что оно вернулось с некоторой задержкой – пространственной или временной – в мир своего происхождения, но оно было снова здесь, оно видело и слышало меня и начало меня преследовать, и оно настигнет меня, чтобы закончить то, что ему не удалось в библиотеке моего дома…
Я закричал. На мгновение я перешел границу безумия; мир вокруг меня превратился в кошмар из серо-черной паутины и страха. Я ревел и кричал и в панике бил руками, пока Торнхилл не схватил меня грубо за плечи и не ударил меня несколько раз ладонью по лицу.
– С вами все в порядке? – спросил он. Его голос звучал холодно и сердито, как и прежде, но в его взгляде я заметил искреннее беспокойство.
Я с трудом снял его руку со своего плеча, выпрямился и кивнул. Но потом я покачал головой.
– Ага, – воскликнул Торнхилл. – И что это означает?
– Я… в порядке, – сказал я. – Так мне сейчас кажется.
Взгляд Торнхилла помрачнел.
– Что это значит? – спросил он. – Почему вы не хотите, чтобы я вошел в эту дверь? Будет лучше, если вы наконец расскажете мне правду, – я все равно ее узнаю. Если потребуется, я натравлю весь Скотланд-Ярд на этот дом и особенно вот на ту комнату. Что там, Крейвен? Что это за черное вещество?
Я хотел ответить, но не успел.
Из открытой двери часов раздался жуткий звук, сначала это напоминало вой волка, находящегося далеко-далеко и, казалось, искаженного ветром и пустотой. Но потом вой стал более пронзительным, душераздирающим и непривычным, это был звук не от мира сего, неописуемо дикий и враждебный визг, которым что-то выражало свою накопленную в течение веков ярость.
Торнхилл побледнел. Его глаза округлились, а губы задрожали. Но из его груди не вырвалось ни звука. А потом он повернулся к часам, его движения были неуклюжи, словно он действовал не по своей воле.
– Нет! – крикнул я. – Не ходите туда, Торнхилл?
Но даже если инспектор и слышал мои слова, он на них не прореагировал – или не смог прореагировать. Он медленно приблизился к двери, словно его шаги направляла невидимая безжалостная сила.
Я бросился вперед, схватил его и изо всех сил потащил назад. Мой взгляд упал на дверной проем.
И то, что я увидел, заставило меня оцепенеть.
Стены и потолок исчезли, и там, где раньше была тайная библиотека моего отца, сейчас снова простирался мир ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ – мир, который погиб двести миллионов лет тому назад. В одном месте, далеко впереди, земля дергалась и дрожала, как потрескавшаяся кожа огромного, безобразного зверя. Застывшие черные волны двигались, словно от боли.
Но в этом движении была своя система. Эта черная живая масса дрожала так, словно под самой ее поверхностью что-то ползло, медленно и тяжело, но целеустремленно и неудержимо. Что-то большое, массивное, чудовищно сильное…
– Боже мой, Крейвен, что это такое?
Пальцы Торнхилла с такой силой впились в мое плечо, что я от боли вскрикнул и отбросил его руку. Но он продолжал не отрываясь смотреть на ужасную картину, на подергивание и шевеление земли и на черное нечто, ползущее к нам по самой ее поверхности.
– Что это, Крейвен? – прохрипел он. Теперь уже он находился на грани безумия.
Волны приближались, казалось, что какое-то темное, бесформенное тело приближалось к поверхности. Это было похоже на бесшумный взрыв.
Во все стороны брызнул черный ил, словно в глубине разорвался снаряд мортиры. Куски омерзительной черной массы величиной с кулак полетели в нашу сторону, запачкали ковер и оставили черные полосы на стенах.
Что-то большое, бесформенное показалось на поверхности черной топи и издало ужасный рев. На мгновение мне показалось, что я вижу щупальца спрута, перекошенную рожу со страшным клювом попугая и одним-единственным кроваво-красным глазом, но потом это видение исчезло и моему взору предстала бесформенная черная масса величиной с медведя. С ее тела стекали тонкие, дрожащие струйки черной болотной жижи.
Я среагировал, даже не осознавая, что же делаю. Краем глаза я заметил, как рука Торнхилла скрылась под сюртуком и затем снова появилась, но на этот раз в ней был зажат длинноствольный пистолет.
Я повернулся и всей своей массой бросился на него. Пистолет с таким грохотом разрядился около моего уха, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Пуля пролетела над моей головой и попала в потолок. Торнхилл и я, вцепившись друг в друга, упали на пол.
Когда я снова вскочил на ноги, черное существо уже почти выбралось из часов. Оно шаталось. Большие куски болотной грязи, напоминавшей черный гной, отваливались от его тела и головы, открывая части человеческого лица.
Лица, искаженного гримасой такого неописуемого ужаса, который мне не приходилось наблюдать никогда в жизни.
Из широко открытого рта этой омерзительной рожи вдруг вырвался голос. Голос, в котором не было ничего человеческого, и в котором, кажется, звучали все муки ада.
– Помогите… мне, – прохрипел голос. – Вы… должны… мне помочь!
Но не слова заставили меня вскрикнуть и броситься вперед.
А сам голос. Он был мне знаком, точно также, как и искаженное от ужаса лицо.
Это был голос Рольфа.
* * *
– Черт побери, да лежите вы спокойно, Ван дер Гроот! – голос Говарда отозвался эхом под сводами подвала, и краешком глаза он заметил, как их охранник быстро поднял голову и недоверчиво посмотрел на них своими холодными глазами, однако не сдвинулся с места.
Ван дер Гроот застонал, когда пальцы Говарда коснулись его напухшего подбородка.
– Это… чертовски больно, – невнятно пробормотал он.
– Сейчас боль пройдет, – Говард держал его голову левой рукой, а кончиками пальцев правой ощупал его подбородок, нашел определенный нервный узел и быстро и сильно нажал на него. Ван дер Гроот вскрикнул, оттолкнул его руку и внезапно на его лице появилось удивленное выражение.
– Что… вы сделали? – спросил он, запинаясь. – Боль исчезла!
Говард ухмыльнулся и откинулся назад.
– Ничего особенного, – ответил он. – Просто маленький фокус. Может быть, и вы научитесь ему, если проживете достаточно долго, чтобы дорасти до более высокого поста, чем должность наемного убийцы.
Глаза голландца сузились от злости.
– Вы прекрасно знаете, что я не наемный убийца, Лавкрафт, – сказал он.
– Ах так? – воскликнул Говард. – А что же вы собирались сделать с Рольфом и со мной?
– Во всяком случае, это было бы не убийство.
– Назовите это как хотите, – ответил Говард. – Все сводится к тому же самому.
– Нет, это не так, – запротестовал Ван дер Гроот. – Вы были приговорены к смерти и скрылись от справедливого наказания. И теперь вы удивляетесь, что на ваши поиски посылают людей?
– Нет, – сухо возразил Говард. – Однако меня задевает, что для этой цели используются такие ничтожества, как вы и этот мнимый доктор Грей. – Он строго посмотрел на Ван дер Гроота и добавил: – Приговорен? Каким судом, Ван дер Гроот?
– Советом руководства ордена. А над ним стоит высшая юрисдикция мироздания.
– И вы верите в это?
В первый момент, казалось, Ван дер Гроот не знал, что и ответить. Голос Говарда был абсолютно лишен насмешки или издевки.
– Конечно, – сказал он наконец. – Почему вы спрашиваете, Лавкрафт? Вы же знаете, что никто из нас не действует с целью наживы или из других низких побуждений. Вы же сами были одним из нас, пока вы… пока вы не предали орден.
Последняя часть фразы звучала как-то упрямо. Он смотрел мимо Говарда на одетого в черное воина, но, казалось, его глаза видели нечто другое.
– Предательство? – Говард произнес это слово с особым ударением. – Какое именно предательство вы имеете в виду, Ван дер Гроот?
Голландец помедлил с ответом.
– Ну, – начал он. – Я… мне сказали, что вы предали орден, и мне показали приговор, подписанный и заверенный печатью Верховного Магистра ордена.
– И этого оказалось достаточно, не так ли? – Говард улыбался, но его улыбка была печальной. – Сейчас это, вероятно, уже не играет никакой роли, верите ли вы мне или нет, Ван дер Гроот, но я уверяю вас, что я ни в какой форме не предавал ни орден, ни кого-либо из братьев. Я выполнил обет молчания. Даже Рольф ничего не знает о моем… прошлом.
– Я не верю вам, – упрямо сказал Ван дер Гроот. – Верховный Магистр не вынес бы, ошибочный приговор.
– Так оно и есть, – сказал Говард. – С его точки зрения у него не было другого выбора, кроме как приказать ликвидировать меня. Я даже понимаю его, хотя, естественно, не могу полностью разделить его мнение. Но я не питаю к нему ненависти из-за этого.
– Что же вы тогда сделали, если не предавали орден? – поинтересовался Ван дер Гроот.
– Нечто еще более тяжкое, – ответил Говард. – Я узнал правду, Ван дер Гроот. Я узнал, что орден творит несправедливость и что его правила базируются на неверных принципах. Пусть цели его братьев и справедливы, но на плохой почве не вырастут хорошие деревья, и что бы орден ни делал, это принесет только зло.
Ван дер Гроот побледнел.
– Это… кощунство, – прохрипел он.
– Нет, – возразил Говард. – Это всего лишь правда. Но полагаю, нам не стоит об этом спорить. Похоже, что в данной ситуации вряд ли у кого-нибудь из нас будет возможность послужить той или другой стороне.
– Вы… думаете, что Некрон нас убьет? – прошептал Ван дер Гроот.
Говард замолчал, и через некоторое время голландец снова отвернулся и уставился на серую дымку, которая делила подвал на две неравные половины. Некрон и его верные слуги находились по другую сторону этого барьера. После того как старик ушел и забрал с собой Рольфа, с ними в качестве охранника остался лишь один воин.
Рольф…
Говард много бы отдал, лишь бы заглянуть за эту туманную завесу. Некрон и словом не намекнул, что он собирается делать с Рольфом. Говард не верил в то, что он собирается его убить. Некрон был жесток, но не глуп, и так же как и его люди, он никогда не убивал без причины, даже если эта причина могла быть ничтожной.
Нет, Говард не боялся за жизнь Рольфа. Только не сейчас. Но его угнетало чувство, что, возможно, смерть была не самым большим злом, которое могло случиться с его слугой и другом. Существовали вещи, которые были гораздо хуже, чем смерть.
Он глубоко вздохнул и снова обратился к Ван дер Грооту.
– А знаете, – сказал он, – если бы все не было так печально, я бы посмеялся над этим. Вы и ваши братья, возможно, являетесь единственной силой на земле, которая еще могла бы сдержать ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. И вместо того, чтобы сотрудничать с этой силой, я бегу от вас и подобных вам, а вы пускаете в ход все средства, чтобы убить меня.
– Между нами нет ничего общего, – холодно ответил Ван дер Гроот. – Вы – предатель. Абсолютно все равно, как бы вы это ни называли. И смертный приговор в отношении вас будет приведен в исполнение, если не сейчас, так позднее. – Он злобно рассмеялся. – Почему бы вам не обратиться к Некрону? Его душа уже давно принадле-жит дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Ничего! – простонал я. Это короткое, едва понятное слово стоило мне огромных усилий. Я задрожал, сила уходила из моего тела, как кровь, которая вытекает через страшную рану и оставляет только слабость и смерть. Я хотел его предупредить, хотел крикнуть ему, чтобы он повернулся и как можно быстрее убегал прочь, только прочь от часов, но я шел час за часом и не мог передохнуть или сделать короткий привал, так как земля была нетвердой, и если я оставался на одном месте дольше чем несколько мгновений, я начинал погружаться в адское, черное болото, и я не мог сдвинуться с места, у меня не было сил задержать его.
– Не входите… туда, – простонал я. – Ради бога, инспектор, не входите… в… дверь.
Мой голос прервался. Я беспомощно рухнул на пол, разбив в кровь лицо, но боль так и не дошла до моего сознания.
Торнхилл подскочил ко мне и рывком поднял на ноги.
– Черт побери, Крейвен, что случилось? – крикнул он.
– Не входите туда, – с трудом пробормотал я.
Мои мысли окончательно запутались. Я с трудом различал предметы и начал терять контроль над своими конечностями, я бы снова упал, если бы Торнхилл не держал меня, его лицо расплылось перед моими глазами и превратилось в аморфную белую маску, его глаза провалились, превратившись в две черные, бездонные дыры, из которых на меня, дико ухмыляясь, смотрело безумие.
Потом лицо Торнхилла снова изменилось. Его черты стали мягче, моложе, женственнее и нежнее, передо мной возникло лицо единственного человека, которого я когда-либо любил. Но только на мгновение, потом оно снова исчезло, вместо него появилась отвратительная рожа, злобная карикатура на Присциллу, дьявольское отродье Шоггот, который появился в моем доме вместо Присциллы, так как это существо последовало за мной, когда я был отброшен через ворота в прошлое. Вместе со мной оно вошло в магический туннель, который начинался в напольных часах моего отца и заканчивался в мире ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Что-то произошло во время этого падения в вечность, что-то нас разъединило, так что оно вернулось с некоторой задержкой – пространственной или временной – в мир своего происхождения, но оно было снова здесь, оно видело и слышало меня и начало меня преследовать, и оно настигнет меня, чтобы закончить то, что ему не удалось в библиотеке моего дома…
Я закричал. На мгновение я перешел границу безумия; мир вокруг меня превратился в кошмар из серо-черной паутины и страха. Я ревел и кричал и в панике бил руками, пока Торнхилл не схватил меня грубо за плечи и не ударил меня несколько раз ладонью по лицу.
– С вами все в порядке? – спросил он. Его голос звучал холодно и сердито, как и прежде, но в его взгляде я заметил искреннее беспокойство.
Я с трудом снял его руку со своего плеча, выпрямился и кивнул. Но потом я покачал головой.
– Ага, – воскликнул Торнхилл. – И что это означает?
– Я… в порядке, – сказал я. – Так мне сейчас кажется.
Взгляд Торнхилла помрачнел.
– Что это значит? – спросил он. – Почему вы не хотите, чтобы я вошел в эту дверь? Будет лучше, если вы наконец расскажете мне правду, – я все равно ее узнаю. Если потребуется, я натравлю весь Скотланд-Ярд на этот дом и особенно вот на ту комнату. Что там, Крейвен? Что это за черное вещество?
Я хотел ответить, но не успел.
Из открытой двери часов раздался жуткий звук, сначала это напоминало вой волка, находящегося далеко-далеко и, казалось, искаженного ветром и пустотой. Но потом вой стал более пронзительным, душераздирающим и непривычным, это был звук не от мира сего, неописуемо дикий и враждебный визг, которым что-то выражало свою накопленную в течение веков ярость.
Торнхилл побледнел. Его глаза округлились, а губы задрожали. Но из его груди не вырвалось ни звука. А потом он повернулся к часам, его движения были неуклюжи, словно он действовал не по своей воле.
– Нет! – крикнул я. – Не ходите туда, Торнхилл?
Но даже если инспектор и слышал мои слова, он на них не прореагировал – или не смог прореагировать. Он медленно приблизился к двери, словно его шаги направляла невидимая безжалостная сила.
Я бросился вперед, схватил его и изо всех сил потащил назад. Мой взгляд упал на дверной проем.
И то, что я увидел, заставило меня оцепенеть.
Стены и потолок исчезли, и там, где раньше была тайная библиотека моего отца, сейчас снова простирался мир ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ – мир, который погиб двести миллионов лет тому назад. В одном месте, далеко впереди, земля дергалась и дрожала, как потрескавшаяся кожа огромного, безобразного зверя. Застывшие черные волны двигались, словно от боли.
Но в этом движении была своя система. Эта черная живая масса дрожала так, словно под самой ее поверхностью что-то ползло, медленно и тяжело, но целеустремленно и неудержимо. Что-то большое, массивное, чудовищно сильное…
– Боже мой, Крейвен, что это такое?
Пальцы Торнхилла с такой силой впились в мое плечо, что я от боли вскрикнул и отбросил его руку. Но он продолжал не отрываясь смотреть на ужасную картину, на подергивание и шевеление земли и на черное нечто, ползущее к нам по самой ее поверхности.
– Что это, Крейвен? – прохрипел он. Теперь уже он находился на грани безумия.
Волны приближались, казалось, что какое-то темное, бесформенное тело приближалось к поверхности. Это было похоже на бесшумный взрыв.
Во все стороны брызнул черный ил, словно в глубине разорвался снаряд мортиры. Куски омерзительной черной массы величиной с кулак полетели в нашу сторону, запачкали ковер и оставили черные полосы на стенах.
Что-то большое, бесформенное показалось на поверхности черной топи и издало ужасный рев. На мгновение мне показалось, что я вижу щупальца спрута, перекошенную рожу со страшным клювом попугая и одним-единственным кроваво-красным глазом, но потом это видение исчезло и моему взору предстала бесформенная черная масса величиной с медведя. С ее тела стекали тонкие, дрожащие струйки черной болотной жижи.
Я среагировал, даже не осознавая, что же делаю. Краем глаза я заметил, как рука Торнхилла скрылась под сюртуком и затем снова появилась, но на этот раз в ней был зажат длинноствольный пистолет.
Я повернулся и всей своей массой бросился на него. Пистолет с таким грохотом разрядился около моего уха, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Пуля пролетела над моей головой и попала в потолок. Торнхилл и я, вцепившись друг в друга, упали на пол.
Когда я снова вскочил на ноги, черное существо уже почти выбралось из часов. Оно шаталось. Большие куски болотной грязи, напоминавшей черный гной, отваливались от его тела и головы, открывая части человеческого лица.
Лица, искаженного гримасой такого неописуемого ужаса, который мне не приходилось наблюдать никогда в жизни.
Из широко открытого рта этой омерзительной рожи вдруг вырвался голос. Голос, в котором не было ничего человеческого, и в котором, кажется, звучали все муки ада.
– Помогите… мне, – прохрипел голос. – Вы… должны… мне помочь!
Но не слова заставили меня вскрикнуть и броситься вперед.
А сам голос. Он был мне знаком, точно также, как и искаженное от ужаса лицо.
Это был голос Рольфа.
* * *
– Черт побери, да лежите вы спокойно, Ван дер Гроот! – голос Говарда отозвался эхом под сводами подвала, и краешком глаза он заметил, как их охранник быстро поднял голову и недоверчиво посмотрел на них своими холодными глазами, однако не сдвинулся с места.
Ван дер Гроот застонал, когда пальцы Говарда коснулись его напухшего подбородка.
– Это… чертовски больно, – невнятно пробормотал он.
– Сейчас боль пройдет, – Говард держал его голову левой рукой, а кончиками пальцев правой ощупал его подбородок, нашел определенный нервный узел и быстро и сильно нажал на него. Ван дер Гроот вскрикнул, оттолкнул его руку и внезапно на его лице появилось удивленное выражение.
– Что… вы сделали? – спросил он, запинаясь. – Боль исчезла!
Говард ухмыльнулся и откинулся назад.
– Ничего особенного, – ответил он. – Просто маленький фокус. Может быть, и вы научитесь ему, если проживете достаточно долго, чтобы дорасти до более высокого поста, чем должность наемного убийцы.
Глаза голландца сузились от злости.
– Вы прекрасно знаете, что я не наемный убийца, Лавкрафт, – сказал он.
– Ах так? – воскликнул Говард. – А что же вы собирались сделать с Рольфом и со мной?
– Во всяком случае, это было бы не убийство.
– Назовите это как хотите, – ответил Говард. – Все сводится к тому же самому.
– Нет, это не так, – запротестовал Ван дер Гроот. – Вы были приговорены к смерти и скрылись от справедливого наказания. И теперь вы удивляетесь, что на ваши поиски посылают людей?
– Нет, – сухо возразил Говард. – Однако меня задевает, что для этой цели используются такие ничтожества, как вы и этот мнимый доктор Грей. – Он строго посмотрел на Ван дер Гроота и добавил: – Приговорен? Каким судом, Ван дер Гроот?
– Советом руководства ордена. А над ним стоит высшая юрисдикция мироздания.
– И вы верите в это?
В первый момент, казалось, Ван дер Гроот не знал, что и ответить. Голос Говарда был абсолютно лишен насмешки или издевки.
– Конечно, – сказал он наконец. – Почему вы спрашиваете, Лавкрафт? Вы же знаете, что никто из нас не действует с целью наживы или из других низких побуждений. Вы же сами были одним из нас, пока вы… пока вы не предали орден.
Последняя часть фразы звучала как-то упрямо. Он смотрел мимо Говарда на одетого в черное воина, но, казалось, его глаза видели нечто другое.
– Предательство? – Говард произнес это слово с особым ударением. – Какое именно предательство вы имеете в виду, Ван дер Гроот?
Голландец помедлил с ответом.
– Ну, – начал он. – Я… мне сказали, что вы предали орден, и мне показали приговор, подписанный и заверенный печатью Верховного Магистра ордена.
– И этого оказалось достаточно, не так ли? – Говард улыбался, но его улыбка была печальной. – Сейчас это, вероятно, уже не играет никакой роли, верите ли вы мне или нет, Ван дер Гроот, но я уверяю вас, что я ни в какой форме не предавал ни орден, ни кого-либо из братьев. Я выполнил обет молчания. Даже Рольф ничего не знает о моем… прошлом.
– Я не верю вам, – упрямо сказал Ван дер Гроот. – Верховный Магистр не вынес бы, ошибочный приговор.
– Так оно и есть, – сказал Говард. – С его точки зрения у него не было другого выбора, кроме как приказать ликвидировать меня. Я даже понимаю его, хотя, естественно, не могу полностью разделить его мнение. Но я не питаю к нему ненависти из-за этого.
– Что же вы тогда сделали, если не предавали орден? – поинтересовался Ван дер Гроот.
– Нечто еще более тяжкое, – ответил Говард. – Я узнал правду, Ван дер Гроот. Я узнал, что орден творит несправедливость и что его правила базируются на неверных принципах. Пусть цели его братьев и справедливы, но на плохой почве не вырастут хорошие деревья, и что бы орден ни делал, это принесет только зло.
Ван дер Гроот побледнел.
– Это… кощунство, – прохрипел он.
– Нет, – возразил Говард. – Это всего лишь правда. Но полагаю, нам не стоит об этом спорить. Похоже, что в данной ситуации вряд ли у кого-нибудь из нас будет возможность послужить той или другой стороне.
– Вы… думаете, что Некрон нас убьет? – прошептал Ван дер Гроот.
Говард замолчал, и через некоторое время голландец снова отвернулся и уставился на серую дымку, которая делила подвал на две неравные половины. Некрон и его верные слуги находились по другую сторону этого барьера. После того как старик ушел и забрал с собой Рольфа, с ними в качестве охранника остался лишь один воин.
Рольф…
Говард много бы отдал, лишь бы заглянуть за эту туманную завесу. Некрон и словом не намекнул, что он собирается делать с Рольфом. Говард не верил в то, что он собирается его убить. Некрон был жесток, но не глуп, и так же как и его люди, он никогда не убивал без причины, даже если эта причина могла быть ничтожной.
Нет, Говард не боялся за жизнь Рольфа. Только не сейчас. Но его угнетало чувство, что, возможно, смерть была не самым большим злом, которое могло случиться с его слугой и другом. Существовали вещи, которые были гораздо хуже, чем смерть.
Он глубоко вздохнул и снова обратился к Ван дер Грооту.
– А знаете, – сказал он, – если бы все не было так печально, я бы посмеялся над этим. Вы и ваши братья, возможно, являетесь единственной силой на земле, которая еще могла бы сдержать ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. И вместо того, чтобы сотрудничать с этой силой, я бегу от вас и подобных вам, а вы пускаете в ход все средства, чтобы убить меня.
– Между нами нет ничего общего, – холодно ответил Ван дер Гроот. – Вы – предатель. Абсолютно все равно, как бы вы это ни называли. И смертный приговор в отношении вас будет приведен в исполнение, если не сейчас, так позднее. – Он злобно рассмеялся. – Почему бы вам не обратиться к Некрону? Его душа уже давно принадле-жит дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49