Никто не знал, что делали с ними в Центрах, но одна только мысль, что эта груда мышц и отточенных до совершенства реакций — женщина, вызывала лишь кривую усмешку. А Вейра… у капитана был неплохой вкус, но именно поэтому он старался ограничить контакты своей подруги с экипажем — его могли убить просто ради того, чтобы хотя бы на час завладеть ее безупречным телом, которое столь несправедливо находилось в единоличном пользовании старика. И сейчас он предусмотрительно оставил ее в каюте, для верности пристегнув ремнями к противоперегрузочному креслу — ах, как переживал капитан за свою единственную драгоценность.
Шаттл быстро снижался к тому месту, где было замечено большое скопление аборигенов. Воздушные роботы-наблюдатели заметили это место вчера, и теперь надо было претворить в жизнь тот план, который так оправдал себя по меньшей мере на десятке покоренных криями планет. Шаттл опустится, Драм выйдет из него навстречу дикарям. А затем, по взмаху его руки, солдаты превратят всю толпу в пар — останутся только те, кто будет рядом с капитаном, — и они никогда не забудут этого урока. Так было, так будет…
Брюс до невозможности четко видел этот последний миг — он сидел, глядя на приборы, как того требовал устав… но вряд ли он сейчас видел показания стрелок и индикаторов: Все мысли были там, впереди… и еще он думал о Вейре… о том, что она день за днем ублажает старика капитана, тогда как он, красивый, молодой, полный сил, может только в бессильной злобе сжимать кулаки.
А в следующее мгновение на него обрушилась тишина и он, вернувшись к действительности, с ужасом увидел, что ни один индикатор не горит, ни один датчик не работает — двигатели были мертвы.
Спустя восемь долгих секунд шаттл встретился с землей… Точнее, остатки шаттла.
Брюс выполз в рубку — ее заваливали безжизненные тела…
Франт, втиснутый между стеной и пультом управления, втиснутый так, что его позвоночник не мог остаться целым… Гейш, насквозь пронзенный обломком стальной балки… Грунт, с проломленной об угол пульта головой… и другие. И только Драм, повисший на удерживающих его ремнях пилотского кресла, тяжело и надсадно дышал…
А потом они встретились с аборигенами… да, их приняли за богов… да, у них оставалось оружие — то, которое было у солдат в их непроницаемых коконах, — и те из злобного племени, кто не захотел покориться, лежали обугленными трупами, а остальные пали ниц. Но теперь, без челнока, они были навечно привязаны к этой мрачной планете — на корабле не было второго шаттла.
Спустя неделю пришло сообщение — зонд, висевший высоко над землей, орал через свои динамики волю богов… так по крайней мере считали орки, снова распростершиеся на земле. А для тех, кто гордо стоял и слушал глас небес, каждое слово было хуже кинжала. Их бросили…
На корабле быстро определили причину гибели шаттла.. Странное поле, окружавшее всю планету, уничтожало любую материю искусственного происхождения, кроме той, которая была окружена защитным стасисным коконом. От шаттла уцелела едва треть — двигатели, рубка, оружейные отсеки. Все остальное просто исчезло.
Те, кто находился в защищенных отсеках, имели некоторые шансы на выживание, у остальных их не было вообще. Многие из оставшихся не пережили аварийной посадки. Да… стасисное поле, новейшее изобретение, которое по определению защищало от всего, избирательно пропуская лишь свет и звуки, в весьма, кстати, ограниченных пределах, могло бы помочь. Но крии не умели создавать стасис достаточно большой, чтобы окружить им другой челнок… даже если бы он и был у них. Поэтому корабль уходил — искать другую планету, не имевшую столь неприятных природных явлений… тогда они еще думали, что эти явления природные… впрочем, когда оставшиеся на планете узнали истинные причины появления поля, это уже мало что меняло. Им пожелали удачи… и больше ничего.
А пока их осталось шестеро… трое солдат, капитан, его любовница и он, Брюс, младший механик, специалист по двигателям, превратившимся теперь в груду хорошего, но не способного летать металла. Окруженный стасисом, уцелел и регенератор. Им, оставшимся в живых, энергии для его работы хватит не на одну тысячу лет… даже несмотря на то, что часть ее он израсходовал на изготовление доспехов из брони челнока, доспехов, которые не мог пробить ни один меч. Может, он и украл несколько лет жизни, но скоро, очень скоро их осталось четверо.
А Драм упорно искал причины появления поля над планетой — в то время как остальные, смирившиеся, по крайней мере на словах, с необходимостью провести остаток жизни в этом мире, с головой окунулись в местную экзотику — по их приказу строились мрачные цитадели, в которых господствовали страх и ненависть. Орки и тролли подчинялись беспрекословно, а затем были найдены и поставлены на службу маги — существа, наделенные способностями пользоваться неведомой криям энергией… если то, что вкладывали маги в свои заклинания, вообще можно было назвать энергией.
Тогда Драм и понял, почему разбился челнок. Этот умирающий мир находился в странном, необъяснимом резонансе с другим… то ли это была параллельная вселенная, ученые криев допускали такую возможность, по крайней мере теоретически, то ли он находился в иной, невообразимо далекой звездной системе, да и не так уж важен был правильный ответ — во всяком случае, он был гораздо лучше — светлее, теплее и богаче. Но он был занят.
Там жили существа, которые называли себя эльфами и гномами — очень разные, но единые в одном — им совсем не хотелось отдавать пришельцам свою землю. Они воевали друг с другом и были вполне этим удовлетворены. Маги орков сумели сделать проход, и армии зеленокожих существ вступили в солнечные зеленые долины. И раз за разом их отбрасывали назад, в родную, но столь ненавистную для них сумеречную зону.
И каждый раз, когда магия создавала Портал, крепло непонятное поле над планетой — странный и роковой для криев побочный эффект.
Теперь орки верили в победу: с ними были их новые всесильные боги, они поведут темные легионы к победе. Впрочем, богам тоже по душе пришлись зеленые просторы мира, который лежал у их ног, и они принялись помогать. Кора, до того как стать солдатом, бывшая неплохим генетиком, сумела слить воедино свои познания и магию местных мастеров, в результате которой в армии появились новые, невиданные до того создания. Огры — безмозглые и жестокие, разумом так и оставшиеся на уровне шестилетнего ребенка, но чудовищно сильные; драконы, выведенные из остатков местных птиц, разросшиеся до чудовищных размеров и сочетавшие в себе неплохую подвижность со значительной огневой мощью; вампиры, при создании которых была допущена ошибка, в результате чего они не могли долго жить без свежей крови, — все это вселяло в сердца орков надежду на победу. И настал час, когда боги повели войска навстречу армиям гномов и эльфов.
Где сладкими речами, где прямыми угрозами, а где просто обещаниями будущих благ крии привлекли на свою сторону и вовсе немыслимых созданий, обитавших в лесах светлой планеты. Это были существа, умевшие очень быстро перестраивать структуру собственных тел, превращаясь по желанию либо в гуманоидов, либо в смертельно опасных, быстрых и почти неуязвимых хищников-убийц. Их было мало, но крии отводили им в своих планах особую роль — эти бойцы, против которых были бессильны мечи и стрелы, должны были стоять на острие любого удара, которые сейчас или в будущем нанесут темные легионы. Но тут крии просчитались…
Оказалось, что один из простейших химических элементов, достаточно часто встречавшийся на светлой планете, был для оборотней смертелен. О да, они-то это знали, но не сочли нужным докладывать своим новым господам. И безупречные эльфийские лучники первыми выбивали из рядов атакующих злобных и опасных зверей, беспомощно погибающих даже от царапин.
И тем не менее темные силы постепенно теснили эльфов, по крайней мере тогда криям казалось, что это так. Может, им просто хотелось в это верить. Противников было мало — и только гномы смогли противопоставить нестройным и кое-как вооруженным, но горящим энтузиазмом орочьим толпам свою силу и несокрушимость боевого строя.
В один далеко не прекрасный день внезапно оказалось, что пятидесятитысячное войско, во главе которого стоял Стейн, окружено куда меньшими по численности, но намеренными ни на шаг не отступить отрядами эльфов. Взметнулись не знающие промаха стрелы, навылет прошивавшие незащищенные доспехами зеленые тела.
А когда сбившиеся в кучу и уже ударившиеся в панику орки собирались, понукаемые приказами Коры и Стейна, все же броситься на прорыв, в атаку пошли несокрушимые полки щитоносной, закованной в панцири пехоты гномов. В дело пошла и магия — шаровые молнии и ледяные стрелы встретились с бластерными разрядами криев.
В первой же атаке погибла Кора — случай, совершенно невозможный. Щит вероятности, который был обязательным атрибутом любого солдата, ограждал ее от нападения лучше любых доспехов.
Луки ломались в руках целившихся в нее эльфов, поскальзывались на ровной сухой земле и падали на собственные мечи гномы, а Кора носилась над полем боя верхом на драконе и била из бластера, сжигая противников на месте. Но внезапно из рядов эльфов вышел один… он взметнул руки, и с них сорвалась молния, вонзившаяся в брюхо летящего дракона. Чудовищный взрыв — и в следующее мгновение Кора падала прямо на подставленные копья избитых, но не отступивших гномов. Они не нападали на нее — и щит не смог уберечь от десятков просто торчавших вверх лезвий.
Стейн бросился вперед в яростном желании отомстить. Его бластер прорубал широкие просеки в уже изрядно поредевшем строю защитников, однако высокий эльф поднял лук, а шестеро стоявших рядом с ним повторили это движение. Но только их руки были пусты — со своего места Брюс видел, как светилась даже в ярких солнечных лучах наложенная на тетиву стрела — а уже в следующее мгновение она торчала в горле Стейна, пронзив броневой ошейник, не поддававшийся даже всесокрушающим коротким арбалетным стрелам, а высокий эльф стоял на холме один
— безжизненные тела его товарищей лежали у его ног. Вся их жизненная сила ушла на то, чтобы проложить дорогу одной-единственной стреле.
Брюса охватила жажда крови, и уже через считанные минуты он был у холма. Его бластер выплюнул сгусток огня, но вместо того, чтобы превратиться в живой факел, эльф лишь надменно усмехнулся — луч бессильно разбился о его зеленоватые доспехи. И уже стояли рядом с ним двое, и снова натягивался лук, и наконечник стрелы смотрел теперь в лицо Брюсу. Он до сих пор помнил это чувство
— тогда он впервые по-настоящему заглянул смерти в глаза.
Их было двое, воинов, которые придавали стреле силу пронзать переплавленную в доспехи броню разбившегося шаттла, эльфов-магов, которые защищали стрелка от гибельного воздействия случая.
Только двое… поэтому Брюс остался жиз. Стреле не хватило сил пронзить шлем, но ее наконечник все же уколол его в левый глаз, и что-то теплое потекло по лицу, а ноги внезапно отказались повиноваться.
Когда рухнул последний из богов, орки окончательно пали духом и бросились бежать. Их уничтожали тысячами, но многие все же сумели вернуться в свой негостеприимный, но в чем-то все же безопасный мир. Принесли с собой они и Брюса…
С тех пор прошли века. Непонятно откуда, на светлой планете появились и новые создания — во многом похожие на криев, они называли себя людьми. Не раз и не два маги открывали Порталы, через которые уходили в набеги отряды, и немало пленников, приведенных из этих набегов, осели в замках криев, принеся клятву верности новым господам. А затем Крох, последний солдат, теперь формально возглавлявший армию, запретил набеги. Он решил копить силы и обучать толпу зеленокожих, чтобы превратить ее в настоящую армию.
К тому времени орков осталось мало… И пяти тысяч бойцов нельзя было набрать по лесам и в голодных пустынных равнинах.
Нужно было время, и этого времени требовалось много. Что ж, крии умели ждать. Их не пугали века…
Век за веком множились армии, век за веком Крох воспитывал в них бойцов, но постепенно и он утратил прежний запал и все чаще отсиживался в своем замке, все откладывая и откладывая начало нового наступления. Больше не ходили в набеги лихие отряды, но люди сами сумели найти дорогу на землю криев. Это были маги — немногие сумели разобраться в заклинаниях, открывающих Порталы, но такие все же нашлись. И кое-кто из них, охваченный жаждой золота и власти, предложил свои услуги темным властелинам, как раболепно именовали орки своих хозяев.
Драм всегда был против войны — ему неплохо жилось и так. Он с головой погрузился в исследования, расходуя, хоть и по капле, невосполнимую энергию, остававшуюся в накопителях челнока.
Впрочем, Брюс даже был ему слегка благодарен — именно Драм сумел изготовить лазер-око, миниатюрное устройство, которое не только в чем-то заменило Брюсу выбитый стрелой эльфа — от людей они узнали его имя, ставшее для лорда одним из синонимов слова “ненависть” — глаз, но и ставшее оружием, которое теперь всегда было у Брюса наготове и включалось простой мысленной командой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Шаттл быстро снижался к тому месту, где было замечено большое скопление аборигенов. Воздушные роботы-наблюдатели заметили это место вчера, и теперь надо было претворить в жизнь тот план, который так оправдал себя по меньшей мере на десятке покоренных криями планет. Шаттл опустится, Драм выйдет из него навстречу дикарям. А затем, по взмаху его руки, солдаты превратят всю толпу в пар — останутся только те, кто будет рядом с капитаном, — и они никогда не забудут этого урока. Так было, так будет…
Брюс до невозможности четко видел этот последний миг — он сидел, глядя на приборы, как того требовал устав… но вряд ли он сейчас видел показания стрелок и индикаторов: Все мысли были там, впереди… и еще он думал о Вейре… о том, что она день за днем ублажает старика капитана, тогда как он, красивый, молодой, полный сил, может только в бессильной злобе сжимать кулаки.
А в следующее мгновение на него обрушилась тишина и он, вернувшись к действительности, с ужасом увидел, что ни один индикатор не горит, ни один датчик не работает — двигатели были мертвы.
Спустя восемь долгих секунд шаттл встретился с землей… Точнее, остатки шаттла.
Брюс выполз в рубку — ее заваливали безжизненные тела…
Франт, втиснутый между стеной и пультом управления, втиснутый так, что его позвоночник не мог остаться целым… Гейш, насквозь пронзенный обломком стальной балки… Грунт, с проломленной об угол пульта головой… и другие. И только Драм, повисший на удерживающих его ремнях пилотского кресла, тяжело и надсадно дышал…
А потом они встретились с аборигенами… да, их приняли за богов… да, у них оставалось оружие — то, которое было у солдат в их непроницаемых коконах, — и те из злобного племени, кто не захотел покориться, лежали обугленными трупами, а остальные пали ниц. Но теперь, без челнока, они были навечно привязаны к этой мрачной планете — на корабле не было второго шаттла.
Спустя неделю пришло сообщение — зонд, висевший высоко над землей, орал через свои динамики волю богов… так по крайней мере считали орки, снова распростершиеся на земле. А для тех, кто гордо стоял и слушал глас небес, каждое слово было хуже кинжала. Их бросили…
На корабле быстро определили причину гибели шаттла.. Странное поле, окружавшее всю планету, уничтожало любую материю искусственного происхождения, кроме той, которая была окружена защитным стасисным коконом. От шаттла уцелела едва треть — двигатели, рубка, оружейные отсеки. Все остальное просто исчезло.
Те, кто находился в защищенных отсеках, имели некоторые шансы на выживание, у остальных их не было вообще. Многие из оставшихся не пережили аварийной посадки. Да… стасисное поле, новейшее изобретение, которое по определению защищало от всего, избирательно пропуская лишь свет и звуки, в весьма, кстати, ограниченных пределах, могло бы помочь. Но крии не умели создавать стасис достаточно большой, чтобы окружить им другой челнок… даже если бы он и был у них. Поэтому корабль уходил — искать другую планету, не имевшую столь неприятных природных явлений… тогда они еще думали, что эти явления природные… впрочем, когда оставшиеся на планете узнали истинные причины появления поля, это уже мало что меняло. Им пожелали удачи… и больше ничего.
А пока их осталось шестеро… трое солдат, капитан, его любовница и он, Брюс, младший механик, специалист по двигателям, превратившимся теперь в груду хорошего, но не способного летать металла. Окруженный стасисом, уцелел и регенератор. Им, оставшимся в живых, энергии для его работы хватит не на одну тысячу лет… даже несмотря на то, что часть ее он израсходовал на изготовление доспехов из брони челнока, доспехов, которые не мог пробить ни один меч. Может, он и украл несколько лет жизни, но скоро, очень скоро их осталось четверо.
А Драм упорно искал причины появления поля над планетой — в то время как остальные, смирившиеся, по крайней мере на словах, с необходимостью провести остаток жизни в этом мире, с головой окунулись в местную экзотику — по их приказу строились мрачные цитадели, в которых господствовали страх и ненависть. Орки и тролли подчинялись беспрекословно, а затем были найдены и поставлены на службу маги — существа, наделенные способностями пользоваться неведомой криям энергией… если то, что вкладывали маги в свои заклинания, вообще можно было назвать энергией.
Тогда Драм и понял, почему разбился челнок. Этот умирающий мир находился в странном, необъяснимом резонансе с другим… то ли это была параллельная вселенная, ученые криев допускали такую возможность, по крайней мере теоретически, то ли он находился в иной, невообразимо далекой звездной системе, да и не так уж важен был правильный ответ — во всяком случае, он был гораздо лучше — светлее, теплее и богаче. Но он был занят.
Там жили существа, которые называли себя эльфами и гномами — очень разные, но единые в одном — им совсем не хотелось отдавать пришельцам свою землю. Они воевали друг с другом и были вполне этим удовлетворены. Маги орков сумели сделать проход, и армии зеленокожих существ вступили в солнечные зеленые долины. И раз за разом их отбрасывали назад, в родную, но столь ненавистную для них сумеречную зону.
И каждый раз, когда магия создавала Портал, крепло непонятное поле над планетой — странный и роковой для криев побочный эффект.
Теперь орки верили в победу: с ними были их новые всесильные боги, они поведут темные легионы к победе. Впрочем, богам тоже по душе пришлись зеленые просторы мира, который лежал у их ног, и они принялись помогать. Кора, до того как стать солдатом, бывшая неплохим генетиком, сумела слить воедино свои познания и магию местных мастеров, в результате которой в армии появились новые, невиданные до того создания. Огры — безмозглые и жестокие, разумом так и оставшиеся на уровне шестилетнего ребенка, но чудовищно сильные; драконы, выведенные из остатков местных птиц, разросшиеся до чудовищных размеров и сочетавшие в себе неплохую подвижность со значительной огневой мощью; вампиры, при создании которых была допущена ошибка, в результате чего они не могли долго жить без свежей крови, — все это вселяло в сердца орков надежду на победу. И настал час, когда боги повели войска навстречу армиям гномов и эльфов.
Где сладкими речами, где прямыми угрозами, а где просто обещаниями будущих благ крии привлекли на свою сторону и вовсе немыслимых созданий, обитавших в лесах светлой планеты. Это были существа, умевшие очень быстро перестраивать структуру собственных тел, превращаясь по желанию либо в гуманоидов, либо в смертельно опасных, быстрых и почти неуязвимых хищников-убийц. Их было мало, но крии отводили им в своих планах особую роль — эти бойцы, против которых были бессильны мечи и стрелы, должны были стоять на острие любого удара, которые сейчас или в будущем нанесут темные легионы. Но тут крии просчитались…
Оказалось, что один из простейших химических элементов, достаточно часто встречавшийся на светлой планете, был для оборотней смертелен. О да, они-то это знали, но не сочли нужным докладывать своим новым господам. И безупречные эльфийские лучники первыми выбивали из рядов атакующих злобных и опасных зверей, беспомощно погибающих даже от царапин.
И тем не менее темные силы постепенно теснили эльфов, по крайней мере тогда криям казалось, что это так. Может, им просто хотелось в это верить. Противников было мало — и только гномы смогли противопоставить нестройным и кое-как вооруженным, но горящим энтузиазмом орочьим толпам свою силу и несокрушимость боевого строя.
В один далеко не прекрасный день внезапно оказалось, что пятидесятитысячное войско, во главе которого стоял Стейн, окружено куда меньшими по численности, но намеренными ни на шаг не отступить отрядами эльфов. Взметнулись не знающие промаха стрелы, навылет прошивавшие незащищенные доспехами зеленые тела.
А когда сбившиеся в кучу и уже ударившиеся в панику орки собирались, понукаемые приказами Коры и Стейна, все же броситься на прорыв, в атаку пошли несокрушимые полки щитоносной, закованной в панцири пехоты гномов. В дело пошла и магия — шаровые молнии и ледяные стрелы встретились с бластерными разрядами криев.
В первой же атаке погибла Кора — случай, совершенно невозможный. Щит вероятности, который был обязательным атрибутом любого солдата, ограждал ее от нападения лучше любых доспехов.
Луки ломались в руках целившихся в нее эльфов, поскальзывались на ровной сухой земле и падали на собственные мечи гномы, а Кора носилась над полем боя верхом на драконе и била из бластера, сжигая противников на месте. Но внезапно из рядов эльфов вышел один… он взметнул руки, и с них сорвалась молния, вонзившаяся в брюхо летящего дракона. Чудовищный взрыв — и в следующее мгновение Кора падала прямо на подставленные копья избитых, но не отступивших гномов. Они не нападали на нее — и щит не смог уберечь от десятков просто торчавших вверх лезвий.
Стейн бросился вперед в яростном желании отомстить. Его бластер прорубал широкие просеки в уже изрядно поредевшем строю защитников, однако высокий эльф поднял лук, а шестеро стоявших рядом с ним повторили это движение. Но только их руки были пусты — со своего места Брюс видел, как светилась даже в ярких солнечных лучах наложенная на тетиву стрела — а уже в следующее мгновение она торчала в горле Стейна, пронзив броневой ошейник, не поддававшийся даже всесокрушающим коротким арбалетным стрелам, а высокий эльф стоял на холме один
— безжизненные тела его товарищей лежали у его ног. Вся их жизненная сила ушла на то, чтобы проложить дорогу одной-единственной стреле.
Брюса охватила жажда крови, и уже через считанные минуты он был у холма. Его бластер выплюнул сгусток огня, но вместо того, чтобы превратиться в живой факел, эльф лишь надменно усмехнулся — луч бессильно разбился о его зеленоватые доспехи. И уже стояли рядом с ним двое, и снова натягивался лук, и наконечник стрелы смотрел теперь в лицо Брюсу. Он до сих пор помнил это чувство
— тогда он впервые по-настоящему заглянул смерти в глаза.
Их было двое, воинов, которые придавали стреле силу пронзать переплавленную в доспехи броню разбившегося шаттла, эльфов-магов, которые защищали стрелка от гибельного воздействия случая.
Только двое… поэтому Брюс остался жиз. Стреле не хватило сил пронзить шлем, но ее наконечник все же уколол его в левый глаз, и что-то теплое потекло по лицу, а ноги внезапно отказались повиноваться.
Когда рухнул последний из богов, орки окончательно пали духом и бросились бежать. Их уничтожали тысячами, но многие все же сумели вернуться в свой негостеприимный, но в чем-то все же безопасный мир. Принесли с собой они и Брюса…
С тех пор прошли века. Непонятно откуда, на светлой планете появились и новые создания — во многом похожие на криев, они называли себя людьми. Не раз и не два маги открывали Порталы, через которые уходили в набеги отряды, и немало пленников, приведенных из этих набегов, осели в замках криев, принеся клятву верности новым господам. А затем Крох, последний солдат, теперь формально возглавлявший армию, запретил набеги. Он решил копить силы и обучать толпу зеленокожих, чтобы превратить ее в настоящую армию.
К тому времени орков осталось мало… И пяти тысяч бойцов нельзя было набрать по лесам и в голодных пустынных равнинах.
Нужно было время, и этого времени требовалось много. Что ж, крии умели ждать. Их не пугали века…
Век за веком множились армии, век за веком Крох воспитывал в них бойцов, но постепенно и он утратил прежний запал и все чаще отсиживался в своем замке, все откладывая и откладывая начало нового наступления. Больше не ходили в набеги лихие отряды, но люди сами сумели найти дорогу на землю криев. Это были маги — немногие сумели разобраться в заклинаниях, открывающих Порталы, но такие все же нашлись. И кое-кто из них, охваченный жаждой золота и власти, предложил свои услуги темным властелинам, как раболепно именовали орки своих хозяев.
Драм всегда был против войны — ему неплохо жилось и так. Он с головой погрузился в исследования, расходуя, хоть и по капле, невосполнимую энергию, остававшуюся в накопителях челнока.
Впрочем, Брюс даже был ему слегка благодарен — именно Драм сумел изготовить лазер-око, миниатюрное устройство, которое не только в чем-то заменило Брюсу выбитый стрелой эльфа — от людей они узнали его имя, ставшее для лорда одним из синонимов слова “ненависть” — глаз, но и ставшее оружием, которое теперь всегда было у Брюса наготове и включалось простой мысленной командой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103