Ее звали Элен… Лена… Леночка… Хотя я, кажется, никогда не произносил последнего имени вслух. Может, потому, что боялся прочесть насмешку в ее бездонных глазах.
Она была красива. Красивые женщины редко попадают в ряды маринеров, да и вообще, среди нас женщины — редкость, в основном, они входят в обслуживающий персонал. А Элен была просто умопомрачительно хороша, и никто так и не узнал, что привело ее в ряды морских пехотинцев. Во всяком случае, как мне кажется, не поиск бравого мужа — хотя от предложений и не было отбоя, она ни на ком не остановила свой выбор, и благодаря этому каждый из нас еще пытался на что-то надеяться. Конечно, и у нее были романы, но кратковременные и не слишком серьезные, скорее так, для развлечения.
Мы все были в нее влюблены — кто-то слегка, как сержант Соммерсби, к примеру… в конце концов, он был женат, и его можно было бы вычеркнуть из числа претендентов, да он и не рвался особо, но я же видел его взгляд, провожавший фигуру Элен, в нем была не банальная похоть, а что-то глубже и значительнее. Кто-то сходил по ней с ума… домогаясь всеми не выходящими за рамки устава способами. Кто-то тихо любил и ловил каждый взгляд, мечтая разок дотронуться до ее руки, увидеть ее улыбку, дарованную лишь ему.
Она была чуть старше меня… На год или два — точно даже не знаю. Я всегда выглядел старше своих лет, а ей, наверное, никто не посмел бы дать больше двадцати. По крайней мере никто не рискнул бы высказать такую мысль вслух. Нельзя сказать, что она не замечала меня, нет, она была мила, с удовольствием принимала знаки внимания… но, черт побери, она принимала их в равной степени от всех. Помню, была у нас одна вечеринка… я весь вечер не отходил от Элен, мы танцевали с ней все танцы, и, мне казалось, она нисколько не была против отсутствия смены партнеров. Потом мы пошли на смотровую палубу — под огромным прозрачным куполом, испещренным звездами, не было никого, кроме нас. В тот день я впервые ее поцеловал…
Мы стояли почти в кромешной тьме, окруженные звездами. Моя рука лежала на ее талии, и девушка слегка прижималась ко мне, давая мне возможность чувствовать себя сильным и нужным… а потом я увидел в свете звезд ее глаза и услышал шепот: “Поцелуй меня…” Наверное, в тот момент у меня сердце ушло в пятки, потому что я смог лишь едва заметно коснуться внезапно высохшими губами ее щеки. Но уже в следующее мгновение она положила руки мне на плечи и прошептала: “Поцелуй меня в губы…” Наверное, я никогда не забуду тот момент. Это был долгий, упоительно долгий поцелуй, мои руки сжимали ее осиную талию, а ее тонкие пальцы запутались в моих волосах… И я чувствовал, что меня уносят куда-то теплые ласковые волны… Потом она отстранилась, и уже в следующую минуту я остался под куполом один. У меня были женщины до Элен, были и после… Но таких чувств я не испытывал никогда.
А на следующий день она ничем не давала мне понять, что помнит об этом поцелуе — она снова был в равной мере мила со всеми, она позволяла Виктору помочь ей надеть скафандр, нисколько не беспокоясь, что при этом он больше озабочен возможностью пробежаться ладонью по особо выдающимся частям ее тела. Она смеялась плоским и пошлым шуткам Вернера, которые, как правило, не веселили никого, кроме рассказчика. А потом нежно чмокнула в щеку Тайлера, раньше всех успевшего подать ей руку, чтобы помочь сойти с трапа… А я, в глубине души, впервые относился ко всему этому спокойно — ведь я верил, что Элен была моей, пусть даже и всего на несколько коротких мгновений. И я был совершенно убежден, что эти мгновения — не последние.
Она погибла спустя два дня.
Пираты захватили транспорт на орбите Плутона — он вез топливо, продукты и оборудование для базы геологов — и устроили, по обыкновению, резню. Капитан транспорта забаррикадировался в рубке и открытым текстом орал SOS на всю систему, а мы оказались рядом.
Директива командования была простой: если пираты попались на мушку — уничтожить. Нет, официально мы были обязаны призвать их к сдаче, затем вновь повторить предложение, но уже настойчивей. Ну а после этого попытаться хирургическим ударом сломить их сопротивление и взять их по возможности живыми. Это официально… потом, по данным бортового журнала, будет ясно, что мы именно так и делали, в строгом соответствии с законами, но у нас, как обычно, не получилось. А на самом деле практика была несколько иной — если можешь стереть пирата с карты одним выстрелом — сделай это. Если двумя — лучше сделай это одним.
Слишком много крови на их руках.
Поэтому первое, что сделал наш капитан, это превратил в пар пиратский шаттл, присосавшийся к шлюзу трейдера16. А потом в атаку пошла пехота…
Нас было шестнадцать — никто и не думал, что пиратов более десятка, их шаттл был рассчитан на шесть посадочных мест.
Конечно, при желании и в него можно напихать человек пятнадцать, но уж никак не больше…
Пиратов оказалось куда больше — видимо, этот шаттл был не единственным, другие успели выгрузить десант и покинуть “якорную стоянку” — тем самым снижая риск до минимума. Так или иначе, но на трейдере нас ждало не менее полусотни до зубов вооруженных уродов, которые прекрасно понимали, что их ждет. У них был один шанс — прорваться в капитанскую рубку и увести транспорт куда-нибудь подальше. Преследование в свернутом пространстве еще никому не удавалось. Но чтобы это реализовать, необходимо было сначала избавиться от нас, десантников — а уж потом-то эсминец вряд ли станет открывать огонь по транспорту, в котором еще могли остаться живые члены экипажа.
Они встретили нас на выходе из каюты, в которую мы вломились самым банальным образом — взрезав вибролезвиями наружную обшивку корабля. Вернер погиб сразу — практически весь их огонь сосредоточился на нем. Но мы успели ответить, и из той группы, что организовала столь теплый прием, не ушел никто.
Потом мы разделились на группы и сектор за сектором принялись очищать корабль от этих гнид. Да, мы победили… Потом на одной из палуб мы и нашли Элен… Элен, Соммерсби, Симпсон и Ютов — они лежали рядом, плечо к плечу. Видимо, они попали в засаду, даже не успели позвать на помощь — пираты установили на палубе стационарный лазер, и всю четверку срезал один луч…
— Ты любил ее? — тихо спросила Алия.
— Не знаю… Я никогда не думал, чем отличается любовь от влюбленности, от страсти, от других подобных чувств. Если бы у нас было время, может, это и переросло бы в любовь. А может, и нет… Сейчас, после стольких лет, мне кажется, что я был для Элен как… как маленький пушистый котенок. Приятно погладить, приятно, когда он трется о твои ноги и мурчит под ласкающей его ладонью, но не воспринимать же его слишком серьезно.
— А может, ты и ошибаешься…
— Может. Потом мне показалось, что я понял те причины, по которым Элен пошла в армию. Ей нравилось внимание мужчин, ей нравилось заводить их, сводить с ума, влюблять в себя. Ей нравилось, когда прошедшие семь кругов ада мужики теряли голову при виде ее и начинали, как щенки, прыгать вокруг нее, виляя хвостами. Не думаю, чтобы она кого-то любила, — ей доставляло удовольствие греться в лучах всеобщего обожания.
— Ты считаешь, что если думать о ней плохо, то будет легче ее забыть?
— А я не говорю, что это плохо. Любая женщина хочет нравиться мужчинам… ну, большинство женщин. Рано или поздно на ее пути встретился бы кто-нибудь, кому она отдала бы свое сердце. Если бы… если бы не ее смерть. Но и в этом случае, думаю, этим “кем-нибудь” был бы не я.
— Прости, что настроила тебя на грустные мысли.
— Это было давно. Я не забуду Элен и того поцелуя, но она не стала той иконой, на которую я молился бы всю жизнь. Не успела. Ладно… нам тоже пора ложиться спать, завтра рано вставать…
Я встал и встряхнулся, прогоняя воспоминания. Но их не прогнать — они всегда останутся со мной. Алия тоже поднялась с кресла.
— Спокойной ночи, Стас…
И в следующую секунду ее губы на миг коснулись моих. А затем ее фигура исчезла за бесшумно закрывшейся дверью. А я остался стоять у догоревшего камина, ощущая на губах нежный вкус ее поцелуя.
Они приближались, беспомощно, на мой взгляд, выставив пудовые кулаки и явно намереваясь навалиться всем скопом. Даже странно: неужели здесь до такой степени ничего не понимают в мордобое? Или это исключительно по причине того, что такая потеха считается “неблагородной”? Что ж, друзья-приятели, сейчас мы вас поучим уму-разуму.
Зрителей собралось довольно много — и лиц благородного происхождения, включая герцога, не пожелавшего пропустить представление, и, как и следовало ожидать, неимоверного количества дворцовой челяди, которая, разумеется, не упустит момента разнести слух о результатах поединка по всему городу, а буде представится возможность — то и далее. Меня это более чем устраивало.
Хермин прыгнул вперед, и его кулак с убийственной скоростью разрезал воздух… над моей головой. Тут же в ход пошла другая его рука, но тут я вступил в контакт, и уже в следующее мгновение Хермин отправился в длительный полет над ареной, закончившийся не слишком, надеюсь, мягким падением. Толпа издала восторженный возглас. Фролл попер буром — здоровый, черт, а в глазах — жажда убийства. Дай ему возможность — сломает шею и даже не задумается.
Получай, малыш! Моя нога врезалась ему в солнечное сплетение, и он сел, выпучив глаза и изо всех сил пытаясь втиснуть в себя хотя бы маленький глоток воздуха.
— Да он же лягается, как необъезженная баба! — возмущенно крикнул Ризаль и замахнулся на меня… с ума сойти, на меня уже лет десять никто так беспомощно не замахивался. Я перехватил его руку и, крякнув от натуги, швырнул податливое тело через себя.
Пока мои соперники пытались встать на ноги, я спокойно стоял в стороне и рассматривал зрителей, большинство из которых уже явно были на моей стороне. Люди везде одинаковы — все предпочитают болеть за победителей.
— Не угодно ли вам примириться? — поинтересовался сэр Джулиан, который, безусловно, знал возможный ответ. Впрочем, успевший кое-как подняться Фролл ответил графу лишь взбешенным взглядом налитых кровью глаз и снова рванулся в атаку. Для разнообразия я немного отошел в сторону — его туша пролетела мимо, изрядно подгоняемая ребром моей ладони — мне не хотелось сломать придурку шею, поэтому я бил вполсилы. Впрочем, этого было достаточно, чтобы он вспахал носом песок на площадке и замер. Не думаю, что надолго, мне еще хотелось продолжения.
Хермин и Ризаль бросились на меня с боков — ну как же было не предоставить им возможности стукнуться лбами? Сами бы они, конечно, не попали бы, как надо, поэтому я слегка помог. Стук крепких лбов сопровождался стоном толпы — то ли от сострадания (сомневаюсь), то ли от восхищения (надеюсь).
На этот раз я дал возможность подняться всем троим. Если бы взгляды могли плавить металл, то эту троицу самое время поставить к горну. Шнобель Фролла потерял былую красоту, и подозреваю, навсегда. Пожалуй, за секс ему теперь пожизненно придется только платить.
Мальчики наступали с трех сторон, предоставляя массу возможностей для красивых комбинаций. Я в прыжке врезал ногой в челюсть Ризалю — сегодня мы его будем лягать, как он выразился, — тут же, приземлившись, вогнал локоть в живот Фроллу — пусть опять попробует натужно подышать, — и от души врезал снизу в челюсть Хермину, от чего тот улетел на несколько метров и потерял сознание. Нокаут, мож— но и не считать до десяти… да хоть и до ста.
— В принципе, граф, — обратился я к сэру Джулиану, — я вполне удовлетворен. Думаю, не стоит продолжать это… избиение младенцев. Соплякам стоит поучиться многому…
— Ризаль! Назад!
Я увидел возмущение в глазах графа и обернулся. Ризаль шел на меня с явным намерением убить, в его руке был зажат короткий нож, до этого, видимо, спрятанный в сапоге. Вопиющее, неслыханное нарушение законов официальной дуэли, но ему, кажется, было уже на все наплевать. Он хотел одного — воткнуть клинок в мое тело, и никто, ни граф, ни герцог сейчас его не остановили бы.
— Вы сломали ему руку, Стас?
— Да. Как мне кажется, в трех местах. Теперь его кости до конца жизни помогут ему точно предсказывать погоду. По крайней мере ее изменение к худшему.
— Это не слишком жестоко, на ваш взгляд?
— Щенок нарушил закон. Сам напросился.
— Признаю, вы были великолепны. Я никогда не видела ничего подобного. Теперь я понимаю вашу уверенность, хотя вы заставили меня изрядно поволноваться. И думаю, ваш план удался — об этом поединке будут говорить не один месяц.
— Подозреваю, скоро у любителей трепать языком появится новая пища для обсуждений.
— В смысле?
— Алия, у вас тут всегда так? Драконы, разбойники, сумасшедшие маги, насылающие бредовые галлюцинации? Я вообще удивлен, что при такой жизни здесь кто-то доживает до старости.
— Интересная мысль… — обронил сэр Дункан, пуская свои до невозможности аккуратные кольца дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103