Остальное - пока не дано.
Бабуля чихнула:
- Только быт! А то, что кошка моя во сне меня укусила - это она накаркала! При чем же здесь быт.
- Я не каркаю, баб, а говорю правду, ту, что будет, - закричала Даша.
- Помолчали бы! А то еще такое предскажу! Все будущие дни у меня на ладони. И про училку все знаю. Она мочится в постель по ночам! Хи-хи-хи!
И девчонка скрылась за дверью. Леночка улыбалась.
- И вот уже шестая неделя, как у нас так. С тех пор как Даша здесь отдыхает.
Ошалев, но не очень, сестры прошли в столовую. Ленуся предложила выпить. Алла мрачно согласилась:
- Самое время.
- Забавно, не правда ли, - сказала Лена после первой рюмки коньячка.
- Мамаша ее, Ухова Антонина Семеновна, считает, что из девчонки вырастет пророчица. И на деньги надеется… Нелепо и смешно, Даша каждый завтрашний день по полочкам раскладывает с вечера: кто там будет чихать, болеть, кто запьет, кто на работе поскандалит, где кошка напроказит, молочко прольет… Никогда не ошибается. Кассандра эдакая на всякую чушь. Но жизнь Уховых, родителей и родственников, превратила все-таки в сумасшедший дом. Чуть не до драки, до мордобоя доходит. Главное, что каждый день все сбывается… Изнемогли они и сейчас отдыхают, а Дашку - нам сунули. Я сказала Сергею - пусть, невидимый мир тоже смешон. Посмеемся… И даже великие пророчества - всего лишь сон…
Ксюша вздохнула в ответ.
Алла вступилась, однако:
- Чушь-то чушью, но суть-то в этих способностях - считывать будущее… Сейчас на Руси, говорят, детки пошли такие, чуть не с младенчества знают, что у ихних мамаш на уме. Так ведь действительно все перевернется.
Ксюша махнула рукой:
- Плюнь, Алка… И так уже все давно перевернулось. Перевернется еще раз, ну и что?
Лена засмеялась:
- Это по-нашему.
Но тут дверь отворилась, и ввалился дядя Валя - отменный человек лет около сорока.
- Дашку только не пускайте, а то еще предскажет чего-нибудь при всех…
- Знаю, знаю, - дядя Валя (брат матери Лены) расселся на диване. - А где Юрка, кстати? Я его сегодня не видел, хотя всю квартиру обыскал.
Юрка был сынок Лены, пятилетка еще.
- К деду отправили, - прозвучал тихий ответ. И все вдруг замолчали.
Дядя Валя, отведав порцию коньячка, рассердился.
- Лена, Дашку надо в тюрьму, там ее место. Я отроду в канаве не спал, а она накаркала, пригвоздила событие. Я человек хотя и занятный, но в запое всегда серьезный, без дураков. Мы с Андреем, который Стасика брат…
Дядя Валя вдруг остановился:
- Мне в канаве сны снились. Будто Дашка старухой стала и пророчицей насчет душ в аду. И еще ее обвинили в манихействе и сожгли. И дымок, дымок такой шел, ух, я даже проснулся.
- Дядя Валечка, до чего ж ты милый, - ласково проговорила Ленуся.
За лаской и простотой прошло еще несколько минут. Потом в коридоре раздался полукошачий визг, и в столовую выскочила бабуля - Анна Ивановна.
- Ох, изведет Дашка нас, изведет, - заохала Анна Ивановна. - Поверишь, Лена, подходит она ко мне, показывает язык и брякает: «А теперь я знаю, когда ты умрешь».
- Ого, это уже серьезно, - ответила Лена.
- За такое бить надо, - вставил дядя Валя.
- Я ее и двинула малость тряпкой по харе, по пророческой… Ты извини, Лена, но сколько же можно терпеть?!
- Она ведь и правда знает… - мрачно произнес дядя Валя.
- От правды-то и весь мрак пошел, - уверенно вставила Ксюша.
Лена встала и вышла. Когда вернулась, все разом:
- Ну что?
- Я ей сказала, что, если о смерти кого-либо слово молвишь, маме скажу. А она это очень не любит и здорово выпорет тебя. И что же? Дашка в ответ завизжала: «Буду, буду, все узнаю и всем, особо когда близко, в глаза буду говорить, когда и как помрешь. Что, мне уже гадости нельзя делать?!» Вот такая наша Даша, - закончила Лена.
- А еще ребенок, отправить ее обратно, - прямо-таки заскулил дядя Валя. - Хватит с меня канавы.
- Да черт в нее вселился, и все, - сказала Анна Ивановна.
- Не всегда талант чертом объясним, - возразила Лена. - Бабуленька, ты лучше подремли здесь после напряга, а я уж с ней разберусь.
Бабуленька согласилась. Дядя Валя сказал, что уйдет в запой. Алла наконец встрепенулась:
- Леночка, а представь, что много таких будет, уже по большому счету. Будут заранее знать и про смерть свою родную, и когда бомбежка будет, и когда власть сменится, и про тайные действия, конечно. Вот жизнь будет. То-то сумасшедший дом! А обычные люди в дураках будут сидеть.
- Если масштаб будет такой, то государство под контроль таких типов возьмет, - ответил дядя Валя.
- Государство само-то с придурью, - вставила Ксюша. - Государство-то из людей состоит.
- Ну, я пошел, - заключил дядя Валя.
И сестры остались одни наедине с Леной.
- Ну, а теперь о чем-нибудь великом надо поговорить, - усмехнулась Лена.
- Не до величия сейчас, Ленусь, - вздохнула Алла. - Мы к тебе как к старшей и мудрой эзотерической сестре пришли. Муж мой исчез, совсем пропал. Помоги.
Лена помрачнела.
- Слышала об этом. Расскажите подробней. И Алла рассказала - не так уже надрывно, как раньше, но не без тоски.
- Нил Палыч не хочет, чтоб мы влезали в эту историю, но тебе он перечить не будет, - заключила Ксюша. - Никто ничего не знает. И Нил Палыч в том числе. Пуглив стал. Хотел нам что-то важное еще сказать, но и сам куда-то пропал. Одни пропажи кругом. Я сама боюсь провалиться…
- Нежная ты слишком, Сюнька, вот и боишься, - прервала ее Алла.
- Аллочка, ты просто для облегчения души ко мне обращаешься, что ли? - спросила, помолчав, Лена. - Ты же знаешь, что я в таких делах не мастерица. Другие у меня наставники были, и не этому я училась. А теперь уж сама по себе вроде иду… Могу только посоветовать.
- Про что? - спросила Алла.
- Раз Нил Палыч скис, то кто же? - задумалась Лена. - Это ведь глобальное исчезновение, Алла. Ничего не поделаешь. Фундаментально Стасик исчез, а если вернется, то будет ли это Стасик?.. Единственное могу сказать, дамочка тут одна есть, ох потайная, ох потайная… От всей Вселенной может скрыться, не то что от милиции… Но доступ к ней у меня есть, в моих беленьких, нежных ручках…
- Они у тебя, Лен, на мои похожие, - с удовольствием вставила Ксюша.
- Только у меня попухлее.
- Чайку, что ли, выпить теперь, - вздохнула Лена. - Дядя Валя ведь заварил - от запоя им спасается в будущем.
- Хороший чай, лучше водки, - заметила Ксюша. - Потихонечку только. И что же?
Разлили чай. Печенье отсутствовало.
- Я все возьму на себя, - начала Лена. - Как и что - не спрашивайте. К Самой зайти нельзя. Но я дам телефончик и адресок, посидите там, поговорите келейно, по-семейному с ними, а потом и Сама возникнет. Незаметно так.
- Не опасно? - тревожно спросила Ксюша.
- Обижаешь. Что ж, я своих к опасности подведу?
- Опасность, она сама по себе, а друзья и родные - они тоже сами по себе, - вздохнула Ксюшенька. - Опасность, она помимо нас идет.
- Ладно, Ксюш. Я Стасика теперь не то что люблю, но не брошу, - заметила Алла, допивая чай.
- Правда, один сучок в глазах есть, - продолжала Ленуся. - Парень один там есть. В сущности, мальчик лет шестнадцати, но тертый калач. Я попрошу - его приберут к вашему посещению. С ним встречаться нельзя. Пусть себе в другом месте будет.
- Что ж это за тип такой? - спохватилась Алла. - Его, выходит, и видеть нельзя!
- Ни в коем случае. Еще хуже, если он вас увидит.
- Ну и ну. Наверно, хорош.
- Аллочка и Ксюшенька, родные мои, только не беспокойтесь, я вас в обиду не дам, - улыбнулась Лена. - Когда еще я своих подводила? Никогда. Все будет тихонечко. Что за парнишка и в чем его беда, они сами вам скажут. Но его не будет.
- Ну, если его не будет, то хорошо. Главное, что мы будем, - ласково пропела Ксюша.
- Будем, будем!
Ксюша и Алла повеселели. Леночка просветлела, глядя на них.
- Еще скажу, - добавила она. - Если Сама не найдет, то и искать нечего. Тогда только на высшую волю положиться - и присмиреть…
Разговор об этом закончился. Но посидели еще с часок, попивая чаек и размышляя вслух о бессмертии.
- Моя кошка прямо стонет, когда я ей на ушко о смерти говорю, - заключила Ксюша. - Кошечка, а ведь тоже страдает от своей смертности.
- Мнимой, естественно, - заметила Лена.
- Однако для нее, может быть, полумнимой все-таки, - вставила Алла.
- Сергей скоро придет. С новостями, - объявила Лена.
- Но не о бессмертии же, - вздохнула Ксюша. - Нам все-таки идти пора. Ишь, как время-то пролетело за разговором о вечности. Так не заметишь, как и смерть придет.
- Бог с ней, со смертью. Не наше это дело как будто. Надо идти - идите. - Леночка встала. - Попрощаемся чуть-чуть, родненькие, и пусть будет все по-нашему.
Глава 8
Мутный ужас овладел вдруг Ксюшей, когда она подходила к дому, указанному Леной. Содрогалась почти. Из головы не выходил парень, которого нельзя видеть. Но Алла была спокойной. Да и голоса хозяев, к кому они шли, предварительно согласовав с ними по телефону, были на редкость мирные, даже до ненормальности мирные и обычные. Алла, увидев, как волнуется Ксюшка, стала успокаивать ее:
- Стыдись, ты что же, в Лену не веришь?
- В Лену-то я верю, сомнений у меня на ее счет нет, - бормотала Ксюша, - но вот как бы Господин Случай не подвел. Шкуронькой своей я не люблю случайностей, сестренка. Жизнь-то одна, а случаев много.
- Ты же не знаешь, что такое случай, по высшему счету говоря, - резонно ответила Алла. - А все равно боишься. Потому что твой разум не может совсем совладать с твоими нервами и нежностью к себе. Возьми себя в руки, Ксения, метафизика должна проникнуть не только в твой разум, но и в кровь. Так говорит Лена, и она права.
- Разум уходит из мира, Аллочка. Даже высший. На время, конечно. Надеюсь, - пробормотала Ксюша. - Но я возьму себя за нервы, не думай…
…И наконец они постучали в дверь. Почему именно постучали, а не позвонили - неизвестно, скорее всего, они просто позабыли о звонке.
Открыло им дверь семейство Потаповых: хозяйка, Евдокия Васильевна, ее муж Петр Петрович (были они уже в более чем средних летах) и бабушка Любовь Матвеевна, еще постарше их. Где-то прятался дед Игорь, точнее Игорь Михеич.
Семейство улыбалось.
- Мы вас ждем, хорошие наши, - прошамкала Любовь Матвеевна, - квартира большая, все разместимся по-доброму.
- Леночка нам все объяснила, идите туда тихонечко себе, - молвила Евдокия Васильевна, указывая в некое пространство.
Прошли.
В стороне мелькнула тень деда Игоря.
Расселись на креслах и диванах - но за столом.
- Мы вас угощать не будем. Сама не велела, - уютно и с искренностью произнес Петр Петрович.
- А она где? - быстро спросила Алла.
- Она будет, - ответили ей.
- Да мы кушать и не собирались вовсе. Не до того, - вставила Ксюша.
- Другой раз побалуемся.
Затихли.
И вдруг тонкий слух Аллы уловил далекий вой.
- А это кто? - нервно спросила она.
- Это тот, с кем вам встречаться не велено, - строго заметила бабушка Любовь Матвеевна.
Сестрам становилось понятней, но холодок прошелся по спинкам.
- Кто он? - выдавила Алла.
- Раз вы от Лены, мы все скажем, - проговорил Петр Петрович. - Это сын наш.
- Сын?! И что?
- Говори, говори, Петр! - взвизгнула Евдокия Васильевна. - Раз от Лены, может быть, и помогут чем-то!
- Миша, сынок наш, - со слезами в голосе проговорил Петр Петрович, - убийца наш, вот кто он…
- Говорите яснее все-таки, - раздраженно и чуть истерично прервала его речь Ксюша.
Евдокия Васильевна тоже вспыхнула:
- Пророк он у нас, вот в чем дело… Тьфу ты… Не пророк, а хуже… Года три назад, сейчас ему шестнадцать, мы все поняли, что про кого он плохо подумает, с тем обязательно несчастье произойдет. Даже невольно, со зла какого-нибудь, подумает, а то не дай Бог скажет, так у того все может быть, и на следующий день причем, на худой конец дня через два-три. То руку сломает, то упадет, то побьют его, то болесть. Больше всего нам, домашним его, доставалось. Посмотрите на мои ручки, на ноги! - мамаша перешла на крик и обнажила даже ногу перед гостями.
Все было в синяках, в кровоподтеках.
- А муж мой, Петр Петрович, видеть из-за него плохо стал! - вскричала Евдокия, указывая на супруга.
- Что-то я не так сделал недавно, - вставил Петр Петрович. - Не понравилось ему. Ругнулся с досады. И уже к вечеру у меня глаз - не глаз, а черт-те что!
Только сейчас ошалевшие Алла и Ксюша обратили внимание, что Потаповы действительно, хоть и приоделись, но физически потрепаны, как-то пришиблены, смотрятся побитыми и смирными, даже во время крика.
- Неужели так уж установили причинную связь? - спросила Алла, приходя в себя.
- Да что мы, сумасшедшие, - внятно прошептала бабушка, - уж сколько лет тянется. Проверяли. Приходили сюда, эксперименты ставили, Лена знает кто. Да он сам зйает. Последнее время переживает очень, плачет, как птичка, - умилилась старушка.
- А злую мысль остановить не может, пыхтит, возится, но редко получается, - развел руками Петр Петрович. - Мы уж и туда и сюда. Врачи от нас бегом тикают. Знатоки, экстрасенсы всякие хотят помочь, но в пустоту. Говорят, мы в нем не вольны. Если б не Сама, то Мишка давно б с ума сошел. От совести…
Ксюша, погладив себя по коленке и мысленно выпив полстаканчика смородинной наливки (на столе ничего не было), спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Бабуля чихнула:
- Только быт! А то, что кошка моя во сне меня укусила - это она накаркала! При чем же здесь быт.
- Я не каркаю, баб, а говорю правду, ту, что будет, - закричала Даша.
- Помолчали бы! А то еще такое предскажу! Все будущие дни у меня на ладони. И про училку все знаю. Она мочится в постель по ночам! Хи-хи-хи!
И девчонка скрылась за дверью. Леночка улыбалась.
- И вот уже шестая неделя, как у нас так. С тех пор как Даша здесь отдыхает.
Ошалев, но не очень, сестры прошли в столовую. Ленуся предложила выпить. Алла мрачно согласилась:
- Самое время.
- Забавно, не правда ли, - сказала Лена после первой рюмки коньячка.
- Мамаша ее, Ухова Антонина Семеновна, считает, что из девчонки вырастет пророчица. И на деньги надеется… Нелепо и смешно, Даша каждый завтрашний день по полочкам раскладывает с вечера: кто там будет чихать, болеть, кто запьет, кто на работе поскандалит, где кошка напроказит, молочко прольет… Никогда не ошибается. Кассандра эдакая на всякую чушь. Но жизнь Уховых, родителей и родственников, превратила все-таки в сумасшедший дом. Чуть не до драки, до мордобоя доходит. Главное, что каждый день все сбывается… Изнемогли они и сейчас отдыхают, а Дашку - нам сунули. Я сказала Сергею - пусть, невидимый мир тоже смешон. Посмеемся… И даже великие пророчества - всего лишь сон…
Ксюша вздохнула в ответ.
Алла вступилась, однако:
- Чушь-то чушью, но суть-то в этих способностях - считывать будущее… Сейчас на Руси, говорят, детки пошли такие, чуть не с младенчества знают, что у ихних мамаш на уме. Так ведь действительно все перевернется.
Ксюша махнула рукой:
- Плюнь, Алка… И так уже все давно перевернулось. Перевернется еще раз, ну и что?
Лена засмеялась:
- Это по-нашему.
Но тут дверь отворилась, и ввалился дядя Валя - отменный человек лет около сорока.
- Дашку только не пускайте, а то еще предскажет чего-нибудь при всех…
- Знаю, знаю, - дядя Валя (брат матери Лены) расселся на диване. - А где Юрка, кстати? Я его сегодня не видел, хотя всю квартиру обыскал.
Юрка был сынок Лены, пятилетка еще.
- К деду отправили, - прозвучал тихий ответ. И все вдруг замолчали.
Дядя Валя, отведав порцию коньячка, рассердился.
- Лена, Дашку надо в тюрьму, там ее место. Я отроду в канаве не спал, а она накаркала, пригвоздила событие. Я человек хотя и занятный, но в запое всегда серьезный, без дураков. Мы с Андреем, который Стасика брат…
Дядя Валя вдруг остановился:
- Мне в канаве сны снились. Будто Дашка старухой стала и пророчицей насчет душ в аду. И еще ее обвинили в манихействе и сожгли. И дымок, дымок такой шел, ух, я даже проснулся.
- Дядя Валечка, до чего ж ты милый, - ласково проговорила Ленуся.
За лаской и простотой прошло еще несколько минут. Потом в коридоре раздался полукошачий визг, и в столовую выскочила бабуля - Анна Ивановна.
- Ох, изведет Дашка нас, изведет, - заохала Анна Ивановна. - Поверишь, Лена, подходит она ко мне, показывает язык и брякает: «А теперь я знаю, когда ты умрешь».
- Ого, это уже серьезно, - ответила Лена.
- За такое бить надо, - вставил дядя Валя.
- Я ее и двинула малость тряпкой по харе, по пророческой… Ты извини, Лена, но сколько же можно терпеть?!
- Она ведь и правда знает… - мрачно произнес дядя Валя.
- От правды-то и весь мрак пошел, - уверенно вставила Ксюша.
Лена встала и вышла. Когда вернулась, все разом:
- Ну что?
- Я ей сказала, что, если о смерти кого-либо слово молвишь, маме скажу. А она это очень не любит и здорово выпорет тебя. И что же? Дашка в ответ завизжала: «Буду, буду, все узнаю и всем, особо когда близко, в глаза буду говорить, когда и как помрешь. Что, мне уже гадости нельзя делать?!» Вот такая наша Даша, - закончила Лена.
- А еще ребенок, отправить ее обратно, - прямо-таки заскулил дядя Валя. - Хватит с меня канавы.
- Да черт в нее вселился, и все, - сказала Анна Ивановна.
- Не всегда талант чертом объясним, - возразила Лена. - Бабуленька, ты лучше подремли здесь после напряга, а я уж с ней разберусь.
Бабуленька согласилась. Дядя Валя сказал, что уйдет в запой. Алла наконец встрепенулась:
- Леночка, а представь, что много таких будет, уже по большому счету. Будут заранее знать и про смерть свою родную, и когда бомбежка будет, и когда власть сменится, и про тайные действия, конечно. Вот жизнь будет. То-то сумасшедший дом! А обычные люди в дураках будут сидеть.
- Если масштаб будет такой, то государство под контроль таких типов возьмет, - ответил дядя Валя.
- Государство само-то с придурью, - вставила Ксюша. - Государство-то из людей состоит.
- Ну, я пошел, - заключил дядя Валя.
И сестры остались одни наедине с Леной.
- Ну, а теперь о чем-нибудь великом надо поговорить, - усмехнулась Лена.
- Не до величия сейчас, Ленусь, - вздохнула Алла. - Мы к тебе как к старшей и мудрой эзотерической сестре пришли. Муж мой исчез, совсем пропал. Помоги.
Лена помрачнела.
- Слышала об этом. Расскажите подробней. И Алла рассказала - не так уже надрывно, как раньше, но не без тоски.
- Нил Палыч не хочет, чтоб мы влезали в эту историю, но тебе он перечить не будет, - заключила Ксюша. - Никто ничего не знает. И Нил Палыч в том числе. Пуглив стал. Хотел нам что-то важное еще сказать, но и сам куда-то пропал. Одни пропажи кругом. Я сама боюсь провалиться…
- Нежная ты слишком, Сюнька, вот и боишься, - прервала ее Алла.
- Аллочка, ты просто для облегчения души ко мне обращаешься, что ли? - спросила, помолчав, Лена. - Ты же знаешь, что я в таких делах не мастерица. Другие у меня наставники были, и не этому я училась. А теперь уж сама по себе вроде иду… Могу только посоветовать.
- Про что? - спросила Алла.
- Раз Нил Палыч скис, то кто же? - задумалась Лена. - Это ведь глобальное исчезновение, Алла. Ничего не поделаешь. Фундаментально Стасик исчез, а если вернется, то будет ли это Стасик?.. Единственное могу сказать, дамочка тут одна есть, ох потайная, ох потайная… От всей Вселенной может скрыться, не то что от милиции… Но доступ к ней у меня есть, в моих беленьких, нежных ручках…
- Они у тебя, Лен, на мои похожие, - с удовольствием вставила Ксюша.
- Только у меня попухлее.
- Чайку, что ли, выпить теперь, - вздохнула Лена. - Дядя Валя ведь заварил - от запоя им спасается в будущем.
- Хороший чай, лучше водки, - заметила Ксюша. - Потихонечку только. И что же?
Разлили чай. Печенье отсутствовало.
- Я все возьму на себя, - начала Лена. - Как и что - не спрашивайте. К Самой зайти нельзя. Но я дам телефончик и адресок, посидите там, поговорите келейно, по-семейному с ними, а потом и Сама возникнет. Незаметно так.
- Не опасно? - тревожно спросила Ксюша.
- Обижаешь. Что ж, я своих к опасности подведу?
- Опасность, она сама по себе, а друзья и родные - они тоже сами по себе, - вздохнула Ксюшенька. - Опасность, она помимо нас идет.
- Ладно, Ксюш. Я Стасика теперь не то что люблю, но не брошу, - заметила Алла, допивая чай.
- Правда, один сучок в глазах есть, - продолжала Ленуся. - Парень один там есть. В сущности, мальчик лет шестнадцати, но тертый калач. Я попрошу - его приберут к вашему посещению. С ним встречаться нельзя. Пусть себе в другом месте будет.
- Что ж это за тип такой? - спохватилась Алла. - Его, выходит, и видеть нельзя!
- Ни в коем случае. Еще хуже, если он вас увидит.
- Ну и ну. Наверно, хорош.
- Аллочка и Ксюшенька, родные мои, только не беспокойтесь, я вас в обиду не дам, - улыбнулась Лена. - Когда еще я своих подводила? Никогда. Все будет тихонечко. Что за парнишка и в чем его беда, они сами вам скажут. Но его не будет.
- Ну, если его не будет, то хорошо. Главное, что мы будем, - ласково пропела Ксюша.
- Будем, будем!
Ксюша и Алла повеселели. Леночка просветлела, глядя на них.
- Еще скажу, - добавила она. - Если Сама не найдет, то и искать нечего. Тогда только на высшую волю положиться - и присмиреть…
Разговор об этом закончился. Но посидели еще с часок, попивая чаек и размышляя вслух о бессмертии.
- Моя кошка прямо стонет, когда я ей на ушко о смерти говорю, - заключила Ксюша. - Кошечка, а ведь тоже страдает от своей смертности.
- Мнимой, естественно, - заметила Лена.
- Однако для нее, может быть, полумнимой все-таки, - вставила Алла.
- Сергей скоро придет. С новостями, - объявила Лена.
- Но не о бессмертии же, - вздохнула Ксюша. - Нам все-таки идти пора. Ишь, как время-то пролетело за разговором о вечности. Так не заметишь, как и смерть придет.
- Бог с ней, со смертью. Не наше это дело как будто. Надо идти - идите. - Леночка встала. - Попрощаемся чуть-чуть, родненькие, и пусть будет все по-нашему.
Глава 8
Мутный ужас овладел вдруг Ксюшей, когда она подходила к дому, указанному Леной. Содрогалась почти. Из головы не выходил парень, которого нельзя видеть. Но Алла была спокойной. Да и голоса хозяев, к кому они шли, предварительно согласовав с ними по телефону, были на редкость мирные, даже до ненормальности мирные и обычные. Алла, увидев, как волнуется Ксюшка, стала успокаивать ее:
- Стыдись, ты что же, в Лену не веришь?
- В Лену-то я верю, сомнений у меня на ее счет нет, - бормотала Ксюша, - но вот как бы Господин Случай не подвел. Шкуронькой своей я не люблю случайностей, сестренка. Жизнь-то одна, а случаев много.
- Ты же не знаешь, что такое случай, по высшему счету говоря, - резонно ответила Алла. - А все равно боишься. Потому что твой разум не может совсем совладать с твоими нервами и нежностью к себе. Возьми себя в руки, Ксения, метафизика должна проникнуть не только в твой разум, но и в кровь. Так говорит Лена, и она права.
- Разум уходит из мира, Аллочка. Даже высший. На время, конечно. Надеюсь, - пробормотала Ксюша. - Но я возьму себя за нервы, не думай…
…И наконец они постучали в дверь. Почему именно постучали, а не позвонили - неизвестно, скорее всего, они просто позабыли о звонке.
Открыло им дверь семейство Потаповых: хозяйка, Евдокия Васильевна, ее муж Петр Петрович (были они уже в более чем средних летах) и бабушка Любовь Матвеевна, еще постарше их. Где-то прятался дед Игорь, точнее Игорь Михеич.
Семейство улыбалось.
- Мы вас ждем, хорошие наши, - прошамкала Любовь Матвеевна, - квартира большая, все разместимся по-доброму.
- Леночка нам все объяснила, идите туда тихонечко себе, - молвила Евдокия Васильевна, указывая в некое пространство.
Прошли.
В стороне мелькнула тень деда Игоря.
Расселись на креслах и диванах - но за столом.
- Мы вас угощать не будем. Сама не велела, - уютно и с искренностью произнес Петр Петрович.
- А она где? - быстро спросила Алла.
- Она будет, - ответили ей.
- Да мы кушать и не собирались вовсе. Не до того, - вставила Ксюша.
- Другой раз побалуемся.
Затихли.
И вдруг тонкий слух Аллы уловил далекий вой.
- А это кто? - нервно спросила она.
- Это тот, с кем вам встречаться не велено, - строго заметила бабушка Любовь Матвеевна.
Сестрам становилось понятней, но холодок прошелся по спинкам.
- Кто он? - выдавила Алла.
- Раз вы от Лены, мы все скажем, - проговорил Петр Петрович. - Это сын наш.
- Сын?! И что?
- Говори, говори, Петр! - взвизгнула Евдокия Васильевна. - Раз от Лены, может быть, и помогут чем-то!
- Миша, сынок наш, - со слезами в голосе проговорил Петр Петрович, - убийца наш, вот кто он…
- Говорите яснее все-таки, - раздраженно и чуть истерично прервала его речь Ксюша.
Евдокия Васильевна тоже вспыхнула:
- Пророк он у нас, вот в чем дело… Тьфу ты… Не пророк, а хуже… Года три назад, сейчас ему шестнадцать, мы все поняли, что про кого он плохо подумает, с тем обязательно несчастье произойдет. Даже невольно, со зла какого-нибудь, подумает, а то не дай Бог скажет, так у того все может быть, и на следующий день причем, на худой конец дня через два-три. То руку сломает, то упадет, то побьют его, то болесть. Больше всего нам, домашним его, доставалось. Посмотрите на мои ручки, на ноги! - мамаша перешла на крик и обнажила даже ногу перед гостями.
Все было в синяках, в кровоподтеках.
- А муж мой, Петр Петрович, видеть из-за него плохо стал! - вскричала Евдокия, указывая на супруга.
- Что-то я не так сделал недавно, - вставил Петр Петрович. - Не понравилось ему. Ругнулся с досады. И уже к вечеру у меня глаз - не глаз, а черт-те что!
Только сейчас ошалевшие Алла и Ксюша обратили внимание, что Потаповы действительно, хоть и приоделись, но физически потрепаны, как-то пришиблены, смотрятся побитыми и смирными, даже во время крика.
- Неужели так уж установили причинную связь? - спросила Алла, приходя в себя.
- Да что мы, сумасшедшие, - внятно прошептала бабушка, - уж сколько лет тянется. Проверяли. Приходили сюда, эксперименты ставили, Лена знает кто. Да он сам зйает. Последнее время переживает очень, плачет, как птичка, - умилилась старушка.
- А злую мысль остановить не может, пыхтит, возится, но редко получается, - развел руками Петр Петрович. - Мы уж и туда и сюда. Врачи от нас бегом тикают. Знатоки, экстрасенсы всякие хотят помочь, но в пустоту. Говорят, мы в нем не вольны. Если б не Сама, то Мишка давно б с ума сошел. От совести…
Ксюша, погладив себя по коленке и мысленно выпив полстаканчика смородинной наливки (на столе ничего не было), спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32