Если бы с ним была Сила...
За спиной послышался рев, грохот и скрежет. Обернувшись, Марк увидел старый красный пикап, виляющий из стороны в сторону, словно водитель лихо объезжал только ему одному известные ямы и выбоины на разбитой трассе. За грузовиком клубился густой шлейф пыли. Марк сошел на обочину, пропуская машину.
С юзом, оставляя на земле черный след, пикап вдруг резко затормозил. Марк закашлялся, наглотавшись пыли, и когда она чуть осела, увидел, что водитель опускает стекло пассажирской дверцы.
Прищурившись, Марк подошел ближе.
За рулем был мужчина в вылинявшей майке, с красным морщинистым лицом, редкими, грязными, спутанными волосами. Классический аризонский алкаш.
Может, кто-нибудь из знакомых? Трудно сказать. Жизнь в пустыне старит людей. Солнце и суровые жизненные условия добавляют следы непрожитых лет относительно молодым людям, но в этом мужчине было что-то знакомое.
- Куда шагаешь? - крикнул водитель.
- На ранчо Маккинни.
- Дом Кристен? Там никого нет. Она несколько дней как преставилась.
- Я знаю. Я ее брат.
- Марк? Неужели? - прищурился алкаш, потом расхохотался, покачивая головой. - Ну надо же! Не признал тебя, парень!
Марк уже понял, с кем повстречался. Старший брат Дэйва Брэдшоу, Рой.
- Садись, подвезу.
Марк распахнул помятую дверцу и забрался в пикап, сунув рюкзак между собой и водителем на сиденье.
- Спасибо, Рой. Премного благодарен.
- Вот уж не думал тебя когда-нибудь увидеть. Слышал, ты рванул когти с концами.
- Да, но...
Рой переключил передачу, и грузовик покатил дальше.
- Очень жаль Кристен. Чертовски жаль. Марк сглотнул слюну и глубоко вздохнул.
- Похороны намечаются?
- Уже схоронили. Почти все пришли. Кристен тут у нас все любили. Не то что ваших родителей. - Он скосил глаз на Марка и добавил:
- Не обижайся.
- Не за что.
Несколько секунд проехали в молчании. Грузовик рычал и клацал всеми железками на разбитой дороге.
- Рой, а кто нашел ее? Кто... обнаружил, что она умерла?
- Парень, что развозит воду в канистрах. Он приехал, как обычно, она не открыла дверь, он почуял неладное и позвонил 911. Ясное дело, когда они добрались, она уже остыла.
- А что...
- Сердечный приступ. Не часто случается в таком возрасте, но... - Он помолчал, качая головой. - Чертовски жаль.
Протянув руку над коленом Марка, он открыл "бардачок" и извлек полупустую бутыль ржаного виски.
- Хочешь глотнуть?
Марк молча покачал головой.
Рой зажал бутылку коленями, левой рукой держа руль, а правой привычным жестом свинтил пробку, приложился к горлышку, хлебнул и смачно выдохнул.
- Дэйв еще в городе? - спросил Марк.
- Черта с два. Свалил в Финикс, как матери не стало. Мы теперь вдвоем с моим стариком.
- Ну и как дела?
- Идут.
На самом деле он хотел расспросить про Кристен, про похороны, узнать поподробнее о ее смерти, но, видимо, сказалась воспитанная родителями сдержанность; ему всегда было неловко обсуждать личные проблемы, семейные проблемы с посторонними людьми. Тем более с такими, как Рой.
Сквозь грязное ветровое стекло справа быстро увеличивалась, приближаясь, черная махина дома.
Великан.
- Знаешь, - заговорил Рой, отхлебнув еще один глоток виски, - мне никогда не нравился ваш дом. Никак не мог понять, почему Кристен осталась там после смерти родителей. Она же вполне могла продать его, уехать куда-нибудь, в какое-нибудь более приятное место.
Марк на самом деле тоже этого не понимал. По спине пробежал холодок.
- А Биллингс все еще там?
- Биллингс? - переспросил Рой, нахмурив брови. - Никогда не слышал.
- Наемный работник. Работал у отца. У него еще дочка умственно отсталая. - Он старался подхлестнуть память Роя, но тот только качал головой.
- Абсолютно ни о чем не говорит.
На самом деле это его не очень удивило. Как сказал Рой, родители практически не общались с соседями, и вообще это было довольно давно. Может, отец в какой-то момент уволил Биллингса. Или решил дать тому отдохнуть. Или Биллингс просто уехал.
И забрал с собой свою умственно отсталую дочь.
"Трахни меня в задницу".
Он пытался представить девочку подростком, взрослой, но не смог. Сейчас ей должно бы быть лет двадцать пять, но Марк не мог себе вообразить ее иначе, чем помнил.
"Твой отец это делает".
- Но Кристен же не могла жить одна. Ей помогали...
- Нет. Насколько я знаю, одна.
- А не было каких-нибудь посторонних людей на похоронах? Кого ты бы не знал? Никакого... наемного работника?
- Никого, кроме ее друзей из Драй Ривер. - Рой бросил взгляд на Марка. - А как они нашли тебя? Я слышал, Фрэнк Нельсон землю рыл носом, чтобы добраться до твоей несчастной задницы, но никто ничего не знал. У Кристен и твоего телефона не было записано в книжке. Видимо, все-таки он тебя вычислил, а?
- Угу, - кивнул Марк.
- Но, вижу, обошелся без подробностей?
- Да.
Они подъехали к воротам ранчо. Заскрипев тормозами, пикап остановился.
- Тут я тебя высажу, - сказал Рой и поглядел на черный фронтон здания. - И все-таки не нравится он мне.
Марк открыл дверцу и спрыгнул на землю, подхватив одной рукой рюкзак.
- Спасибо, - сказал он, вытирая пот со лба рукавом рубахи. - Весьма признателен.
- Примерно через час я буду проезжать здесь обратно. Хочешь, остановлюсь, подхвачу тебя?
- Хорошая мысль, - ответил Марк, глядя на безоблачное небо с палящим солнцем.
- Жди меня здесь, у ворот. Я дам три гудка. Если тебя нет - уезжаю.
- Договорились.
Марк помахал вслед рванувшему с места пикапу, но Рой, даже если бы и смотрел в зеркало заднего вида, ничего бы не разглядел за взметнувшимися клубами пыли. Закашлявшись, Марк сошел с обочины и отвернулся. Прямо перед ним были закрытые железные ворота, за ними - дорожка, ведущая к дому.
Он поднял щеколду, отодвинул створку, вошел, прикрыл ее за собой и остановился. Его охватил страх. Он понимал, что так оно и должно быть, но только сейчас в полной мере ощутил это на эмоциональном уровне. Мрачная конструкция возвышалась перед ним. Солнце светило прямо в спину, однако не отражалось ни в одном окне. Весь фасад здания был одного глухого черного цвета, детали различались лишь благодаря легким оттенкам. Казалось, что здание поглощает солнечный свет, впитывает его в себя, и Марк заметил, что все деревья и кустарники по периметру особняка покрыты бурой сухой листвой.
Просто он слишком драматизирует ситуацию. Растительность сгорела, потому что ее никто не поливает. В пустыне без ежедневного полива гибнет все, кроме кактусов и полыни. Кристен больше нет, и ухаживать за владением некому.
Из чего следует, что Биллингс исчез.
От этой мысли словно гора с плеч свалилась. Рой, правда, сказал, что никакого помощника в доме не было, но Рой явно не самый надежный свидетель, а Марк всегда относил себя к тому типу людей, которые, надеясь на лучшее, готовятся к худшему. Биллингс, безусловно, не допустил бы гибели растительности, и Марк счел это вполне убедительным доказательством того, что работника больше нет.
А значит, и дочери его тоже нет.
"Трахни меня в задницу".
Взгляд непроизвольно скользнул к тому окну в мансарде, где он в последний раз видел девочку, но оно было таким же тусклым и безжизненным, как все остальные. Он ничего не увидел.
Марк медленно пошел вперед. От зыбких волн раскаленного воздуха на дорожке, ведущей к дому, возникали миражи луж, а сама нижняя часть дома смотрелась как сквозь волнистое стекло. Сзади, за домом, располагались курятники, но даже издалека, даже сквозь жаркие волны можно было понять, что они пришли в состояние полной негодности и ими давно никто не пользуется. Еще одно доказательство отсутствия Биллингса.
Почему его так беспокоит этот помощник?
Потому что Биллингс вызывал у него чувство страха. Он не мог сказать, почему, и за все годы, которые они провели вместе, помощник ни разу не дал основания для такого к себе отношения, и тем не менее теперь он ужасно боялся встречи с Биллингсом. Мысленно Марк видел этого человека таким же, каким он был много лет назад, и это более чем что-либо иное вызывало чувство глубокого страха. Доброта и ровное повиновение помощника теперь казались проявлением сверхъестественной терпеливости и непостижимых намерений. Он мог представить себе Биллингса выжидающим, ждущим своего часа, убирающим одного за другим членов семьи до того момента, пока Марк не останется один и не окажется вынужден вернуться домой.
Боже, если бы его не покинула Сила!
Но еще более пугающей была перспектива снова встретиться с дочкой Биллингса. Он помнил, как она и в те времена совершенно не менялась с возрастом, и легко мог представить ее все той же, перегнувшейся через кресло в темном бесконечном коридоре, с задранным подолом.
"Мне нравится грубо. Трахни меня грубо".
Нет, надо было сначала отправиться в морг, или на кладбище, или к шерифу. Не следовало приезжать сюда одному, не проведя необходимой подготовки. Что он себе вообразил?
Между тем он продолжал идти вперед по дорожке, представляющей собой две неглубокие колеи, в которых по-прежнему колыхалась вода миражей, мимо валунов из песчаника, окружающих грубо выкопанную не правильной формы яму, которую отец намеревался когда-то превратить в пруд. Пот крупными каплями стекал по вискам, он утирал лицо рукавом рубашки, но внутри чувствовал странный холод; от нетающей льдинки в груди неприятные мурашки бегали по рукам.
Он подошел к дому и поднялся по глубоким ступеням, внезапно почувствовав странную тишину. Ни гула или шума каких-либо механизмов, никаких звуков цивилизации. Этого еще можно было ожидать. Ранчо располагалось далеко от города, а сам дом пуст. Внутри все выключено. Но даже природа умолкла, а это уже было более чем странно. При такой жаре обычно звенят цикады, жужжат всякие насекомые, шуршат змеи, щебечут или кричат птицы...
Но - ничего.
Кроме звука собственных шагов по деревянным ступеням и свиста его разгоряченного дыхания.
Ключа от двери у него не было. Он выбросил его в ущелье на Рио Гранде несколько лет назад, совершая свой личный ритуал экзорцизма, но помнил, где родители всегда хранили запасной, и Кристен скорее всего сохраняла традицию. Этим потайным местом была щель между столбом и козырьком крыльца. Запустив пальцы, он некоторое время пошарил там, пока не нащупал запылившийся предмет.
Еще раз мелькнула мысль развернуться и бросить все, но он напомнил себе, что делает это не ради собственного душевного спокойствия, а ради Кристен. Он виноват перед ней, и если ему в данный момент несколько неуютно, что ж, так ему и надо. Ей пришлось вынести гораздо более тяжкое, и его нынешний поступок - самое малое, что он может для нее сделать.
Внутренний холод усилился, как только он открыл дверь и переступил порог. В доме все осталось по-прежнему. Кристен даже не перевесила картины на стенах. Все осталось нетронутым. Мебель на своих местах, те же толстые ковры на полу. От этого внезапного глубокого погружения в прошлое перехватило дыхание. В оцепенении он постоял некоторое время. Массивное дерево, темные стены, пол, потолки создавали жутко гнетущую атмосферу, напоминая детство, и он задумался, как удавалось сестре жить в такой обстановке. Неужели она находила ее приятной? Комфортной?
Мысль о Кристен, живущей в этом неизменившемся доме, сжала сердце. Страх куда-то исчез, уступив место горькому чувству утраты.
Почему он не вернулся раньше?
Почему не забрал ее отсюда?
Он медленно двинулся вперед. Слева от себя, в первой гостиной, почудилось какое-то движение, он резко развернулся в этом направлении, и кровь застыла в жилах прежде, чем он понял, в чем дело.
Биллингс.
Биллингс, сидящий в отцовском курительном кресле с высокой спинкой.
Как он боялся, как он предчувствовал, помощник совершенно не изменился.
- Добро пожаловать, Марк, - улыбнулся Биллингс. - Я тебя ждал.

Глава 11
Дэниэл
Дождь шел уже давно, обложной осенний дождь, из тех, что часто бывают в Пенсильвании в это время года; за его плотной серой завесой даже дома на противоположной стороне улицы смотрелись размытыми серыми пятнами. Еще немного - и пойдет снег. Дэниэл на собственном опыте уже изучил, как непросто найти работу даже в хорошую погоду, а уж зимой эти попытки превращаются в сущий ад. Можно было без зазрения совести попросту вычеркнуть из своей жизни ближайшие пять месяцев и завалиться до весны в зимнюю спячку.
Из холла доносился смех Марго и Тони. С тех пор как он уничтожил куклу, они не переставали на него дуться, и это становилось уже слишком утомительно. Марго уже неделю как не допускала его к себе в постели и, судя по всему, всерьез настроилась показать его психиатру. Он пытался объяснить ей свои ощущения, свои видения, свое поведение, но его далеко идущие умозаключения никак не сочетались между собой, разрозненные мысли никак не удавалось превратить даже в подобие какого-то связного повествования, и он вынужден был признать, что даже самому все это очень напоминает бред сумасшедшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49