Пришла пора действовать.
Он вскрыл люк панели, повернул рычаг и нажал кнопку. Угрожающе взревели двигатели, и Косту вдавило в спинку кресла. Стартовое устройство вытолкнуло крохотное суденышко в туннель, который словно по волшебству открылся в оболочке кокона, имитирующей каменную поверхность астероида. Коста затаил дыхание, со страхом ожидая появления вражеского истребителя, который, возможно, все это время подкарауливал его, прячась за «астероидом».
Ничего подобного не произошло. Маленький корабль автоматически сориентировался, готовясь нырнуть в систему Лорелеи, одного из миров Эмпиреи, и только теперь Коста перевел дух и расслабился. Гамбит был разыгран безупречно, и партия продолжалась. Коста должен был опуститься на планету и разыскать автоматического разведчика, которого Пакс сумел установить там до того, как несколько месяцев назад были прерваны последние переговоры с лидерами Эмпиреи.
Потом он отправится на Сераф. На Сераф, к Ангелмассе.
Рассматривая сквозь иллюминатор далекий серп Лорелеи, Коста почувствовал, как его внутренности стягиваются тугим клубком. Я не подведу вас, — уверенно заявил он коммодору. Но теперь, вдалеке от ярких огней и деловитых, сосредоточенных людей, населявших «Комитаджи», эти слова казались ему пустой похвальбой. Он остался наедине с собой, на территории противника, который, по всей вероятности, к этому времени потерял человеческое лицо и окончательно стал чужаком.
…Приятного путешествия в небеса… — прозвучали в его мозгу прощальные слова коммодора. За восемь недель подготовки Коста не раз слышал эту расхожую остроту с намеком на то, что беглые колонисты, сто восемьдесят лет назад основавшие Эмпирею, выбрали это древнее название высших небесных сфер.
Но был ли тот выбор случаен? Или он свидетельствовал о том, что ангелы уже тогда начинали понемногу воздействовать на человеческий разум?
Коста должен был найти ответы на этот и множество других вопросов, до сих пор не разрешенных, загадочных, глубоких, ошеломительных…
Коста уже был готов поддаться отчаянию, вновь и вновь размышляя о невероятной сложности обстоятельств, в которых он оказался, когда перед его мысленным взором появилось лицо Телтхорста, выражавшее откровенное презрение.
— Плевать, — вслух произнес он, отвечая своим воспоминаниям, и звук его голоса причудливым эхом отразился от экранов, обступивших его полукругом. Если Телтхорст ждал, что Коста падет ниц, склоняясь перед непререкаемым авторитетом Адъюторов, его надежды были напрасны.
Страстный внутренний монолог отчасти облегчил душу Косты; мигающая лампочка на пульте напомнила ему, что стартовый туннель кокона до сих пор открыт. Отстучав на клавиатуре надлежащие команды, он проследил за тем, как «астероид» герметизируется и переходит в состояние покоя; ему оставалось лишь надеяться, что системы кокона действительно отключены. Но уже мгновение спустя Коста забыл и думать об этом. Уж конечно, люди, разработавшие операцию, понимали, что, если эмпиреанцы сумеют проникнуть внутрь корабля, замаскированного под скалу, для них станет очевидно, что Пакс подбросил к ним шпиона.
Включив один из дисплеев в режим непрерывного наблюдения за курсом, Коста вернулся к чтению. Информация, присланная коммодором, оказалась куда пространнее, чем он ожидал, и, чтобы изучить ее за пять дней, оставшиеся до спуска на планету, Косте предстояло немало потрудиться.
Но он справится. Хотя бы для того, чтобы опровергнуть сомнения Телтхорста в его способностях.
Кокон сохранял режим молчания еще шесть часов — до тех пор, пока спускаемый аппарат не отдалился на расстояние, лишавшее Косту даже теоретической возможности обнаружить его активность. Шесть часов напрасно потраченного времени; тем не менее сложнейшие компьютерные сети, датчики и манипуляторы, скрытые в глубине «астероида», пребывали в состоянии покоя. Создатели кокона сочли совершенно необходимым убедить Косту в том, что за его спиной осталась пустая оболочка.
Осторожно, словно крадучись, системы привели себя в рабочее состояние и принялись осматриваться. Даже если бы кокон не был оснащен инерциальной памятью, его датчики без труда отыскали бы центр поля сети, которая захватила «Комитаджи». Там сновал целый рой кораблей Эмпиреи, выдавая местоположение фокуса.
Датчики начали аккуратно обследовать окружающее пространство. Пройдет много времени, прежде чем кокон выполнит заложенную в него программу.
Но компьютерам не занимать терпения.
Глава 2
— Внимание, — произнес в динамиках космопорта негромкий голос с интонациями, характерными для среднего класса. — Двенадцатый и последний челнок космического лайнера «Хиррус» прибыл к шестнадцатым воротам. Оставшихся пассажиров просят пройти к стойке регистрации для оформления проездных документов и посадки. Повторяю…
Девушка, сидевшая в дальнем углу зала ожидания, спрятавшись за огромной декоративной вазой, еще плотнее вжалась в спинку кресла, чересчур большого для нее, и следила за последней группой пассажиров, которые взяли свои вещи и двинулись к стойке. Она осторожно отбросила с лица волосы, заново перекрашенные в светлые тона; у нее возникло знакомое ощущение, будто к ее горлу подступает комок. Еще минута — и ей придется встать и присоединиться к остальным. И если Триллинг Вейл, как и она сама, затаился где-нибудь Неподалеку и следил за ней…
Она глубоко вздохнула. Жжение в горле опустилось ниже, захватывая живот. Это чувство неизменно возникало у нее всякий раз, когда она собиралась приняться за клиента и вдруг начинала подозревать, что тот угадал ее намерения и поджидает случая разоблачить ее. Ужасная дилемма — продолжать ли охоту, решив, что интуиция подвела ее, либо уносить ноги, жертвуя временем, ушедшим на подготовку, и искать другого клиента, который не столь рьяно заботится о своем кошельке.
А не лучше ли будет оставить этот сумасшедший замысел? Она понимала, что еще может отказаться от бегства. Она может плюнуть на все, уйти из космопорта и попробовать спрятаться где-нибудь на Ахаре, вместо того чтобы отправиться в совершенно незнакомый мир.
Но нет, это бесполезно. На Ахаре у Триллинга повсюду друзья. Рано или поздно он нападет на ее след. Зато на Лорелее… что же, по крайней мере, там у нее будет фора.
Вот только будет ли? Сунув руку в карман и почувствовав знакомое покалывание в кончиках пальцев, возникавшее всякий раз, когда она приступала к этой деликатной операции, требовавшей полного напряжения душевных и телесных сил, девушка нащупала драгоценную карточку, сотканную из пластиковых волокон. У верхнего обреза карточки было напечатано имя — Чандрис Лалаша, и она, должно быть, в сотый раз пожалела, что не улучила время и не накопила денег, чтобы изготовить себе новое удостоверение личности. В последний раз она называла себя по фамилии — Лалаша — в тринадцать лет, за год до того, как познакомилась с Триллингом и переехала к нему жить. Но если бы она зарегистрировалась в службе космопорта под именем Чандрис, Триллингу не составило бы ни малейшего труда отыскать ее.
Она усмехнулась про себя. Вопрос не в том, сумеет ли Триллинг взять ее след, а в том, когда это произойдет. Именно он обучил ее взламывать самые сложные компьютерные системы. Ее последней надеждой было то, что Триллингу попросту не придет в голову, что она отважилась на этот безумный шаг… или, по крайней мере, что ей удалось в столь короткий срок собрать достаточную сумму, чтобы купить билет на космический лайнер.
Но кто может знать, в каком состоянии пребывает нынче разум Триллинга?
Чандрис бессознательно стиснула карточку. Однажды Триллинг похвастался, что убил человека с билетом на космический корабль. Интересно, что здесь правда, а что — выдумка?
Очередь постепенно укорачивалась. Пассажиры прикладывали билеты к окошку считывающего устройства, потом предъявляли их бортпроводнику и исчезали в посадочном туннеле. Чандрис облизала губы и поморщилась, ощутив на языке непривычный приторно-сладкий вкус дорогой светящейся помады. Поднявшись, она с замиранием сердца подошла к пассажирам и заняла место в конце очереди. Наступил решающий момент — последняя возможность для Триллинга остановить ее. Она просидела в углу четыре часа, следя за каждой группой пассажиров, входящих в туннель, и убеждаясь в том, что Триллинг не проскользнул на борт. Если он не успеет на этот последний челнок, Чандрис будет в безопасности. Хотя бы на какое-то время.
Она протянула билет бортпроводнику.
— Здравствуйте, — сказал тот и смерил ее быстрым взглядом, замечая яркие светлые волосы, еще более яркую помаду и наряд с претензией на подражание высшему классу. Когда он вновь посмотрел ей в лицо, Чандрис уловила в его глазах явную насмешку. — Вас зовут…
— Чандрис Лалаша, — проворчала она и взмахнула билетом перед окошком сканера.
— Добро пожаловать на «Хиррус». — Бортпроводник улыбнулся. — Направляетесь в колледж?
— Да, — бросила Чандрис. — На Лорелею. — Сканер пискнул, подтверждая подлинность документа, и она положила карточку в карман.
Бортпроводник покачал головой, все еще улыбаясь.
— Так я и подумал. Не устаю удивляться изобретательности школьников в вопросах, касающихся дорожной одежды. Желаю вам приятного полета.
— Спасибо, — пробормотала Чандрис и двинулась по туннелю, надеясь, что ее щеки не раскраснелись от прихлынувшей крови. Проклятие. Она опять поддалась своей слабости — увидела оскорбление там, где его не было и в помине. Та самая обидчивость, которая заставила ее торчать в Баррио, вдали от фешенебельных районов Мексико-Сити, где обретаются по-настоящему богатые клиенты. Во всяком случае, так ей говорил Триллинг…
Внезапно мускулы ее спины одеревенели, Чандрис вернулась мыслями к настоящему. Она бросила взгляд через плечо, почти уверенная, что Триллинг идет следом, сверкая глазами и кривя иссеченные шрамами губы в дикой хищной ухмылке.
Но она увидела лишь пару запоздавших пассажиров. От регистрационной стойки, оставшейся за углом, не доносилось ни криков, ни шума.
Чандрис вновь повернулась вперед и, переведя дух, зашагала по туннелю. В конце зиял люк челнока, похожего на огромный самолет с бесчисленными рядами кресел. Выбрав место, откуда она могла без помех наблюдать за входом, Чандрис застегнула ремни и замерла в ожидании. Самая последняя возможность для Триллинга…
Пять минут спустя люк с глухим стуком захлопнулся, и, едва челнок отделился от терминала, девушка почувствовала, как впервые за несколько часов ее отпускает напряжение. Впервые за несколько месяцев. Наконец-то Чандрис могла позволить себе надеяться, что она порвала с Триллингом.
Уже только ради этого стоило покинуть мир, который был ее единственным домом.
Перелет на лайнер занял около часа. Этот час оказался для нее настоящей сказкой.
Чандрис уже путешествовала однажды на обычном самолете, но в тот раз она была до такой степени озабочена тем, чтобы не привлекать к себе внимание, что не успела войти во вкус. Теперь все было по-другому. Лохматые облака, расступавшиеся перед носом челнока, словно белое ничто; здания, холмы и леса внизу; иллюзия свободного полета — Чандрис отдалась ей без остатка, плотно прижимая лицо к холодному пластику иллюминатора, до капли вбирая незнакомые ощущения. Поверхность планеты продолжала отдаляться, потом верхние слои облачности заслонили обзор, и только теперь Чандрис заметила, что ярко-синее небо над головой постепенно чернеет. Глухой рокот двигателей стих до шелеста, скорость снизилась, и привязные ремни мягко натянулись на ее груди и плечах.
Несколько минут Чандрис сидела, стискивая зубы и кулаки, борясь с тошнотой и пугающим чувством, будто бы она вместе с челноком падает обратно на землю. Потом, словно по волшебству, ее тело избавилось от напряжения, и она вновь смогла сосредоточить внимание на том, что происходило за иллюминатором. Наверху в черном небе зажглись звезды, хотя сбоку все еще виднелось солнце. Некоторое время она наслаждалась новизной ощущения, переводя взгляд от звезд к солнцу и обратно.
Наконец впереди и чуть выше появился «Хиррус».
Поначалу он казался чем-то вроде маленькой игрушечной модели, туманные контуры которой были обозначены линией крохотных огоньков. Но по мере того как челнок приближался к лайнеру и тот увеличивался в размерах, Чандрис начинала сознавать, что расхожее сравнение «Хирруса» с летающим городом не было пустой болтовней.
Прижав нос к холодному иллюминатору, она улыбнулась про себя. Если жизнь в Баррио и научила ее чему-нибудь — так это умению выживать в большом городе.
Несколько минут спустя они причалили к «Хиррусу» под аккомпанемент громкого лязга металла. Внезапно вернулась сила тяжести. Вместе с остальными пассажирами Чандрис поднялась по крутой складной лестнице сквозь крышу челнока и оказалась в просторном помещении, одну из стен которого занимал огромный схематический план лайнера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73