Правда, хотите? Так я скажу. Вы оставили меня одну. Здесь, на корабле. Одну.
— Мы доверяем тебе, — негромко произнесла Орнина.
— И совершенно зря! — вспылила Чандрис. — Какие же вы глупцы! Вы ведь знаете, что я — воровка! — Она наклонилась и подняла с пола контейнер с ангелом. — Смотрите! — велела она, швыряя контейнер на стол. — Видите? Это ваш проклятый дурацкий ангел — вот что это такое!
— Вижу, — ответила Орнина. — Я вижу и то, что он по-прежнему здесь.
— В этом нет вашей заслуги, — отрезала Чандрис. — Вы оставили ангела в таком месте, куда любой воришка заглянул бы в первую очередь. Вы даже сигнализацию не поставили! Проклятие! Да ведь я прошла с ним половину пути до конторы Габриэля!
Орнина кивнула.
— А потом принесла обратно.
— Только чтобы высказать все, что о вас думаю, прежде чем уйти! — Чандрис поднялась на ноги; у нее закружилась голова, и она схватилась за стол. — Оставьте меня в покое! — крикнула она, отшатываясь от протянутой руки Ханана. — Мне не нужна ваша помощь! И ничья! — Она двинулась вокруг стола, выругавшись, когда ее колено наткнулось на угол кресла.
— Куда ты? — спросила Орнина.
— А как вы думаете? — парировала Чандрис. — Спасибо за все. И не трудитесь снабжать меня рекомендательными письмами.
Орнина чуть заметно приподняла брови.
— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, но в соответствии с правилами, принятыми в реальном мире, человек должен уведомить о своем желании уволиться по крайней мере за неделю.
— Смешная женщина. — Чандрис фыркнула. — Предоставьте шутить Ханану. У него это получается лучше.
— Я не шучу. — Орнина переместилась вбок, преграждая девушке путь. — Если ты действительно хочешь уйти, тебя никто не станет удерживать. Но я хочу сначала услышать это от тебя.
Чандрис удивленно воззрилась на нее. О чем идет речь?
— Вы, ребята, совсем с ума сошли? Я только что пыталась украсть вашего ангела.
— Но не украла, — заметила Орнина. — И это весьма существенно.
— Ничего подобного! — заспорила Чандрис. — Может быть, я попросту поняла, что не смогу его продать. В следующий раз я буду умнее и возьму что-нибудь другое. Я — воровка, будь все оно проклято!
— Нет, — послышался из-за ее спины голос Ханана. — Ты — кошка.
Чандрис рывком повернулась, вновь едва не потеряв равновесие.
— Чего?
— Ты — кошка, — повторил Ханан. — Ты когда-нибудь видела, как кошка убивает мышь? Я имею в виду домашняя кошка, не дикая.
Чандрис хмуро смотрела на него; столь неожиданный поворот умерил ее гнев. Вероятно, это была прелюдия к очередной шуточке, а у нее не было ни малейшего желания выслушивать шуточки Ханана. Но он казался вполне серьезным…
— Как-то раз кошка поймала на моих глазах маленькую крысу, — сказала она. — У нас в Баррио почти не было мышей, одни крысы.
Ханан кивнул.
— Итак, она ее убила. И что потом? Съела?
Чандрис пришлось напрячь память.
— Нет. Она выследила и убила ее, а потом бросила и ушла.
— Потому что была не слишком голодна, — сказал Ханан. — Кошки всегда так поступают. Голодная кошка ищет добычу, преследует ее, убивает и съедает. Если кошка не очень голодна, она только выслеживает и ловит, иногда убивает. Если кошка совсем не хочет есть, то только выслеживает и ловит, а потом отпускает, не причинив жертве ни малейшего вреда.
Чандрис смерила Ханана взглядом. Даже после трех с половиной бутылочек настойки, плескавшейся в животе, ей было совершенно ясно, к чему он клонит.
— Вы думаете, именно поэтому я принесла ангела обратно?
Ханан пожал плечами.
— Это мудрая уловка природы, — продолжал он, будто не слыша слов девушки. — Поиск и выслеживание отнимают много времени. Если кошка, начиная охоту, не очень хочет есть, к тому времени, когда она проголодается, она скорее всего поймает себе что-нибудь на обед.
Чандрис стиснула зубы, чувствуя, как ее решимость исчезает без следа.
— Я не кошка.
— Нет, не кошка, — мягко заговорила Орнина. — Ты маленькая девочка. И, насколько я ногу судить, ты часто и подолгу голодала.
Взгляд Чандрис затуманился. Она судорожно стиснула горло, борясь со слезами. Она не заплачет. Что бы ни случилось, она не заплачет.
— Я не могу остаться с вами, — охрипшим голосом произнесла она. — Меня ищет один человек. Ненормальный. И чем дальше, тем больше он сходит с ума. Если он найдет меня здесь, то убьет нас всех.
Орнина и Ханан посмотрели друг на друга, переговариваясь на языке без слов, понятном им одним. Чандрис затаила дыхание, гадая, к какому решению они придут. Гадая, какого их решения она ждет сама.
— Учитывая обстоятельства, — внезапно заговорил Ханан, — я сказал бы, что мы имеем дело со случаем, когда подсознание человека оказывается проницательнее, чем он сам.
Чандрис моргнула.
— О чем вы?
— По-моему, все очевидно, — отозвался Ханан. Его лицо оставалось напряженным, но в глазах вновь заблестел знакомый огонек. — Ты хотела украсть нашего ангела и смыться; но подсознание решило, что тебе будет безопаснее остаться с нами.
— Твой друг предполагает, что ты по-прежнему мечешься по всему белу свету, — добавила Орнина. — Либо прибилась к мошенникам и ворам. — Она вскинула брови. — Пойми: наш корабль — последнее место во всей Эмпирее, где он станет тебя разыскивать.
— Вы хотите сказать… — Чандрис сглотнула, не находя сил договорить до конца.
— Мы хотим сказать, — вмешался Ханан, — что, поскольку у нас всегда найдется применение чуточке лишнего ума… — он выдержал театральную паузу, — то мы предлагаем твоему подсознанию остаться на борту «Газели». — Он пожал плечами. — И, если пожелает, захватить с собой все, что к нему прилагается.
— Вы слишком… добры. — На последнем слове голос Чандрис сорвался, и ей вновь пришлось бороться со слезами.
— Да, я такой, — отозвался Ханан, легкомысленно взмахнув рукой. Но легкомыслие было наигранным — Чандрис видела это по его глазам. Неумелая попытка разрядить атмосферу, воцарившуюся в камбузе.
— Ты остаешься? — спросила Орнина.
Чандрис глубоко вздохнула.
— Не вижу другого выхода, — сказала она, подражая интонации Ханана. — Без меня кто-нибудь рано или поздно уведет корабль прямо из-под вашего носа.
— Отлично! — радостно воскликнул Ханан. — Всю жизнь мечтал о собственном ангеле-хранителе.
Орнина бросила на него предупреждающий взгляд:
— Ханан…
— Итак, решено, — сказал он, не обращая на сестру внимания. — А теперь нельзя ли нам пообедать?
Орнина закатила глаза.
— Разумеется. Ты в состоянии помочь, Чандрис? Или хочешь прилечь?
— Конечно, помогу, — ответила девушка и, хватаясь для устойчивости за стол, двинулась в кладовую.
Она понимала, что ей о многом придётся подумать, как только развеется хмель. О решении, которое она только что приняла. О том, какие чувства оно ей внушает. Сейчас ей было ясно одно.
Впервые в жизни она по-настоящему чувствовала себя в безопасности.
Кокон дрейфовал по направлению к системе Лорелеи уже больше месяца. Он собирал данные о конфигурации полей гиперпространственной сети, интегрировал и коррелировал их, сохранял в памяти, выдвигал и отметал гипотезы.
Наконец все было готово.
Могучая компьютерная система завершила анализ полей сети. Как и предполагали создатели кокона, ее устройство было основано на прямой, хотя и весьма замысловатой инверсии теории гиперпространственного ускорителя.
Овладев теорией, компьютер с помощью тривиальной экстраполяции разгадал технологические новшества, которые она за собой влекла. В глубинах фальшивого астероида ожили эффекторы.
Исподволь, словно крадучись, они начали строительство.
Глава 18
Текст отчета, скользивший по экрану, подошел к концу. На взгляд Форсайта, итог был неутешительный.
— И это все, чего удалось добиться за шесть недель? — спросил он, поднимая глаза.
Пирбазари развел руками.
— Прошу прощения, сэр; я понимаю, цифры выглядят не слишком впечатляюще. Но все это имущество проходит как дополнительное шахтное оборудование, и вы можете потребовать ровно столько буровых лазеров и взрывчатки для коррекции орбиты, сколько указано в заявке, не привлекая при этом ненужного внимания.
— Сам знаю, — процедил Форсайт сквозь стиснутые зубы. — Беда в том, что время играет против нас.
— Мы делаем все, что в наших силах, сэр.
— И это я знаю тоже, — заверил его Форсайт, выдавив ободряющую улыбку. Он уже давно понял, что, вымещая свое раздражение на людях, не имеющих отношения к причинам, его вызвавшим, делу не поможешь, скорее — наоборот. — Что с поисковыми системами «Арданелл»?
— Есть чему порадоваться, сэр, — отозвался Пирбазари, склоняясь над столом и отстукивая команду на клавиатуре Форсайта. — Выяснилось, что около пятидесяти процентов кораблей, занятых на рудниках Лорелеи, оборудованы устаревшими поисковиками. Мы заказали большую партию «Арда-601», и корабли, прибывающие с грузом, будут немедленно переоснащаться.
— Отлично. — Форсайт кивнул. — Какие еще потребуются модификации, чтобы суда могли собирать данные об обнаруженных объектах?
— Никаких, сэр, именно поэтому я выбрал «Арда-601». Разумеется, шахтеров придется научить пользоваться ими. — Пирбазари помедлил. — Надеюсь, вы понимаете, что, если «Комитаджи» прорвет сетевую блокаду, наша затея окажется напрасной. Мы можем вооружить все корабли в системе Лорелеи — рудничные, транспортные, даже лайнеры, — но и объединенными силами они не смогут дать противнику отпор.
— Предлагаешь сидеть сложа руки? — осведомился Форсайт. — По крайней мере, мы хотя бы чуть-чуть замедлим продвижение врага, если Пакс нас атакует. — Он покачал головой, чувствуя, как к нему вновь возвращается раздражение. — Нам нужно оружие, Зар. Нечто новое; нечто, способное преодолеть оборону такого корабля, как «Комитаджи».
Пирбазари пожал плечами; было видно, что ему не по себе.
— Теоретически мы располагаем таким оружием, — скачал он. — Нужно лишь найти способ, позволяющий ускорителю совершать броски на расстояние меньше половины световых суток.
Форсайт криво улыбнулся.
— Если бы да кабы…
Пирбазари сохранял серьезность.
— Вы правы. Но теоретически это возможно.
— Теоретически возможно многое, — пробормотал Форсайт, барабаня пальцами по столу и внимательно глядя на собеседника. — Быть может, расскажешь мне, что тебя беспокоит?
Пирбазари дернул щекой; этот признак нервозности появлялся на его лице очень редко.
— Что ж, если это вас интересует… Я не привык действовать за спиной Верховного Сената.
— Нам и раньше приходилось идти в обход правительственной бюрократии, — напомнил ему Форсайт, осторожно подбирая слова. Ход мыслей Пирбазари был очевиден, и его сомнения следовало пресечь в корне. — Мы поступали так, защищая интересы людей. Если не ошибаюсь, развитие событий всякий раз оправдывало наши действия.
— Знаю, сэр, — сказал Пирбазари. — Но теперь… — Он повел рукой в сторону Форсайта.
Точнее, в сторону блестящей подвески на его шее.
— Но теперь я ношу ангела, — закончил за него Форсайт. — И тебя смущает то, что я единственный из всех Верховных Сенаторов говорю о войне. Я угадал?
— Более или менее, сэр.
— Вот и хорошо. — Форсайт кивнул. — Давай разберемся. Во-первых, нарушают ли наши действия финансовую этику? Можно ли обвинить нас в том, что, вооружая шахтеров Лорелеи, мы расхищаем либо тратим впустую средства центрального правительства?
— Нет, сэр, — ответил Пирбазари, подумав. — В конечном итоге все это — шахтное оборудование. Оно не пропадет зазря, даже если Пакс вдруг исчезнет.
— Верно. Извлекаем ли мы личную выгоду из этого предприятия?
На лице Пирбазари мелькнула улыбка:
— Вряд ли.
— Быть может, мы приобретаем политический капитал? — продолжал напирать Форсайт. — Похоже ли на то, что эта затея меня прославит?
— Ну… — Брови Пирбазари сошлись на переносице. — Полагаю, такое возможно. Человек, который был готов, а остальные — нет… и все такое прочее. Но если ваши опасения не оправдаются, вас сочтут чересчур мнительным, и вы попадете в неловкое положение. Игра попросту не стоит свеч.
Форсайт развел руками.
— Иными словами, я ничего не выигрываю, — заключил он. — В чем же ты видишь нарушения этики?
Пирбазари выпятил губы.
— В том, что мы обманываем Верховный Сенат, — выпалил он. — Путем прямой лжи или умолчания, разница невелика.
Форсайт внимательно смотрел на помощника, чувствуя, как по его спине разливается холодок. Только не это, думал он. Не хватает еще, чтобы и Пирбазари…
— Мы не обманываем Сенаторов, Зар, — негромко заговорил он, будто успокаивая встревоженного ребенка. — Я пытался убедить их в том, что над Эмпиреей нависла опасность. Уж ты-то знаешь, сколько сил я потратил на это. Но они и слышать не хотят об угрозе. Тебе не хуже меня известно, что, если кто-то не желает тебя понимать, нет никакой возможности заставить его слушать.
— Ваша снисходительность неуместна, сэр, — с вызовом в голосе произнес Пирбазари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Мы доверяем тебе, — негромко произнесла Орнина.
— И совершенно зря! — вспылила Чандрис. — Какие же вы глупцы! Вы ведь знаете, что я — воровка! — Она наклонилась и подняла с пола контейнер с ангелом. — Смотрите! — велела она, швыряя контейнер на стол. — Видите? Это ваш проклятый дурацкий ангел — вот что это такое!
— Вижу, — ответила Орнина. — Я вижу и то, что он по-прежнему здесь.
— В этом нет вашей заслуги, — отрезала Чандрис. — Вы оставили ангела в таком месте, куда любой воришка заглянул бы в первую очередь. Вы даже сигнализацию не поставили! Проклятие! Да ведь я прошла с ним половину пути до конторы Габриэля!
Орнина кивнула.
— А потом принесла обратно.
— Только чтобы высказать все, что о вас думаю, прежде чем уйти! — Чандрис поднялась на ноги; у нее закружилась голова, и она схватилась за стол. — Оставьте меня в покое! — крикнула она, отшатываясь от протянутой руки Ханана. — Мне не нужна ваша помощь! И ничья! — Она двинулась вокруг стола, выругавшись, когда ее колено наткнулось на угол кресла.
— Куда ты? — спросила Орнина.
— А как вы думаете? — парировала Чандрис. — Спасибо за все. И не трудитесь снабжать меня рекомендательными письмами.
Орнина чуть заметно приподняла брови.
— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, но в соответствии с правилами, принятыми в реальном мире, человек должен уведомить о своем желании уволиться по крайней мере за неделю.
— Смешная женщина. — Чандрис фыркнула. — Предоставьте шутить Ханану. У него это получается лучше.
— Я не шучу. — Орнина переместилась вбок, преграждая девушке путь. — Если ты действительно хочешь уйти, тебя никто не станет удерживать. Но я хочу сначала услышать это от тебя.
Чандрис удивленно воззрилась на нее. О чем идет речь?
— Вы, ребята, совсем с ума сошли? Я только что пыталась украсть вашего ангела.
— Но не украла, — заметила Орнина. — И это весьма существенно.
— Ничего подобного! — заспорила Чандрис. — Может быть, я попросту поняла, что не смогу его продать. В следующий раз я буду умнее и возьму что-нибудь другое. Я — воровка, будь все оно проклято!
— Нет, — послышался из-за ее спины голос Ханана. — Ты — кошка.
Чандрис рывком повернулась, вновь едва не потеряв равновесие.
— Чего?
— Ты — кошка, — повторил Ханан. — Ты когда-нибудь видела, как кошка убивает мышь? Я имею в виду домашняя кошка, не дикая.
Чандрис хмуро смотрела на него; столь неожиданный поворот умерил ее гнев. Вероятно, это была прелюдия к очередной шуточке, а у нее не было ни малейшего желания выслушивать шуточки Ханана. Но он казался вполне серьезным…
— Как-то раз кошка поймала на моих глазах маленькую крысу, — сказала она. — У нас в Баррио почти не было мышей, одни крысы.
Ханан кивнул.
— Итак, она ее убила. И что потом? Съела?
Чандрис пришлось напрячь память.
— Нет. Она выследила и убила ее, а потом бросила и ушла.
— Потому что была не слишком голодна, — сказал Ханан. — Кошки всегда так поступают. Голодная кошка ищет добычу, преследует ее, убивает и съедает. Если кошка не очень голодна, она только выслеживает и ловит, иногда убивает. Если кошка совсем не хочет есть, то только выслеживает и ловит, а потом отпускает, не причинив жертве ни малейшего вреда.
Чандрис смерила Ханана взглядом. Даже после трех с половиной бутылочек настойки, плескавшейся в животе, ей было совершенно ясно, к чему он клонит.
— Вы думаете, именно поэтому я принесла ангела обратно?
Ханан пожал плечами.
— Это мудрая уловка природы, — продолжал он, будто не слыша слов девушки. — Поиск и выслеживание отнимают много времени. Если кошка, начиная охоту, не очень хочет есть, к тому времени, когда она проголодается, она скорее всего поймает себе что-нибудь на обед.
Чандрис стиснула зубы, чувствуя, как ее решимость исчезает без следа.
— Я не кошка.
— Нет, не кошка, — мягко заговорила Орнина. — Ты маленькая девочка. И, насколько я ногу судить, ты часто и подолгу голодала.
Взгляд Чандрис затуманился. Она судорожно стиснула горло, борясь со слезами. Она не заплачет. Что бы ни случилось, она не заплачет.
— Я не могу остаться с вами, — охрипшим голосом произнесла она. — Меня ищет один человек. Ненормальный. И чем дальше, тем больше он сходит с ума. Если он найдет меня здесь, то убьет нас всех.
Орнина и Ханан посмотрели друг на друга, переговариваясь на языке без слов, понятном им одним. Чандрис затаила дыхание, гадая, к какому решению они придут. Гадая, какого их решения она ждет сама.
— Учитывая обстоятельства, — внезапно заговорил Ханан, — я сказал бы, что мы имеем дело со случаем, когда подсознание человека оказывается проницательнее, чем он сам.
Чандрис моргнула.
— О чем вы?
— По-моему, все очевидно, — отозвался Ханан. Его лицо оставалось напряженным, но в глазах вновь заблестел знакомый огонек. — Ты хотела украсть нашего ангела и смыться; но подсознание решило, что тебе будет безопаснее остаться с нами.
— Твой друг предполагает, что ты по-прежнему мечешься по всему белу свету, — добавила Орнина. — Либо прибилась к мошенникам и ворам. — Она вскинула брови. — Пойми: наш корабль — последнее место во всей Эмпирее, где он станет тебя разыскивать.
— Вы хотите сказать… — Чандрис сглотнула, не находя сил договорить до конца.
— Мы хотим сказать, — вмешался Ханан, — что, поскольку у нас всегда найдется применение чуточке лишнего ума… — он выдержал театральную паузу, — то мы предлагаем твоему подсознанию остаться на борту «Газели». — Он пожал плечами. — И, если пожелает, захватить с собой все, что к нему прилагается.
— Вы слишком… добры. — На последнем слове голос Чандрис сорвался, и ей вновь пришлось бороться со слезами.
— Да, я такой, — отозвался Ханан, легкомысленно взмахнув рукой. Но легкомыслие было наигранным — Чандрис видела это по его глазам. Неумелая попытка разрядить атмосферу, воцарившуюся в камбузе.
— Ты остаешься? — спросила Орнина.
Чандрис глубоко вздохнула.
— Не вижу другого выхода, — сказала она, подражая интонации Ханана. — Без меня кто-нибудь рано или поздно уведет корабль прямо из-под вашего носа.
— Отлично! — радостно воскликнул Ханан. — Всю жизнь мечтал о собственном ангеле-хранителе.
Орнина бросила на него предупреждающий взгляд:
— Ханан…
— Итак, решено, — сказал он, не обращая на сестру внимания. — А теперь нельзя ли нам пообедать?
Орнина закатила глаза.
— Разумеется. Ты в состоянии помочь, Чандрис? Или хочешь прилечь?
— Конечно, помогу, — ответила девушка и, хватаясь для устойчивости за стол, двинулась в кладовую.
Она понимала, что ей о многом придётся подумать, как только развеется хмель. О решении, которое она только что приняла. О том, какие чувства оно ей внушает. Сейчас ей было ясно одно.
Впервые в жизни она по-настоящему чувствовала себя в безопасности.
Кокон дрейфовал по направлению к системе Лорелеи уже больше месяца. Он собирал данные о конфигурации полей гиперпространственной сети, интегрировал и коррелировал их, сохранял в памяти, выдвигал и отметал гипотезы.
Наконец все было готово.
Могучая компьютерная система завершила анализ полей сети. Как и предполагали создатели кокона, ее устройство было основано на прямой, хотя и весьма замысловатой инверсии теории гиперпространственного ускорителя.
Овладев теорией, компьютер с помощью тривиальной экстраполяции разгадал технологические новшества, которые она за собой влекла. В глубинах фальшивого астероида ожили эффекторы.
Исподволь, словно крадучись, они начали строительство.
Глава 18
Текст отчета, скользивший по экрану, подошел к концу. На взгляд Форсайта, итог был неутешительный.
— И это все, чего удалось добиться за шесть недель? — спросил он, поднимая глаза.
Пирбазари развел руками.
— Прошу прощения, сэр; я понимаю, цифры выглядят не слишком впечатляюще. Но все это имущество проходит как дополнительное шахтное оборудование, и вы можете потребовать ровно столько буровых лазеров и взрывчатки для коррекции орбиты, сколько указано в заявке, не привлекая при этом ненужного внимания.
— Сам знаю, — процедил Форсайт сквозь стиснутые зубы. — Беда в том, что время играет против нас.
— Мы делаем все, что в наших силах, сэр.
— И это я знаю тоже, — заверил его Форсайт, выдавив ободряющую улыбку. Он уже давно понял, что, вымещая свое раздражение на людях, не имеющих отношения к причинам, его вызвавшим, делу не поможешь, скорее — наоборот. — Что с поисковыми системами «Арданелл»?
— Есть чему порадоваться, сэр, — отозвался Пирбазари, склоняясь над столом и отстукивая команду на клавиатуре Форсайта. — Выяснилось, что около пятидесяти процентов кораблей, занятых на рудниках Лорелеи, оборудованы устаревшими поисковиками. Мы заказали большую партию «Арда-601», и корабли, прибывающие с грузом, будут немедленно переоснащаться.
— Отлично. — Форсайт кивнул. — Какие еще потребуются модификации, чтобы суда могли собирать данные об обнаруженных объектах?
— Никаких, сэр, именно поэтому я выбрал «Арда-601». Разумеется, шахтеров придется научить пользоваться ими. — Пирбазари помедлил. — Надеюсь, вы понимаете, что, если «Комитаджи» прорвет сетевую блокаду, наша затея окажется напрасной. Мы можем вооружить все корабли в системе Лорелеи — рудничные, транспортные, даже лайнеры, — но и объединенными силами они не смогут дать противнику отпор.
— Предлагаешь сидеть сложа руки? — осведомился Форсайт. — По крайней мере, мы хотя бы чуть-чуть замедлим продвижение врага, если Пакс нас атакует. — Он покачал головой, чувствуя, как к нему вновь возвращается раздражение. — Нам нужно оружие, Зар. Нечто новое; нечто, способное преодолеть оборону такого корабля, как «Комитаджи».
Пирбазари пожал плечами; было видно, что ему не по себе.
— Теоретически мы располагаем таким оружием, — скачал он. — Нужно лишь найти способ, позволяющий ускорителю совершать броски на расстояние меньше половины световых суток.
Форсайт криво улыбнулся.
— Если бы да кабы…
Пирбазари сохранял серьезность.
— Вы правы. Но теоретически это возможно.
— Теоретически возможно многое, — пробормотал Форсайт, барабаня пальцами по столу и внимательно глядя на собеседника. — Быть может, расскажешь мне, что тебя беспокоит?
Пирбазари дернул щекой; этот признак нервозности появлялся на его лице очень редко.
— Что ж, если это вас интересует… Я не привык действовать за спиной Верховного Сената.
— Нам и раньше приходилось идти в обход правительственной бюрократии, — напомнил ему Форсайт, осторожно подбирая слова. Ход мыслей Пирбазари был очевиден, и его сомнения следовало пресечь в корне. — Мы поступали так, защищая интересы людей. Если не ошибаюсь, развитие событий всякий раз оправдывало наши действия.
— Знаю, сэр, — сказал Пирбазари. — Но теперь… — Он повел рукой в сторону Форсайта.
Точнее, в сторону блестящей подвески на его шее.
— Но теперь я ношу ангела, — закончил за него Форсайт. — И тебя смущает то, что я единственный из всех Верховных Сенаторов говорю о войне. Я угадал?
— Более или менее, сэр.
— Вот и хорошо. — Форсайт кивнул. — Давай разберемся. Во-первых, нарушают ли наши действия финансовую этику? Можно ли обвинить нас в том, что, вооружая шахтеров Лорелеи, мы расхищаем либо тратим впустую средства центрального правительства?
— Нет, сэр, — ответил Пирбазари, подумав. — В конечном итоге все это — шахтное оборудование. Оно не пропадет зазря, даже если Пакс вдруг исчезнет.
— Верно. Извлекаем ли мы личную выгоду из этого предприятия?
На лице Пирбазари мелькнула улыбка:
— Вряд ли.
— Быть может, мы приобретаем политический капитал? — продолжал напирать Форсайт. — Похоже ли на то, что эта затея меня прославит?
— Ну… — Брови Пирбазари сошлись на переносице. — Полагаю, такое возможно. Человек, который был готов, а остальные — нет… и все такое прочее. Но если ваши опасения не оправдаются, вас сочтут чересчур мнительным, и вы попадете в неловкое положение. Игра попросту не стоит свеч.
Форсайт развел руками.
— Иными словами, я ничего не выигрываю, — заключил он. — В чем же ты видишь нарушения этики?
Пирбазари выпятил губы.
— В том, что мы обманываем Верховный Сенат, — выпалил он. — Путем прямой лжи или умолчания, разница невелика.
Форсайт внимательно смотрел на помощника, чувствуя, как по его спине разливается холодок. Только не это, думал он. Не хватает еще, чтобы и Пирбазари…
— Мы не обманываем Сенаторов, Зар, — негромко заговорил он, будто успокаивая встревоженного ребенка. — Я пытался убедить их в том, что над Эмпиреей нависла опасность. Уж ты-то знаешь, сколько сил я потратил на это. Но они и слышать не хотят об угрозе. Тебе не хуже меня известно, что, если кто-то не желает тебя понимать, нет никакой возможности заставить его слушать.
— Ваша снисходительность неуместна, сэр, — с вызовом в голосе произнес Пирбазари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73