Сержант Тетлоу следил за техническим состоянием ее перехватчика уже более трех биологических лет, и работа его не нуждалась в проверке.
Остановившись у трапа, Леонова залюбовалась обтекаемыми формами своей машины. От носа до массивной кормы было примерно метров сто, при этом диаметр машины не превышал двадцати метров. Перехватчик лежал на пусковой установке, будто затаившаяся смерть, ожидавшая свою жертву. На корпус был по трафарету нанесен идентификационный номер, но, как и у большинства подобных машин, у перехватчика Леоновой было собственное имя. Выбрал его, однако, не пилот, а техническая служба, служащим которой было хорошо известно и происхождение Леоновой, и ее увлеченность историей. Выведенное алыми буквами имя «Спутник» красовалось над тридцатью четырьмя золотыми силуэтами, каждый из которых обозначал вражеский истребитель, уничтоженный полковником. Под ними были нарисованы тринадцать силуэтов большего размера, соответствовавшие тринадцати космическим кораблям противника, разбитыми эскадрильей Людмилы. Она задержала на них взгляд, а затем протянула руку и прикоснулась к самому нижнему — и самому крупному! — рисунку, изображавшему корабль класса «Огр». Из той атаки на него, из нескольких эскадрилий вернулся только ее истребитель.
Опустив руку, она заметила, что рядом стоит сержант Тетлоу. По его поведению было невозможно понять, знает ли он, что вскоре почти наверняка погибнет. Полковник ласково стиснула его плечо:
— Все в порядке?
— Садитесь и взлетайте, мэм, — подтвердил он. — Задайте им перцу!
— Кайенского, — уточнила она и, не оглядываясь, вскарабкалась по трапу. Полковнику приходилось ступать, не глядя под ноги, потому что в глазах у нее странно щипало и все расплывалось вокруг.
Она уселась в кресло перед пультом управления, светившимся ровным зеленым и желтым светом приборов. Сквозь прозрачную сантиметровую пластиковую броню лился свет с потолка ангара, и, несмотря на серьезность ситуации, губы ее тронула улыбка: в космическом бою человеческие глаза мало что могли разглядеть, но дизайнеры все же позаботились о том, чтобы у звездолетчика был хороший круговой обзор.
Мысль была привычной, и эта-то ее будничность помогла Леоновой обрести внутреннее равновесие. Она подтянула к себе шлем, преодолевая сопротивление соединявшего его с пультом управления кабеля. Надев его на голову, пристегнула к комбинезону и ощутила, как плоские датчики плотно прижались к вискам.
— Активировать, — четко произнесла она и вздрогнула, получив в ответ привычный электронный импульс.
На «Спутнике» имелась система ручного управления, но использование ее в бою давало троллям слишком большое преимущество, и человеческая изобретательность нашла другое решение. Полковнику казалось, что ее нервы вытягиваются и растут, связывая нейроны мозга с электронными цепями боевой машины. Прямое соединение с компьютером позволяло ей постоянно получать информацию о состоянии боекомплекта, систем наведения и параметрах полета…
Даже после многолетней службы слияние с компьютером перехватчика воспринималось Леоновой как предвкушение божественного могущества. Она рассеянно прислушивалась к разговору товарищей, занимавшим свои места в перехватчике. В отличие от других машин эскадрильи на «Спутнике» и «Эскалибуре» майора Турабьяна команда состояла не из двух, а из трех человек. Вместе с пилотом в каждой машине находился офицер, отвечавший за электронные системы, не связанные непосредственно с ведением боя. У полковника и ее заместителя был еще оператор, в обязанности которого входила связь с базой и другими перехватчиками, а также определение курса в сражениях, развертывавшихся на пространстве, протяженность которого превышала кубическую световую минуту.
Леонова усмехнулась, когда лейтенант О'Доннелл включил связь. Он был полон бодрости и не сомневался в победе.
— Готов, Анвар?
— Все системы готовы, командир.
— Присси?
— Зеленый свет, шеф, — откликнулась из отдельной кабины за их спинами сержант Присцилла Геринг.
— Хорошо.
Леонова нажала на кнопку, и лампочка, обозначавшая «Спутник», зажглась зеленым светом на консоли начальника ангара. Затем она откинулась на спинку кресла.
— А теперь, девочки и мальчики, — объявила она всей эскадрилье, — остается только ждать.
* * *
— Мэм, — официальным тоном сообщил Онслоу коммодору, у которой больше не было боевой эскадры, — противник находится в пределах досягаемости.
— Спасибо, капитан.
Джозефина Сантандер взглянула на экран. «Защитник» забрался в эта-диапазоне несколько «выше», чем его жертва, и сдал назад. По моделям Мияги выходило, что выгоднее всего нанести удар по полю перехода противника вниз по градиенту с небольшим ускорением. Парадоксальность ситуации заключается в том, подумала она, что «успех» и «самоубийство» стали для них синонимами.
Она прикоснулась к кнопке связи:
— Ожидайте приказа, полковник Леонова.
— Есть ожидать приказа, коммодор.
Голос командира ударной группы звучал, как всегда, твердо. Сантандер едва заметно улыбнулась и повернулась к соседнему экрану:
— Пора, капитан. К бою!
— Есть, мэм, — ответил капитан Онслоу, и внутренние помещения «Защитника» в последний раз огласились пронзительным воем генераторов, работающих на пределе своих возможностей. Корабль ринулся на врага.
Сверкающая корона поля перехода, возникшая вокруг «Защитника», заполнила визуальные экраны — джунгли холодного слепящего огня, за которым скрывалось безвидное пространство чуждых измерений. Красота этого потрескивающего пламени притягивала к себе взгляд, но коммодор Сантандер решительно оторвала глаза от обзорного экрана и повернулась к монитору, схематично отображавшему положение кораблей в пространстве. Мерцающая подобно алмазу звездочка — ее последний корабль — рванулась навстречу рубиновым огонькам, обозначавшим звездолеты противника. Расстояние до них сокращалось с пугающей быстротой, но за оставшееся время коммодор успела ощутить ошеломляющий взрыв эмоций: возбуждения, страха и отчаянной решимости.
Затем произошло столкновение, и Джозефина Сантандер завопила. Кричала, впрочем, не она одна. Ни одно человеческое существо не могло вынести молча эту всепроникающую боль. Казалось, будто все проделанные ею раньше переходы слились в один и были возведены в третью степень. Она корчилась в командирском кресле, выпучив ничего не видевшие глаза. Каждый нерв ее тела выл, протестуя против страшной перегрузки, обрушившейся на команду звездолета. Этот кошмар все тянулся и тянулся… целая вечность мучений сжалась до времени, за которое сердце успевает сократиться всего один раз. Потом эта адская мука кончилась. Да так резко, что коммодор вновь едва не потеряла сознание.
Она негромко застонала, с трудом приподнялась в кресле и почувствовала, как по ее губам и подбородку течет кровь. Сантандер протерла глаза, силясь поскорее прийти в себя, и осмотрелась по сторонам.
Капитан Мияги обвис в страховочных ремнях. Его окруженные кровавой пеной губы посинели. Похоже, он не дышал. На соседнем кресле скорчилась в позе эмбриона техник сканирующей аппаратуры. Она тихо выла, но Сантандер не сразу поняла, откуда исходит этот странный звук. Коммодор не имела понятия, сколько времени длился этот ужас, но сердце ее продолжало отчаянно прыгать в груди. Трясущейся рукой она потянулась к кнопке связи.
Экран перед ней ожил за секунду до того, как она к ней прикоснулась. На нем появилось изображение капитана Онслоу, и коммодор вздрогнула. Она впервые видела его таким. Лицо капитана застыло, словно отлитое из стали, в глазах горела испепеляющая ненависть. Он уже не был бойцом — он превратился в убийцу.
— Коммодор… — хрипло прошептал он, вытирая кровь с подбородка и равнодушно глядя на испачканные кровью пальцы.
— Капитан… — с трудом удалось ей ответить. — У нас имеются… потери. Одна из техников… и Ник…
— У нас тоже есть потери, — произнес Онслоу и в голосе его прозвучали нотки ужаса и отчаяния. Но он тут же взял себя в руки, и на его лице появилось слабое подобие улыбки. — Сканеры все-таки работают, а Ник… — Он на секунду запнулся, однако заставил себя говорить твердо. — Пока его расчеты оправдываются. Градиент у нас такой, какого я жизни не видел: мы стремительно идем вниз. Будем падать еще минут двадцать… и оба канга падают вместе с нами.
— Какие у нас повреждения? — спросила Сантандер, чувствуя, что некое подобие жизни возвращается в ее измученное тело.
— Многомерные двигатели расплавились, мэм. Вышли из строя второй и четвертый генераторы. Обычные двигатели работают. Мы утратили двадцать процентов компьютеров и четверть энергетического вооружения. Системы защиты, в общем, невредимы. Потери в личном составе уточняются. — Гордость за свой корабль придала голосу Онслоу силы. — «Защитник» ранен, но готов к драке!
— Отлично, капитан, — сказала Сантандер. — Ожидайте приказа вступить в бой.
— Есть, мэм.
* * *
Три звездолета падали в глубины чуждых пространств неведомых измерений, будто три судна, гонимые штормом на рифы. Из рубок и машинных отсеков «Защитника» уносили от приборных панелей тела мертвых или изувеченных мужчин и женщин. Наибольшими потери в живой силе были рядом с расплавившимися многомерными генераторами в центре корабля. Эскадрилья перехватчиков, ангар которой располагался непосредственно под броневыми плитами обшивки звездолета, была ошеломлена, но невредима. Полковник Леонова в ожидании вылета вновь и вновь просматривала данные, поступавшие в ее мозг от компьютера. Двигатели и многомерные генераторы тридцати двух обтекаемых кораблей-убийц были готовы к полету, и она ощущала вибрацию пускового поля как поглаживание кожи нежными пальцами.
— Приготовиться, — приказала она своим подчиненным, вглядываясь в обзорный экран и сознавая, что истекают последние мгновения ожидания.
— Ангар, приказ с мостика: перехватчикам — взлет!
— Есть, взлет! — отчеканил начальник ангара, фокусируя пусковые поля.
— Удачной охоты, полковник! — крикнул чей-то незнакомый голос, и тут же пусковые поля швырнули истребители в открытое пространство. Заработали многомерные генераторы, вызывая вибрацию в каждом мускуле, в каждой кости.
Леонова перенесла перегрузку с легкостью, приобретенной долгим опытом. Вибрация генераторов доставила ей несколько неприятных мгновений, неизбежно предшествовавших тому мгновению, когда она начинала ощущать себя богиней. Теперь ее способность ощущать простиралась настолько, насколько хватало мощности сканеров, невидимыми лучами прощупывавшими окружающее пространство — вселенскую тьму, испещренную мириадами звезд. Пустота, испугавшая Леонову в момент первого знакомства, давным-давно превратилась в старого надежного друга, помогавшего ее вновь обретенному зрению мгновенно фиксировать и оценивать все вокруг.
«Огр» уже начал разворот, чтобы бежать от «Защитника», а нужно было иметь в виду еще и «Гарпию», державшуюся сбоку и «внизу» относительно остальных кораблей. Леонова решила сосредоточиться на транспортном судне. Оба крупных звездолета уже выпустили первые ракеты, а перехватчики троллей выскакивали из своих гнезд, чтобы лететь навстречу ее истребителям.
— Красный-Лидер, идите навстречу первой волне. Белые, достаньте эту суку, пока она не успела провести еще один запуск! Синие, прикройте атаку.
Со всех сторон до Леоновой доносились возгласы, подтверждавшие получение приказа, а ее глаза словно остекленели: мозг полковника перерабатывал поступавшую от компьютера информацию. Она воспринимала и обдумывала происходящее на поле боя: Красное подразделение выпустило первый залп самонаводящихся ракет, Белое резко поднялось и стало по кривой заходить на истребителей противника под прикрывавшим ее огнем Синего подразделения. Перехватчики противника разваливались на части или взрывались, но их было слишком много! Значительно больше, чем можно было предполагать! «Канги, по-видимому, прицепили дополнительные гнезда и под завязку набили „Гарпию“ истребителями, — подумала полковник. — Если это действительно так, то нужно…»
Истребители из Белого подразделения дали залп тяжелыми противокорабельными ракетами. Защитное силовое поле дрогнуло, едва взорвалась первая боеголовка, и Леонова почувствовала прилив радости. Безупречно проведенная атака Турабьяна должна была пробить даже полноценный энергетический щит противника, но поле, созданное «Гарпией», оказалось прямо-таки никуда не годным. Огненные шары взрывов отображались расплывчатыми вспышками на экране и словно разрядами отдавались в электронных органах чувств Леоновой. Вот к «Гарпии» подлетела вторая группа ракет, по энергетическим щитам носителя поползло яркое светящееся пятно, обозначающее локальное повреждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Остановившись у трапа, Леонова залюбовалась обтекаемыми формами своей машины. От носа до массивной кормы было примерно метров сто, при этом диаметр машины не превышал двадцати метров. Перехватчик лежал на пусковой установке, будто затаившаяся смерть, ожидавшая свою жертву. На корпус был по трафарету нанесен идентификационный номер, но, как и у большинства подобных машин, у перехватчика Леоновой было собственное имя. Выбрал его, однако, не пилот, а техническая служба, служащим которой было хорошо известно и происхождение Леоновой, и ее увлеченность историей. Выведенное алыми буквами имя «Спутник» красовалось над тридцатью четырьмя золотыми силуэтами, каждый из которых обозначал вражеский истребитель, уничтоженный полковником. Под ними были нарисованы тринадцать силуэтов большего размера, соответствовавшие тринадцати космическим кораблям противника, разбитыми эскадрильей Людмилы. Она задержала на них взгляд, а затем протянула руку и прикоснулась к самому нижнему — и самому крупному! — рисунку, изображавшему корабль класса «Огр». Из той атаки на него, из нескольких эскадрилий вернулся только ее истребитель.
Опустив руку, она заметила, что рядом стоит сержант Тетлоу. По его поведению было невозможно понять, знает ли он, что вскоре почти наверняка погибнет. Полковник ласково стиснула его плечо:
— Все в порядке?
— Садитесь и взлетайте, мэм, — подтвердил он. — Задайте им перцу!
— Кайенского, — уточнила она и, не оглядываясь, вскарабкалась по трапу. Полковнику приходилось ступать, не глядя под ноги, потому что в глазах у нее странно щипало и все расплывалось вокруг.
Она уселась в кресло перед пультом управления, светившимся ровным зеленым и желтым светом приборов. Сквозь прозрачную сантиметровую пластиковую броню лился свет с потолка ангара, и, несмотря на серьезность ситуации, губы ее тронула улыбка: в космическом бою человеческие глаза мало что могли разглядеть, но дизайнеры все же позаботились о том, чтобы у звездолетчика был хороший круговой обзор.
Мысль была привычной, и эта-то ее будничность помогла Леоновой обрести внутреннее равновесие. Она подтянула к себе шлем, преодолевая сопротивление соединявшего его с пультом управления кабеля. Надев его на голову, пристегнула к комбинезону и ощутила, как плоские датчики плотно прижались к вискам.
— Активировать, — четко произнесла она и вздрогнула, получив в ответ привычный электронный импульс.
На «Спутнике» имелась система ручного управления, но использование ее в бою давало троллям слишком большое преимущество, и человеческая изобретательность нашла другое решение. Полковнику казалось, что ее нервы вытягиваются и растут, связывая нейроны мозга с электронными цепями боевой машины. Прямое соединение с компьютером позволяло ей постоянно получать информацию о состоянии боекомплекта, систем наведения и параметрах полета…
Даже после многолетней службы слияние с компьютером перехватчика воспринималось Леоновой как предвкушение божественного могущества. Она рассеянно прислушивалась к разговору товарищей, занимавшим свои места в перехватчике. В отличие от других машин эскадрильи на «Спутнике» и «Эскалибуре» майора Турабьяна команда состояла не из двух, а из трех человек. Вместе с пилотом в каждой машине находился офицер, отвечавший за электронные системы, не связанные непосредственно с ведением боя. У полковника и ее заместителя был еще оператор, в обязанности которого входила связь с базой и другими перехватчиками, а также определение курса в сражениях, развертывавшихся на пространстве, протяженность которого превышала кубическую световую минуту.
Леонова усмехнулась, когда лейтенант О'Доннелл включил связь. Он был полон бодрости и не сомневался в победе.
— Готов, Анвар?
— Все системы готовы, командир.
— Присси?
— Зеленый свет, шеф, — откликнулась из отдельной кабины за их спинами сержант Присцилла Геринг.
— Хорошо.
Леонова нажала на кнопку, и лампочка, обозначавшая «Спутник», зажглась зеленым светом на консоли начальника ангара. Затем она откинулась на спинку кресла.
— А теперь, девочки и мальчики, — объявила она всей эскадрилье, — остается только ждать.
* * *
— Мэм, — официальным тоном сообщил Онслоу коммодору, у которой больше не было боевой эскадры, — противник находится в пределах досягаемости.
— Спасибо, капитан.
Джозефина Сантандер взглянула на экран. «Защитник» забрался в эта-диапазоне несколько «выше», чем его жертва, и сдал назад. По моделям Мияги выходило, что выгоднее всего нанести удар по полю перехода противника вниз по градиенту с небольшим ускорением. Парадоксальность ситуации заключается в том, подумала она, что «успех» и «самоубийство» стали для них синонимами.
Она прикоснулась к кнопке связи:
— Ожидайте приказа, полковник Леонова.
— Есть ожидать приказа, коммодор.
Голос командира ударной группы звучал, как всегда, твердо. Сантандер едва заметно улыбнулась и повернулась к соседнему экрану:
— Пора, капитан. К бою!
— Есть, мэм, — ответил капитан Онслоу, и внутренние помещения «Защитника» в последний раз огласились пронзительным воем генераторов, работающих на пределе своих возможностей. Корабль ринулся на врага.
Сверкающая корона поля перехода, возникшая вокруг «Защитника», заполнила визуальные экраны — джунгли холодного слепящего огня, за которым скрывалось безвидное пространство чуждых измерений. Красота этого потрескивающего пламени притягивала к себе взгляд, но коммодор Сантандер решительно оторвала глаза от обзорного экрана и повернулась к монитору, схематично отображавшему положение кораблей в пространстве. Мерцающая подобно алмазу звездочка — ее последний корабль — рванулась навстречу рубиновым огонькам, обозначавшим звездолеты противника. Расстояние до них сокращалось с пугающей быстротой, но за оставшееся время коммодор успела ощутить ошеломляющий взрыв эмоций: возбуждения, страха и отчаянной решимости.
Затем произошло столкновение, и Джозефина Сантандер завопила. Кричала, впрочем, не она одна. Ни одно человеческое существо не могло вынести молча эту всепроникающую боль. Казалось, будто все проделанные ею раньше переходы слились в один и были возведены в третью степень. Она корчилась в командирском кресле, выпучив ничего не видевшие глаза. Каждый нерв ее тела выл, протестуя против страшной перегрузки, обрушившейся на команду звездолета. Этот кошмар все тянулся и тянулся… целая вечность мучений сжалась до времени, за которое сердце успевает сократиться всего один раз. Потом эта адская мука кончилась. Да так резко, что коммодор вновь едва не потеряла сознание.
Она негромко застонала, с трудом приподнялась в кресле и почувствовала, как по ее губам и подбородку течет кровь. Сантандер протерла глаза, силясь поскорее прийти в себя, и осмотрелась по сторонам.
Капитан Мияги обвис в страховочных ремнях. Его окруженные кровавой пеной губы посинели. Похоже, он не дышал. На соседнем кресле скорчилась в позе эмбриона техник сканирующей аппаратуры. Она тихо выла, но Сантандер не сразу поняла, откуда исходит этот странный звук. Коммодор не имела понятия, сколько времени длился этот ужас, но сердце ее продолжало отчаянно прыгать в груди. Трясущейся рукой она потянулась к кнопке связи.
Экран перед ней ожил за секунду до того, как она к ней прикоснулась. На нем появилось изображение капитана Онслоу, и коммодор вздрогнула. Она впервые видела его таким. Лицо капитана застыло, словно отлитое из стали, в глазах горела испепеляющая ненависть. Он уже не был бойцом — он превратился в убийцу.
— Коммодор… — хрипло прошептал он, вытирая кровь с подбородка и равнодушно глядя на испачканные кровью пальцы.
— Капитан… — с трудом удалось ей ответить. — У нас имеются… потери. Одна из техников… и Ник…
— У нас тоже есть потери, — произнес Онслоу и в голосе его прозвучали нотки ужаса и отчаяния. Но он тут же взял себя в руки, и на его лице появилось слабое подобие улыбки. — Сканеры все-таки работают, а Ник… — Он на секунду запнулся, однако заставил себя говорить твердо. — Пока его расчеты оправдываются. Градиент у нас такой, какого я жизни не видел: мы стремительно идем вниз. Будем падать еще минут двадцать… и оба канга падают вместе с нами.
— Какие у нас повреждения? — спросила Сантандер, чувствуя, что некое подобие жизни возвращается в ее измученное тело.
— Многомерные двигатели расплавились, мэм. Вышли из строя второй и четвертый генераторы. Обычные двигатели работают. Мы утратили двадцать процентов компьютеров и четверть энергетического вооружения. Системы защиты, в общем, невредимы. Потери в личном составе уточняются. — Гордость за свой корабль придала голосу Онслоу силы. — «Защитник» ранен, но готов к драке!
— Отлично, капитан, — сказала Сантандер. — Ожидайте приказа вступить в бой.
— Есть, мэм.
* * *
Три звездолета падали в глубины чуждых пространств неведомых измерений, будто три судна, гонимые штормом на рифы. Из рубок и машинных отсеков «Защитника» уносили от приборных панелей тела мертвых или изувеченных мужчин и женщин. Наибольшими потери в живой силе были рядом с расплавившимися многомерными генераторами в центре корабля. Эскадрилья перехватчиков, ангар которой располагался непосредственно под броневыми плитами обшивки звездолета, была ошеломлена, но невредима. Полковник Леонова в ожидании вылета вновь и вновь просматривала данные, поступавшие в ее мозг от компьютера. Двигатели и многомерные генераторы тридцати двух обтекаемых кораблей-убийц были готовы к полету, и она ощущала вибрацию пускового поля как поглаживание кожи нежными пальцами.
— Приготовиться, — приказала она своим подчиненным, вглядываясь в обзорный экран и сознавая, что истекают последние мгновения ожидания.
— Ангар, приказ с мостика: перехватчикам — взлет!
— Есть, взлет! — отчеканил начальник ангара, фокусируя пусковые поля.
— Удачной охоты, полковник! — крикнул чей-то незнакомый голос, и тут же пусковые поля швырнули истребители в открытое пространство. Заработали многомерные генераторы, вызывая вибрацию в каждом мускуле, в каждой кости.
Леонова перенесла перегрузку с легкостью, приобретенной долгим опытом. Вибрация генераторов доставила ей несколько неприятных мгновений, неизбежно предшествовавших тому мгновению, когда она начинала ощущать себя богиней. Теперь ее способность ощущать простиралась настолько, насколько хватало мощности сканеров, невидимыми лучами прощупывавшими окружающее пространство — вселенскую тьму, испещренную мириадами звезд. Пустота, испугавшая Леонову в момент первого знакомства, давным-давно превратилась в старого надежного друга, помогавшего ее вновь обретенному зрению мгновенно фиксировать и оценивать все вокруг.
«Огр» уже начал разворот, чтобы бежать от «Защитника», а нужно было иметь в виду еще и «Гарпию», державшуюся сбоку и «внизу» относительно остальных кораблей. Леонова решила сосредоточиться на транспортном судне. Оба крупных звездолета уже выпустили первые ракеты, а перехватчики троллей выскакивали из своих гнезд, чтобы лететь навстречу ее истребителям.
— Красный-Лидер, идите навстречу первой волне. Белые, достаньте эту суку, пока она не успела провести еще один запуск! Синие, прикройте атаку.
Со всех сторон до Леоновой доносились возгласы, подтверждавшие получение приказа, а ее глаза словно остекленели: мозг полковника перерабатывал поступавшую от компьютера информацию. Она воспринимала и обдумывала происходящее на поле боя: Красное подразделение выпустило первый залп самонаводящихся ракет, Белое резко поднялось и стало по кривой заходить на истребителей противника под прикрывавшим ее огнем Синего подразделения. Перехватчики противника разваливались на части или взрывались, но их было слишком много! Значительно больше, чем можно было предполагать! «Канги, по-видимому, прицепили дополнительные гнезда и под завязку набили „Гарпию“ истребителями, — подумала полковник. — Если это действительно так, то нужно…»
Истребители из Белого подразделения дали залп тяжелыми противокорабельными ракетами. Защитное силовое поле дрогнуло, едва взорвалась первая боеголовка, и Леонова почувствовала прилив радости. Безупречно проведенная атака Турабьяна должна была пробить даже полноценный энергетический щит противника, но поле, созданное «Гарпией», оказалось прямо-таки никуда не годным. Огненные шары взрывов отображались расплывчатыми вспышками на экране и словно разрядами отдавались в электронных органах чувств Леоновой. Вот к «Гарпии» подлетела вторая группа ракет, по энергетическим щитам носителя поползло яркое светящееся пятно, обозначающее локальное повреждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57