— Все это позерство. Не знаю, в чем дело, но как только человек садится на коня, ему тут же хочется покрасоваться. Настоящий солдат не должен высовываться до начала сражения. Но для этих юнцов даже мысль о том, что их могут не заметить, невыносима. Человек на коне неизбежно тратит гораздо больше времени и сил на то, чтобы сказать: “Посмотрите на меня! Посмотрите!”, чем на само сражение.
— И это делает их более легкой мишенью для лучников, — добавил Альтал.
— Совершенно верно, — согласился Халор. — Этим и объясняется то, что лишь немногие всадники доживают до своего двадцатилетия. — Он засмеялся. — Да ладно, если мой враг хочет быть глупцом, то флаг ему в руки.
Над долиной разнеслись звуки труб, и всадники-ансу пошли в атаку. Громыхая, они устремились вниз со склона, воинственно крича и размахивая оружием. Гелта осталась на вершине холма; сидя на своем коне, она криками подбадривала атакующих и угрожающе потрясала своим топором.
Спускающиеся с дальнего склона ряды атакующих выглядели весьма впечатляюще, когда лезвия сабель ансу грозно сверкали в лучах восходящего солнца. Однако когда атакующие достигли подножия холма, все изменилось. Лошади начали падать и опрокидываться на землю, а зачастую и на своих седоков.
— Что там происходит? — спросил Альброн. — Я думал, пастухи начнут стрелять камнями, только когда кони подойдут поближе.
— Это линии заграждения, — объяснил Халор. — После той ложной атаки на рассвете Гебхель послал к подножию холма людей, чтобы они воткнули в землю колья и натянули между ними веревки. Из-за высокой травы веревок не видно, поэтому лошади не могут их заметить. Если бы у этих ансу было хоть немного мозгов, прежде чем начинать атаку, они бы выжгли траву. Теперь им придется быть несколько осторожнее. Из-за этого они будут двигаться медленнее, и пастухам будет легче в них попасть.
Теперь атакующие ансу перешли на шаг, а боевые крики стали заметно тише, когда Салкан, мелькая в утренних лучах своей огненно-рыжей головой, бегом вернулся на холм.
— Генерал Гебхель позволит моим парням первыми нанести удар по ансу, генерал Халор, — с гордостью объявил он. — Я передал им, чтобы они целились не в людей, а в лошадей. Некоторых это не слишком обрадовало. Похоже, они уже не считают себя пастухами.
— Война всегда так действует на людей, — ответил Халор.
— Они не все вышли из той пещеры, — сказала Лейта. — Там осталась примерно треть.
— Это резервы, — пояснил Халор. — Свежие войска и свежие кони для следующих атак в сражении. Ты не слышишь поблизости никакой пехоты?
Лейта приподняла голову, и взгляд ее стал отрешенным.
— Пока ничего, — ответила она спустя несколько минут. — Что-нибудь не так, сержант?
— Они действуют не по правилам, — обеспокоенно произнес Халор. — Пехаль не самый умный парень на свете, но он должен знать, что пытаться с помощью одной лишь кавалерии взять приступом укрепленные позиции — это серьезная ошибка. Слушай, не появится ли пехота, Лейта. Сейчас все идет по-моему, но я не хочу никаких сюрпризов.
Как только заграждения были снесены, наступление ансу, казалось, снова стало набирать силу, и всадники почти бессознательно повернули коней в сторону слабо забаррикадированных проходов вождя Альброна.
Окопы молчали, пока атакующие в стремительном натиске не достигли незаметных отметин, которые вождь Альброн расставил вдоль бокового склона. И тогда пастухи Салкана выскочили из траншей, размахивая рогатками. По короткой команде Гебхеля пастухи обрушили град камней прямо в лицо противника.
Вдоль всей линии нападающих тут же началась свалка, и этот хаос стал распространяться вниз по склону, поскольку бьющиеся лошади десятками покатились вниз с холма на головы идущей вслед кавалерии. Рев раненых коней и изумленные крики всадников сменили боевые кличи, и атака захлебнулась.
Штурм провалился, ансу повернули назад и побежали.
Гелта, Королева Ночи, кричала в полный голос, и слышно ее было по всей округе. Она долго распалялась по поводу “трусости”. Порассуждала о “неумении” воевать. Также она затронула вопросы о родителях и возможных потомках своих солдат-ансу. Выражения, которые она при этом выбирала, были весьма колоритными.
— Я даже не знаю, что означают некоторые из этих слов, — признался вождь Альброн.
— Вы джентльмен, мой вождь, — напомнил ему Халор. — Вы не должны знать, что они означают.
— Они попытаются еще раз?
— Несомненно, — ответил Халор. — В этом-то вся цель ее ораторского выступления. Полагаю, до заката они предпримут еще две атаки.
— А они не попытаются снести эти заграждения, перед тем как снова пойти на приступ?
— В этом-то и заключается атака приступом, мой вождь, — прямо сказал ему Халор. — Каждый сломанный кол или убранный с дороги колючий куст стоит Гелте потери человека или коня, но не думаю, что ее это очень волнует.
— Почему они не используют катапульты или абордажные крюки, чтобы разрушить баррикады? Халор пожал плечами.
— Вероятно, это не пришло им в голову. Редко увидишь конную армию, которая тащит за собой катапульты. Кажется, они считают это признаком слабости.
— Он прав, вождь Альброн, — грустно сказала Лейта. — Жизни солдат для Гелты совершенно ничего не значат. Ей даже нравится смотреть, как они умирают.
— Но это безумие!
— Это даже хуже, — сказала Лейта. — Я, как могу, пытаюсь держаться подальше от некоторых мыслей Гелты. Вид крови — неважно чьей — возбуждает ее настолько, что лучше мне не говорить об этом.
Подгоняемые пронзительными криками и проклятиями Королевы Ночи, ансу совершали атаку за атакой на утыканный кольями склон холма, неся при этом ужасающие потери. Подножие холма было сплошь усеяно телами людей и лошадей. Однако Альтал мрачно отметил про себя, что эти, казалось бы неощутимые, атаки все же неуклонно разрушают оборонительные заграждения.
— Если Гелта будет продолжать в том же духе, к ночи они доберутся до траншей, Халор, — предсказал он.
— Вряд ли, — возразил сержант Халор. — Мы ведь наняли Гебхеля не для того, чтобы он только сидел и смотрел.
К вечеру яростные атаки ансу не оставили на склоне ничего, кроме нескольких рядов кольев и сплетенных вокруг них колючих кустов, и тогда трубы Гелты призвали ее войско отойти обратно на склоны дальних холмов.
— Они отступили, генерал Халор? — спросил Салкан.
— Нет, парень, — ответил Халор. — Они просто дают своим лошадям время отдохнуть, вот и все. Теперь большинства заграждений уже нет, к тому же близится закат. По-моему, Гелта предпримет еще одну атаку. Она наверняка убеждена, что на этот раз ее войска пробьют оборону.
— Нам нужно что-то делать, генерал!
— Гебхель это уже сделал, Салкан. Он приготовил ансу неприятный сюрприз, когда они полезут вверх на приступ.
— Что за сюрприз? — спросил вождь Альброн.
— Смотрите, мой вождь, — сказал Халор. — Смотрите и учитесь.
Солнце уже склонилось к горизонту, когда раздались трубы Гелты и ансу пошли в наступление. Большинство заграждений были разрушены, и ансу с победными криками устремились галопом вверх по расчищенному склону холма.
И тогда вниз с вершины им навстречу покатились десятки утыканных кольями бревен.
— Это главная причина, по которой мы вырыли окопы вдоль линии вершины холма, вождь Альброн, — отметил сержант Халор. — Редко, когда что-то может катиться вверх. В большинстве случаев все катится вниз. Двадцатифутовое бревно весит тонну или даже больше. Если в этом бревне просверлить дырки, вставить туда колья, а потом эти колья заострить, то можно не сомневаться: когда оно покатится, любой, кто окажется на его пути, будет весьма не рад этой встрече.
— А я думал, что эти утыканные кольями бревна — всего лишь часть обороны земляных укреплений, — сказал Альброн.
— Похоже, ансу тоже так думали, мой вождь. Полагаю, им впервые приходится выступать против обученной пехоты. У нас есть для них масса сюрпризов.
Утыканные кольями бревна, подскакивая, катились вниз по склону, по дороге подминая под себя и калеча лошадей и людей. Штурм ансу не удался, и напуганные всадники повернули своих коней и ускакали.
Со склонов дальнего холма вновь стали доноситься крики и проклятия Королевы Ночи.
— Сдается мне, она не сильно вас любит, мистер Халор, — сказал Гер.
— Как это ужасно! — злобно ухмыляясь, ответил Халор.
— Ты уловила какие-нибудь признаки местонахождения Пехаля? — спросил сержант Халор у Лейты.
— С раннего утра ничего не было, сержант, — ответила она. — Я несколько раз уловила намеки на то, что он ушел.
— Этого-то я и боялся, — мрачно сказал Халор.
— Что-нибудь не так, Халор? — спросил вождь Альброн.
— Догадываюсь, что он ушел, чтобы привести пехоту. Вы видели, что произошло сегодня. В окопной войне кавалерия не просто бесполезна, но и мешает. Если Пехаль приведет с собой отряд пехоты, завтрашний день будет не слишком приятным.
— Элиар начинает просыпаться, Альтал, — прошептал голос Двейи. — Пойдем посмотрим, как он там. Возьми с собой Лейту. Она может мне понадобиться.
— Хорошо, Эм, — ответил Альтал.
Он жестом подозвал к себе Лейту, и они оба пошли к светящейся изнутри палатке.
— Он немного шевелится, — с надеждой сообщила Андина. — Это значит, что он скоро поправится, да?
— Посмотрим, — ответила Двейя. — Теперь сократим дозировку до одного приема на четыреста ударов сердца. Некоторые из этих трав немного опасны, так что нам не стоит давать ему больше лекарства, чем это необходимо.
— Ты не говорила нам, что эти травы ядовитые, — с упреком сказала Андина.
— Почти любое лекарство ядовито, Андина, — но только если ты примешь его слишком много. С прошлой ночи мы регулярно давали ему лекарство, и я уверена, что мы подошли к этой грани очень близко. Но мы ведь не слишком преуспеем, если вылечим только мозг, а сердце его остановится?
— Кажется, он вот-вот очнется, Двейя, — сообщила Лейта. — Он слышит, как мы разговариваем, но не совсем разбирает, что мы говорим.
— Как ты думаешь, сколько пройдет еще времени, пока он не поднимется на ноги, Эм? — молча спросил Альтал.
— По крайней мере несколько дней — может быть, неделя.
— Эмми! — возразил он. — Нам необходим доступ к дверям! Если Пехаль собирает пехоту, чтобы штурмовать окопы, у нас нет этой недели!
— Успокойся, Альтал. Как только Элиар проснется, он сможет открыть дверь в Дом. Едва он окажется здесь, у него будет полно времени, чтобы полностью поправиться. Ты же знаешь, я могу управлять временем здесь, в Доме.
— Похоже, я об этом просто забыл, — признался он. — Значит, ему не нужно даже ходить? Мы с Бхейдом можем взять его и отнести. Он должен только суметь протянуть руку и схватиться за ручку двери. Как только он будет в Доме, ты дашь ему хоть месяцы на то, чтобы совершенно поправиться, а здесь за это время пройдет не больше минуты.
— У него не ум, а стальной капкан, правда, Двейя? — шепнула Лейта.
— Ну ладно, — с раздражением сказал Альтал. — Я немного разволновался, вот и все. Мысль о времени не давала мне покоя с тех пор, как Гелта ударила Элиара по голове. Теперь, думаю, все отлично. Я почувствую себя гораздо лучше, как только эта мысль благодаря Эмми отпустит меня совсем.
— У меня болит голова, — слабо сказал Элиар, открывая глаза.
— Он проснулся! — воскликнула Андина, обвивая руками раненого.
— Перестань, Андина! — приказала Двейя. — Не тряси его!
— Прости, — сказала Андина. — Это просто оттого, что… — Она состроила гримасу, — ну ты понимаешь.
— Что произошло? — спросил Элиар. — И где это мы?
— Хном открыл дверь позади окопов, Элиар, — рассказала ему Лейта, — оттуда выбежала Гелта и ударила тебя по голове своим топором, а потом снова убежала прежде, чем мы успели ее поймать.
— Это несколько объясняет, почему у меня так болит голова, — сказал молодой арумец.
В дверь палатки заглянул Гер.
— Я слышал, как Элиар говорит, — сказал он. — Он что, проснулся?
— Говори потише, Гер! — зашипел на него Альтал. — Нам не нужно, чтобы Салкан узнал, что Элиар поправляется.
— Ах да, — быстро оглянувшись, сказал Гер. — Я чуть не забыл об этом.
Он вошел внутрь палатки.
— Как долго я был в беспамятстве? — спросил Элиар.
— Почти целые сутки, — ответил Бхейд. — Гелта ударила тебя вчера около полуночи, и ты был без сознания целый день. Теперь уж давно стемнело.
— Ах вот почему так темно. А почему мы не зажигаем лампы? Вокруг ходят какие-нибудь враги, которые нас ищут?
— О чем ты говоришь, Элиар? — спросила Андина. — В палатке очень светло. Вся крыша светится.
— Я не могу подтвердить твоих слов, Андина, — сказал Элиар. — Я ничего не вижу. — Он поднес руку к своему лицу и пошевелил пальцами. — Ничего, — сказал он. — Я не вижу даже собственной руки. Наверное, я ослеп.
— Этого-то я и боялась, — молча сказала Альталу Двейя.
— Я не понимаю, Эм, — возразил он. — Гелта ударила его по затылку, а не по лицу. Как может удар по затылку повредить его глазам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115