Там они будут в безопасности, даже когда он вернется на поверхность и примется их анализировать.
Быть может, именно с этой проблемой столкнулась Шелли Солбурн, когда обнаружила на Европе аборигенные формы жизни? Без герметичного хранения под давлением находки могли распадаться и терять всякую ценность, когда их поднимали. Тогда почему она не попыталась снова, изготовив свои собственные герметичные контейнеры? Сам Джон определенно бы это проделал.
Наконец Джон перестал строить догадки о мотивах Шелли. Ему было прекрасно известно, насколько эта дамочка испорчена. Так или иначе, он уже переходил к собственному ликованию. Жизнь на Европе! Здесь могла быть сотня, даже тысяча гидротермальных отдушин, и каждая со своими собственными формами жизни.
А если брать шире, вполне могла существовать далекая, потаенная жизнь, прячущаяся внутри ледяных шаров облака Оорта или на подобных Земле мирах, кружащих на орбите эты Кассиопеи. Могли даже существовать формы жизни открытого космоса, не привязанные ни к одному из материнских миров.
Однако Джон был первым человеком, которому предстояло доказать, что существует аборигенная жизнь на другой планете, и пронаблюдать за ней в непосредственной близости. Он станет первым, кто добудет эти формы для научного исследования, первым, кто их назовет, установит их таксономию и тщательно их изучит.
И внезапно проводимое им в глубоком океане время перестало казаться удовольствием. Джону захотелось поскорее начать исследование. «Капля» была чудесным судном, однако возможности для анализа, которыми она располагала, были весьма ограниченны. Они не позволяли Джону установить клеточную структуру или исследовать химию клеток. Он не мог запротоколировать главные органические функции – от пищеварения до размножения. Не мог взглянуть на темпы роста или на механизмы получения энергии. Для этого ему нужны были микроскопы, геномеры, низкоэнергетичные лазеры, рестриктаза. Джону требовалась «Гора Арарат», а также четко определенная и контролируемая окружающая среда герметичной лаборатории.
Но прежде чем он мог начать этот детальный анализ, следовало сделать объявление об открытии. Джон установил «Каплю» на максимальную скорость автоматического маршрута обратно к Вентилю, а сам тем временем, чувствуя приток адреналина, устроился поудобнее, чтобы составить сообщение, которое он пошлет, когда окажется на станции и доберется до открытого коммуникационного канала.
Это должно было быть что-то интригующее, что-то впечатляющее. Причем с таким заголовком, который захватил бы даже людей, которые обычно не интересовались научными результатами.
«Открытие: мы не одни». Нет – недостаточно конкретно.
«Открытие: существование инопланетных форм жизни подтверждено в Европейском океане». Именно что-то в таком роде, согласно Нелл, заставляло миллионы людей выключать свои телевизоры, не дожидаясь подробностей. «Пойми, Джон, людям нужны ужас, секс и насилие. И если они не могут получить всего этого в собственной жизни, лучше видео им ничего не найти».
Ладно. А как насчет такого: «Ужасные гигантские полосатые пиявки с Европы. Фотографии прилагаются»?
Джон ухмыльнулся, представив себе, как такое сообщение буквально прожигает себе дорогу по всем информационным каналам Солнечной системы. Затем он припомнил кое-что еще, сказанное ему Нелл, и ухмылка мигом исчезла. Во время просмотра записи его шоу еще там, на Земле, Нелл в одном месте кивнула на экран и сказала: «В основном все у тебя в порядке. Ты предстаешь трезвым, серьезным ученым, причем того сорта, которому люди доверяют. Но я то и дело вижу в тебе громадный шмат окорока, силящийся выбраться наружу. Ни в коем случае этого не допускай». Так Нелл в своем неподражаемом стиле указывала на толику дешевого актерства, сидящую в Джоне.
Он мог придумать дюжину причудливых или шокирующих способов объявить о существовании на Европе аборигенных форм жизни. Но Нелл была права – они никуда не годились. Сегодня никакого окорока. Сделанное им открытие было слишком важным для игривого тона, слишком фундаментальным для банальностей.
Сообщение, которое Джон в конце концов послал на «Гору Арарат», было адресовано не всей Солнечной системе, а одной Хильде Брандт. И говорилось там только следующее: «Существование аборигенных форм жизни на Европе подтверждено. Приступаю к детальному анализу. Джон Перри».
19
МЕТОДЫ ТОРКВЕМАДЫ
Порой самая прекрасная теория может униженно склониться перед уродливым фактом. Свами Савачарья почти готов был признать, что эта точка достигнута.
Почти.
Он хмуро взглянул на экран.
– Есть у вас физическое доказательство?
– Понятное дело, нет у меня физического доказательства. – Морд хмуро взглянул на него в ответ. – У меня вообще нет ничего физического. Я бестелесная сущность, помните? Призрак машины. Я не могу носить с собой чемодан с документами, фотографиями и дневниками, как вы таскаете с собой во-от такой вот пакет с пончиками. Но я уверен в своей правоте – уверен точно так же, как в том, что вы там сидите и еще пуще свою жирную ряху откармливаете.
– И это было верно для всего периода войны?
– Не считая, быть может, недели-другой, когда ему пришлось отправиться на Цереру. Я почти каждый день видел его в столовой. Ему тогда, наверное, всего лет двадцать стукнуло, но котелок у него уже был полон всяких идей на предмет термоядерной энергии. Стоило только ему позволить, и он бы все уши вам прожужжал.
– Никаких полетов на Мандрагору?
– Черт, да не знаю я. А что с того, если они были? Разработка биологического оружия у Мобилиуса и в мыслях не ночевала – это точно. Мы все были так дьявольски заняты, что даже вовремя отлить не успевали. Так или иначе, в биологии он не больше моего смыслил. И могу сказать вам как факт, что он был с нами на Палладе в конце войны. Отлично помню, как я с ним разговаривал. Мы тогда прикидывали, взорвут нас там на хрен или все как-нибудь обойдется.
Камеры, которые служили Морду глазами, сделали наезд и взяли крупный план лица Савачарьи. Затем Морд фыркнул.
– И вообще я этого не понимаю. Вы сказали, что Мобилиус – один из немногих, кому позволено приходить сюда без серьезных заморочек. Я подумал, он ваш приятель.
– У нас с ним во многом родственные души. И с той же определенностью он мой очень давний противник. Ибо он Торквемада, и в качестве такового сотворил очень многое... – Сова вздохнул. – Так что необходимо будет снова с ним встретиться. Лично. Вы хотите остаться?
– Я? Остаться? Вы, Мега-чипс, совсем из вашего крошечного умишки выжили. Опять сидеть и слушать, как вы двое сидите тут и друг другу свои слабоумные головоломки загадываете? Да я бы лучше умер. Если бы я уже не умер. – Морд протянул имитированную руку к пульту и отключился.
– Слышали последние новости о Европе? – Обычно разговор начинался далеко от главных забот и по спирали шел вокруг своей оси, проходя бесконечные витки отступлений. Но сегодня Свами Савачарья, судя по всему, не желал проявлять смутную черточку Мегахиропса.
Сайрус Мобилиус пожал плечами. Как всегда на совещаниях с Совой, он не демонстрировал ни малейших признаков своей публичной цветистости.
– Я просмотрел их. Они предсказуемы. Я мог бы сам написать об их реакции.
– Но не стали бы. Они уверены, что получили те голоса в Генеральной Ассамблее, которые отменят ваш Европейский термоядерный проект. Предполагаемое подтверждение существования на Европе аборигенных форм жизни склонило чашу весов в их сторону.
– Так они говорят. Посмотрим, – Мобилиус заерзал на сиденье, словно бы зараженный прямотой Совы и его стремлением двигаться дальше. – Не думаю, что они победят.
– В самом деле? Работа доктора Перри дала им в руки крупные карты, а они давно были вашими заклятыми врагами. Так и тянет идентифицировать их как того тайного врага, чье присутствие вы зафиксировали в системе Юпитера, – Сова спрятал глаза под черным капюшоном, и Мобилиус их не видел. Голос его был равнодушным, почти сонным. – Но, разумеется, я не могу позволить себе подобной идентификации – по двум причинам, хорошо вам известным. Во-первых, члены движения «Наружу» едва ли ваши тайные враги. Они не делают никаких попыток скрыть свои чувства в отношении вас.
– А вторая причина? – После двадцати лет общения в Сети Головоломок Мобилиус хорошо знал повадки Мегахиропса. Дебютный гамбит уже развивался, но вовсе не он был главной целью этой партии. Сторонний наблюдатель смог бы увидеть просто двух мужчин, ведущих цивилизованную беседу. Другой уровень коммуникации – или поединка, – четырьмя-пятью уровнями глубже, оставался скрытым.
– Они не могут быть квалифицированы как ваши враги, Сайрус Мобилиус, потому что вы им не враг. Напротив, вы, как Торквемада, являетесь их главной финансовой поддержкой. И так было уже много лет.
– Странная мысль. – Мобилиус улыбался той самой вежливой, осторожной улыбкой, которая так раздражала Нелл Коттер. – Зачем бы я стал давать деньги людям, которые меня ненавидят, которые борются против всего, что я хочу сделать?
– Вы предлагаете мне выдвинуть предположение? Определенно было бы быстрее и точнее, если бы вы сами все объяснили. Ведь вы не предполагаете оспаривать мои заявления?
– Вовсе нет, – Мобилиус резко рубанул ладонью по воздуху, подчеркивая, что все, сказанное Совой, было самоочевидно. – Откуда вы хотите начать? Полагаю, вы уже знаете о «большом секрете» движения «Наружу»?
– Вы имеете в виду реальную цель проекта «Звездное семя» снарядить не беспилотный корабль к ближайшим звездам, а пилотируемый корабль, который понесет немногих избранных обследовать облако Оорта? Это очевидно, однако не афишируется.
– Да, но пилотируемый корабль с человеческой командой имеет другие потребности. – Мобилиус, похоже, внимательно оглядывал Совиную Пещеру, не встречаясь глазами с самим Свами Савачарьей. – Почему движение «Наружу» настаивает на гелий-дейтериевом двигателе? Потому что подобный мотор производит только заряженные термоядерные продукты, контролируемые магнитным полем, которые можно отводить от жилого отсека и других помещений, где находятся люди. Таким образом, нужна гораздо меньшая защита. А почему их это заботит? Только потому, что защита тяжела. Вот почему они избегают использования «мобилей», и вот почему они говорят, что я их враг.
– А вы им не враг?
– Я их единственная надежда. Они не знают – потому что я им еще об этом не сказал, – что теперь у меня есть «мобили», производящие только заряженные термоядерные продукты. Время для этого откровения придет позже, когда «Звездное семя» будет готово к полету. А тем временем их нелюбовь к термоядерным двигателям Мобилиуса служит одной очень важной цели. Она объединяет движение «Наружу». Это один из немногих пунктов, по поводу которого все они соглашаются.
– А вы нуждаетесь в этом единстве.
– Нуждаюсь. Уверен, вы сможете сказать мне, почему, поскольку данный пункт подчиняется чистой дедукции. Если вы только не были слишком заняты, сидя там и еще пуще откармливая свою жирную ряху. – Мобилиус повторил слова Морда, не меняя выражения лица, и у Совы они тоже никакой заметной реакции не вызвали. Однако то, что осталось невысказанным, было очевидно обоим.
«У меня тут стоит жучок, который сообщает мне, что происходит в твоей предельно интимной Совиной Пещере».
«Прекрасно об этом знаю. И ты знаешь, что я об этом знаю – иначе бы не передал мне эту информацию в открытую. Однако, как ты также знаешь, в Совиной Пещере происходит очень многое, чего твой жучок не ловит».
«Многое происходит в Совиной Пещере, и многое происходит в голове Свами Савачарьи. Вот почему я здесь».
– Если вы слышали эту фразу, – отозвался Сова, – вы также понимаете, что мое подозрение в отношении вашего участия в событиях на Мандрагоре было полностью снято.
– Я мог бы сам давным-давно дать вам заверение.
– Действительно, могли бы. Но разве бы я вам поверил?
– Давайте я вам скажу, а вы уж сами решайте, верить или не верить: я никогда не бывал на Мандрагоре. Ни разу. И я не могу вам сказать, кто проводил те биологические эксперименты во время Великой войны.
Последовала минимальная пауза, столь краткое мгновение неопределенности, что никакой сторонний наблюдатель его бы просто не заметил. Эта пауза сказала обоим: «Вот самая суть, центральный момент всего совещания».
– Довольно странно, но я верю, что все эти заявления истинны, – Сова улыбался какой-то тайной шутке. – Язык – восхитительно гибкое орудие, не так ли? Он позволяет сделать массу в буквальном смысле истинных заявлений, чье общее значение целиком зависит от интерпретации. Посему давайте лучше вернемся к загадке движения «Наружу».
– Мне вам сказать или вы сами скажете? Нет тут никакой загадки. Члены движения «Наружу» – просто фанатики. Они страстно стремятся во Внешнюю систему – к Сатурну и дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Быть может, именно с этой проблемой столкнулась Шелли Солбурн, когда обнаружила на Европе аборигенные формы жизни? Без герметичного хранения под давлением находки могли распадаться и терять всякую ценность, когда их поднимали. Тогда почему она не попыталась снова, изготовив свои собственные герметичные контейнеры? Сам Джон определенно бы это проделал.
Наконец Джон перестал строить догадки о мотивах Шелли. Ему было прекрасно известно, насколько эта дамочка испорчена. Так или иначе, он уже переходил к собственному ликованию. Жизнь на Европе! Здесь могла быть сотня, даже тысяча гидротермальных отдушин, и каждая со своими собственными формами жизни.
А если брать шире, вполне могла существовать далекая, потаенная жизнь, прячущаяся внутри ледяных шаров облака Оорта или на подобных Земле мирах, кружащих на орбите эты Кассиопеи. Могли даже существовать формы жизни открытого космоса, не привязанные ни к одному из материнских миров.
Однако Джон был первым человеком, которому предстояло доказать, что существует аборигенная жизнь на другой планете, и пронаблюдать за ней в непосредственной близости. Он станет первым, кто добудет эти формы для научного исследования, первым, кто их назовет, установит их таксономию и тщательно их изучит.
И внезапно проводимое им в глубоком океане время перестало казаться удовольствием. Джону захотелось поскорее начать исследование. «Капля» была чудесным судном, однако возможности для анализа, которыми она располагала, были весьма ограниченны. Они не позволяли Джону установить клеточную структуру или исследовать химию клеток. Он не мог запротоколировать главные органические функции – от пищеварения до размножения. Не мог взглянуть на темпы роста или на механизмы получения энергии. Для этого ему нужны были микроскопы, геномеры, низкоэнергетичные лазеры, рестриктаза. Джону требовалась «Гора Арарат», а также четко определенная и контролируемая окружающая среда герметичной лаборатории.
Но прежде чем он мог начать этот детальный анализ, следовало сделать объявление об открытии. Джон установил «Каплю» на максимальную скорость автоматического маршрута обратно к Вентилю, а сам тем временем, чувствуя приток адреналина, устроился поудобнее, чтобы составить сообщение, которое он пошлет, когда окажется на станции и доберется до открытого коммуникационного канала.
Это должно было быть что-то интригующее, что-то впечатляющее. Причем с таким заголовком, который захватил бы даже людей, которые обычно не интересовались научными результатами.
«Открытие: мы не одни». Нет – недостаточно конкретно.
«Открытие: существование инопланетных форм жизни подтверждено в Европейском океане». Именно что-то в таком роде, согласно Нелл, заставляло миллионы людей выключать свои телевизоры, не дожидаясь подробностей. «Пойми, Джон, людям нужны ужас, секс и насилие. И если они не могут получить всего этого в собственной жизни, лучше видео им ничего не найти».
Ладно. А как насчет такого: «Ужасные гигантские полосатые пиявки с Европы. Фотографии прилагаются»?
Джон ухмыльнулся, представив себе, как такое сообщение буквально прожигает себе дорогу по всем информационным каналам Солнечной системы. Затем он припомнил кое-что еще, сказанное ему Нелл, и ухмылка мигом исчезла. Во время просмотра записи его шоу еще там, на Земле, Нелл в одном месте кивнула на экран и сказала: «В основном все у тебя в порядке. Ты предстаешь трезвым, серьезным ученым, причем того сорта, которому люди доверяют. Но я то и дело вижу в тебе громадный шмат окорока, силящийся выбраться наружу. Ни в коем случае этого не допускай». Так Нелл в своем неподражаемом стиле указывала на толику дешевого актерства, сидящую в Джоне.
Он мог придумать дюжину причудливых или шокирующих способов объявить о существовании на Европе аборигенных форм жизни. Но Нелл была права – они никуда не годились. Сегодня никакого окорока. Сделанное им открытие было слишком важным для игривого тона, слишком фундаментальным для банальностей.
Сообщение, которое Джон в конце концов послал на «Гору Арарат», было адресовано не всей Солнечной системе, а одной Хильде Брандт. И говорилось там только следующее: «Существование аборигенных форм жизни на Европе подтверждено. Приступаю к детальному анализу. Джон Перри».
19
МЕТОДЫ ТОРКВЕМАДЫ
Порой самая прекрасная теория может униженно склониться перед уродливым фактом. Свами Савачарья почти готов был признать, что эта точка достигнута.
Почти.
Он хмуро взглянул на экран.
– Есть у вас физическое доказательство?
– Понятное дело, нет у меня физического доказательства. – Морд хмуро взглянул на него в ответ. – У меня вообще нет ничего физического. Я бестелесная сущность, помните? Призрак машины. Я не могу носить с собой чемодан с документами, фотографиями и дневниками, как вы таскаете с собой во-от такой вот пакет с пончиками. Но я уверен в своей правоте – уверен точно так же, как в том, что вы там сидите и еще пуще свою жирную ряху откармливаете.
– И это было верно для всего периода войны?
– Не считая, быть может, недели-другой, когда ему пришлось отправиться на Цереру. Я почти каждый день видел его в столовой. Ему тогда, наверное, всего лет двадцать стукнуло, но котелок у него уже был полон всяких идей на предмет термоядерной энергии. Стоило только ему позволить, и он бы все уши вам прожужжал.
– Никаких полетов на Мандрагору?
– Черт, да не знаю я. А что с того, если они были? Разработка биологического оружия у Мобилиуса и в мыслях не ночевала – это точно. Мы все были так дьявольски заняты, что даже вовремя отлить не успевали. Так или иначе, в биологии он не больше моего смыслил. И могу сказать вам как факт, что он был с нами на Палладе в конце войны. Отлично помню, как я с ним разговаривал. Мы тогда прикидывали, взорвут нас там на хрен или все как-нибудь обойдется.
Камеры, которые служили Морду глазами, сделали наезд и взяли крупный план лица Савачарьи. Затем Морд фыркнул.
– И вообще я этого не понимаю. Вы сказали, что Мобилиус – один из немногих, кому позволено приходить сюда без серьезных заморочек. Я подумал, он ваш приятель.
– У нас с ним во многом родственные души. И с той же определенностью он мой очень давний противник. Ибо он Торквемада, и в качестве такового сотворил очень многое... – Сова вздохнул. – Так что необходимо будет снова с ним встретиться. Лично. Вы хотите остаться?
– Я? Остаться? Вы, Мега-чипс, совсем из вашего крошечного умишки выжили. Опять сидеть и слушать, как вы двое сидите тут и друг другу свои слабоумные головоломки загадываете? Да я бы лучше умер. Если бы я уже не умер. – Морд протянул имитированную руку к пульту и отключился.
– Слышали последние новости о Европе? – Обычно разговор начинался далеко от главных забот и по спирали шел вокруг своей оси, проходя бесконечные витки отступлений. Но сегодня Свами Савачарья, судя по всему, не желал проявлять смутную черточку Мегахиропса.
Сайрус Мобилиус пожал плечами. Как всегда на совещаниях с Совой, он не демонстрировал ни малейших признаков своей публичной цветистости.
– Я просмотрел их. Они предсказуемы. Я мог бы сам написать об их реакции.
– Но не стали бы. Они уверены, что получили те голоса в Генеральной Ассамблее, которые отменят ваш Европейский термоядерный проект. Предполагаемое подтверждение существования на Европе аборигенных форм жизни склонило чашу весов в их сторону.
– Так они говорят. Посмотрим, – Мобилиус заерзал на сиденье, словно бы зараженный прямотой Совы и его стремлением двигаться дальше. – Не думаю, что они победят.
– В самом деле? Работа доктора Перри дала им в руки крупные карты, а они давно были вашими заклятыми врагами. Так и тянет идентифицировать их как того тайного врага, чье присутствие вы зафиксировали в системе Юпитера, – Сова спрятал глаза под черным капюшоном, и Мобилиус их не видел. Голос его был равнодушным, почти сонным. – Но, разумеется, я не могу позволить себе подобной идентификации – по двум причинам, хорошо вам известным. Во-первых, члены движения «Наружу» едва ли ваши тайные враги. Они не делают никаких попыток скрыть свои чувства в отношении вас.
– А вторая причина? – После двадцати лет общения в Сети Головоломок Мобилиус хорошо знал повадки Мегахиропса. Дебютный гамбит уже развивался, но вовсе не он был главной целью этой партии. Сторонний наблюдатель смог бы увидеть просто двух мужчин, ведущих цивилизованную беседу. Другой уровень коммуникации – или поединка, – четырьмя-пятью уровнями глубже, оставался скрытым.
– Они не могут быть квалифицированы как ваши враги, Сайрус Мобилиус, потому что вы им не враг. Напротив, вы, как Торквемада, являетесь их главной финансовой поддержкой. И так было уже много лет.
– Странная мысль. – Мобилиус улыбался той самой вежливой, осторожной улыбкой, которая так раздражала Нелл Коттер. – Зачем бы я стал давать деньги людям, которые меня ненавидят, которые борются против всего, что я хочу сделать?
– Вы предлагаете мне выдвинуть предположение? Определенно было бы быстрее и точнее, если бы вы сами все объяснили. Ведь вы не предполагаете оспаривать мои заявления?
– Вовсе нет, – Мобилиус резко рубанул ладонью по воздуху, подчеркивая, что все, сказанное Совой, было самоочевидно. – Откуда вы хотите начать? Полагаю, вы уже знаете о «большом секрете» движения «Наружу»?
– Вы имеете в виду реальную цель проекта «Звездное семя» снарядить не беспилотный корабль к ближайшим звездам, а пилотируемый корабль, который понесет немногих избранных обследовать облако Оорта? Это очевидно, однако не афишируется.
– Да, но пилотируемый корабль с человеческой командой имеет другие потребности. – Мобилиус, похоже, внимательно оглядывал Совиную Пещеру, не встречаясь глазами с самим Свами Савачарьей. – Почему движение «Наружу» настаивает на гелий-дейтериевом двигателе? Потому что подобный мотор производит только заряженные термоядерные продукты, контролируемые магнитным полем, которые можно отводить от жилого отсека и других помещений, где находятся люди. Таким образом, нужна гораздо меньшая защита. А почему их это заботит? Только потому, что защита тяжела. Вот почему они избегают использования «мобилей», и вот почему они говорят, что я их враг.
– А вы им не враг?
– Я их единственная надежда. Они не знают – потому что я им еще об этом не сказал, – что теперь у меня есть «мобили», производящие только заряженные термоядерные продукты. Время для этого откровения придет позже, когда «Звездное семя» будет готово к полету. А тем временем их нелюбовь к термоядерным двигателям Мобилиуса служит одной очень важной цели. Она объединяет движение «Наружу». Это один из немногих пунктов, по поводу которого все они соглашаются.
– А вы нуждаетесь в этом единстве.
– Нуждаюсь. Уверен, вы сможете сказать мне, почему, поскольку данный пункт подчиняется чистой дедукции. Если вы только не были слишком заняты, сидя там и еще пуще откармливая свою жирную ряху. – Мобилиус повторил слова Морда, не меняя выражения лица, и у Совы они тоже никакой заметной реакции не вызвали. Однако то, что осталось невысказанным, было очевидно обоим.
«У меня тут стоит жучок, который сообщает мне, что происходит в твоей предельно интимной Совиной Пещере».
«Прекрасно об этом знаю. И ты знаешь, что я об этом знаю – иначе бы не передал мне эту информацию в открытую. Однако, как ты также знаешь, в Совиной Пещере происходит очень многое, чего твой жучок не ловит».
«Многое происходит в Совиной Пещере, и многое происходит в голове Свами Савачарьи. Вот почему я здесь».
– Если вы слышали эту фразу, – отозвался Сова, – вы также понимаете, что мое подозрение в отношении вашего участия в событиях на Мандрагоре было полностью снято.
– Я мог бы сам давным-давно дать вам заверение.
– Действительно, могли бы. Но разве бы я вам поверил?
– Давайте я вам скажу, а вы уж сами решайте, верить или не верить: я никогда не бывал на Мандрагоре. Ни разу. И я не могу вам сказать, кто проводил те биологические эксперименты во время Великой войны.
Последовала минимальная пауза, столь краткое мгновение неопределенности, что никакой сторонний наблюдатель его бы просто не заметил. Эта пауза сказала обоим: «Вот самая суть, центральный момент всего совещания».
– Довольно странно, но я верю, что все эти заявления истинны, – Сова улыбался какой-то тайной шутке. – Язык – восхитительно гибкое орудие, не так ли? Он позволяет сделать массу в буквальном смысле истинных заявлений, чье общее значение целиком зависит от интерпретации. Посему давайте лучше вернемся к загадке движения «Наружу».
– Мне вам сказать или вы сами скажете? Нет тут никакой загадки. Члены движения «Наружу» – просто фанатики. Они страстно стремятся во Внешнюю систему – к Сатурну и дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56