Сова поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и изложил известные ему факты: про бегство «Океана» с Мандрагоры, его уничтожение ракетой типа «искатель», разгром самого астероида Мандрагора и последующее стирание из банка данных Паллады всей информации о Мандрагоре.
– Для меня все звучит вполне естественно, – сказал Морд, когда Сова наконец открыл глаза. – Я разочарован. Похоже, вы уже знаете все, что вам требуется.
– Я очень мало знаю. Что происходило на Мандрагоре и почему она была уничтожена? Почему «Океану» пришлось спасаться бегством? Почему все данные на Палладе были стерты? Можете вы ответить хотя бы на один из этих вопросов?
– Я могу ответить на все. Но что мне за это будет?
Десять минут назад подобный вопрос ошарашил бы Сову, но теперь он уже приспосабливался к Морду.
– Если вы мне поможете, я позабочусь о том, чтобы это того стоило. Однако я не могу точно определить стимулы, которые вы находите привлекательными. Обычные радости плоти, если вы простите мне такое высказывание, в вашем случае весьма маловероятно являются предметами предпочтения.
– В отличие от вас, ага? – Физиономия на экране откровенно ухмылялась. – Мега-чипс прикидывает: «У Морда нет рта, и пениса у него тоже нет. Он не ест, не пьет, не трахается. Так что же его заводит?» А я вам скажу, что. Информация. Вы грузите мой банк данных, и я гружу ваш. Но это должен быть первосортный материал, не мусор какой-нибудь. Есть у вас что-нибудь такое, чего в публичных архивах не сыщешь?
– Немного есть.
– Тогда именно это мне и нужно.
– Но если эта информация будет передана вам, она может пойти дальше.
– Нет, конечно. Что я, по-вашему, совсем мудак? Знание – сила, но только если вы им по сторонам не разбрасываетесь.
Так на Свами Савачарью обрушилось еще одно откровение. Морд был гораздо интереснее любого сотрудника Транспортного департамента Ганимеда – и во многом похож на самого Сову. Если отбросить массу вульгаризмов, которые, очевидно, перешли к Морду от его создателя, оставался безусловно родственный дух. Причем такой, который никогда не смог бы сподобиться на физическое вторжение. Сова определенно не хотел, чтобы Морд возвращался на Цереру. Он нравился ему здесь, в Совиной Пещере.
– Морд, я с вами полностью согласен. Мы будем обмениваться информацией.
– Ладно, годится. – Морд кивнул. – Пожалуй, я прикинусь славным парнем и начну первым. Итак, посмотрим. Лучше начать с самого легкого. Мандрагора. Вы ведь и без меня знали, что на этом астероиде в течение всей войны разрабатывалось оружие, верно? Естественно, что делалось это под большим секретом. Но в итоге, я думаю, куча больших шишек в правительстве Пояса не на шутку задергалась из-за всех тех кошмаров, которые там готовились. После того как Мандрагору уничтожили, я всегда задумывался, а не наших ли это работа. Слишком уж кстати все получилось. Впрочем, доказать это, уж извините, не могу. Боссы были слишком умны, чтобы следы оставлять.
Так что колонии и лаборатории Мандрагоры помахали всем ручкой, и не осталось ничего, кроме пепла и горячих камней. Если верить официозу, вражеская атака. А дальше нам шепнули словечко, чтобы мы стерли все ссылки на Мандрагору из банков данных Паллады. Мы, понятное дело, все стерли. Иначе бы нас самих стерли к чертовой матери. Но кое-кто из нас не смог удержаться и посмотрел, что же мы там такое стираем, от чего именно избавляемся. Насколько я смог понять, ничего особенно крутого там не было. Какое-то биологическое оружие – но так и не выяснилось, какое. Впрочем, все оно подчистую было ликвидировано во время атаки на Мандрагору.
– А как насчет «Океана»? Он покинул Мандрагору и был уничтожен ракетой типа «искатель».
– До сегодняшнего дня никогда не слышал такого названия, как «Океан». Но если он удрал с Мандрагоры ближе к концу войны, более чем вероятно, что это была компашка все тех же экспериментаторов, которые бежали от своих, поскольку я сильно сомневаюсь, что Внутренняя система вообще знала о том, что такая штука, как Мандрагора, где-то там крутится. Но они не слишком удачно смывались, и «искатель» их долбанул. Никогда не верьте тому, кто скажет вам, что правительство Пояса во время войны было хорошим, а правительство Внутренней системы – плохим. Я там был и могу точно сказать, что все они были скоты и ублюдки. Когда они узнали, что скоро настанет мир, они сделали все, чтобы спасти свои вонючие шкуры.
Тут Морд задумчиво поковырял в носу, и Савачарья невольно задумался, сколько физических ощущений могло быть встроено в имитацию. Впрочем, Сова больше не мог думать о нем как об имитации. Интересно, чесался Морд или нет? Чувствовал ли боль? Спал ли он – в каком-нибудь прохладном завихрении волшебных электронов?
– Думаю, свою часть сделки я выполнил, – продолжил Морд. – Настало время для самой чуточки старой доброй ответной услуги, прежде чем вы получите от меня еще. Вы обещали мне малость дерьмеца. Помните?
– Все будет обеспечено. Только вы должны сказать мне предпочтительную форму ввода.
– По крайней мере, пусть это будет не ваша болтовня. При всем уважении к плоти – а у вас ее, между прочим, такое изобилие, – если у вас когда-нибудь, как у меня, будет аттосекундная схема, вы станете малость раздражаться, когда вам возьмутся загружать данные на человеческих скоростях. Просто дайте мне чудненькую широкополосную шину и смотрите, как я буду кайфовать. Все будет тип-топ. А потом мы сможем еще немного о Палладе поговорить.
– Сейчас. – Сова потянулся к клавиатуре. – Не позволите ли одну мысль, прежде чем начнется передача данных... Не могу не задумываться, непрерывное ли у вас сознание? Или есть периоды, когда вы отключаетесь?
– Уже малость на личности переходим, ага? – Морд ухмыльнулся. – Нет у меня непрерывного сознания. Кто я, по-вашему? Мне нужен роскошный сон – как и любой другой нормальной персоне. – Он поднял руку. – Но прямо сейчас я чувствую, как ко мне атака данных подбирается, так что адью. Скоро увидимся. Да, кстати, Мега-чипс, между нами, уродами, говоря: сбросьте вы хоть немного веса.
Смехотворно было возмущаться оскорблению, нанесенному тебе компьютерной программой. И мерой успеха Мордекая Перельмана было то раздражение, которое почувствовал Свами Савачарья при этом замечании Морда. Впрочем, Сова знал, что ему не следует досадовать; успех Мордекая Перельмана мог оказаться решающим фактором его собственного успеха.
Савачарья скрючился в кресле, плотно завернувшись в свою черную мантию с капюшоном. Итак, налицо был совершенно определенный прогресс: на Мандрагоре готовили биологическое оружие.
И все оно было уничтожено? Сова мог бы с легкостью это допустить, если бы не Ярроу Гобель. Генеральный инспектор отлично выправлялся, уже продвинувшись примерно до десятилетнего возраста. Странное дело – он вел себя как типичный экстраверт, бубнил о каком-то протесте и прочих диких идеях, а физически выглядел превосходно. Сова задумался, в каком возрасте личность Гобеля претерпела перелом, и из потенциального исследователя и солдата удачи он превратился в осторожного, трезвого контролера фискальных нарушений.
Атака на Гобеля – на самого Свами Савачарью – служила доказательством того, что все, случившееся на Мандрагоре, пребывало вовсе не где-то далеко в туманном прошлом. Это вносило существенную поправку в ситуацию, возникшую здесь и сейчас, на Ганимеде. Почему и как? Мандрагора являлась центром биологических экспериментов, затеянных с целью создания нового оружия для использования его в Великой войне. Даже, возможно, «секретного оружия» Ярроу Гобеля. Какое значение такая возможность могла иметь для дня сегодняшнего?
– Ликвидировано было все подчистую... – Сова бормотал себе под нос. Он не спал двадцать семь часов, и уже был близок к полному изнурению. – Но что, если эксперимент или кто-то из его разработчиков все-таки выжил?
Тогда у выжившего определенно имелась причина обрезать все нити ведущего к нему расследования. Что поднимало следующий вопрос: кто в сегодняшней системе Юпитера мог работать на Мандрагоре во время Великой войны?
Сова не мог на это ответить. По крайней мере, пока бы хорошенько не выспался. Завтра, с дальнейшим содействием Морда, он сможет обнаружить другой угол атаки.
Однако и той информации, которую Савачарья уже получил, было вполне достаточно, чтобы ввести в действие новую линию мысли. Фраза «спасательная капсула» несла свою психологическую нагрузку. Человек, слышавший данный термин, автоматически думал «спасательная для людей». Но капсула вовсе не с необходимостью должна была использоваться именно для этой цели. Предположим, что капсулы, запущенные с «Океана», использовались для чего-то совсем другого – скажем, как защитная окружающая среда для чего-то очень маленького, вроде микроорганизмов? Тогда стандартное время отсчета, после которого капсула оказывалась неспособна поддерживать жизнь, теряло смысл. Траектории спасательных капсул должны были быть исследованы не во временном отрезке всего в месяц-другой после уничтожения «Океана», а на предмет их курса в течение нескольких лет.
Программы по продвижению этих траекторий дальше во времени уже были установлены в каталоге Мегахиропс. Сова дал команду выполнить их в увеличенном временном интервале и задал тот же вопрос, что и раньше: не были ли какие-либо спасательные капсулы подобраны на данных орбитальных путях?
Савачарье вовсе не требовалось следить, как продвигаются вычисления. Результаты будут ждать его, когда он проснется. Сова пошел прилечь – холм изнуренной колышащейся плоти, сибаритски обложенный подушками и обернутый простынями из черного шелка.
Мысли Свами Савачарьи переключились на Морда – Мордекая Перельмана, лишенного всех материальных удовольствий. Что у него осталось? Мысли – и радости чистого интеллекта.
Сове такой вариант не годился. Особенно сейчас, когда тридцать килограммов живых омаров с морских ферм Ярроу Гобеля все еще ползали в резервуарах Совиной Пещеры. Ждать или не ждать – вот вопрос. А если ждать, то как долго? Сегодня Гобеля отвращала сама мысль о том, чтобы есть что-то, по его словам похожее на гигантское больное насекомое. И все же казалось нечестным вкушать дарованное без участия дарителя...
Сова широко зевнул.
Интеллект определенно был далеко не всем. На данный момент.
Но, быть может, в один прекрасный день, когда аппетит истощится, а тяжесть стареющей плоти станет невыносимой... что ж, тогда интеллекта может оказаться вполне достаточно... для Мегахиропса.
Свами Савачарья блаженно спал, тогда как в другом конце Совиной Пещеры неустанные программы просчитывали набор орбит капсул от момента уничтожения «Океана». Выискивались возможные совпадения с координатами и скоростями предметов, в разное время выловленных из космоса. И в конце концов времена и места совпадений были зафиксированы.
Простейшие из стандартных программ, они были неспособны порадоваться или удивиться тому, что им удалось обнаружить.
Это удовольствие было зарезервировано для Совы – после нескольких часов сладкого сна.
17
НАЗАД ИЗ ПУЧИНЫ
Джон Перри и Вильса Шир вернулись в совершенно другой мир.
Когда они покидали поверхность Европы и входили в черный зрачок Вентиля, коммуникационный блок «Данаи» был установлен на максимальную громкость. Джон и Вильса даже не понимали, что он включен, поскольку ледяное покрывало Европы обеспечивало радиомолчание. Когда они находились над поверхностью, ни в одном диапазоне никаких сигналов не слышалось, а когда они оказались внизу, все сообщения были начисто заглушены окружившей их водой.
Последние двое суток они провели, исследуя верхние слои Европейского океана. Мирные и продуктивные дни для Вильсы, дни разочарований для Джона. Раздражало то, что они были ограничены «континентальными шельфами» Европы, расположенными выше уровня в пять километров, тогда как он знал, что самые интересные части морского дна, с серыми и черными дымарями, лежат десятками километров глубже.
И все же Джон высоко оценивал значение этого ознакомительного нырка. Ему требовалось знать, насколько его полученный на Земле опыт приложим к Европе; кроме того, он должен был развить в себе ощущение важных переменных: скорости увеличения давления с глубиной; диапазона видимости в прозрачной, свободной от соли воде; характерных черт подводного ландшафта. Последний оказался удивительно схож с земным. На Земле подводные горы и рифы, поддерживаемые окружающей водой, зачастую почти вертикально поднимались из глубин. Джон мог поклясться, что некоторые структуры, попавшиеся ему на глаза в Европейском океане, он уже видел раньше на Тихоантарктическом гребне.
А затем наконец настало время надевать поверхностные скафандры и подниматься по узкому цилиндру подогретой воды Вентиля к затянутой льдом европейской поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Для меня все звучит вполне естественно, – сказал Морд, когда Сова наконец открыл глаза. – Я разочарован. Похоже, вы уже знаете все, что вам требуется.
– Я очень мало знаю. Что происходило на Мандрагоре и почему она была уничтожена? Почему «Океану» пришлось спасаться бегством? Почему все данные на Палладе были стерты? Можете вы ответить хотя бы на один из этих вопросов?
– Я могу ответить на все. Но что мне за это будет?
Десять минут назад подобный вопрос ошарашил бы Сову, но теперь он уже приспосабливался к Морду.
– Если вы мне поможете, я позабочусь о том, чтобы это того стоило. Однако я не могу точно определить стимулы, которые вы находите привлекательными. Обычные радости плоти, если вы простите мне такое высказывание, в вашем случае весьма маловероятно являются предметами предпочтения.
– В отличие от вас, ага? – Физиономия на экране откровенно ухмылялась. – Мега-чипс прикидывает: «У Морда нет рта, и пениса у него тоже нет. Он не ест, не пьет, не трахается. Так что же его заводит?» А я вам скажу, что. Информация. Вы грузите мой банк данных, и я гружу ваш. Но это должен быть первосортный материал, не мусор какой-нибудь. Есть у вас что-нибудь такое, чего в публичных архивах не сыщешь?
– Немного есть.
– Тогда именно это мне и нужно.
– Но если эта информация будет передана вам, она может пойти дальше.
– Нет, конечно. Что я, по-вашему, совсем мудак? Знание – сила, но только если вы им по сторонам не разбрасываетесь.
Так на Свами Савачарью обрушилось еще одно откровение. Морд был гораздо интереснее любого сотрудника Транспортного департамента Ганимеда – и во многом похож на самого Сову. Если отбросить массу вульгаризмов, которые, очевидно, перешли к Морду от его создателя, оставался безусловно родственный дух. Причем такой, который никогда не смог бы сподобиться на физическое вторжение. Сова определенно не хотел, чтобы Морд возвращался на Цереру. Он нравился ему здесь, в Совиной Пещере.
– Морд, я с вами полностью согласен. Мы будем обмениваться информацией.
– Ладно, годится. – Морд кивнул. – Пожалуй, я прикинусь славным парнем и начну первым. Итак, посмотрим. Лучше начать с самого легкого. Мандрагора. Вы ведь и без меня знали, что на этом астероиде в течение всей войны разрабатывалось оружие, верно? Естественно, что делалось это под большим секретом. Но в итоге, я думаю, куча больших шишек в правительстве Пояса не на шутку задергалась из-за всех тех кошмаров, которые там готовились. После того как Мандрагору уничтожили, я всегда задумывался, а не наших ли это работа. Слишком уж кстати все получилось. Впрочем, доказать это, уж извините, не могу. Боссы были слишком умны, чтобы следы оставлять.
Так что колонии и лаборатории Мандрагоры помахали всем ручкой, и не осталось ничего, кроме пепла и горячих камней. Если верить официозу, вражеская атака. А дальше нам шепнули словечко, чтобы мы стерли все ссылки на Мандрагору из банков данных Паллады. Мы, понятное дело, все стерли. Иначе бы нас самих стерли к чертовой матери. Но кое-кто из нас не смог удержаться и посмотрел, что же мы там такое стираем, от чего именно избавляемся. Насколько я смог понять, ничего особенно крутого там не было. Какое-то биологическое оружие – но так и не выяснилось, какое. Впрочем, все оно подчистую было ликвидировано во время атаки на Мандрагору.
– А как насчет «Океана»? Он покинул Мандрагору и был уничтожен ракетой типа «искатель».
– До сегодняшнего дня никогда не слышал такого названия, как «Океан». Но если он удрал с Мандрагоры ближе к концу войны, более чем вероятно, что это была компашка все тех же экспериментаторов, которые бежали от своих, поскольку я сильно сомневаюсь, что Внутренняя система вообще знала о том, что такая штука, как Мандрагора, где-то там крутится. Но они не слишком удачно смывались, и «искатель» их долбанул. Никогда не верьте тому, кто скажет вам, что правительство Пояса во время войны было хорошим, а правительство Внутренней системы – плохим. Я там был и могу точно сказать, что все они были скоты и ублюдки. Когда они узнали, что скоро настанет мир, они сделали все, чтобы спасти свои вонючие шкуры.
Тут Морд задумчиво поковырял в носу, и Савачарья невольно задумался, сколько физических ощущений могло быть встроено в имитацию. Впрочем, Сова больше не мог думать о нем как об имитации. Интересно, чесался Морд или нет? Чувствовал ли боль? Спал ли он – в каком-нибудь прохладном завихрении волшебных электронов?
– Думаю, свою часть сделки я выполнил, – продолжил Морд. – Настало время для самой чуточки старой доброй ответной услуги, прежде чем вы получите от меня еще. Вы обещали мне малость дерьмеца. Помните?
– Все будет обеспечено. Только вы должны сказать мне предпочтительную форму ввода.
– По крайней мере, пусть это будет не ваша болтовня. При всем уважении к плоти – а у вас ее, между прочим, такое изобилие, – если у вас когда-нибудь, как у меня, будет аттосекундная схема, вы станете малость раздражаться, когда вам возьмутся загружать данные на человеческих скоростях. Просто дайте мне чудненькую широкополосную шину и смотрите, как я буду кайфовать. Все будет тип-топ. А потом мы сможем еще немного о Палладе поговорить.
– Сейчас. – Сова потянулся к клавиатуре. – Не позволите ли одну мысль, прежде чем начнется передача данных... Не могу не задумываться, непрерывное ли у вас сознание? Или есть периоды, когда вы отключаетесь?
– Уже малость на личности переходим, ага? – Морд ухмыльнулся. – Нет у меня непрерывного сознания. Кто я, по-вашему? Мне нужен роскошный сон – как и любой другой нормальной персоне. – Он поднял руку. – Но прямо сейчас я чувствую, как ко мне атака данных подбирается, так что адью. Скоро увидимся. Да, кстати, Мега-чипс, между нами, уродами, говоря: сбросьте вы хоть немного веса.
Смехотворно было возмущаться оскорблению, нанесенному тебе компьютерной программой. И мерой успеха Мордекая Перельмана было то раздражение, которое почувствовал Свами Савачарья при этом замечании Морда. Впрочем, Сова знал, что ему не следует досадовать; успех Мордекая Перельмана мог оказаться решающим фактором его собственного успеха.
Савачарья скрючился в кресле, плотно завернувшись в свою черную мантию с капюшоном. Итак, налицо был совершенно определенный прогресс: на Мандрагоре готовили биологическое оружие.
И все оно было уничтожено? Сова мог бы с легкостью это допустить, если бы не Ярроу Гобель. Генеральный инспектор отлично выправлялся, уже продвинувшись примерно до десятилетнего возраста. Странное дело – он вел себя как типичный экстраверт, бубнил о каком-то протесте и прочих диких идеях, а физически выглядел превосходно. Сова задумался, в каком возрасте личность Гобеля претерпела перелом, и из потенциального исследователя и солдата удачи он превратился в осторожного, трезвого контролера фискальных нарушений.
Атака на Гобеля – на самого Свами Савачарью – служила доказательством того, что все, случившееся на Мандрагоре, пребывало вовсе не где-то далеко в туманном прошлом. Это вносило существенную поправку в ситуацию, возникшую здесь и сейчас, на Ганимеде. Почему и как? Мандрагора являлась центром биологических экспериментов, затеянных с целью создания нового оружия для использования его в Великой войне. Даже, возможно, «секретного оружия» Ярроу Гобеля. Какое значение такая возможность могла иметь для дня сегодняшнего?
– Ликвидировано было все подчистую... – Сова бормотал себе под нос. Он не спал двадцать семь часов, и уже был близок к полному изнурению. – Но что, если эксперимент или кто-то из его разработчиков все-таки выжил?
Тогда у выжившего определенно имелась причина обрезать все нити ведущего к нему расследования. Что поднимало следующий вопрос: кто в сегодняшней системе Юпитера мог работать на Мандрагоре во время Великой войны?
Сова не мог на это ответить. По крайней мере, пока бы хорошенько не выспался. Завтра, с дальнейшим содействием Морда, он сможет обнаружить другой угол атаки.
Однако и той информации, которую Савачарья уже получил, было вполне достаточно, чтобы ввести в действие новую линию мысли. Фраза «спасательная капсула» несла свою психологическую нагрузку. Человек, слышавший данный термин, автоматически думал «спасательная для людей». Но капсула вовсе не с необходимостью должна была использоваться именно для этой цели. Предположим, что капсулы, запущенные с «Океана», использовались для чего-то совсем другого – скажем, как защитная окружающая среда для чего-то очень маленького, вроде микроорганизмов? Тогда стандартное время отсчета, после которого капсула оказывалась неспособна поддерживать жизнь, теряло смысл. Траектории спасательных капсул должны были быть исследованы не во временном отрезке всего в месяц-другой после уничтожения «Океана», а на предмет их курса в течение нескольких лет.
Программы по продвижению этих траекторий дальше во времени уже были установлены в каталоге Мегахиропс. Сова дал команду выполнить их в увеличенном временном интервале и задал тот же вопрос, что и раньше: не были ли какие-либо спасательные капсулы подобраны на данных орбитальных путях?
Савачарье вовсе не требовалось следить, как продвигаются вычисления. Результаты будут ждать его, когда он проснется. Сова пошел прилечь – холм изнуренной колышащейся плоти, сибаритски обложенный подушками и обернутый простынями из черного шелка.
Мысли Свами Савачарьи переключились на Морда – Мордекая Перельмана, лишенного всех материальных удовольствий. Что у него осталось? Мысли – и радости чистого интеллекта.
Сове такой вариант не годился. Особенно сейчас, когда тридцать килограммов живых омаров с морских ферм Ярроу Гобеля все еще ползали в резервуарах Совиной Пещеры. Ждать или не ждать – вот вопрос. А если ждать, то как долго? Сегодня Гобеля отвращала сама мысль о том, чтобы есть что-то, по его словам похожее на гигантское больное насекомое. И все же казалось нечестным вкушать дарованное без участия дарителя...
Сова широко зевнул.
Интеллект определенно был далеко не всем. На данный момент.
Но, быть может, в один прекрасный день, когда аппетит истощится, а тяжесть стареющей плоти станет невыносимой... что ж, тогда интеллекта может оказаться вполне достаточно... для Мегахиропса.
Свами Савачарья блаженно спал, тогда как в другом конце Совиной Пещеры неустанные программы просчитывали набор орбит капсул от момента уничтожения «Океана». Выискивались возможные совпадения с координатами и скоростями предметов, в разное время выловленных из космоса. И в конце концов времена и места совпадений были зафиксированы.
Простейшие из стандартных программ, они были неспособны порадоваться или удивиться тому, что им удалось обнаружить.
Это удовольствие было зарезервировано для Совы – после нескольких часов сладкого сна.
17
НАЗАД ИЗ ПУЧИНЫ
Джон Перри и Вильса Шир вернулись в совершенно другой мир.
Когда они покидали поверхность Европы и входили в черный зрачок Вентиля, коммуникационный блок «Данаи» был установлен на максимальную громкость. Джон и Вильса даже не понимали, что он включен, поскольку ледяное покрывало Европы обеспечивало радиомолчание. Когда они находились над поверхностью, ни в одном диапазоне никаких сигналов не слышалось, а когда они оказались внизу, все сообщения были начисто заглушены окружившей их водой.
Последние двое суток они провели, исследуя верхние слои Европейского океана. Мирные и продуктивные дни для Вильсы, дни разочарований для Джона. Раздражало то, что они были ограничены «континентальными шельфами» Европы, расположенными выше уровня в пять километров, тогда как он знал, что самые интересные части морского дна, с серыми и черными дымарями, лежат десятками километров глубже.
И все же Джон высоко оценивал значение этого ознакомительного нырка. Ему требовалось знать, насколько его полученный на Земле опыт приложим к Европе; кроме того, он должен был развить в себе ощущение важных переменных: скорости увеличения давления с глубиной; диапазона видимости в прозрачной, свободной от соли воде; характерных черт подводного ландшафта. Последний оказался удивительно схож с земным. На Земле подводные горы и рифы, поддерживаемые окружающей водой, зачастую почти вертикально поднимались из глубин. Джон мог поклясться, что некоторые структуры, попавшиеся ему на глаза в Европейском океане, он уже видел раньше на Тихоантарктическом гребне.
А затем наконец настало время надевать поверхностные скафандры и подниматься по узкому цилиндру подогретой воды Вентиля к затянутой льдом европейской поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56