– Верь во что хочешь, – усмехнулся я. – Если Ясон оставит тебя в живых, держись от меня подальше.
– Все из-за той женщины, что сошла на берег! Так ведь? Той, что пахнет кровью и горелой листвой.
«Кровь и горелая листва?»
Теперь пришел мой черед изумляться. Я уже слышал эти слова. Возможно, Ниив приняла мое молчание за недоверие. Она зло добавила:
– Та, что гремит ярко-зеленым металлом. У которой глаза как клинки!
– Миеликки? – осторожно осведомился я, хотя знал прекрасно, что речь идет не о ней. – Миеликки покинула корабль?
– Не она. Другая! – выкрикнула Ниив. – Та, что ушла на берег, когда ты готовился к полету в соколе. Она не знала, что я вижу. Если ты ее ищешь, то ее нет. Все из-за нее, да? Ты ее прячешь и не хочешь, чтобы я знала.
Голос Ниив напоминал завывания ветра. Она стояла в центре своей собственной бури, злая, безудержная, безотчетно ревнуя меня к подруге моей молодости. Казалось, что жизнь лагеря, суета вокруг Арго находятся на другом конце света.
«Кровь и горелые листья?»
Быть того не может!
Я спросил Ниив:
– Ты пряталась на корабле, когда та женщина, с глазами как клинки, уходила?
– Миеликки – моя духовная мать, – напомнила девушка. – Поэтому тебе никогда не удастся меня убить. Я ее дитя. Она не позволит.
Она побывала внутри Духа корабля! Миеликки ее защищала! Почему я удивляюсь? У Госпожи Леса и у юной шаманки было одно сердце. Ничего удивительного, что Миеликки прикрывала свою родственницу.
Но что же видела Ниив? Расскажет ли она все?
– Я не знаю ту женщину, о которой ты говоришь, – крикнул я в ответ. – Ты слышала, как ее зовут?
– Я видела ее мельком. Она была как тень. Она – хищница. Опасная. Надеюсь, она меня не заметила. Ты точно ее знаешь. Я уверена.
– Возможно, ты права. Но сейчас лучше оставь меня одного!
– Нет!
Я отвернулся. Она крикнула мне в спину:
– Кто же она тогда?
Она выкрикнула мое имя, потом сложила руки на груди, опустила голову и начала творить проклятия. Они отскакивали от меня, как желуди от воловьей шкуры.
«Что же делать?»
Ко мне бежал Ясон с мечом в руке, его встревожили наши крики. Илькавар и Конан из Кимбрии тоже двигались в нашу сторону, опасливо поглядывая на девушку в черном, стоящую на склоне надо мной.
– В чем дело, Мерлин? Тебе нужна помощь?
– Нет, не нужна, – ответил я.
Он глянул на Ниив, и меч сверкнул в его руке. Она закричала от злости и возмущения, развернулась и исчезла за крепостным валом.
Я посмотрел на Ясона и на его лице прочел любопытство и тревогу. Он ждал, что я скажу, но меня терзали вопросы: куда же она отправилась? Где она прячется? Это не может быть правдой…
Я не мог сказать Ясону, что у меня на сердце. Пока не мог.
– Не подпускай ко мне эту девицу!
Он вежливо поинтересовался:
– Никогда?
– Нет, не никогда. У нее сильный покровитель на Арго.
Глава восемнадцатая
ПОЛЫЙ ХОЛМ
Я должен найти Пронзительный Взгляд. Я должен увидеть лицо под вуалью. Но где ее искать? Куда она пошла, когда покинула корабль? Как призвать ее? На этот раз я принял меры предосторожности.
Наверное, я выглядел по-дурацки в своей грязной меховой куртке, мешковатых шерстяных штанах и с длинными растрепанными волосами. Я побежал к опушке леса, потом вдоль нее, избегая наблюдающих за мной волков. Я пытался отыскать тропинку, проход, дыру или укромное местечко, куда могла спрятаться женщина, сбежав с корабля.
Я бродил несколько часов, искал на юге от широкой дороги, которую протоптали Бренн и его армия, и наткнулся на каменный дом с обвалившейся крышей. Дверь кто-то снял, скорее всего на дрова. Дом давно разграбили и бросили, но в углу я обнаружил сложенную мешковину. Я прикрылся ею, присел на корточки и начал вызывать свои способности к путешествию во сне, затем вошел в Мертвый сон.
Сначала я летел. Я больше привык летать в теле сокола. Парил и падал вниз, взмывал над землей, видел лес, огромную прогалину с дымящимся костром и укреплениями, блеск реки, гряду холмов на севере, вздымающиеся на юге горы, куда очень скоро направится Ясон. Я вызывал Пронзительный Взгляд, мою девочку у водопада. Я парил в потоке воздуха, звал, ждал…
И она ответила на мой призыв. Так неожиданно! Она появилась прямо из солнца, ширококрылая хищница с выпущенными когтями. Она бросилась на меня, визжа от ярости. Я нырнул вниз, и она задела меня только крылом. Горящие глаза пристально смотрели на меня, загнутый клюв приоткрыт, готовый вцепиться мне в горло.
Я еще раз нырнул и полетел к лесу. Она некоторое время преследовала меня, потом без малейшего усилия развернулась и унеслась вверх к солнцу. Я снова ее потерял.
Теперь я выбрал собаку и по запаху находил путь в лесной чаще. Он вел вдоль холодных, засыпанных листьями ручьев. Я завыл, призывая ее. Она опять услышала меня и явилась в виде собаки. Снова она меня удивила.
Она зарычала с высокой скалы. Пока я, подняв голову вверх, разглядывал блеск ее глаз, подрагивающие ноздри, приоткрытую пасть, она прыгнула на меня. Я отскочил назад. Она тяжело приземлилась, поднялась на лапы и подскочила ко мне в два изящных мощных прыжка. Мы дрались, рычали, царапались когтями, клыки наши были в крови, но нам удавалось отрывать друг у друга лишь клочья шкуры, никто не мог добраться до глотки противника.
На этот раз она первая прекратила бой и побежала прочь вдоль ручья, она оглянулась лишь один раз и исчезла в гуще леса.
Лежа в заброшенном доме под мешковиной, я принялся зализывать раны.
Теперь я точно знал одно: где бы она ни находилась, она знала, что я ищу ее. И она отвечала на мои призывы.
Страдая больше от ран, чем от усталости, я вдруг понял, что сильно проголодался, – сколько часов пробыл я здесь? Я потерял счет времени. Тогда я решил попробовать вызвать ее в более привлекательном виде. Я снова стал ребенком, та часть нас, которую я называю «синизало», не исчезает бесследно, а продолжает жить в мужчине или женщине, в которых они вырастают.
Я отправил своего призрачного ребенка назад в лес, он бежал, пока не оказался у того ручья, где только что произошла драка двух собак. Ручеек впадал в Даан в том месте, где располагался лагерь Бренна: неподалеку от укрепления, откуда Бренн обращался к командирам. Но я пошел вглубь леса, пока не подошел к тому месту, где ручей огибал небольшой холм. Нагромождение камней скрывало вход в узкую пещеру. Я позвал ее, возможно, она уже поджидает меня.
Я увидел, как на другом берегу из-за выступа появилась она. Она была маленькой девочкой в одежде из шкур, с распущенными волосами. У нее была рогатка с гладким овальным камнем. Пока я поднимался на ноги из кустарника, она выпустила в меня камень и убежала. Камень больно ударил меня в плечо. Я бежал за ней некоторое время, она пробегала через поляны, перескакивала ямы, перепрыгивала через камни, пролезала под поваленными деревьями. И всегда была впереди меня. На игру это не было похоже. Никто не смеялся, не подтрунивал, никто не радовался.
Через некоторое время я сдался и вернул выпущенного ребенка обратно в свой сон.
Уже наступила ночь, в дверях стоял мужчина и осматривался по сторонам. Я вздрогнул и тем выдал себя, человек повернулся и увидел меня в свете луны. Я откинул мешковину и вытащил свой кинжал, пытаясь встать на ноги.
– Вот ты где! – воскликнул Илькавар. – Убери кинжал. Клянусь Скайтахом, найти тебя нелегко. К счастью, ты давно не мылся.
Он натянул кожаный поводок, и появился Маглерд, он дважды гавкнул в знак того, что узнал и приветствует меня.
Снова меня выследила собака.
– Рад тебя видеть, Илькавар. Но зачем ты меня искал?
– Потому что я немножко понимаю, кто ты такой и кого ты ищешь. Мне кажется, я нашел то, что тебе пригодится.
Она знала, как сбить меня со следа, но то, что я не смог разглядеть, Илькавар обнаружил благодаря свойственному ибернийцам таланту находить вещи, скрытые от глаз. Правда, он сам признавался, что, отыскав подземный ход, может легко в нем заблудиться.
Он нашел узкий проход в выступе на небольшом холме в глубине леса. Действительно, с самого момента нашей высадки здесь он считал, что где-то поблизости должен находиться подземный ход.
– Я чую такие вещи, – напомнил он. – Хотя у меня полностью отсутствует чувство направления, как ты знаешь.
Илькавар пытался, но никак не мог его отыскать. Он попробовал снова – и наконец нашел. Лишь взглянув на это место, я тотчас узнал поле боя с Пронзительным Взглядом в теле собаки.
Вскоре стало ясно, что холм очень стар, но создан руками человека, хотя вход был вырублен довольно грубо.
Проход вел вглубь холма, сначала довольно круто. Илькавар был жутко доволен:
– Моя родина и сейчас славится прекрасными мастерами, а те умельцы, что жили в моих краях во времена данайцев, были лучшими в мире резчиками по камню.
«Знаю, – подумал я про себя. – Я это помню».
Проход сильно петлял, а потом раздваивался в том месте, где были установлены ворота из окаменевшего дуба. Эти ворота отделяли мир живых от мира мертвых. Мы обнаружили, что проход не слишком углубляется в Страну Призраков. В скудном свете мы разглядели неподвижное, безмолвное озеро, полное лягушек, там же плавали болотные птицы. Иногда, когда птица приземлялась или бродила у берега, стоячая вода лениво набегала на скользкие прибрежные камни.
Я не увидел призраков и решил, что этот проход брошен и никуда не ведет.
– Здесь ничего нет, – разочарованно сообщил я.
– В самом деле? – поддразнил он меня.
Я еще посмотрел и попросил Илькавара рассказать мне подробнее.
– Ну, для начала, такие озера, как это и как то, у которого мы встретились на севере, имеют привычку меняться, пока ты их обходишь. Если специально не следишь, ни за что не заметишь. То огромное озеро в Похйоле – одно из пересечений подобных подземных переходов, что ты, возможно, знаешь и сам.
Я не знал этого, но подозревал, особенно после того, как сам Илькавар неожиданно появился в Похйоле. Этим можно объяснить тот факт, что туда приводят многие путешествия во сне и охота с помощью талисманов. Правда, то ледяное необъятное озеро совсем не походило на этот вонючий пруд под маленьким курганом возле реки Даан.
– Если пойдешь дальше вдоль берега, – продолжал иберниец, – увидишь глухой лес и тропинку через него. Недавно там кто-то побывал. Они пытались скрыться от посторонних глаз. Я сидел здесь и нюхал воздух, идущий из леса. Думаю, тропа ведет на юг. Иногда пахнет травами, которые растут на юге. Иногда запах напоминает кровь…
– Кровь? – Мое сердце учащенно забилось. Я вглядывался в лицо Илькавара. – Кровь и что еще?
– Запах. Чего-то горелого.
– Пронзительный Взгляд! Значит, вот куда она ушла! Видимо, она учуяла эту тропу, пока я летал в прошлое с Ниив на шее. – Илькавар, ты герой!
– Какой из меня герой, – скромно возразил он, – у меня врожденная способность находить подобные переходы. Хотя, как я уже говорил, могу легко заблудиться в них. Это и еще пение – единственное, в чем я преуспел. Я подожду тебя здесь.
Я было отправился по берегу озера, но тут у меня родилась мысль.
– Как быстро ты можешь запомнить мелодию?
– Так быстро, как ты ее споешь, – уверенно ответил он.
Он забрался на мрачную, серую скалу, облепленную узловатыми колючками. Они тянулись к беззвездному небу. Вода в озере немного поднялась, но когда я запел песню, которую Илькавар должен будет играть на своем инструменте, оно как бы выплеснуло из себя в воздух темных крылатых существ. Те полетали кругами, но вскоре снова опустились на воду с легким всплеском, и движение прекратилось.
Илькавар засмеялся:
– А теперь послушай, как получится у меня…
Он наполнил воздухом свой мешок с трубками и сильно сжал его. Гудение снова пробудило озеро к жизни, но оно быстро успокоилось и больше не менялось, пока он наигрывал на своем инструменте печальную мелодию песни, которую однажды пела мать своим детям, засыпавшим у нее на руках.
– Можешь повторить слова?
Я повторил, и он запел под неторопливую, теплую и печальную музыку волынки.
Я – изгнанник,
Возвращаюсь я снова
К полым холмам,
К сияющим далям.
Я – изгнанник,
Спешащий домой.
Озеро дрогнуло. Тьма стала еще гуще, деревья задрожали, словно приближался шторм. Подул холодный ветер. Но в этом странном месте было по-прежнему тихо.
Илькавар почувствовал, чего я хочу, и запел снова. Казалось, что звуки музыки и слова песни летят, словно во сне, через озеро к черному промежутку между деревьями, куда ушла та, кого зовут Пронзительный Взгляд.
И снова тихо, только негромкий плеск волн о берег и легкое дыхание леса.
Она появилась неожиданно, высокая, темная фигура, окутанная мраком. Она застыла в начале тропы, как статуя, и смотрела на меня.
Я направился к ней. Заклинание, спетое ибернийцем, вернуло ее с предначертанного пути, заставило повернуть назад, как я считаю, скорее из любопытства. Ее влекли приятные, но болезненные воспоминания. На этот раз я был почти уверен, что знаю скрытую под вуалью женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49