— У нее была вполне приятная улыбка, но плохо скрывавшая тревогу в глазах. — Я подумала, не принести ли вам из бара еще выпить, пока вы ждете. — Она сцепила руки на животе, протестующем против корсета под темно-зеленым платьем. Свечи отбрасывали теплые отблески на короткую двойную нитку жемчуга на ее шее и делали губную помаду темнее, почти малиновой.
— Хорошо бы еще водки.
— Просто со льдом?
— Нет, просто водки.
— О да. Кстати, мистер Джинти интересовался: вы уже решили, на сколько еще останетесь у нас?
Эш догадался, что хозяин гостиницы ничем подобным не интересовался, а его жена просто хочет завязать беседу. Может быть, приезжий вызвал у нее любопытство, а может быть, местные жители уже заподозрили, зачем он прибыл в Слит. Со времени своего приезда он посетил троих, так что слухи уже могли разойтись.
— Так вы решили, мистер Эш?
— М-м-м, извините. Я отвлекся. Нет, еще не решил, миссис Джинти. Как я говорил вашему мужу, возможно, еще два дня, а может быть, неделю.
— Понятно. Вы интересуетесь здешними местами, да?
Ее улыбка была несколько натянутой, когда она приглаживала тщательно уложенные обесцвеченные волосы.
— У вас прелестная деревня.
Хозяйка подождала, но Эш только улыбнулся.
— Да, — сказала она, поняв, что он не собирается прямо ответить на ее вопрос. — Да, в Слите очень красиво. И очень спокойно, мистер Эш. Ну, я надеюсь, ваша пара скоро придет, так что пойду, принесу вам выпить.
— Спасибо, — поблагодарил он и снова посмотрел в окно, когда хозяйка ушла.
Скворцы угомонились, вероятно, потому, что уже наступила ночь; газоны и клумбы заливал свет уличных огней. Однако тени стали гуще.
В ожидании Грейс Локвуд Эш вспоминал свой разговор с фермером. Земли Сэма Ганстоуна находились сразу за деревней, но чтобы добраться до фермы, Эшу пришлось добрых пять минут петлять по дороге на машине Грейс. У Ганстоуна, дородного седеющего мужчины за шестьдесят с красным, испещренным жилками лицом, которое отражало жизнь на свежем воздухе в суровом климате, не хватило терпения отвечать на вопросы исследователя, даже когда Грейс объяснила цель их визита.
— Чепуха, — был его ответ. — Чепуха и коровье дерьмо. Кто слышал о призраках в стогу? Такого не бывает.
Эш напомнил, что именно он, Ганстоун, и видел такое.
— Да, я видел что-то, — резко ответил фермер, — но это был никакой не дерьмовый призрак, фокусы памяти, вот и все — как это называет доктор? — дежа вю. Понимаете, о чем я говорю?
Конечно, Эш понимал. Ганстоун был прагматик, серьезный человек от земли, который мог верить в древние мифы и легенды, но никогда не поверит в чудеса наяву. Как говорил викарий? Здравый смысл всегда ищет рациональные объяснения. Казалось, на этот раз фермер передумал, хотя его первый рассказ преподобному Локвуду был совершенно правдоподобен.
Эш отвернулся от окна и положил руки на стол, рассматривая пустую рюмку и размышляя, почему такое множество видений случилось именно в этом районе.
Что-то заставило его оторвать глаза от рюмки и посмотреть на дверь в бар — единственный вход в ресторан. Через три секунды в зал вошла Грейс Локвуд.
Эш поднялся из-за стола навстречу ей, и она без улыбки подошла к нему. В этот вечер на ней было бордовое платье из дорогого тисненого шелка, с тонкими длинными рукавами; распущенные по плечам волосы завивались внутрь. Ссадину на лбу скрывал слой грима, но она напомнила Эшу про дневной инцидент на кухне у Эллен Преддл, когда, по словам Грейс, через все помещение без всякой видимой причины с верхней полки на нее полетело блюдце. Поскольку осиротевшая мать находилась в полуистерическом состоянии, Эш не смог должным образом провести исследование, но теперь задумался, уж не связан ли с видениями и полтергейст.
— Дэвид, у меня только что было странное чувство.
Он выдвинул для нее стул; Грейс села, сохраняя серьезное выражение лица. Глядя на нее, он сел напротив.
— Как сегодня в церкви, — сказала она, — за несколько мгновений до того, как мы действительно встретились.
— Знаю, — кивнул Эш, положив свои руки на ее, словно внушая ей, что все будет в полном порядке. — Я тоже ощутил это.
Грейс с любопытством посмотрела на него.
— Как будто небольшой безболезненный удар током, да? У меня было то же ощущение. Я узнал, что вы пришли, еще до того, как вы появились в дверях.
— Да, именно так. — Когда он убрал руки она наклонилась над столом, покачивая головой. — Я не понимаю, что происходит.
— Грейс, у вас раньше были телепатические проявления?
Вздрогнув от вопроса, она снова выпрямилась.
— Не думаю. Может быть, иногда, вроде того, когда знаешь, кто звонит, еще не сняв трубку. Но ведь это совершенно обычно?
— Это не
такобычно, но такое бывает. Часто это просто логика — вы ожидаете чьего-то звонка или знаете, что больше никто вам не позвонит, — но иногда подобные ощущения могут быть связаны и с телепатией. А что-нибудь еще, какие-нибудь другие примеры?
Она на мгновение задумалась.
— Не думаю... Погодите: в детстве родители возили меня в Кентерберийский собор. Потом мы пошли гулять по городу, и каким-то образом — не спрашивайте меня, как, не помню — я потерялась. Родители сходили с ума, разыскивая меня больше часа, но потом я нашла их. Мне было всего семь лет, и я совсем не знала Кентербери, но я точно помню, что мне не было страшно ходить там одной. В общем-то, мне даже нравилось ходить одной по магазинам, а когда надоело, я просто пошла к углу, где, я знала — в самом деле знала, — были мои родители. Они разговаривали с полисменом, а я просто подошла и взяла маму за руку, словно ничего не произошло.
— Вы уверены, что не нашли их случайно? Это было так давно.
— Забавно, но я до сих пор точно помню то место, где я тогда решила, что нагулялась. За все эти годы мне не приходило в голову, что это могло быть что-то вроде телепатии. И с тех пор определенно ничего подобного не случалось.
— Это мог быть всего лишь природный инстинкт — все дети в определенной степени обладают им. Впрочем, нужно еще выяснить, что мы подразумеваем под словом «инстинкт».
— Добрый вечер, Грейс.
Оба удивленно взглянули на жену хозяина, стоявшую у столика с рюмкой в руке.
— Привет, Розмари, — сказала Грёйс, когда та поставила перед Эшем рюмку рядом с уже пустой.
— Ваша водка, мистер Эш. — Миссис Джинти забрала пустую рюмку. — Вам аперитив, Грейс? О, дорогая, вы поранились?
Грейс прикоснулась ко лбу, словно только что вспомнила про рану:
— Ничего серьезного. Посуда опрокинулась, вот и все.
Розмари закатила глаза в притворном смирении:
— У меня тоже такое бывало. Не раз Том выгонял меня с кухни, говоря, что от меня одни убытки.
Грейс вежливо улыбнулась.
— Пожалуй, я бы выпила вашего домашнего вина. Сухого белого, да?
—Оно не совсем сухое, но довольно сухое. — Миссис Джинти переводила взгляд с Эша на Грейс и обратно, намереваясь присоединиться к беседе, но когда ни тот, ни другая не дали повода, сказала: — Хорошо. Почему бы вам не ознакомиться с меню, пока я схожу за вином?
Она отвернулась, проверила, не нужно ли чего остальным посетителям, и исчезла в баре за дверью.
— Может быть, вы восприимчивы к определенной психической энергии, — сказал Эш, когда хозяйка скрылась за пределы слышимости.
— И что это значит? — На лице Грейс играла полуулыбка.
— Вы настроены на определенные умы.
— Например, ваш?
— Возможно. Вы можете оказаться латентным телепатом.
Она засмеялась:
— Я слышала о латентных гомосексуалистах, но латентные телепаты? Очень сомневаюсь.
— Люди обычно противятся такой мысли.
Ее озадачила убежденность в его голосе.
— Почему?
Эш пожал плечами:
— На то есть свои причины, даже если люди не знают о них.
— Вы имели дело с такими людьми?
В его улыбке не было юмора.
— Можно сказать так. Кстати, как чувствует себя преподобный?
Грейс уловила, что Эш хочет сменить тему, и решила не настаивать. В этом человеке было что-то загадочное, и она подумала, что прямые вопросы, касающиеся чего-то личного, вызовут лишь защитную реакцию. А может быть, здесь проявлялся его профессионализм — он приехал провести расследование для ее отца, и откровенность насчет себя не способствует выполнению этой задачи. И все же странно, какую близость она ощущала с этим человеком, несмотря на то, что только сегодня его встретила. Может быть, это телепатия, о которой он сейчас упомянул? Может быть, их умы «настроены на одну волну», и этим объясняется его восприимчивость? Грейс на время прогнала эти мысли.
— В последний год отцу стало нехорошо; его здоровье быстро ухудшалось — еще до смерти матери. Она часто писала мне, как беспокоится об отце. По иронии судьбы она сама... — Грейс замолкла, печально качая головой. — Естественно, после ее смерти ему стало еще хуже, а теперь... эти призраки. Они совершенно вывели его из равновесия. — Она снова наклонилась, сцепив руки на краю стола. — Дэвид, что у нас здесь происходит, в Слите?
Он не успел ответить, потому что жена хозяина поставила перед Грейс бокал белого вина.
— Именно это всем нам хотелось бы узнать, дорогая, — проговорила она, не стараясь понизить голос. Пожилая пара за столиком в другом конце зала с интересом посмотрела на них. — Все эти глупости насчет призраков и прочего, все ходят с вытянутыми лицами, и трудно с кем-нибудь культурно побеседовать. — Она безнадежно обвела рукой помещение. — И видите, как страдает торговля. Обычно в такие чудные вечера ресторан почти полон. И потом — этот ужасный случай днем.
Ее шея напряглась, и хозяйка чуть заметно покачала головой.
— Представляете, Грейс? Ролф Колдуэлл чуть до смерти не измолотил бедного юношу.
— Мой отец сейчас у матери Дэнни Марша, хотя не знаю, чем он сможет ее утешить. А полиция выяснила, почему Колдуэлл совершил такое страшное дело?
Теперь Розмари Джинти понизила голос и заговорщицки склонилась над столом:
— Я слышала, молодой Дэнни что-то сделал дочери Колдуэлла. Потому-то Рут и нет на работе вечером.
— Что вы имеете в виду, Розмари? — спросила Грейс. — Что именно он сделал?
— Вы сами понимаете, Грейс, вам не нужно растолковывать. Я всегда думала, что этот мальчик довольно безобиден — может быть, немного мрачноват, но в нем нет ничего плохого. Никогда бы не подумала, что он способен на такое.
— Он пытался ее изнасиловать? — пришел на помощь Эш.
Розмари искоса бросила на него жесткий взгляд:
— Я сказала только то, в чем его обвинят — то есть, если он останется жить.
— Он совсем плох? — спросила Грейс.
— Будешь плох — с проломленным-то черепом! — Ее передернуло, сцепленные на толстом животе руки пошевелились. — Колдуэлл содрал ему почти все лицо своим рубанком, и это вряд ли улучшило дело. Боже мой, для Дэнни, может быть, было бы счастьем теперь умереть, когда у него практически нет лица, а мозги, наверно, как картофельное пюре. Так вы уже посмотрели меню?
* * *
«Он ошибался, — понял Эш, пригубив арманьяк. — Грейс Локвуд — прекрасная женщина. Может быть, сыграли свою роль пламя свечей, вино, бренди, а недостатки — которых и так было мало — исчезли при ближайшем знакомстве. Знакомстве? Они не знакомы и дня. Что здесь происходит, Эш, что за чертовщина здесь происходит? Ее глаза, смотрящие на него, казались мягкими в приглушенном свете, и тем не менее проникали в него, словно желая узнать о нем больше, чем он был готов предложить. Длинными пальцами она держала чашку с кофе и улыбалась ему через стол».
— Вы задумались, — сказала Грейс и многозначительно добавила: — Опять.
Он извинился и тоже улыбнулся ей.
— В этом деле так много аспектов, не знаешь, на чем сосредоточиться.
— Ах, так вот вы о чем задумались.
Он улыбнулся еще шире, так что улыбка стала натянутой.
— На самом деле нет. Я думал, почему вы не замужем.
Если она и растерялась, то не подала виду.
— Почему вы так решили?
— Нет кольца. Да и вообще никаких драгоценностей, даже браслета. Мужья и приятели обычно на некотором этапе начинают дарить такие вещи.
— Я никогда не любила подобных украшений.
— Мужей и приятелей?
Ему понравился ее смех.
— Драгоценностей, дурачок. Если, конечно, им не несколько сотен лет. Что касается двух остальных, что ж, у меня было несколько из одной категории и ни одного из другой. Из какой именно — постарайтесь догадаться сами.
— Думаю, развод бросил бы тень на семью священнослужителя.
— Бросил бы, но бывали и такие случаи. Во всяком случае, это пришлось бы решать мне и моему мужу — если бы таковой был. В этом решении профессия моего отца не играла бы роли.
— Вы не религиозны?
— Нет, в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Я верю кое во что, но не уверена, что это моя религия. А вы? Дайте мне угадать — я бы сказала, вы законченный атеист.
— Что привело вас к такому мнению?
— О, главным образом ваш цинизм.
— Он так быстро проявился?
— Вы излучаете цинизм, Дэвид. Он способствует вашей работе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53