Это было скромное издание, сказка о волшебниках и ведьмах, о колдунах и драконах, рассчитанная на детей от пяти дов осьми лет, и, как мы узнали от издателя, книгу покупали многие взрослые ради ее иллюстраций. Эта детская сказка очень шла к кофейным столикам.
Я подцепил пальцем корешок и вытащил книгу. Хотя в комнате не было темно, я поднес находку к окну.
Лес снаружи казался неподвижным и густым.
Я пролистал страницы в поисках двадцать седьмой, сочные краски иллюстраций мелькали калейдоскопическим узором.
Двадцать седьмая.
Я разгладил страницу.
Главное место на картинке занимал белый замок с множеством башен. Я смутно припомнил сюжет сказки: это был зачарованный замок, где жил волшебник, самый главный в окрестных землях, но старый и больной, и этот волшебник спешил найти достойного наследника, пока темные силы, что рыскали по лесам и оврагам, не захватили всю территорию.
Я нахмурился, не в состоянии увидеть связь с последней картиной Мидж. То есть пока не пригляделся внимательнее.
На переднем плане иллюстрации была маленькая деревушка гномов с мухоморами вместо домов и выложенной яркими камушками улицей. Сами гномы были довольно веселой компанией. А за деревней начинался лес, буйный и гуашно-зеленый. Но очень похожий на настоящий за окном, неподвижный и очень густой.
За светлеющими очертаниями холмов из-за леса снова появлялась дорога, а возвышение на одном из холмов было самим замком, и на самой высокой башне виднелась крохотная, но отчетливая фигурка древнего колдуна.
В лесу была видна маленькая полянка, и на ней стоял крохотный, но детально прорисованный коттеджик. Часть его была закругленной.
Ошибка исключалась. Этот коттедж был Грэмери.
Голоса
У леса не существует перерывов — жизнь в нем идет день и ночь. Но в любой час его деятельность не видна. Однако вечером или в ночное время кажется, что в лесу больше звуков, больше копошения, шороха листьев, и иногда слышится треск сучьев. Чем позднее час, тем неприветливее и таинственнее ощущается лес. То есть, конечно, для чужака.
Я старался идти по тропинке, где мы ходили вместе с Мидж, зная, куда примерно она меня приведет, и надеясь, что, пока я туда доберусь, солнце не сядет слишком низко. Выходя из коттеджа, я захватил с собой куртку, поскольку знал, как холодно может оказаться в тени деревьев в это время.
Под ногами у меня шуршала мягкая сухая листва, и мои шаги звучали как отрывистые вздохи, когда я шел по этому толстому ковру. Упругая ветка скорее дразнила меня, чем мешала пройти по тропинке, и, когда я прошел, она со свистом выпрямилась и врезалась в листву, словно выпуская злобу.
До того я позвонил в синерджистский Храм выяснить, не у них ли Мидж, но помехи на линии были так сильны, что я еле слышал голос на другом конце так что об осмысленном разговоре не могло быть и речи. Но инстинкт недвусмысленно говорил мне где найти Мидж, и я злился, что она дождалась моего отъезда, чтобы улизнуть туда. Я положил трубку, не поговорив.
Если они не подвезли ее на своей машине, Мидж чтобы добраться до Храма, пришлось идти через лес, вот почему я тоже пустился по этой тропинке — мне не хотелось разминуться с ней, если она уже отправилась обратно. Да и это было быстрее, чем петлять по извилистой дороге на машине.
Если бы только Мидж дождалась меня, если бы я смог рассказать ей то, что узнал! Разве тогда она доверилась бы так безоговорочно этим синерджистам? Я ускорил шаги.
Иллюстрация в книжке явилась еще одной составляющей в вареве, которое, я чувствовал, скоро закипит. Теперь я, по крайней мере, понимал, почему Грэмери показался мне смутно знакомым, когда я только вылез из машины во время первого посещения. И вот почему опять возникло чувство узнавания, когда через несколько недель я взглянул на картину Мидж. Вэл Харрадайн обнаружила связь, хотя и не сразу — для уверенности ей пришлось просмотреть прошлые работы Мидж. Деталь на иллюстрации в книжке была маленькой, но стиль художника отличался тщательностью и точностью, любовным вниманием к каждой части композиции. Перед коттеджем на картинке был даже сверкающий садик, идущий до самой двери.
И за приоткрытой дверью виднелась какая-то темная фигура, всего лишь тень.
Это безумие, повторял я себе. Это совершенное безумие! Книга была волшебной сказкой, не более того. Чтобы читать детям на ночь. И тем не менее я здесь, пробираюсь через лес, чтобы спасти мою попавшую в беду красавицу, стремлюсь спасти ее от чар старого злого колдуна, чародея, мага или черт знает кого еще — ну и напридумывали эти братья Гримм, — но его магия темная, если не сказать черная. Чего мне не хватало — это лишь белого коня.
Да, смешно.
Я ни на мгновение не замедлил шага.
Потому что научился отметать здравый смысл. Как когда-нибудь придется всем нам.
Иногда мне казалось, что я сбился с пути, но каждый раз я вскоре замечал что-нибудь знакомое — упавшее гнилое дерево, особенно причудливый дуб, лужу с дождевой водой — и понимал, что двигаюсь в правильном направлении. И довольно скоро я вышел из леса и увидел внизу пологого склона серое здание.
Вскоре я уже пересек луг и ступил на более твердую, хотя и неровную землю. На площадке стояли четыре машины, среди них знакомый «ситроен». Я прошел через стоянку, глядя на дом с таким чувством, будто он наблюдает за мной, и поднялся по лестнице к огромным двустворчатым дверям. Я намеревался прямо войти, но, конечно, двери оказались заперты.
Я надавил кулаком на большой медный звонок, установленный сбоку от двери, и не отпускал, а другим кулаком принялся колотить по обшивке самой двери, вкладывая в удары всю свою злость.
Через минуту за дверью послышались шаги, замок повернулся, и одна створка приоткрылась. Через щель на меня смотрел знакомый тощий мужчина, которого я мысленно прозвал Кощеем.
Он притворился, что не узнает меня, но мы оба понимали истинное положение вещей.
— Мидж здесь, — сказал, а не спросил я, так что ответа не требовалось.
— Мидж? — спросил он таким же постным голосом, как и он сам.
— Не прикидывайтесь идиотом, — сказал я и с силой толкнул дверь, так что он отлетел к стене.
Я быстро прошел внутрь.
— Одну минутку, сюда нельзя, — сообщил мне Кощей, ухватив костлявыми пальцами за одежду на груди.
Я отбросил его руки.
— Где она?
— Не понимаю, о ком вы говорите.
— Мидж Гаджен. Она где-то здесь.
— Думаю, вам лучше...
— Отведите меня к Майкрофту.
— Боюсь, его нельзя беспокоить.
Я вздохнул, выражая жалость к нему.
— Послушайте, вам все равно от меня не избавиться, пока я не увижу ее или самого Майкрофта.
— Я уже сказал вам...
Дверь в глубине вестибюля открылась, и оттуда появилась Джилли Слейд. Она с любопытством посмотрела на нас, без сомнения заинтересовавшись шумом.
Я решительно направился к ней, но впустивший меня следовал по пятам, его хилые протесты напоминали кружащихся в воздухе комаров.
— Джилли, скажи, где я могу найти Мидж? — спросил я еще издали.
— Майк, вам нельзя...
— Да, я все знаю. Она ведь здесь, правда?
Я посмотрел ей в глаза, и она потупилась.
— Правда? — повторил я.
— Да, Майк. Но она сейчас у Майкрофта, и им в самом деле нельзя мешать. — Она снова взглянула на меня своими искренними голубыми глазами.
— Мешать? Какого черта, чем они занимаются?
Открывались другие двери, высовывались другие головы.
— Ради Бога, ответь!
Джилли отвела глаза, и мне захотелось встряхнуть ее. Но вместо этого я протиснулся мимо и заглянул в комнату, откуда она только что вышла. На меня вылупились бессмысленные лица. Единственной мебелью в комнате были беспорядочно расставленные стулья с жесткими спинками, на них сидели синерджисты — без книг на коленях, с пустыми руками. Я заключил, что у них своеобразный Час Счастья, время для медитаций.
Мидж среди них не было.
Я повернулся и прошел обратно через вестибюль, двое в дверях на другом конце безмолвно расступились, позволив мне заглянуть внутрь. Там тоже сидели синерджисты на таких же неудобных с виду стульях; некоторые присели прямо на полу — казалось, что и они ничем не заняты.
И здесь Мидж тоже не было.
И в следующей комнате тоже.
И в следующей.
Теперь в библиотеку. Я предчувствовал удачу.
Но удачи не было. Зал, куда нас провели в первый (а для меня и единственный) раз, где мою ошпаренную руку окунули в зеленоватую жидкость, которой, судя по всему, мыли посуду или чистили металл, и где Майкрофт пытался произвести на нас впечатление своей особой силой, был пуст. Ни единой паршивой души.
Мое беспокойство возрастало. Я прошел мимо широкой лестницы и прямо-таки ворвался через двойные двери в комнату напротив. Хотя в ней тоже никого не было, сама она оказалась интереснее прежних. Кожаные кресла, маленькие изящные столики, величественная дубовая ограда вокруг камина, огибающая почти всю стену. Над выступающей каминной полкой висело длинное полотно с вышитой посередине геральдической розой, с оружием и стоящим прямо столбом, расписанным каким-то повторяющимся символом. На других стенах между высокими окнами я различил знаки зодиака, а в дальнем конце располагалась мозаичная мандала, символ единения с собой — квадрат в круге, а в квадрате еще одна мандала, поменьше. Рядом на столике лежала деревянная маска с высокими заостренными ушами и скошенными глазами-щелками над длинным выступающим рылом — вырезанная морда шакала. Хотя шторы были наполовину задернуты, так что в комнате царил соответствующий полумрак, ее убранство остро врезалось в мою память, словно я долго изучал здешнюю обстановку. На самом деле я стоял в дверях всего несколько секунд. Наверное, подобное воздействие объяснялось скорее своего рода ожиданием, чем неожиданностью.
Я отвернулся, увиденное произвело на меня гнетущее впечатление. Синерджисты покинули остальные комнаты и столпились в вестибюле, некоторые о чем-то шептались между собой, но большинство продолжали молча наблюдать с тупым негодованием на лицах. Я чувствовал себя гостем в богадельне, чьи обитатели принимали меня за ненормального.
Впереди стояла Джилли, и хотя бы ее лицо выражало что-то кроме холодной враждебности. Я подошел и легонько, нежно, коснулся ее локтя, не желая, чтобы она оттолкнула меня.
— Пожалуйста, Джилли, помоги мне, — проговорил я. — Я хочу только поговорить с Мидж.
Ответили ее глаза, хотя сама она ничего не сказала, Я не понял, преднамеренным или непроизвольным был ее взгляд, направленный куда-то вверх.
Я посмотрел туда же, оставил Джилли и бросился по лестнице наверх, перепрыгивая через две ступени. На полпути мне попался Кинселла, чуть позади него стоял Кощей. Последний указывал на меня, в чем не было необходимости, а в улыбке Кинселлы чувствовалась принужденность.
— Привет, Майк, какие-то трудности? — окликнул он меня.
Я не ответил, пока не добрался доверхней ступеньки.
— Я ищу Мидж. Я знаю, что она здесь.
— Конечно. Давай спустимся, я принесу кофе, и мы поговорим.
Он по-дружески положил руку мне на плечо, но я стряхнул ее.
— Я хочу видеть ее сейчас.
— Хм, прямо сейчас это невозможно, Майк. — Боже, как я ненавидел этот мягкий тон! — Дело в том, что она у Майкрофта и им никак нельзя мешать.
— Это почему же?
— Тебе же известно, чего она хотела.
Кажется, я зафиксировал в его голосе нотки тревоги.
Кинселла, по-прежнему улыбаясь, кивнул. Но во всей американской голубизне его глаз скрывалось злорадное удовольствие.
— Ты понял, Майк. Майкрофт помогает Мидж связаться с ее стариками.
— О, дерь... — Я протиснулся мимо, собираясь обшарить все комнаты вдоль коридора, пока не найду ее. Но рука Кинселлы уперлась мне в грудь, как стальной барьер. Я оттолкнул американца и прошел вперед.
Он схватил меня за руку и развернул. На краткое мгновение сливки как будто скисли на его слащавом, как яблочный пирог, лице. Но улыбка вернулась снова, однако с такой же теплотой улыбаются пираньи.
— Извини, — проговорил Кинселла, — но тебе...
На этот раз я толкнул его сильнее, и он отшатнулся на пару ступенек назад. Я еще не сделал и полоборота, когда он схватил меня снова — одной рукой за шею, а другую просунул под мышку и со всей силы швырнул меня на стену. Я не удержался на ногах и упал на пол. Вы знаете, герои не всегда побеждают в физических схватках.
Джилли, последовавшая за мной по лестнице, опустилась рядом на колени, а я пытался восстановить дыхание. Кинселла больше не улыбался, и меня это устраивало. Я начал подниматься на ноги.
— Не надо, Майк, — посоветовала Джилли.
Кинселле словно не терпелось, когда я встану.
Следующие несколько минут мне не представлялись приятными, но я решительно не хотел уйти по собственной воле.
Я уже был на ногах и выпрямлялся, когда все мы ощутили, что дальше по коридору кто-то есть. Кинселла и Кощей обернулись, будто их окликнули (лично я ничего не слышал). Там стоял Майкрофт с тонкой тросточкой в руке. А у него за спиной в дверях стояла Мидж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47