Ледяной Сокол пожал плечами и, как кошка, скользнул назад на свое
место в цепочке стражников.
- Кто они? - спросила Джил ближайшего к ней стражника, молодого
человека с огненными волосами и сияющим лицом ученика Галахада, который
ехал с другой стороны от нее. - Люди?
Он взглянул на нее, прикрыв глаза ладонью от солнца, падавшего через
проемы в зданиях.
- Нет, они только дуики, - повторил он оправдание Ледяного Сокола. -
В твоей земле не бывает дуиков?
Джил покачала головой.
- Они действительно выглядят как люди, - небрежно продолжал стражник,
- но это животные. Они живут в дикости на большинстве западных пустошей,
равнины за горами просто кишат ими.
- Ваши люди, возможно, назовут их неандертальцами, - раздался рядом
мягкий голос Ингольда. - Если их поймают, то отправляют на работы на юг
рубить сахарный тростник или в серебряные рудники Геттлсанда, но многие
обучают их для работы по дому. Говорят, из них получаются послушные рабы,
и вот когда хозяева бежали, о них, судя по всему, никто даже и не
вспомнил. Бедняги, они обречены.
Несмотря на расстояние, молодой стражник расслышал его слова.
- Мы не можем себе позволить кормить их, - запротестовал он. - В
Карсте мало продовольствия.
Хлебные склады находились в подвалах здания городской префектуры,
низкого массивного строения, образовавшего одну из сторон большой
Дворцовой площади. Когда конвой выстроился перед ними, Джил заметила, что
оно почти не пострадало от огня, но там явно пахло грабежом: тропинка
грязных следов, рваные мешки, рассыпанное зерно, ведущее, как ручей, вверх
по ступеням углубленного дверного проема и рассеянное среди мусора на
площади. Саму площадь она узнала сразу, хотя последний раз видела ее из
окна башни, которая теперь превратилась в обгоревшие руины: широкое
пространство резного мрамора, огромные ворота, вычурно отделанные железом,
и деревья, чьи голые серые ветви были опалены жаром преисподней, которая
поглотила последнюю битву. Монументальная тень Дворца возвышалась слева от
нее. Выпотрошенное чрево, которое было Тронным Залом Королевства, лежало,
открытое дню, полусгоревшее, под камнями и пеплом.
"Это был Дворец Гея", - думала она, бесстрастно рассматривая его, в
здравом уме, неспящая, при свете дня, со спины толстой, возбужденной чалой
лошади, с руками, покрытыми волдырями от поводьев, с глазами, слезящимися
от недосыпания. Это было то, что она пришла увидеть, место, где умер
Элдор, место, которое она знала из снов. Это здесь человечество дало - и,
увы, проиграло - свое последнее сражение Тьме.
При первом взгляде на эти почерневшие руины было совершенно ясно, что
Дворец успели разграбить раньше, чем остыл пепел.
Множество возбужденных голосов отразилось от каменных стен площади
слабым смешанным эхом. Отвлекшись от молчаливого созерцания, Джил увидела
маленькую группу извозчиков и стражников, образовавшуюся перед широкими
ступенями, ведущими вниз к выбитым дверям префектуры, в центре стояли
командир Янус и мощный мужчина в домотканой одежде, которого Джил с трудом
припомнила как погонщика первой повозки. Он говорил:
- Ну, извозчики вниз за зерном не пойдут. Если верхний уровень
хранилищ уже вычислили, как ты говоришь, то, значит, надо спуститься ниже
полуподвала, а это смерть, ясно, как лед на севере.
Кто-то еще добавил под общий гул одобрения:
- В подвалах царит Тьма. Я действительно сказал, что поведу повозку,
но идти против Тьмы не обещал.
Стражник кричал в ответ:
- Кто, черт возьми, вы думали, хочет спускаться?
Янус, побагровевший от злости, говорил спокойно, его карие глаза были
холодны:
- Каждый мужчина знает меру своей храбрости. Те погонщики, у которых
смелости достаточно, могут помочь нам доставлять продовольствие. От трусов
я помощи не жду. Ледяной Сокол, оставляю тебя старшим наверху. Возьми
двенадцать стражников и стреляйте в каждого, кто подойдет к пище, когда мы
вытащим ее наверх. Погрузи ее и будь готов отбыть.
Ингольд спустил связку просмоленных факелов позади повозки, потом
слез сам, взяв с собой шестифутовый дорожный посох, на который устало
оперся.
Командир вытащил факел из связки и продолжал:
- Гей не пустой, в любом случае. Он мертв, но в каждом трупе есть
личинки. Опасность не только под землей, но и над, - он повернулся и пошел
с факелом в руке к ступеням.
Не глядя на него, Ингольд сделал слабое движение пальцами; факел в
руке начальника вспыхнул с громким "пуф-ф-ф". Другие стражники и половина
погонщиков сгрудились вокруг, чтобы взять себе факелы и зажечь от него.
Когда Джил поднимала факел с земли, Ингольд шагнул к ней и положил
руку ей на плечо.
- Это не относится к тебе, Джил. Это дело не для тебя.
Она взглянула на него снизу вверх, потом распрямилась и посмотрела
ему в глаза.
- Не нужно следить за мной, - сказала она. - Я останусь со
стражниками.
Он посмотрел через плечо на маленький отряд, уже спускающийся в
подвалы, потом на длинный ряд пустых повозок, которые надо было заполнить
к полудню.
- Я взял тебя сюда против своей воли, - сказал он тихо. - Я отвечаю
за тебя. Я не требую, чтобы ты подвергала себя опасности в другом мире,
когда ты собираешься вернуться в свой сегодня ночью. Это не сон, Джил.
Умереть здесь значит умереть по-настоящему.
Ледяные северные ветры пронизывали ее насквозь, и холодное солнце,
бессильное согреть ее, слепило глаза. Женский голос - Сейи, подумала она -
донесся со ступенек:
- Джил-Шалос! Ты остаешься или идешь?
Она крикнула в ответ:
- Иду!
Лишь только она тронулась с места, Ингольд схватил ее за руку, и
тогда она сказала:
- Я постараюсь не действовать вам на нервы.
Он улыбнулся, усталое лицо его смягчилось.
- Как летучая мышь! Как хочешь. Но если тебе дорога жизнь, держись
поближе к остальным.
И он пошел с ней к стражникам.
Они торопливо работали в темноте подвалов, молча, с обнаженными
мечами. Их производительность снижалась из-за того, что надо было
держаться вместе. Следуя за качающейся цепочкой слабых желтых огней, Джил
поймала себя на том, что она даже боится дышать; напрягая все нервы, она
высматривала какое-нибудь необычное движение во мраке, дыхание враждебного
ветра. В глубоких подвалах, где хранилось продовольствие, бесконечная тьма
была полна шорохами бегающих маленьких ног и морем горящих красных глазок,
серых тел, беззвучно разбегающихся от света факелов; но по сравнению со
страхом Тьмы это значило не больше, чем таракан на стене. Они несли груз
за грузом назад, к свету, - мешки зерна, консервированное мясо, огромные,
залитые воском круги сыра. Ингольд быстро двигался сбоку от них, как
блуждающий огонек, с мечом в руке.
Этим тяжелым трудом они и занимались до обеда. Руки Джил болели: жгло
покрывшиеся волдырями кисти, ее мышцы гудели, как натянутые струны, каждый
раз, когда она сбрасывала груз зерна, сушеных фруктов или громоздкую плиту
сыра в кучу на верху ступенек и поворачивала обратно в зловещий мрак.
В голове у нее шумело от голода и усталости. К полудню Джил уже била
дрожь. Лестницы, подвалы, мужчины и женщины вокруг расплывались перед
глазами. Она остановилась, прислонившись к резному пилястру огромного
дверного проема, пытаясь перевести дыхание; кто-то в черной форме с
факелом, проходя мимо, дружески тронул ее за плечо легкой рукой. Она слепо
последовала за ним обратно в подвалы.
Был уже полдень, когда работу закончили и позади остался последний
тяжелый час загрузки повозок. Едва держась на ногах от слабости и
головокружения, Джил не замечала никого и ничего.
Когда кто-то сказал, что Ингольд исчез, она не могла вспомнить, когда
видела его в последний раз.
- Он был с нами, когда мы в последний раз выходили из подвала, -
говорила Сейя Ледяному Соколу, вытирая пот с бровей рукавом влажной нижней
туники.
- Не позже?
Женщина покачала головой.
- Я точно не помню.
- Кто-нибудь видел его на поверхности?
Все переглянулись и покачали головами. Никто не мог вспомнить.
Толстый извозчик как бы между прочим сказал:
- Он же колдун, и у него могут быть свои трюки. Может, он встретит
нас на полпути в горы. Я говорю, пора идти, если хотите добраться до
Карста засветло.
Предложение, очевидно, не заслуживало ответа - стражники уже
подбирали огарки потушенных факелов и зажигали их от маленького костра,
который кто-то развел в углу двора, чтобы согреться. Джил присоединилась к
ним в надежде, что отъезд задержится, что они не двинутся дальше без
Ингольда. Янус увидел ее, когда она спускалась по ступенькам, и окликнул:
- Джил-Шалос.
Но толстый извозчик схватил его за руку, и Джил услышала, как тот
уговаривал Януса двинуться в путь немедленно. Джил тихо скользнула в тень.
Было жутко входить в подвал вот так, совершенно одной. Горящий факел
отбрасывал вперед прыгающие искаженные тени на низком своде потолка, шаги
гулко отзывались в темноте, будто за ней крался целый легион гоблинов.
Красный блеск злых глазок на секунду вспыхивал в непроницаемом мраке
вокруг нее, потом исчезал. Тишина, казалось, дышала. Какой-то инстинкт
подсказал ей не звать остальных, и она продолжала молча идти одна,
внимательно рассматривая лабиринт темных колонн в поисках дрожащего белого
света или мягкого шороха обутых ног, хотя теперь она думала, что Ингольд
был человеком, который мог двигаться беззвучно, как тень. Джил покинула
протоптанный путь, по которому выносили трофеи, и повернула в нижние
подвалы, бродя между одинаковыми рядами темных каменных колонн; свет ее
факела, не отражаясь, тонул в черном бархате базальтового пола.
Она чувствовала, как _э_т_о_ постепенно, незаметно нарастает вокруг
нее; осознание того, что она уже проходила по этому пути, томительное
чувство неопределенного страха, неприятное ощущение, что на нее смотрят из
темноты существа, не имеющие глаз.
Чем она помогла бы Ингольду, Джил не могла сказать, ведь она была без
оружия и меньше, чем он, знакома с владениями Тьмы. Но она знала, что его
надо найти и что он смертельно устал, что он, немного переступив пределы
своей выносливости, мог наделать кучу непоправимых ошибок.
Она уже почти потеряла надежду найти его, когда увидела слабое
отражение белого света на темном граните колонн. Она ринулась на свет и
вышла наконец на чистое пространство из этого каменного леса, и свет ее
факела отражался от темного пролета порфирово-красной лестницы,
изгибавшейся вверх, к выломанным обломкам циклопических бронзовых дверей,
за которыми не было ничего, кроме мрака. Среди хлама заброшенной мебели и
старых грязных сундуков она различала очертания скелетов, кости,
разбросанные среди колонн, их плоть была ободрана Тьмой. Почти у ее ног,
среди черепов, лежали высыпавшиеся из разрубленного мечом ящика сушеные
яблоки.
Она знала это место; от этого чувства узнавания у нее бешено
заколотилось сердце, и кровь ударила в голову. Гранитная плита по-прежнему
не нарушала древнюю выщербленность базальтового пола, лишь огромная
прямоугольная дыра разверзлась на ее месте - черная и зияющая, как
неотвратимая бездна. Вниз от пола вела темная лестница, невыразимо
древняя, выглядевшая, как помнила Джил по своим снам, как и много
тысячелетий назад. Сырой озноб, который исходил из этой тьмы, коснулся ее
щеки как эхо изначального хаоса, зла за пределом человеческого постижения.
Из этой невыразимой бездны, как далекий отблеск лампы, сиял мягкий
белый свет, который она искала. Он выхватывал изгибы арок потолка,
отражался во влажных черепах и тонул в круглых глазных впадинах. Джил
шагнула и дрожащими руками подняла длинный меч, лежащий на полу среди
разбросанных изъеденных человеческих костей. С приятной тяжестью рукоятки
в руке она почувствовала себя лучше и уверенней. Страх отступил. Джил
подняла меч лезвием кверху и подошла к краю пропасти.
Далеко внизу освещенный мягким белым светом своего посоха был виден
Ингольд. Он стоял неподвижно, как статуя, в пятидесяти ступенях ниже нее,
как раз в месте, где лестница поворачивала и терялась из виду в черном
чреве земли. У него был напряженный взгляд, словно он прислушивался к
какому-то звуку, недоступному Джил. Он вложил меч в ножны, свободная
правая рука свешивалась сбоку. Она увидела, как он шагнул, чуть
поколебавшись, будто загипнотизированный, вниз по ступеньке, потом по
другой, как человек в трансе, следуя за очаровывающей музыкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
место в цепочке стражников.
- Кто они? - спросила Джил ближайшего к ней стражника, молодого
человека с огненными волосами и сияющим лицом ученика Галахада, который
ехал с другой стороны от нее. - Люди?
Он взглянул на нее, прикрыв глаза ладонью от солнца, падавшего через
проемы в зданиях.
- Нет, они только дуики, - повторил он оправдание Ледяного Сокола. -
В твоей земле не бывает дуиков?
Джил покачала головой.
- Они действительно выглядят как люди, - небрежно продолжал стражник,
- но это животные. Они живут в дикости на большинстве западных пустошей,
равнины за горами просто кишат ими.
- Ваши люди, возможно, назовут их неандертальцами, - раздался рядом
мягкий голос Ингольда. - Если их поймают, то отправляют на работы на юг
рубить сахарный тростник или в серебряные рудники Геттлсанда, но многие
обучают их для работы по дому. Говорят, из них получаются послушные рабы,
и вот когда хозяева бежали, о них, судя по всему, никто даже и не
вспомнил. Бедняги, они обречены.
Несмотря на расстояние, молодой стражник расслышал его слова.
- Мы не можем себе позволить кормить их, - запротестовал он. - В
Карсте мало продовольствия.
Хлебные склады находились в подвалах здания городской префектуры,
низкого массивного строения, образовавшего одну из сторон большой
Дворцовой площади. Когда конвой выстроился перед ними, Джил заметила, что
оно почти не пострадало от огня, но там явно пахло грабежом: тропинка
грязных следов, рваные мешки, рассыпанное зерно, ведущее, как ручей, вверх
по ступеням углубленного дверного проема и рассеянное среди мусора на
площади. Саму площадь она узнала сразу, хотя последний раз видела ее из
окна башни, которая теперь превратилась в обгоревшие руины: широкое
пространство резного мрамора, огромные ворота, вычурно отделанные железом,
и деревья, чьи голые серые ветви были опалены жаром преисподней, которая
поглотила последнюю битву. Монументальная тень Дворца возвышалась слева от
нее. Выпотрошенное чрево, которое было Тронным Залом Королевства, лежало,
открытое дню, полусгоревшее, под камнями и пеплом.
"Это был Дворец Гея", - думала она, бесстрастно рассматривая его, в
здравом уме, неспящая, при свете дня, со спины толстой, возбужденной чалой
лошади, с руками, покрытыми волдырями от поводьев, с глазами, слезящимися
от недосыпания. Это было то, что она пришла увидеть, место, где умер
Элдор, место, которое она знала из снов. Это здесь человечество дало - и,
увы, проиграло - свое последнее сражение Тьме.
При первом взгляде на эти почерневшие руины было совершенно ясно, что
Дворец успели разграбить раньше, чем остыл пепел.
Множество возбужденных голосов отразилось от каменных стен площади
слабым смешанным эхом. Отвлекшись от молчаливого созерцания, Джил увидела
маленькую группу извозчиков и стражников, образовавшуюся перед широкими
ступенями, ведущими вниз к выбитым дверям префектуры, в центре стояли
командир Янус и мощный мужчина в домотканой одежде, которого Джил с трудом
припомнила как погонщика первой повозки. Он говорил:
- Ну, извозчики вниз за зерном не пойдут. Если верхний уровень
хранилищ уже вычислили, как ты говоришь, то, значит, надо спуститься ниже
полуподвала, а это смерть, ясно, как лед на севере.
Кто-то еще добавил под общий гул одобрения:
- В подвалах царит Тьма. Я действительно сказал, что поведу повозку,
но идти против Тьмы не обещал.
Стражник кричал в ответ:
- Кто, черт возьми, вы думали, хочет спускаться?
Янус, побагровевший от злости, говорил спокойно, его карие глаза были
холодны:
- Каждый мужчина знает меру своей храбрости. Те погонщики, у которых
смелости достаточно, могут помочь нам доставлять продовольствие. От трусов
я помощи не жду. Ледяной Сокол, оставляю тебя старшим наверху. Возьми
двенадцать стражников и стреляйте в каждого, кто подойдет к пище, когда мы
вытащим ее наверх. Погрузи ее и будь готов отбыть.
Ингольд спустил связку просмоленных факелов позади повозки, потом
слез сам, взяв с собой шестифутовый дорожный посох, на который устало
оперся.
Командир вытащил факел из связки и продолжал:
- Гей не пустой, в любом случае. Он мертв, но в каждом трупе есть
личинки. Опасность не только под землей, но и над, - он повернулся и пошел
с факелом в руке к ступеням.
Не глядя на него, Ингольд сделал слабое движение пальцами; факел в
руке начальника вспыхнул с громким "пуф-ф-ф". Другие стражники и половина
погонщиков сгрудились вокруг, чтобы взять себе факелы и зажечь от него.
Когда Джил поднимала факел с земли, Ингольд шагнул к ней и положил
руку ей на плечо.
- Это не относится к тебе, Джил. Это дело не для тебя.
Она взглянула на него снизу вверх, потом распрямилась и посмотрела
ему в глаза.
- Не нужно следить за мной, - сказала она. - Я останусь со
стражниками.
Он посмотрел через плечо на маленький отряд, уже спускающийся в
подвалы, потом на длинный ряд пустых повозок, которые надо было заполнить
к полудню.
- Я взял тебя сюда против своей воли, - сказал он тихо. - Я отвечаю
за тебя. Я не требую, чтобы ты подвергала себя опасности в другом мире,
когда ты собираешься вернуться в свой сегодня ночью. Это не сон, Джил.
Умереть здесь значит умереть по-настоящему.
Ледяные северные ветры пронизывали ее насквозь, и холодное солнце,
бессильное согреть ее, слепило глаза. Женский голос - Сейи, подумала она -
донесся со ступенек:
- Джил-Шалос! Ты остаешься или идешь?
Она крикнула в ответ:
- Иду!
Лишь только она тронулась с места, Ингольд схватил ее за руку, и
тогда она сказала:
- Я постараюсь не действовать вам на нервы.
Он улыбнулся, усталое лицо его смягчилось.
- Как летучая мышь! Как хочешь. Но если тебе дорога жизнь, держись
поближе к остальным.
И он пошел с ней к стражникам.
Они торопливо работали в темноте подвалов, молча, с обнаженными
мечами. Их производительность снижалась из-за того, что надо было
держаться вместе. Следуя за качающейся цепочкой слабых желтых огней, Джил
поймала себя на том, что она даже боится дышать; напрягая все нервы, она
высматривала какое-нибудь необычное движение во мраке, дыхание враждебного
ветра. В глубоких подвалах, где хранилось продовольствие, бесконечная тьма
была полна шорохами бегающих маленьких ног и морем горящих красных глазок,
серых тел, беззвучно разбегающихся от света факелов; но по сравнению со
страхом Тьмы это значило не больше, чем таракан на стене. Они несли груз
за грузом назад, к свету, - мешки зерна, консервированное мясо, огромные,
залитые воском круги сыра. Ингольд быстро двигался сбоку от них, как
блуждающий огонек, с мечом в руке.
Этим тяжелым трудом они и занимались до обеда. Руки Джил болели: жгло
покрывшиеся волдырями кисти, ее мышцы гудели, как натянутые струны, каждый
раз, когда она сбрасывала груз зерна, сушеных фруктов или громоздкую плиту
сыра в кучу на верху ступенек и поворачивала обратно в зловещий мрак.
В голове у нее шумело от голода и усталости. К полудню Джил уже била
дрожь. Лестницы, подвалы, мужчины и женщины вокруг расплывались перед
глазами. Она остановилась, прислонившись к резному пилястру огромного
дверного проема, пытаясь перевести дыхание; кто-то в черной форме с
факелом, проходя мимо, дружески тронул ее за плечо легкой рукой. Она слепо
последовала за ним обратно в подвалы.
Был уже полдень, когда работу закончили и позади остался последний
тяжелый час загрузки повозок. Едва держась на ногах от слабости и
головокружения, Джил не замечала никого и ничего.
Когда кто-то сказал, что Ингольд исчез, она не могла вспомнить, когда
видела его в последний раз.
- Он был с нами, когда мы в последний раз выходили из подвала, -
говорила Сейя Ледяному Соколу, вытирая пот с бровей рукавом влажной нижней
туники.
- Не позже?
Женщина покачала головой.
- Я точно не помню.
- Кто-нибудь видел его на поверхности?
Все переглянулись и покачали головами. Никто не мог вспомнить.
Толстый извозчик как бы между прочим сказал:
- Он же колдун, и у него могут быть свои трюки. Может, он встретит
нас на полпути в горы. Я говорю, пора идти, если хотите добраться до
Карста засветло.
Предложение, очевидно, не заслуживало ответа - стражники уже
подбирали огарки потушенных факелов и зажигали их от маленького костра,
который кто-то развел в углу двора, чтобы согреться. Джил присоединилась к
ним в надежде, что отъезд задержится, что они не двинутся дальше без
Ингольда. Янус увидел ее, когда она спускалась по ступенькам, и окликнул:
- Джил-Шалос.
Но толстый извозчик схватил его за руку, и Джил услышала, как тот
уговаривал Януса двинуться в путь немедленно. Джил тихо скользнула в тень.
Было жутко входить в подвал вот так, совершенно одной. Горящий факел
отбрасывал вперед прыгающие искаженные тени на низком своде потолка, шаги
гулко отзывались в темноте, будто за ней крался целый легион гоблинов.
Красный блеск злых глазок на секунду вспыхивал в непроницаемом мраке
вокруг нее, потом исчезал. Тишина, казалось, дышала. Какой-то инстинкт
подсказал ей не звать остальных, и она продолжала молча идти одна,
внимательно рассматривая лабиринт темных колонн в поисках дрожащего белого
света или мягкого шороха обутых ног, хотя теперь она думала, что Ингольд
был человеком, который мог двигаться беззвучно, как тень. Джил покинула
протоптанный путь, по которому выносили трофеи, и повернула в нижние
подвалы, бродя между одинаковыми рядами темных каменных колонн; свет ее
факела, не отражаясь, тонул в черном бархате базальтового пола.
Она чувствовала, как _э_т_о_ постепенно, незаметно нарастает вокруг
нее; осознание того, что она уже проходила по этому пути, томительное
чувство неопределенного страха, неприятное ощущение, что на нее смотрят из
темноты существа, не имеющие глаз.
Чем она помогла бы Ингольду, Джил не могла сказать, ведь она была без
оружия и меньше, чем он, знакома с владениями Тьмы. Но она знала, что его
надо найти и что он смертельно устал, что он, немного переступив пределы
своей выносливости, мог наделать кучу непоправимых ошибок.
Она уже почти потеряла надежду найти его, когда увидела слабое
отражение белого света на темном граните колонн. Она ринулась на свет и
вышла наконец на чистое пространство из этого каменного леса, и свет ее
факела отражался от темного пролета порфирово-красной лестницы,
изгибавшейся вверх, к выломанным обломкам циклопических бронзовых дверей,
за которыми не было ничего, кроме мрака. Среди хлама заброшенной мебели и
старых грязных сундуков она различала очертания скелетов, кости,
разбросанные среди колонн, их плоть была ободрана Тьмой. Почти у ее ног,
среди черепов, лежали высыпавшиеся из разрубленного мечом ящика сушеные
яблоки.
Она знала это место; от этого чувства узнавания у нее бешено
заколотилось сердце, и кровь ударила в голову. Гранитная плита по-прежнему
не нарушала древнюю выщербленность базальтового пола, лишь огромная
прямоугольная дыра разверзлась на ее месте - черная и зияющая, как
неотвратимая бездна. Вниз от пола вела темная лестница, невыразимо
древняя, выглядевшая, как помнила Джил по своим снам, как и много
тысячелетий назад. Сырой озноб, который исходил из этой тьмы, коснулся ее
щеки как эхо изначального хаоса, зла за пределом человеческого постижения.
Из этой невыразимой бездны, как далекий отблеск лампы, сиял мягкий
белый свет, который она искала. Он выхватывал изгибы арок потолка,
отражался во влажных черепах и тонул в круглых глазных впадинах. Джил
шагнула и дрожащими руками подняла длинный меч, лежащий на полу среди
разбросанных изъеденных человеческих костей. С приятной тяжестью рукоятки
в руке она почувствовала себя лучше и уверенней. Страх отступил. Джил
подняла меч лезвием кверху и подошла к краю пропасти.
Далеко внизу освещенный мягким белым светом своего посоха был виден
Ингольд. Он стоял неподвижно, как статуя, в пятидесяти ступенях ниже нее,
как раз в месте, где лестница поворачивала и терялась из виду в черном
чреве земли. У него был напряженный взгляд, словно он прислушивался к
какому-то звуку, недоступному Джил. Он вложил меч в ножны, свободная
правая рука свешивалась сбоку. Она увидела, как он шагнул, чуть
поколебавшись, будто загипнотизированный, вниз по ступеньке, потом по
другой, как человек в трансе, следуя за очаровывающей музыкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42