Он продолжал бежать на двух ногах,
как будто и не умел по-другому и со скоростью, какую не мог показать
никакой земной медведь.
Силзензюзекс, имевшая возможность цепляться семью конечностями,
держалась куда надежней, когда Ням тоже поднялась, чтобы не отстать от
длинного двуногого шага Пушка.
Невозможно было сказать, как долго или как далеко они
пропутешествовали, когда спустились в последнюю долину. Во время бега ни
один из урсиноидов не сбавил скорости, хотя к тому времени они слегка
пыхтели.
В этой третьей долине господствовал ручей, параллельно которому они и
бежали во время своего отхода. Он расширялся здесь в другое озеро, хотя и
намного меньшее, чем граничившее с горнорудным поселением, оставшимся
теперь далеко позади. Здесь, среди квазихвойных, рос новый вид дерева. У
него были широкие желто-коричневые листья. Определенные разновидности,
разглядел в темноте Флинкс, имели различные сорта ягод, хотя те были
скудноваты. Другие могли похвалиться скоплениями орехов в овальной
скорлупе, некоторые величиной с кокосы.
- Вы их едите? - спросил Флинкс, показывая на отягощенные ветви.
- Да, - ответил Пушок.
- И вы также едите мясо?
- Только в снежное время, - спокойно объяснил ему хозяин. - Когда не
цветут байга и магинак. Мясо не забавно и требует больше труда. Оно
убегает.
Теперь они двигались к крутому горному склону. В мягком лунном свете
Флинкс видел, что это была голая скала, лишенная осыпи. Несколько кругов
создавали темные пятна на фоне серого гранита. Между темной береговой
линией и пастями пещер прыгали уйюррийцы разных размеров, включая первых
увиденных ими детенышей.
- Если не есть для разнообразия мясо, - продолжал Пушок, - то
начинаешь чувствовать себя больным.
- А почему вы не любите есть мясо? - поинтересовалась Силзензюзекс.
Флинкс молился, чтобы она не втянула их впечатлительных хозяев в
какой-нибудь абстрактный духовный диалог.
Пушок объяснил, словно детям:
- Даже жизнь наджака или шестиногого уродца койвета равна куску
солнца. Когда его гасят, тепло покидает его.
- Мы не любим делать яркие вещи темными, - развил тему Голубой. - Мы
бы скорее делали темные вещи яркими. Но... - скорбно заключил он, - не
знаем как.
Они замедлили шаг и, наконец, совершенно остановились перед первой из
пещер. Флинкс заметил, что вход состоял из аккуратно сложенных валунов, со
щелями, замурованными за отсутствием железобетона меньшими камнями и
галькой.
Уговорив Пушка лечь, он начал соскальзывать со спины урсиноида.
Взглянув назад, Флинкс увидел длинное стеклянное копье лунной
дорожки, разбитой на куски рябью и водоворотами озера. Осмотр лежащей
впереди пещеры не открыл ничего, кроме черноты.
- Пушок, ты сказал, что все разделяют одну Пещеру, но я вижу в горном
склоне и другие отверстия.
- Это все одна и та же пещера, - объяснил туземец.
- Ты имеешь в виду, что они все соединяются где-то внутри горы?
- Да, все встречаются друг с другом. - До него дошла теплая мысленная
улыбка. - Это все часть игры, в которую мы играем.
- Игры? - откликнулась Силзензюзекс, порядком замерзшая, несмотря на
то, что ее термальный костюм был установлен на максимум. Когда Пушок никак
это не прокомментировал, она подумала вслух: - Как ты думаешь, мы сможем
устроить костер?
- Разумеется, - весело сказала Ням. - Что такое устроить костер? Это
все равно что построить пещеру?
Флинкс терпеливо объяснил, что для этого требовалось, уверенный, что
ему придется сделать это только раз.
- Мы пойдем и соберем мертвое дерево, - вызвались Ням и Голубой,
когда он закончил объяснять.
- В какую такую игру вы играете, Пушок, та, что связана с вашим
медвежьим лабиринтом? - спросил Флинкс, когда двое других отбыли.
Пушок проигнорировал вопрос и попросил их зайти в пещеру, где он
молча обменялся приветствиями с другим огромным туземцем.
- Это Мягкогладкая, моя подруга, - уведомил он их в ответ на мысленно
высказанный Флинксом вопрос. - Ты спрашиваешь об игре друг-Флинкс... Наши
прапрапрародители забеспокоились, что однажды холод может остаться навек и
много огоньков в семье угаснет.
- Я бы не сказала, что сейчас жара, - заметила Силзензюзекс.
- Холод приходит, когда горы гасят солнце, - объяснил Пушок. - Наши
прапрапрародители чувствовали, что с каждым годом становится все холоднее.
Им казалось, что с каждым годом солнце становится меньше, чем годом
раньше.
Флинкс медленно кивнул:
- У вашего мира, Пушок, орбита эллиптическая, но не постоянная,
согласно виденным мною статистическим данным, она с каждым веком
раскачивается, удаляясь все дальше и дальше от вашего солнца - хотя не
могу представить, как это поняли ваши предки.
- Много новых понятий, - нахмурился Пушок. - Так или иначе, наши
покойные прапрапрародители решили как все наладить. Следует
соответствующим образом придвинуться поближе к солнцу.
- Они говорили о регуляции орбиты Ульру-Уйюрра, - прохрипел Флинкс. -
Но как они узнали?
- Надо спросить предков, - пожал плечами Пушок. - Очень трудно
сделать.
- Да уж, я думаю, - охотно согласилась Силзензюзекс.
- Был, однако, и новый способ, - продолжал рослый туземец. -
Копатели...
- Люди на руднике?
- Да. Они делают свои собственные пещеры очень теплыми. Мы спросили у
них, как и нам тоже сделать пещеры теплыми.
- И что же они предложили? - поинтересовался Флинкс.
Пушок, похоже, был сбит с толку:
- Они сказали нам выкопать в земле большую яму, а затем засыпать там
себя. Мы попробовали и обнаружили, что это создает тепло. Но так
невозможно двигаться и скоро становится скучно. А также нет света. Мы не
поняли, почему они сказали нам делать это таким способом. Сами они так не
делают. Почему же они сказали нам сделать так, друг-Флинкс?
- Это ААннский способ веселиться в действии, - с тихой яростью
ответил он.
- ААннский? - переспросил Пушок. Вернулись Ням и Голубой, оба зарытые
под охапками мертвых веток.
- Некоторые из людей на руднике - ААнны, - объяснил Флинкс. - Те, что
с холодным умом.
- А, холодные умы, - откликнулся, узнавая, Пушок. - Мы не понимали,
как такие холодные могут дать нам знание того, как стать теплым. Но мы все
равно попробовали.
Флинкс не мог смотреть на дружелюбного туземца:
- Сколько... сколько из экспериментаторов умерло?
- Экспериментаторов?
- Тех, что попробовали закопать себя?
- О, друг-Флинкс зря беспокоится. Никто не умер, - заверил его Пушок,
чувствуя успокоение ума человека при этих словах. - Понимаешь, мы закопали
Можетитака...
- Вот дерево, - перебила Ням.
- Вам нужно еще? - спросил Голубой.
- Я думаю, нам этого хватит, чтобы протянуть по меньшей мере неделю,
- сообщил им Флинкс. Пока он говорил, Силзензюзекс укладывала часть дерева
в треугольный стог, тонкие иструки делали скульптуру из прутьев и тонких
стволов.
Флинкс прислонился к стене пещеры, ощущая прохладу камня сквозь
термальный костюм:
- Как, по мнению ваших прапрапрародителей, вы могли отрегули...
придвинуться ближе к солнцу?
- Играя в игру, - снова сказал ему Пушок. - Игра и создание
пещеры-дома - одно и тоже.
- Предполагалось, что копание пещер приблизит ваш мир к его солнцу? -
переспросил Флинкс, не уверенный, что правильно расслышал.
Но Пушок просигналил согласие:
- Это часть схемы игры.
- Схемы? Какой схемы?
- Это трудно объяснить, - лениво ответил Пушок.
Флинкс поколебался и огласил неожиданную мысль:
- Пушок, сколько времени ваш народ играл в игру копания системы
пещер?
- Сколько времени?
- Сколько ваших дней?
- Дней. - Пушок решил, что настало время справиться у других. Он
позвал Голубого, а с Голубым подошла и Ням. К ним присоединилась
Мягкогладкая, и на короткий миг возник, чтобы добавить свое замечание,
Можетитак.
В конечном итоге Пушок повернулся обратно к Флинксу, называя с
уверенностью цифру. Большую цифру. Чрезвычайно большую.
- Вы уверены в своем исчислении? - медленно спросил, наконец, Флинкс.
Пушок ответил утвердительно:
- Число верно. Научились системе счета на руднике.
Силзензюзекс вопросительно глядела на Флинкса, когда тот отвернулся,
снова прислонился к стене и уставился на темный холодный потолок. Она
спросила, прежде чем разжечь костер: - Сколько?
Возникла долгая пауза, прежде чем он, казалось, вернулся издалека и
взглянул на нее:
- Судя по тому, что говорит Пушок, они играли в эту игру с копанием
взаимосвязанных туннелей чуть меньше четырнадцати тысяч земных лет. Должно
быть, этот сектор континента пронизан ими как голландский сыр. И к тому же
невозможно сказать, насколько глубоко они тянутся.
- Что такое сыр? - поинтересовалась Ням.
- Что такое голландский? - вопросил Голубой.
- Насколько далеко находится глубоко? - хотел знать Пушок.
Флинкс ответил новым вопросом:
- Сколько еще предполагается копать, прежде чем эта схема будет
закончена, Пушок?
Уйюрриец помолчал, ум его деловито работал.
- Не слишком долго. Еще двенадцать тысяч ваших лет.
- Плюс-минус несколько сот, - тупо сглотнул Флинкс.
Но Пушок укоряюще поглядел на него:
- Нет... точно.
Огромные бесхитростные глаза уставились в глаза Флинкса.
- И что же должно случиться, когда эта схема будет завершена, когда
игра будет окончена?
- Две вещи, - любезно объяснил Пушок. - Мы определенным образом
приблизимся к теплу и начнем искать новую игру.
- Ясно, - пробормотал про себя Флинкс. - А Руденуаман считала этот
народ первобытным, потому что он проводит все свое время копая пещеры.
Силзензюзекс не двигалась, забыв о костре. Лицо ее стало маской
неуверенности:
- Но как может копание нескольких пещер изменить орбиту планеты?
- Нескольких пещер? Не знаю, Сил, - тихо пробормотал он. -
Сомневаюсь, знает ли кто-нибудь вообще. Может быть завершенная схема
произведет достаточно крупное изменение в коре планеты, чтобы создать
катастрофическую складку, которой хватит для сжатия в нужный момент
нужного объема пространства. Если бы я побольше знал математику катастроф
- и если бы мы могли воспользоваться самым большим компьютером Церкви, - я
мог бы это проверить.
Или, может быть, туннелям предназначено черпать энергию планетного
ядра, или комбинация этого и складки... Чтобы ответить на это, нам нужно
несколько блестящих математиков и физиков.
Силзензюзекс осторожно посмотрела на Пушка:
- Ты можешь объяснить, Пушок, что предположительно произойдет, и как?
Грузный урсиноид траурно посмотрел на нее, простая задача при этих
выразительных глазах:
- Печально, но для этого нет понятий.
Затем в пещере стало тихо, пока, оживая, не закашлял костер. Сразу
появилось несколько язычков пламени, и через несколько секунд костер с
энтузиазмом пылал. Силзензюзекс ответила длинным тихим свистящим вздохом и
устроилась поблизости от уютного жара.
- Тепло! - издала удивленный возглас Ням.
Голубой сунул лапу поближе к пламени и поспешно отдернул ее:
- Очень тепло, - подтвердил он.
- Мы можем научить вас, черт, мы уже научили вас как развести сколько
угодно костров вроде этого. Я не говорю, что вам следует бросить свою
игру, но если вы заинтересованы, мы с Силзензюзекс можем показать вам, как
гарантировать тепло во время вашего афелия намного раньше, чем через
двенадцать тысяч лет.
- Так легче, - допустил Пушок, показывая на костер.
- И забавно, - добавила Ням.
- Слушай, Пушок, - энергично начал Флинкс, - почему ваш народ так
долго и тяжко работает для холодных умов и других в руднике?
- Ради ягод и орехов, которые они приносят нам из далеких мест, -
сообщила Мягкогладкая из маленькой ниши, вырезанной в стене пещеры.
- Из далеких мест, - закончил Голубой.
- Почему бы не отправиться туда и не добыть их самим?
- Слишком далеко, - объяснил Пушок, - и слишком трудно, как говорит
Можетитак.
Флинкс отделился от стены, заговорив самым серьезным тоном:
- Неужели ты не понимаешь, Пушок? Я пытаюсь показать вам, что люди с
рудника вас эксплуатируют. Они дают вам работать сколько угодно, с
огромной прибылью для себя, а в обмен платят вам ровно столько орехов и
ягод, чтобы вы продолжали работать на них.
- Что такое прибыль? - спросила Ням.
- Что такое платить? - хотел знать Голубой.
Флинкс начал было отвечать, а затем сообразил, что у него нет
времени. Во всяком случае, для объяснения современной экономики,
соотношения работы с производимыми ценностями и сотни других концепций,
которые пришлось бы подробно растолковывать, прежде чем он мог бы
объяснить этому народу два простых понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37