-
Если бы они представляли какую-то серьезную угрозу Содружеству...
- Почему же еще Церковь поместила этот мир под Эдикт?
- Флинкс, у них нет никаких орудий, никакой одежды, никакого
разговорного языка - никакой цивилизации. Они рыскают, урча, в поисках
корней и плодов, живут в пещерах. Если они потенциально такие умные, как
ты утверждаешь, почему они упорно прозябают в нищете?
- Это, - признал Флинкс, - очень хороший вопрос.
- У тебя есть на него очень хороший ответ?
- Нет. Но я убежден, что нашел причину действий Церкви. К чему
приводит помещение расы под Эдикт?
- Никаких контактов с внешними сторонами, бороздящими космос
народами, - процитировала она. - Самые строгие наказания за любое
нарушение Эдикта. Раса вольна развиваться на свой собственный лад.
- Или вольна пребывать в состоянии застоя, - пробурчал Флинкс. -
Содружество и Церковь помогали множеству первобытных народов. Почему же не
уйюррийцам?
- Ты позволяешь себе судить о высшей политике Церкви, - пробормотала
она, снова отодвигаясь от него.
- Не я! - почти крикнул он, шумно стукнув обеими руками по одеялу, и,
быстро жестикулируя, продолжал. - Это Церковный Совет позволяет себе
манипулировать судьбами рас. А если не Церковь, то правительство
Содружества. А если не Содружество, то крупные корпорации и семейные
фирмы. И потом, есть Империя ААннов, которая ставит себя превыше всего. -
Он принялся в гневе расхаживать вдоль постели.
- Господи, меня до смерти тошнит от организаций, думающих, что они
имеют право устанавливать, как следует развиваться другим!
- А что бы ты предложил взамен? - бросила она ему вызов. - Анархию?
Флинкс снова тяжело сел на постели, уткнувшись лицом в ладони. Он
устал и был чересчур молод.
- Откуда мне знать. Я знаю только одно: меня начинает чертовски
тошнить от того, что сходит за разум в этом углу мироздания.
- Не могу поверить, что ты столь невинен, - проговорила она на сей
раз помягче. - Чего ты еще ждешь от всего лишь млекопитающих и насекомых?
Слияние было только началом выхода твоей и моей расы из долгого темного
века. Содружеству и Объединенной Церкви всего несколько веков. Чего ты
ждешь от них так скоро. Нирванны? Утопии? - она покачала головой, жест,
позаимствованный транксами у человечества.
- Не мне и не тебе ставить себя превыше Церкви, помогшей вывести нас
из этих темных времен.
- Церковь, Церковь, вечно твоя всемогущая Церковь! - закричал он. -
Почему ты ее защищаешь? Ты думаешь, она состоит из святых?
- Я никогда не утверждала, что она совершенна, - ответила она на это,
проявляя и сама некоторую горячность. - Сами Советники утверждали бы это
последними. Это одно из ее достоинств. Естественно, она несовершенна, она
никогда не стала бы утверждать обратное.
- Именно это мне однажды и сказал Цзе-Мэллори, - задумчиво произнес
он.
- Что... кто?
- Некто, кого я знал, тоже покинувший Церковь по своим собственным
причинам.
- Цзе-Мэллори, снова эта фамилия, - задумчиво проговорила она. - Он
был тем напарником по стингеру моего дяди, о котором ты упоминал раньше.
Бран Цзе-Мэллори?
- Да.
- На собраниях клана говорили о нем также, как и о Трузензюзексе, -
она встряхнулась, резко возвращаясь к настоящему, бесполезно грустно
думать о том, чего она, вероятно, уже никогда не сможет испытать вновь. -
Ну а теперь, когда ты решил, что вселенная несовершенна и что орудия
разума несколько меньше, чем всеведущи, что ты предлагаешь нам на этот
счет предпринять?
- Поговорить с нашими будущими друзьями, уйюррийцами.
- И что же они сделают? - усмехнулась она. - Забросают камнями
челноки барона, когда тот вернется? Или лучеметы, которые здесь наверняка
запасены в избытке?
- Возможно, - допустил Флинкс. - Но даже если они ничего не смогут
сделать, я думаю, среди них у нас будет куда больше шансов выжить, чем
тут, ожидая, когда Руденуаман надоест держать нас при себе. Когда это
случится, она отделается от нас как от старого платья. - Он дал своему
мозгу прозондировать, не видя больше причин прятаться от Силзензюзекс. -
За дверью стоит только один охранник.
- Откуда ты знаешь... ах да, ты мне сказал, - ответила она сама себе.
- Насколько обширны твои таланты?
- Не имею ни малейшего представления, - честно ответил он ей. -
Иногда я могу воспринять паука в комнате. А другой раз... - он
почувствовал, что лучше сохранить несколько секретов. - Просто положись на
мое слово, что снаружи только один охранник. Полагаю, наша покорность
убедила Руденуаман, что нам не требуется пристальное наблюдение. Как она
выразилась, нам тут некуда бежать.
- Не уверена, что я не согласна с ней, - пробормотала Силзензюзекс,
обратив взгляд к холодным горам за окном. - Хотя должна признать, что если
мы сбежим, она может оставить нас в покое. В горах мы будем представлять
для нее не больше опасности, чем здесь.
- Надеюсь, она так и думает, - признался он. - Барон бы с ней не
согласился. Нам нужно убираться сейчас же. - Соскользнув с постели, он
подошел к двери и тихо постучал. Дверь ушла в стену, и охранник
внимательно посмотрел на них, с расстояния в несколько шагов, заметил
Флинкс.
Это был высокий худощавый человек с усталым выражением лица и
волосами, ставшими слишком рано седыми. Насколько мог судить Флинкс, он не
был ААнном в человеческой личине.
- Вы прервали мое чтение, - кисло уведомил он Флинкса, указывая на
расположенный поблизости лентопросматриватель. Это напомнило Флинксу о
другой ленте, которую он сам хотел прочесть. Несмотря на бушующее в нем
беспокойство, ему придется подождать с просмотром этой ленты до куда более
позднего времени, если он вообще когда-нибудь состоится.
- Что вам надо? - было ясно, что этот человек хорошо осведомлен об их
пока полном сотрудничестве. Флинкс мысленно закричал, вызывая у себя
ощущение страха.
Пип вырвался из-под подушек на постели и пролетел через дверь, прежде
чем охранник успел отложить свой просматриватель. В руке у него появился
лучемет, но вместо того, чтобы стрелять, охранник скрестил обе руки перед
лицом. Флинкс прыгнул через дверной проем и двинул ногой в солнечное
сплетение противнику. Только закрытые веки помешали его глазам выскочить
из орбит.
С громким "бум" часовой ударился о противоположную стену, осел и
привалился, словно тряпичная кукла, к ножке стула. На этот раз
мини-дракончик ответил на зов Флинкса. Он снова напряженно устроился на
плече Флинкса, прожигая взглядом потерявшего сознание охранника.
Силзензюзекс поспешно подошла к нему сзади:
- Почему он не выстрелил сразу же? Фактически... - Она заколебалась,
и Флинкс почувствовал как работает ее ум.
- Совершенно верно. Здесь никто не признал в Пипе опасного зверя.
Единственная, кому я сказал, - это телохранительница Руденуаман. Во всей
этой суматохе она пренебрегла уведомить об этом всех прочих. Мы же здесь в
капкане без надежды на побег, помнишь? Единственными, кто еще знал, были
Чаллис и Махнахми. Он мертв, а она сбежала.
Флинкс сделал жест в сторону охранника:
- Вот почему я отозвал Пипа и вырубил его сам. Все по-прежнему не
ведают полных способностей Пипа. Раньше или позже Линда вспомнит, что надо
рассказать об этом хозяйке. Но к тому времени мы уже должны оказаться на
свободе. Второго шанса Руденуаман нам не даст.
- Что мы будем делать теперь?
- Нас никто не видел, кроме небольшого корпуса вооруженных
сотрудников службы безопасности и нескольких человек на руднике.
Предприятие это приличных размеров. Веди себя так, словно ты знаешь, что
делаешь, и мы сможем выйти отсюда неостановленными.
- Ты сумасшедший, - нервно пробормотала она, когда они вошли в лифт.
- Может, это и большая база, но все равно она замкнутая община. Здесь все
должны друг друга знать.
- Ты сама служила в бюрократической системе, а все еще не понимаешь,
- печально заметил Флинкс. - При подобной сложной операции все очень
сильно склонны придерживаться собственной специальности. Каждый
взаимодействует с людьми в пределах этой специальности. Здесь едва ли
однородное маленькое общество. Если мы не наткнемся на одного из
охранников, встречавших нас на взлетной полосе, мы сможем передвигаться
вполне свободно.
- Пока наш часовой остается без сознания, - напомнила она ему. - А
потом они бросятся искать нас.
- Но, держу пари, не за пределами границ базы. Руденуаман будет
больше раздражена, чем разгневана. Она будет считать, что здешняя
окружающая среда позаботится о нас сама. И так оно и случится, если
уйюррийцы нам не помогут.
Они вошли в кабину лифта и тронулись вниз.
- Что заставляет тебя думать, будто они помогут?
- У меня сложилось впечатление, что им не терпится поговорить со
мной. Если бы с тобой было десять тупоголовых транксов, говорящих только
на нижнетранксийском, и вдруг появляется одиннадцатый, разве бы ты не
захотела с ним поговорить?
- Может быть, на какое-то время, - допустила она. - Конечно, после
того как я услышала бы все, что он может рассказать, я могла бы также
захотеть его съесть.
- Не думаю, что уйюррийцы это сделают.
Лифт достиг уровня земли.
- Что придает тебе такую уверенность? Ягоды, не ягоды, а они всеядны,
помни. Что, если они просто телепатические болваны?
- Если я неправ насчет них, то мы умрем куда более чистой смертью,
чем в руках у Руденуаман. Я ставлю на две вещи: на сон и на тот факт, что
я никогда раньше не видел Пипа, летящим к какому-либо существу, которое он
не собирался атаковать. - Протянув руку вниз, он погладил затылок Пипа
сквозь ткань комбинезона.
- Ты была права, Сил, когда сказала, что он летел к большему теплу,
но тепло заключалось не в мехе уйюррийца. - Дверь лифта ушла в стенку, и
они смело вышли в пустынный холл.
Покинув строение, они начали идти между зданиями, направляясь к
озеру. Мимо них прошло несколько человек. Флинкс никого из них не узнал,
и, к счастью, никто из них тоже не узнал двух пленников.
Когда они приблизились к окраинам базы, Флинкс замедлил шаги,
обострив чувства ко всему, что должно быть автоматикой обороняемого
периметра. Силзензюзекс поискала скрытую сигнализацию. Они не нашли даже
простой ограды. В этой долине явно не водилось никаких крупных плотоядных,
а мнение коммерсантки о туземцах они уже знали.
Добравшись до скрывающих деревьев, они сразу ускорили шаг, двигаясь
настолько быстро, насколько позволяла поврежденная стопорука Силзензюзекс.
Несмотря на ненормально долгий день, солнце находилось низко в небе. Когда
солнце, наконец, ушло за один из возвышающихся заснеженных пиков, его
тепло быстро растворилось в горном воздухе. На Силзензюзекс это
подействует в первую очередь и наиболее жестоко, но Флинкс не сомневался,
что он тоже был опасно незащищенным в своем тонком комбинезоне.
Он надеялся, что их мохнатые хозяева смогут что-нибудь предпринять
насчет этого. Если их никто не ждет на противоположном конце озера -
"длинной воды" его сна, - он будет очень смущен. И очень сожалеть.
На нижнем конце озеро сужалось до маленькой отдушины, а затем
кувыркалось с ярким весельем всех горных ручьев вниз по склону, танцуя и
падая с текучей хореографией на скалы, сломанные стволы и ветви. Несмотря
на густоту верхнего леса, плотный, похожий на земной вереск, покров рос
здесь буйно.
Флинкс сорвал маленькие кустики с цветами, со странными похожими на
иглы листьями и центрами размножения. По этим джунглям нижнего уровня
зарывались, извивались и шмыгали мелкие мохнатые существа.
Силзензюзекс пренебрежительно понюхала, свистя своими спикулами,
когда они следили, как крошечное создание с десятью мохнатыми ножками и
миниатюрными копытами юркнуло в нору на противоположном берегу ручья.
- Примитивный мир, - прокомментировала она. - Никаких насекомых. -
Она уже дрожала. - И не удивительно. Этот мир слишком холоден для них - и
для меня.
Флинкс начал рыскать глазами по лесу и тер ладони друг о друга. Время
от времени он совал руку за пазуху комбинезона погладить Пипа.
Мини-дракончик тоже происходил из парникового мира. Он становился недвижим
в инстинктивном усилии сохранить энергию и тепло тела.
- Я, знаешь, тоже не чувствую себя здесь как дома, - сказал ей
Флинкс. Обеспокоенно посмотрев вверх, он увидел, что солнце уже наполовину
проглочено горой с хребтом, как у покалеченного динозавра.
- Мы можем здесь до смерти замерзнуть сегодня ночью или вернуться и
рискнуть встретиться с той самкой, - запинаясь, выдавила Силзензюзекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37