Шпильки проскальзывали сквозь ткань и сыпались на пол.
Он подбирал их и снова вонзал в плетенное из грубых нитей
полотно.
Поиски верного ответа на последний вопрос мастера,
занимавшие его мысли, были прерваны появлением наставника,
который кивком велел ему выйти из полутемной комнаты. Они
прошли по узким извилистым коридорам, поднялись по лестнице и
очутились у входа в трапезную, где ученики трижды в день
принимали скудную пищу: настал час завтрака.
Они вошли в просторный зал, и мастер остановился у входа.
Остальные учителя, приведшие своих питомцев в трапезную, молча
удалились. Всякий раз один из них оставался надзирать за
отроками в обеденном зале: им надлежало вкушать пищу в полном
молчании.
Не поднимая глаз от тарелки, молодой человек в белой сутане
ученика продолжал раздумывать над вопросом о его месте,
заданном мастером с каким-то скрытым умыслом. Он понимал, что
от ответа на этот вопрос зависело его будущее.
Внезапно перед его мысленным взором возник незнакомец в
коричневом балахоне, и в сознании эхом отдались его слова из
недавнего сна: Ты сам - виновник своей неволи. Повинуясь
мгновенному озарению, он поднялся со своей скамьи. Это было
неслыханным нарушением всех норм и правил, привитых ученикам
мастерами в черных сутанах. Взоры остальных юношей обратились к
нему со страхом и недоумением.
Он прошел через длинный зал и остановился рядом со своим
наставником. Мужчина в черном ничем не выдал своего удивления.
Он бесстрастно взглянул на ученика и, тот уверенно отчеканил:
- Мое место не здесь. Мне больше нечего тут делать.
Наставник слегка поднял брови и, помедлив мгновение, кивком
велел ему следовать за собой. Вынув из кармана своего балахона
маленький колокольчик, он позвонил, и в ответ на раздавшееся
легкое дребезжание в дверях появился молодой мастер в черном.
Наставники обменялись кивками, и старший повел своего
подопечного прочь из обеденного зала, а другой занял его место
у двери.
Они шли по коридорам в полном молчании, как бывало и
прежде. У входа в одну из комнат мастер неожиданно обернулся к
нему и отрывисто бросил:
- Открой дверь!
Молодой человек потянулся было к дверной ручке и едва не
взялся за нее, но, повинуясь внезапному импульсу, отдернул руку
и мысленно произнес слова магической формулы. От усилия брови
его сдвинулись к самой переносице. Дверь со скрипом отворилась.
Черноризец кивнул и с улыбкой произнес:
- Молодец!
В комнате, куда они вошли, на вбитых в стены крюках висело
множество белых, серых и черных балахонов. Наставник сказал:
- Теперь тебе надлежит облачиться в серое. Переодевайся.
Он поспешно исполнил приказание и в нерешительности
остановился посреди комнаты. Мастер в черной сутане окинул его
долгим, изучающим взглядом и проговорил:
- Отныне для тебя покончено с испытанием тишиной. Ты можешь
говорить. Тебе дозволяется задавать любые вопросы. Только имей
в виду, что ответы на некоторые из них ты получишь позднее,
когда заслужишь право носить черные одежды. Лишь тогда
пониманию твоему станет доступен весь смысл происходящего.
Следуй за мной.
Молодой человек в сером снова прошел по коридорам вслед за
своим учителем. Вскоре они пришли в просторную комнату, посреди
которой стоял низкий столик, окруженный подушками. На столе в
кувшине с широким горлом дымилась чоча - бодрящий сладкий
напиток со слегка горьковатым привкусом. Наполнив ею две чаши,
наставник протянул одну из них своему подопечному и кивком
указал ему на атласную подушку у стола. Тот робко присел на
самый край подушки и, немного помедлив, спросил:
- Кто я?
Мастер пожал плечами:
- Тебе самому надлежит решить это. И узнать свое подлинное
имя можешь лишь ты один. Его нельзя произносить вслух в
присутствии других, иначе они получат огромную власть над
тобой. А пока ты станешь откликаться на имя Миламбер.
Миламбер склонил голову набок, ненадолго задумавшись, затем
согласно кивнул.
- Звучит неплохо. А как ваше имя?
- Меня зовут Шимони.
- Кто вы?
- Твой наставник. Твой воспитатель. Теперь у тебя появятся
и другие учителя, но мне одному была доверена начальная, самая
долгая часть твоего испытания.
- Сколько времени она длилась?
- Около четырех лет.
Миламбер в недоумении воззрился на Шимони. Но лицо
наставника по-прежнему оставалось бесстрастным. Значит, он
вовсе не думал шутить и разыгрывать своего подопечного. Слова
его были правдой. А между тем ученик был совершенно уверен, что
провел здесь никак не более нескольких месяцев.
Он задал Шимони следующий вопрос:
- Когда мне будет возвращена память о прошлом?
Мастер улыбнулся. Он был доволен формулировкой этого
вопроса, а именно тем, что молодой человек нимало не усомнился
в самой возможности обретения воспоминаний.
- События прошлого станут возникать в твоей памяти
постепенно, по мере твоего продвижения по стезе нашего высокого
мастерства. Сперва это будет происходить медленно, а потом все
быстрее и быстрее. Для этого существуют свои причины. Ты должен
накопить силы для преодоления своей тяги к прошлому, для того
чтобы разорвать все связи - семейные, родственные, дружеские, -
что опутывают других людей, словно паутина. В твоем случае это
особенно важно.
- Почему?
- Ты поймешь это, когда прошлое вновь станет твоим
достоянием. - Шимони улыбнулся, и черты его сурового лица
смягчились. Однако Миламбер понял, что его наставник не станет
больше распространяться на эту тему.
- Что случилось бы, открой я ту дверь рукой?- быстро
спросил он.
- Тебя уже не было бы в живых.
- Вот как, - без всякого удивления пробормотал Миламбер. -
А почему вы придаете этому столь большое значение?
Шимони вздохнул и с улыбкой ответил:
- Видишь ли, мы не можем в достаточной степени влиять друг
на друга. Каждый отвечает лишь за свои собственные поступки.
Все, на что мы способны, - это добиться, чтобы чародей вполне
осознавал ответственность, налагаемую на него саном. Чтобы он
всегда был тем, за кого себя выдает, и брался только за то, что
ему по силам. Заявив, что тебе нечего больше делать среди
начинающих, ты взял на себя определенную ответственность и
должен был немедленно доказать, что она тебе по плечу. Много
весьма одаренных учеников погибли на этом этапе. К сожалению,
они оказались слишком глупы и самонадеянны.
Миламбер принялся обдумывать услышанное. Он не мог не
согласиться с доводами Шимони. Испытание, которому тот его
подверг, показалось ему вполне заслуженным и справедливым.
- Сколько еще будет длиться мое обучение? - спросил он.
Черноризец развел руками.
- Столько, сколько нужно. До сих пор ты опережал других.
Надеюсь, что так будет и впредь. Способности твои велики, а
кроме этого - ты поймешь, что я имею в виду, когда к тебе
вернется память о прошлом - у тебя есть одно безусловное
преимущество перед остальными, более молодыми учениками,
которые были приняты к нам одновременно с тобой.
Миламбер заглянул в свою чашу. На секунду ему показалось,
что в радужных бликах, скользивших по поверхности темной
жидкости, появилось несколько букв, готовых сложиться в
знакомое слово. То было имя. Простое, короткое имя, которое
было известно ему давным-давно. Но тут он случайно задел чашу
рукой. Она качнулась, блики расплылись, и имя, которое он
силился вспомнить, вновь погрузилось в темные глубины его
памяти.
Человек в коричневом балахоне снова явился ему во сне.
Он шел по пыльной дороге. На сей раз Миламбер, чьи ноги и
руки были свободны от пут, без труда последовал за ним.
- На самом деле, - сказал незнакомец, - реальных преград
для познания очень и очень немного. То, чему они учат тебя, в
целом верно и безусловно полезно для тебя. Но не позволяй
внушить себе, будто правильное решение той или иной задачи
является единственно возможным. - Внезапно остановившись, он
указал концом своего посоха на цветок, выросший у края дороги.
- Взгляни-ка сюда.
Миламбер наклонился и стал внимательно рассматривать
цветок, между двух листьев которого крошечный паук раскинул
свои сети.
- Это создание, - с улыбкой сказал незнакомец, - не
подозревает о нашем с тобой существовании. Оно понятия не
имеет, что мы, находящиеся в такой близости от него, можем
одним движением руки пресечь его жизнь, лишив при этом смысла
все его упорные труды. Как ты думаешь, стал бы этот паук
поклоняться нам как божествам, знай он обо всем этом?
- Понятия не имею, - пожал плечами Миламбер. - Я не
представляю себе, как мыслит и рассуждает паук.
Человек в коричневом загадочно усмехнулся и поддел тонкую
сеть паутины концом своего посоха. Маленький ткач не успел
соскочить в траву и через мгновение был перенесен на другой
цветок, который рос у противоположного края дороги.
- Как по-твоему, он понимает, что переместился на другое
растение?
- Не знаю.
- Возможно, это самый мудрый из ответов на мой вопрос!
Незнакомец снова зашагал по дороге. Миламбер не отставал от
него.
- Ты скоро увидишь и узнаешь многое, что покажется тебе
странным, загадочным и непостижимым. Но прошу тебя, помни об
одном!
- О чем? - спросил Миламбер.
- Вещи и понятия порой оказываются совсем иными, чем нам
представляется на первый взгляд. Вспомни об этом пауке!
Возможно, он сейчас обращается с благодарственной молитвой за
то изобилие пищи, которое обрел благодаря мне. Ведь на этом
цветке гораздо больше букашек и тлей, чем на том, где он прежде
обитал. - Погладив бороду, незнакомец задумчиво добавил: -
Признаться, я не удивился бы, если б его молитвам стал вторить
и цветок!
Он провел несколько недель в обществе Шимони и других
наставников. Воспоминания о прошлом стали постепенно
возвращаться к нему. Но пока он помнил лишь немногое из своей
прежней жизни. Он был рабом, у которого обнаружился магический
дар. В памяти его стало все чаще возникать лицо женщины, к
которой когда-то были устремлены все его помыслы.
Он учился легко и охотно, справляясь со сложными заданиями
за несколько часов, и лишь изредка для решения той или иной
задачи ему требовался целый день. Вопросы, которые он задавал
своим наставникам во время дискуссий на различные темы, всегда
касались самой сути обсуждаемых проблем и были лаконичны и
обдуманны.
Однажды он проснулся в незнакомой комнате. Убранство ее
было столь же простым и строгим, как и в прежней келье, хотя
размерами она намного превосходила ее, У порога его нового
жилища стоял Шимони.
- С этого момента и до выполнения задачи, которая будет
перед тобой поставлена, тебе запрещается говорить, - сказал
черноризец.
Миламбер кивнул и молча последовал за Шимони, который
провел его по длинному лабиринту коридоров, пока они не
очутились в той части здания, где ему еще не случалось бывать.
Они поднялись по высокой лестнице, на последней площадке
которой, под самой крышей, находилась низкая деревянная дверца.
Шимони толкнул ее и вышел наружу, ведя за собой Миламбера.
Мастер и ученик стояли на плоской вершине башни. Из середины ее
к небу вздымалась огромная каменная колонна, опоясанная
спиралью из вырубленных в камне ступеней. Миламбер поднял
голову к небу, но не смог разглядеть вершину этой гигантской
иглы, устремленной ввысь. Существование подобной колонны
опровергало по меньшей мере несколько из тех законов физики,
что преподал ему Шимони. Но у него не было оснований усомниться
в се реальности. Более того, черноризец недвусмысленно дал ему
понять, что он должен взойти на ее вершину по спиральной
лестнице.
Миламбер поспешил выполнить его приказание. Преодолев
несколько витков лестницы, он обнаружил, что его воспитатель
ушел и плотно прикрыл за собой низкую дверцу под крышей башни.
Тогда он стал озираться по сторонам. Зрелище, представшее перед
его взором, поражало своей величественностью.
Вокруг него раскинулся целый лес башен - высоких и низких,
квадратных, круглых и прямоугольных, широких и узких, каменных
и деревянных. Некоторые из них, подобно той, на которой он
находился, не имели крыш, над другими поднимались каменные и
деревянные навесы или яркие светящиеся купола, многими были
перекинуты прямые или арочные мосты. Bсe башни, которые он
видел перед собой, вырастали из прямоугольного сооружения
невероятных размеров, простиравшегося на многие мили во все
стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Он подбирал их и снова вонзал в плетенное из грубых нитей
полотно.
Поиски верного ответа на последний вопрос мастера,
занимавшие его мысли, были прерваны появлением наставника,
который кивком велел ему выйти из полутемной комнаты. Они
прошли по узким извилистым коридорам, поднялись по лестнице и
очутились у входа в трапезную, где ученики трижды в день
принимали скудную пищу: настал час завтрака.
Они вошли в просторный зал, и мастер остановился у входа.
Остальные учителя, приведшие своих питомцев в трапезную, молча
удалились. Всякий раз один из них оставался надзирать за
отроками в обеденном зале: им надлежало вкушать пищу в полном
молчании.
Не поднимая глаз от тарелки, молодой человек в белой сутане
ученика продолжал раздумывать над вопросом о его месте,
заданном мастером с каким-то скрытым умыслом. Он понимал, что
от ответа на этот вопрос зависело его будущее.
Внезапно перед его мысленным взором возник незнакомец в
коричневом балахоне, и в сознании эхом отдались его слова из
недавнего сна: Ты сам - виновник своей неволи. Повинуясь
мгновенному озарению, он поднялся со своей скамьи. Это было
неслыханным нарушением всех норм и правил, привитых ученикам
мастерами в черных сутанах. Взоры остальных юношей обратились к
нему со страхом и недоумением.
Он прошел через длинный зал и остановился рядом со своим
наставником. Мужчина в черном ничем не выдал своего удивления.
Он бесстрастно взглянул на ученика и, тот уверенно отчеканил:
- Мое место не здесь. Мне больше нечего тут делать.
Наставник слегка поднял брови и, помедлив мгновение, кивком
велел ему следовать за собой. Вынув из кармана своего балахона
маленький колокольчик, он позвонил, и в ответ на раздавшееся
легкое дребезжание в дверях появился молодой мастер в черном.
Наставники обменялись кивками, и старший повел своего
подопечного прочь из обеденного зала, а другой занял его место
у двери.
Они шли по коридорам в полном молчании, как бывало и
прежде. У входа в одну из комнат мастер неожиданно обернулся к
нему и отрывисто бросил:
- Открой дверь!
Молодой человек потянулся было к дверной ручке и едва не
взялся за нее, но, повинуясь внезапному импульсу, отдернул руку
и мысленно произнес слова магической формулы. От усилия брови
его сдвинулись к самой переносице. Дверь со скрипом отворилась.
Черноризец кивнул и с улыбкой произнес:
- Молодец!
В комнате, куда они вошли, на вбитых в стены крюках висело
множество белых, серых и черных балахонов. Наставник сказал:
- Теперь тебе надлежит облачиться в серое. Переодевайся.
Он поспешно исполнил приказание и в нерешительности
остановился посреди комнаты. Мастер в черной сутане окинул его
долгим, изучающим взглядом и проговорил:
- Отныне для тебя покончено с испытанием тишиной. Ты можешь
говорить. Тебе дозволяется задавать любые вопросы. Только имей
в виду, что ответы на некоторые из них ты получишь позднее,
когда заслужишь право носить черные одежды. Лишь тогда
пониманию твоему станет доступен весь смысл происходящего.
Следуй за мной.
Молодой человек в сером снова прошел по коридорам вслед за
своим учителем. Вскоре они пришли в просторную комнату, посреди
которой стоял низкий столик, окруженный подушками. На столе в
кувшине с широким горлом дымилась чоча - бодрящий сладкий
напиток со слегка горьковатым привкусом. Наполнив ею две чаши,
наставник протянул одну из них своему подопечному и кивком
указал ему на атласную подушку у стола. Тот робко присел на
самый край подушки и, немного помедлив, спросил:
- Кто я?
Мастер пожал плечами:
- Тебе самому надлежит решить это. И узнать свое подлинное
имя можешь лишь ты один. Его нельзя произносить вслух в
присутствии других, иначе они получат огромную власть над
тобой. А пока ты станешь откликаться на имя Миламбер.
Миламбер склонил голову набок, ненадолго задумавшись, затем
согласно кивнул.
- Звучит неплохо. А как ваше имя?
- Меня зовут Шимони.
- Кто вы?
- Твой наставник. Твой воспитатель. Теперь у тебя появятся
и другие учителя, но мне одному была доверена начальная, самая
долгая часть твоего испытания.
- Сколько времени она длилась?
- Около четырех лет.
Миламбер в недоумении воззрился на Шимони. Но лицо
наставника по-прежнему оставалось бесстрастным. Значит, он
вовсе не думал шутить и разыгрывать своего подопечного. Слова
его были правдой. А между тем ученик был совершенно уверен, что
провел здесь никак не более нескольких месяцев.
Он задал Шимони следующий вопрос:
- Когда мне будет возвращена память о прошлом?
Мастер улыбнулся. Он был доволен формулировкой этого
вопроса, а именно тем, что молодой человек нимало не усомнился
в самой возможности обретения воспоминаний.
- События прошлого станут возникать в твоей памяти
постепенно, по мере твоего продвижения по стезе нашего высокого
мастерства. Сперва это будет происходить медленно, а потом все
быстрее и быстрее. Для этого существуют свои причины. Ты должен
накопить силы для преодоления своей тяги к прошлому, для того
чтобы разорвать все связи - семейные, родственные, дружеские, -
что опутывают других людей, словно паутина. В твоем случае это
особенно важно.
- Почему?
- Ты поймешь это, когда прошлое вновь станет твоим
достоянием. - Шимони улыбнулся, и черты его сурового лица
смягчились. Однако Миламбер понял, что его наставник не станет
больше распространяться на эту тему.
- Что случилось бы, открой я ту дверь рукой?- быстро
спросил он.
- Тебя уже не было бы в живых.
- Вот как, - без всякого удивления пробормотал Миламбер. -
А почему вы придаете этому столь большое значение?
Шимони вздохнул и с улыбкой ответил:
- Видишь ли, мы не можем в достаточной степени влиять друг
на друга. Каждый отвечает лишь за свои собственные поступки.
Все, на что мы способны, - это добиться, чтобы чародей вполне
осознавал ответственность, налагаемую на него саном. Чтобы он
всегда был тем, за кого себя выдает, и брался только за то, что
ему по силам. Заявив, что тебе нечего больше делать среди
начинающих, ты взял на себя определенную ответственность и
должен был немедленно доказать, что она тебе по плечу. Много
весьма одаренных учеников погибли на этом этапе. К сожалению,
они оказались слишком глупы и самонадеянны.
Миламбер принялся обдумывать услышанное. Он не мог не
согласиться с доводами Шимони. Испытание, которому тот его
подверг, показалось ему вполне заслуженным и справедливым.
- Сколько еще будет длиться мое обучение? - спросил он.
Черноризец развел руками.
- Столько, сколько нужно. До сих пор ты опережал других.
Надеюсь, что так будет и впредь. Способности твои велики, а
кроме этого - ты поймешь, что я имею в виду, когда к тебе
вернется память о прошлом - у тебя есть одно безусловное
преимущество перед остальными, более молодыми учениками,
которые были приняты к нам одновременно с тобой.
Миламбер заглянул в свою чашу. На секунду ему показалось,
что в радужных бликах, скользивших по поверхности темной
жидкости, появилось несколько букв, готовых сложиться в
знакомое слово. То было имя. Простое, короткое имя, которое
было известно ему давным-давно. Но тут он случайно задел чашу
рукой. Она качнулась, блики расплылись, и имя, которое он
силился вспомнить, вновь погрузилось в темные глубины его
памяти.
Человек в коричневом балахоне снова явился ему во сне.
Он шел по пыльной дороге. На сей раз Миламбер, чьи ноги и
руки были свободны от пут, без труда последовал за ним.
- На самом деле, - сказал незнакомец, - реальных преград
для познания очень и очень немного. То, чему они учат тебя, в
целом верно и безусловно полезно для тебя. Но не позволяй
внушить себе, будто правильное решение той или иной задачи
является единственно возможным. - Внезапно остановившись, он
указал концом своего посоха на цветок, выросший у края дороги.
- Взгляни-ка сюда.
Миламбер наклонился и стал внимательно рассматривать
цветок, между двух листьев которого крошечный паук раскинул
свои сети.
- Это создание, - с улыбкой сказал незнакомец, - не
подозревает о нашем с тобой существовании. Оно понятия не
имеет, что мы, находящиеся в такой близости от него, можем
одним движением руки пресечь его жизнь, лишив при этом смысла
все его упорные труды. Как ты думаешь, стал бы этот паук
поклоняться нам как божествам, знай он обо всем этом?
- Понятия не имею, - пожал плечами Миламбер. - Я не
представляю себе, как мыслит и рассуждает паук.
Человек в коричневом загадочно усмехнулся и поддел тонкую
сеть паутины концом своего посоха. Маленький ткач не успел
соскочить в траву и через мгновение был перенесен на другой
цветок, который рос у противоположного края дороги.
- Как по-твоему, он понимает, что переместился на другое
растение?
- Не знаю.
- Возможно, это самый мудрый из ответов на мой вопрос!
Незнакомец снова зашагал по дороге. Миламбер не отставал от
него.
- Ты скоро увидишь и узнаешь многое, что покажется тебе
странным, загадочным и непостижимым. Но прошу тебя, помни об
одном!
- О чем? - спросил Миламбер.
- Вещи и понятия порой оказываются совсем иными, чем нам
представляется на первый взгляд. Вспомни об этом пауке!
Возможно, он сейчас обращается с благодарственной молитвой за
то изобилие пищи, которое обрел благодаря мне. Ведь на этом
цветке гораздо больше букашек и тлей, чем на том, где он прежде
обитал. - Погладив бороду, незнакомец задумчиво добавил: -
Признаться, я не удивился бы, если б его молитвам стал вторить
и цветок!
Он провел несколько недель в обществе Шимони и других
наставников. Воспоминания о прошлом стали постепенно
возвращаться к нему. Но пока он помнил лишь немногое из своей
прежней жизни. Он был рабом, у которого обнаружился магический
дар. В памяти его стало все чаще возникать лицо женщины, к
которой когда-то были устремлены все его помыслы.
Он учился легко и охотно, справляясь со сложными заданиями
за несколько часов, и лишь изредка для решения той или иной
задачи ему требовался целый день. Вопросы, которые он задавал
своим наставникам во время дискуссий на различные темы, всегда
касались самой сути обсуждаемых проблем и были лаконичны и
обдуманны.
Однажды он проснулся в незнакомой комнате. Убранство ее
было столь же простым и строгим, как и в прежней келье, хотя
размерами она намного превосходила ее, У порога его нового
жилища стоял Шимони.
- С этого момента и до выполнения задачи, которая будет
перед тобой поставлена, тебе запрещается говорить, - сказал
черноризец.
Миламбер кивнул и молча последовал за Шимони, который
провел его по длинному лабиринту коридоров, пока они не
очутились в той части здания, где ему еще не случалось бывать.
Они поднялись по высокой лестнице, на последней площадке
которой, под самой крышей, находилась низкая деревянная дверца.
Шимони толкнул ее и вышел наружу, ведя за собой Миламбера.
Мастер и ученик стояли на плоской вершине башни. Из середины ее
к небу вздымалась огромная каменная колонна, опоясанная
спиралью из вырубленных в камне ступеней. Миламбер поднял
голову к небу, но не смог разглядеть вершину этой гигантской
иглы, устремленной ввысь. Существование подобной колонны
опровергало по меньшей мере несколько из тех законов физики,
что преподал ему Шимони. Но у него не было оснований усомниться
в се реальности. Более того, черноризец недвусмысленно дал ему
понять, что он должен взойти на ее вершину по спиральной
лестнице.
Миламбер поспешил выполнить его приказание. Преодолев
несколько витков лестницы, он обнаружил, что его воспитатель
ушел и плотно прикрыл за собой низкую дверцу под крышей башни.
Тогда он стал озираться по сторонам. Зрелище, представшее перед
его взором, поражало своей величественностью.
Вокруг него раскинулся целый лес башен - высоких и низких,
квадратных, круглых и прямоугольных, широких и узких, каменных
и деревянных. Некоторые из них, подобно той, на которой он
находился, не имели крыш, над другими поднимались каменные и
деревянные навесы или яркие светящиеся купола, многими были
перекинуты прямые или арочные мосты. Bсe башни, которые он
видел перед собой, вырастали из прямоугольного сооружения
невероятных размеров, простиравшегося на многие мили во все
стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48