Куда же теперь мне идти?»
Слева от нее послышалось заливистое тявканье лисицы. Если верить панно, лиса находится среди цветущих колокольчиков, под деревьями, в левом углу картины. «Это значит, — рассудила Магара, — что мне нужно идти в противоположном направлении, тогда я попаду в лето». Она свернула направо и вскоре услышала журчание ручейка. Вот вода уже под ногами. «Все правильно!» — обрадовалась Магара. Поток идет слева направо по этой части панно, прямиком направляясь в лето. Нагнувшись, она опустила руку в воду, проверяя направление течения, а потом пошла вперед, осторожно ступая по мокрым камням.
Некоторое время спустя, когда Магара начала уже опасаться, что ошиблась в своих рассуждениях, в воздухе потеплело. Вскоре ноздри ее уловили щедрые ароматы лета. Слышалось деловитое жужжание пчел и птичье пение. «Если я пойду дальше по руслу ручья, — решила Магара, — то вскоре дойду до руин». Но ручей вдруг внезапно пропал, даже журчания не стало слышно.
Чуть впереди и справа послышался всплеск. Магара предположила, что это плеснула золотая рыбка в заросшем кувшинками бассейне, и направилась прямо на звук. Вот она уже слышит журчание фонтана и спешит вперед. Скорее бы дойти…
Вдруг Магара споткнулась и упала — под ногами у нее оказался обломок одной из садовых скульптур. Она больно ушибла колено, расцарапала руки и страшно перепугалась. До сих пор все шло так хорошо! Теперь же Магара вновь осознала, в сколь опасное путешествие пустилась. Неверн вовремя отрезвил ее…
Девушка осторожно встала на ноги. «Куда же теперь?» Она отгоняла от себя все мысли, кроме одной-единственной: как разгадать шараду Неверна? Любая другая мысль могла бы запросто свести ее с ума.
Справа от нее раздался удовлетворенный вздох, и Магара тотчас же поняла, кто это. Она дорого бы дала за то, чтобы увидеть девушку, нюхающую цветы. И она устремилась на звук, зная, что женщина изображена в самом низу картинки, именно туда надо было идти, чтобы попасть в осень. В какой-то момент Магара ощутила легкое движение воздуха, чутким ухом уловила шелест пышных юбок совсем рядом…
Ощущение это было настолько странным, что она отшатнулась от незримой фигуры, словно от призрака. «Известно ли ей, что я здесь? — гадала она. — Может, я для нее — привидение?» Девушка замедлила шаг. «Сосредоточься! — тотчас же приказала она себе. — Не останавливайся!»
Что-то захрустело у нее под башмаком. Девушка склонилась и ощупала землю, чувствуя себя очень виноватой. Она вовсе не желала ничего здесь губить! Цветок был совершенно растоптан, но пальцы Магары нащупали подле него несколько тонких и нежных стеблей. «Подснежники! — узнала она. — Те самые, расцветшие осенью! Я почти на месте!»
Девушка поднялась и двинулась дальше, но опять споткнулась и упала. Вновь ее охватили смятение и страх. Но она тотчас же поняла, что приземлилась на кучу влажных листьев. Теперь было заметно прохладнее, к тому же повеяло сыростью. «Осень! — с облегчением вздохнула Магара, поднимаясь и вытирая о юбку мокрые руки. — Интересно, каково мне придется зимой?» Она помнила, что и на осеннем, и на зимнем пейзажах изображена была сосновая роща, но запаха хвои не чувствовала. Напрягая слух, Магара различила лишь утиное кряканье, но, как ни силилась, не могла вспомнить, где именно вышиты они на панно. Девушка снова растерялась и ударилась в панику. Полно, уж не придется ли ей до конца дней своих блуждать в сером тумане? «Возьми себя в руки! — решительно приказала она себе. — Думай! Что еще было на осенней картинке?» Она лихорадочно вспоминала: противоречащие здравому смыслу барашки на вербе, белка на румяном яблоке… Это ничего не дает! Женщина тут стоит неподвижно, любуясь лебедем в полете. Лебедь! На панно прекрасная белая птица летела слева направо, прямиком в зиму. Магара автоматически поглядела вверх и, естественно, ничего не увидела, но зато услышала хлопанье мощных крыльев. Лебедь пролетел прямо над нею. Магара двинулась вслед за птицей, но через мгновение больно ударилась лбом о ствол дерева. Тогда она вновь опустилась на четвереньки и принялась ощупывать влажную землю. Сосновые иглы. Теперь уже отчетливо пахло хвоей, и она направилась дальше, осторожно ощупывая стволы незримых сосен.
Вскоре Магара задрожала от холода. Под ногой у нее захрустел снег, а неподалеку завыл невидимый волк. Девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности, она по-прежнему ничего не видела. «Я пришла в зиму. Но где же сердце Лабиринта Теней?» Снова послышался леденящий душу вой, и по коже Магары побежали мурашки, как ни убеждала она себя, что призрачный зверь ничего не может ей сделать…
Тут девушка вспомнила про озеро и замерла, объятая страхом. Если она свалится в ледяную воду, то все будет кончено! «Что же мне делать?» В отчаянии она заломила руки, но вдруг уловила слабый аромат увядания. Опустившись на колени, она нащупала умирающие розы, наколола и без того ноющий палец острым шипом и машинально сунула его в рот. Губы ее дрожали. «Куда теперь? Чего тебе еще от меня надо?» — беззвучно вопрошала она.
Дрожащая рука девушки метнулась к шее, нащупала серебристую подвеску — прощальный дар удивительного кристалла. Она крепко сжала в ладони металлические кольца.
В этот миг, впервые за все время ее блужданий, серая пелена заколебалась, а далеко впереди что-то слабо замерцало. Вне себя от счастья, Магара опрометью кинулась к этому неверному свету. Он делался все ярче, обретал форму… Магара словно прошла сквозь непроницаемую стену тумана и…
… И оказалась в прекрасном саду. Изумленно озираясь, Магара увидела яркие цветы, буйные травы и могучие деревья, птицы и звери сновали повсюду. Все двигалось и пело. Серого тумана словно и не бывало…
Магара чуть было не разрыдалась от душившей ее радости. Она победила! Она выдержала испытание! Зрение вернулось к ней, и дар речи она вновь обрела.
— Селия! — позвала она, почти уверенная, что та тотчас же появится. — Селия!
Тут за ее спиной послышался голос:
— Прекрасно. Вот и ты, наконец. Я уже заждался тебя.
Магара, вздрогнув, обернулась и застыла, изумленная и насмерть перепуганная.
Человек в синих одеждах улыбался, но его фиалковые глаза были холоднее льда и тверже стали…
Часть четвертая
ТАНЕЦ СМЕРТИ
Глава 22
Никому из них прежде не приходилось видеть столь полного солнечного затмения. В небе мерцала лишь тонкая алая корона. Весь мир погрузился в непроглядный мрак. Лица всадников обращены были к небу, Лисле, не умолкая, кричал, а Слэтон тщетно пытался его успокоить. Широко распахнутые светло-лиловые глаза юноши неотрывно глядели на небольшую рощицу в сотне шагов от отряда. Слэтон силился разглядеть там хотя бы что-нибудь, не понимая, чем так напуган мальчик. И вот среди смутных теней он уловил слабое алое сияние.
— Смотрите! — вскрикнул Слэтон, указывая в сторону рощицы. — Вон там!
Варо и Бростеку оказалось достаточно бросить беглый взгляд на алый отблеск, чтобы все понять. Они пришпорили лошадей. Остальные последовали за ними. Доскакав до рощицы, Варо соскочил с седла и, выхватив меч, бросился в чащу. Бростек — за ним. Остальные чуть поотстали. Слэтон и Лисле не слезали с коня, юношу била крупная дрожь.
Шагах в двадцати от опушки, в глубине рощицы, обнаружилась небольшая поляна. В самом ее центре стоял человек в какой-то странной застывшей позе. Его синие одежды, непокрытая голова и раскинутые руки светились алым светом, точно таким же, как и солнечная корона. На груди у него висела подвеска в форме сильно вытянутой буквы «М» с горизонтальной чертой внизу. Это был один из зловещих символов, вселявший ужас в сердца людей, хотя бы раз его видевших. Человек-нож что-то злобно выкрикивал, лицо его исказила яростная гримаса. В отличие от презрительного и спокойного взгляда человека-ножа из Грассмейра, в глазах этого метались страх и злоба.
Завидев вооруженных мечами воинов, он яростно зарычал, и, казалось, самый воздух содрогнулся от ужаса. Ноги всех, за исключением Варо, приросли к земле, но даже ему удалось сделать всего несколько неверных шагов. Тело его словно свинцом налилось, а руки и ноги вовсе перестали повиноваться. С его друзьями творилось то же — все окаменели. Они бранились и пытались ринуться в бой, но тщетно. Варо терпеливо ждал, скованный по рукам и ногам, а в душе у него закипала холодная ярость.
Глаза человека-ножа перебегали с одного воина на другого и вот наконец остановились на чем-то у самого края поляны. Страх его заметно усилился, и в воздухе зазвучали еще более устрашающие заклинания. Но что это? Казалось, он силится высвободиться из неких незримых пут, внезапно сковавших его движения. Пронзительные глаза его устремлены были в одну точку, где-то там, у края поляны…
Лисле закричал. Крик этот был совершенно нечеловеческим — одна-единственная бесконечно длинная нота, сама воплощенная боль… Музыка безумия! Когда поляну огласил этот вопль, каждый из воинов ощутил, что столбняк отпустил его тело. Для одного из них этого мгновения оказалось довольно, чтобы начать действовать. В воздухе просвистела стрела, пущенная метким Соколом, прочертив во тьме алую черту. Человек-нож предпринял запоздалую попытку отвести удар, но стрела угодила прямо ему в плечо. И на этот раз вонзилась в настоящую, живую плоть. Фигура в синем дрогнула. Человек-нож схватился за раненое плечо, но продолжал яростно выкрикивать заклинания, чтобы парализовать врагов, однако чувствовалось, что это дается ему все с большим трудом.
Из темноты донесся отчаянный хриплый крик Кередина:
— Пой, Лисле! Пой!
И юноша принялся, не умолкая, кричать — или петь? Голос его то звенел, едва не срываясь на визг, то звучал глуше и ниже… Все, кто слышал это пение, задрожали, однако на человека-ножа оно возымело самый что ни на есть волшебный эффект. Остатки самоуверенности покинули его, он отчаянно закричал, шаря глазами вокруг в поисках жертвы. Потом поднял здоровую руку и указал ею на Варо. Воины, внезапно обретя вновь способность двигаться, готовы уже были броситься на выручку, но обнаружили, что кое-кто их опередил.
Из темноты вынырнула Тень и стремительно, словно воплощенная ярость, кинулась на врага. В тот самый миг, когда из кончиков пальцев устремленной в сторону Варо руки человека-ножа вырвались голубые струи огня, страшные волчьи клыки сомкнулись на шее чудовища. Едва не сбитый с ног, человек-нож пошатнулся, и тонкие, словно иглы, голубые лучи пролетели мимо цели, воспламенив сухие сосновые иголки. Раздался отчаянный крик боли.
Человеку-ножу удалось сбросить с себя разъяренного зверя, хотя глубокие укусы на шее обильно кровоточили, и колдун изготовился для новой атаки. Но он снова опоздал. Свободный теперь Варо взмахнул мечом — клинок просвистел в воздухе, словно коса самой неумолимой Смерти, — и наотмашь рубанул по шее врага. Удар оказался сколь силен, столь и меток. Голова человека-ножа отделилась от плеч и взлетела в воздух. Тело несколько мгновений еще стояло, словно не зная, что делать дальше, но вот алое свечение вокруг него померкло, и оно мешком осело на землю. Мгновение спустя о землю с глухим стуком ударилась и голова…
Солнце засияло вновь, но осветило оно ужасающую картину. Из страшной раны во все стороны хлестала кровь. Варо в единый миг вымок до нитки. Вскоре вся поляна тонула в крови, но поток все не иссякал, это был настоящий кровавый потоп. Присутствующие в ужасе отшатнулись, а страшный гейзер все продолжал орошать землю красным дождем. Казалось, сама земля кровоточит. Когда же кровь наконец перестала хлестать, люди стояли чуть ли не по колено в алой жиже. Все задыхались от удушливого зловония. А глаза отсеченной головы с укором глядели на убийцу…
Дерево, занявшееся пламенем, все еще дымилось, но огонь уже потух. Кервин, заслонивший Варо от адского огня, был мертв. В пустых глазницах запеклась кровь, а тело обгорело почти до неузнаваемости. Когда люди понемногу оправились от потрясения, они оттащили труп товарища прочь от залитой кровью поляны и, не произнося ни единого слова, принялись готовить останки к погребению.
Варо стоял в одиночестве, взирая на поляну. Лицо его по-прежнему не выражало никаких чувств, но казалось, он не может сдвинуться с места. Бростеку пришлось чуть ли не силком увести его. И они вдвоем молча направились на поиски ручья, чтобы смыть с себя кровь. Некоторое время спустя, немного приведя себя в порядок, они возвратились к остальным. Слэтон и Лисле уже успели спешиться. Вопль Лисле оборвался в тот самый миг, когда человек-нож был повержен, — юноша мгновенно лишился чувств. Слэтону чудом удалось не дать ему упасть, потом кто-то помог им… Когда юноша пришел в себя, в глазах у него еще металась тень беспомощности и страха, но он был почти спокоен, даже слабо улыбнулся.
— Быстро же он оправился, — восхищенно пробормотал Вильман.
— У него и память не такая, как у нас, — объяснил Слэтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Слева от нее послышалось заливистое тявканье лисицы. Если верить панно, лиса находится среди цветущих колокольчиков, под деревьями, в левом углу картины. «Это значит, — рассудила Магара, — что мне нужно идти в противоположном направлении, тогда я попаду в лето». Она свернула направо и вскоре услышала журчание ручейка. Вот вода уже под ногами. «Все правильно!» — обрадовалась Магара. Поток идет слева направо по этой части панно, прямиком направляясь в лето. Нагнувшись, она опустила руку в воду, проверяя направление течения, а потом пошла вперед, осторожно ступая по мокрым камням.
Некоторое время спустя, когда Магара начала уже опасаться, что ошиблась в своих рассуждениях, в воздухе потеплело. Вскоре ноздри ее уловили щедрые ароматы лета. Слышалось деловитое жужжание пчел и птичье пение. «Если я пойду дальше по руслу ручья, — решила Магара, — то вскоре дойду до руин». Но ручей вдруг внезапно пропал, даже журчания не стало слышно.
Чуть впереди и справа послышался всплеск. Магара предположила, что это плеснула золотая рыбка в заросшем кувшинками бассейне, и направилась прямо на звук. Вот она уже слышит журчание фонтана и спешит вперед. Скорее бы дойти…
Вдруг Магара споткнулась и упала — под ногами у нее оказался обломок одной из садовых скульптур. Она больно ушибла колено, расцарапала руки и страшно перепугалась. До сих пор все шло так хорошо! Теперь же Магара вновь осознала, в сколь опасное путешествие пустилась. Неверн вовремя отрезвил ее…
Девушка осторожно встала на ноги. «Куда же теперь?» Она отгоняла от себя все мысли, кроме одной-единственной: как разгадать шараду Неверна? Любая другая мысль могла бы запросто свести ее с ума.
Справа от нее раздался удовлетворенный вздох, и Магара тотчас же поняла, кто это. Она дорого бы дала за то, чтобы увидеть девушку, нюхающую цветы. И она устремилась на звук, зная, что женщина изображена в самом низу картинки, именно туда надо было идти, чтобы попасть в осень. В какой-то момент Магара ощутила легкое движение воздуха, чутким ухом уловила шелест пышных юбок совсем рядом…
Ощущение это было настолько странным, что она отшатнулась от незримой фигуры, словно от призрака. «Известно ли ей, что я здесь? — гадала она. — Может, я для нее — привидение?» Девушка замедлила шаг. «Сосредоточься! — тотчас же приказала она себе. — Не останавливайся!»
Что-то захрустело у нее под башмаком. Девушка склонилась и ощупала землю, чувствуя себя очень виноватой. Она вовсе не желала ничего здесь губить! Цветок был совершенно растоптан, но пальцы Магары нащупали подле него несколько тонких и нежных стеблей. «Подснежники! — узнала она. — Те самые, расцветшие осенью! Я почти на месте!»
Девушка поднялась и двинулась дальше, но опять споткнулась и упала. Вновь ее охватили смятение и страх. Но она тотчас же поняла, что приземлилась на кучу влажных листьев. Теперь было заметно прохладнее, к тому же повеяло сыростью. «Осень! — с облегчением вздохнула Магара, поднимаясь и вытирая о юбку мокрые руки. — Интересно, каково мне придется зимой?» Она помнила, что и на осеннем, и на зимнем пейзажах изображена была сосновая роща, но запаха хвои не чувствовала. Напрягая слух, Магара различила лишь утиное кряканье, но, как ни силилась, не могла вспомнить, где именно вышиты они на панно. Девушка снова растерялась и ударилась в панику. Полно, уж не придется ли ей до конца дней своих блуждать в сером тумане? «Возьми себя в руки! — решительно приказала она себе. — Думай! Что еще было на осенней картинке?» Она лихорадочно вспоминала: противоречащие здравому смыслу барашки на вербе, белка на румяном яблоке… Это ничего не дает! Женщина тут стоит неподвижно, любуясь лебедем в полете. Лебедь! На панно прекрасная белая птица летела слева направо, прямиком в зиму. Магара автоматически поглядела вверх и, естественно, ничего не увидела, но зато услышала хлопанье мощных крыльев. Лебедь пролетел прямо над нею. Магара двинулась вслед за птицей, но через мгновение больно ударилась лбом о ствол дерева. Тогда она вновь опустилась на четвереньки и принялась ощупывать влажную землю. Сосновые иглы. Теперь уже отчетливо пахло хвоей, и она направилась дальше, осторожно ощупывая стволы незримых сосен.
Вскоре Магара задрожала от холода. Под ногой у нее захрустел снег, а неподалеку завыл невидимый волк. Девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности, она по-прежнему ничего не видела. «Я пришла в зиму. Но где же сердце Лабиринта Теней?» Снова послышался леденящий душу вой, и по коже Магары побежали мурашки, как ни убеждала она себя, что призрачный зверь ничего не может ей сделать…
Тут девушка вспомнила про озеро и замерла, объятая страхом. Если она свалится в ледяную воду, то все будет кончено! «Что же мне делать?» В отчаянии она заломила руки, но вдруг уловила слабый аромат увядания. Опустившись на колени, она нащупала умирающие розы, наколола и без того ноющий палец острым шипом и машинально сунула его в рот. Губы ее дрожали. «Куда теперь? Чего тебе еще от меня надо?» — беззвучно вопрошала она.
Дрожащая рука девушки метнулась к шее, нащупала серебристую подвеску — прощальный дар удивительного кристалла. Она крепко сжала в ладони металлические кольца.
В этот миг, впервые за все время ее блужданий, серая пелена заколебалась, а далеко впереди что-то слабо замерцало. Вне себя от счастья, Магара опрометью кинулась к этому неверному свету. Он делался все ярче, обретал форму… Магара словно прошла сквозь непроницаемую стену тумана и…
… И оказалась в прекрасном саду. Изумленно озираясь, Магара увидела яркие цветы, буйные травы и могучие деревья, птицы и звери сновали повсюду. Все двигалось и пело. Серого тумана словно и не бывало…
Магара чуть было не разрыдалась от душившей ее радости. Она победила! Она выдержала испытание! Зрение вернулось к ней, и дар речи она вновь обрела.
— Селия! — позвала она, почти уверенная, что та тотчас же появится. — Селия!
Тут за ее спиной послышался голос:
— Прекрасно. Вот и ты, наконец. Я уже заждался тебя.
Магара, вздрогнув, обернулась и застыла, изумленная и насмерть перепуганная.
Человек в синих одеждах улыбался, но его фиалковые глаза были холоднее льда и тверже стали…
Часть четвертая
ТАНЕЦ СМЕРТИ
Глава 22
Никому из них прежде не приходилось видеть столь полного солнечного затмения. В небе мерцала лишь тонкая алая корона. Весь мир погрузился в непроглядный мрак. Лица всадников обращены были к небу, Лисле, не умолкая, кричал, а Слэтон тщетно пытался его успокоить. Широко распахнутые светло-лиловые глаза юноши неотрывно глядели на небольшую рощицу в сотне шагов от отряда. Слэтон силился разглядеть там хотя бы что-нибудь, не понимая, чем так напуган мальчик. И вот среди смутных теней он уловил слабое алое сияние.
— Смотрите! — вскрикнул Слэтон, указывая в сторону рощицы. — Вон там!
Варо и Бростеку оказалось достаточно бросить беглый взгляд на алый отблеск, чтобы все понять. Они пришпорили лошадей. Остальные последовали за ними. Доскакав до рощицы, Варо соскочил с седла и, выхватив меч, бросился в чащу. Бростек — за ним. Остальные чуть поотстали. Слэтон и Лисле не слезали с коня, юношу била крупная дрожь.
Шагах в двадцати от опушки, в глубине рощицы, обнаружилась небольшая поляна. В самом ее центре стоял человек в какой-то странной застывшей позе. Его синие одежды, непокрытая голова и раскинутые руки светились алым светом, точно таким же, как и солнечная корона. На груди у него висела подвеска в форме сильно вытянутой буквы «М» с горизонтальной чертой внизу. Это был один из зловещих символов, вселявший ужас в сердца людей, хотя бы раз его видевших. Человек-нож что-то злобно выкрикивал, лицо его исказила яростная гримаса. В отличие от презрительного и спокойного взгляда человека-ножа из Грассмейра, в глазах этого метались страх и злоба.
Завидев вооруженных мечами воинов, он яростно зарычал, и, казалось, самый воздух содрогнулся от ужаса. Ноги всех, за исключением Варо, приросли к земле, но даже ему удалось сделать всего несколько неверных шагов. Тело его словно свинцом налилось, а руки и ноги вовсе перестали повиноваться. С его друзьями творилось то же — все окаменели. Они бранились и пытались ринуться в бой, но тщетно. Варо терпеливо ждал, скованный по рукам и ногам, а в душе у него закипала холодная ярость.
Глаза человека-ножа перебегали с одного воина на другого и вот наконец остановились на чем-то у самого края поляны. Страх его заметно усилился, и в воздухе зазвучали еще более устрашающие заклинания. Но что это? Казалось, он силится высвободиться из неких незримых пут, внезапно сковавших его движения. Пронзительные глаза его устремлены были в одну точку, где-то там, у края поляны…
Лисле закричал. Крик этот был совершенно нечеловеческим — одна-единственная бесконечно длинная нота, сама воплощенная боль… Музыка безумия! Когда поляну огласил этот вопль, каждый из воинов ощутил, что столбняк отпустил его тело. Для одного из них этого мгновения оказалось довольно, чтобы начать действовать. В воздухе просвистела стрела, пущенная метким Соколом, прочертив во тьме алую черту. Человек-нож предпринял запоздалую попытку отвести удар, но стрела угодила прямо ему в плечо. И на этот раз вонзилась в настоящую, живую плоть. Фигура в синем дрогнула. Человек-нож схватился за раненое плечо, но продолжал яростно выкрикивать заклинания, чтобы парализовать врагов, однако чувствовалось, что это дается ему все с большим трудом.
Из темноты донесся отчаянный хриплый крик Кередина:
— Пой, Лисле! Пой!
И юноша принялся, не умолкая, кричать — или петь? Голос его то звенел, едва не срываясь на визг, то звучал глуше и ниже… Все, кто слышал это пение, задрожали, однако на человека-ножа оно возымело самый что ни на есть волшебный эффект. Остатки самоуверенности покинули его, он отчаянно закричал, шаря глазами вокруг в поисках жертвы. Потом поднял здоровую руку и указал ею на Варо. Воины, внезапно обретя вновь способность двигаться, готовы уже были броситься на выручку, но обнаружили, что кое-кто их опередил.
Из темноты вынырнула Тень и стремительно, словно воплощенная ярость, кинулась на врага. В тот самый миг, когда из кончиков пальцев устремленной в сторону Варо руки человека-ножа вырвались голубые струи огня, страшные волчьи клыки сомкнулись на шее чудовища. Едва не сбитый с ног, человек-нож пошатнулся, и тонкие, словно иглы, голубые лучи пролетели мимо цели, воспламенив сухие сосновые иголки. Раздался отчаянный крик боли.
Человеку-ножу удалось сбросить с себя разъяренного зверя, хотя глубокие укусы на шее обильно кровоточили, и колдун изготовился для новой атаки. Но он снова опоздал. Свободный теперь Варо взмахнул мечом — клинок просвистел в воздухе, словно коса самой неумолимой Смерти, — и наотмашь рубанул по шее врага. Удар оказался сколь силен, столь и меток. Голова человека-ножа отделилась от плеч и взлетела в воздух. Тело несколько мгновений еще стояло, словно не зная, что делать дальше, но вот алое свечение вокруг него померкло, и оно мешком осело на землю. Мгновение спустя о землю с глухим стуком ударилась и голова…
Солнце засияло вновь, но осветило оно ужасающую картину. Из страшной раны во все стороны хлестала кровь. Варо в единый миг вымок до нитки. Вскоре вся поляна тонула в крови, но поток все не иссякал, это был настоящий кровавый потоп. Присутствующие в ужасе отшатнулись, а страшный гейзер все продолжал орошать землю красным дождем. Казалось, сама земля кровоточит. Когда же кровь наконец перестала хлестать, люди стояли чуть ли не по колено в алой жиже. Все задыхались от удушливого зловония. А глаза отсеченной головы с укором глядели на убийцу…
Дерево, занявшееся пламенем, все еще дымилось, но огонь уже потух. Кервин, заслонивший Варо от адского огня, был мертв. В пустых глазницах запеклась кровь, а тело обгорело почти до неузнаваемости. Когда люди понемногу оправились от потрясения, они оттащили труп товарища прочь от залитой кровью поляны и, не произнося ни единого слова, принялись готовить останки к погребению.
Варо стоял в одиночестве, взирая на поляну. Лицо его по-прежнему не выражало никаких чувств, но казалось, он не может сдвинуться с места. Бростеку пришлось чуть ли не силком увести его. И они вдвоем молча направились на поиски ручья, чтобы смыть с себя кровь. Некоторое время спустя, немного приведя себя в порядок, они возвратились к остальным. Слэтон и Лисле уже успели спешиться. Вопль Лисле оборвался в тот самый миг, когда человек-нож был повержен, — юноша мгновенно лишился чувств. Слэтону чудом удалось не дать ему упасть, потом кто-то помог им… Когда юноша пришел в себя, в глазах у него еще металась тень беспомощности и страха, но он был почти спокоен, даже слабо улыбнулся.
— Быстро же он оправился, — восхищенно пробормотал Вильман.
— У него и память не такая, как у нас, — объяснил Слэтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49