Так Белег снова вернулся к Турину, и встреча их была радостной. Турин
по-прежнему не желал вернуться в Дориат, и Белег остался с Турином и
сделал в то время много хорошего для его отряда. Он лечил их и дал им
лембас Мелиан, и они быстро поправились, потому что, хотя Серые эльфы не
были искусными, на путях в Среднеземелье они приобрели мудрость, и
поскольку Белег был сильным и выносливым, отверженные стали почитать его,
однако, ненависть Мима к эльфу становилась все сильнее, и гном большей
частью сидел с Ибуном, в самой глубокой из пещер своего дома. Но Турин
теперь обращал мало внимания на гнома, а когда миновала зима и пришла
весна, у них и без Мима было много дел.
Кто может знать намерения Моргота? Кому дано измерить глубину мыслей
того, кто был Мелькором, а теперь сидел в облике Темного Владыки на черном
троне Севера, взвешивая на весах злобы все вести, поступавшие к нему, и
разбираясь в делах врагов лучше, чем могли предполагать мудрейшие из них,
исключая только королеву Мелиан? К ней часто обращалась мысль Моргота, но
отталкивалась от нее.
И вот силы Ангбанда пришли снова в движение, и передовые отряды его
армии начали искать пути в Белерианд.
Они прошли через Анах, и Димбар был захвачен, и северные границы
Дориата тоже.
Враги спустились по древней дороге и двинулись дальше по краю Бретиля
к переправам Тенглина. Оттуда дорога уходила на охраняемую долину, но орки
пока еще не углублялись туда далеко, так как в глуши обитал какой-то
тайный ужас, а на красном холме за ними следили чьи-то внимательные глаза.
Потому что Турин снова надел шлем Хадора, и по всему Белерианду разнесся
слух - под деревьями, и над потоками, и над долиной - что шлем и лук,
павшие в Димбаре, восстали вновь.
Тогда многие оставшиеся без вождя, снова воспрянули сердцем и
отправились на поиски двух предводителей. И Турин взял себе новое имя -
Гортол, Смертоносный Шлем, и сердце его снова возвысилось. В Менегроте, в
залах Нарготронда и в Скрытом Королевсте Гондолина слышали о славных
подвигах двух предводителей, узнали о них и в Ангбанде.
Тогда Моргот засмеялся, потому что теперь шлем Дракона открыл ему,
где находится сын Хурина, и вскоре Амон Руд был окружен шпионами.
Ближе к концу года гном Мим и сын его Ибун покинули Барэн-Данвед,
чтобы собрать коренья для своих запасов, и были захвачены орками. Тогда
Мим во второй раз обещал провести своих врагов тайными тропами к своему
дому на Амонт Руде. Однако он все же пытался замедлить исполнение своего
обещания и потребовал, чтобы Гортола оставили в живых.
Тогда предводитель орков засмеялся и сказал Миму:
- Ну конечно же, сын Хурина, Турин не будет убит!
Так был предан Бар-эн-Данвед, и орки ночью неожиданно появились на
нем, многих из отряда Турина убили во сне, но некоторые выбрались на
вершину холма и бились там до конца, и кровь их оросила серегон,
скрывавший камень. На Турина набросили сеть и уволокли оттуда.
Когда же все стихло, Мим выполз из своего жилища. Солнце поднялось
над туманами Сириона, а Мим стоял возле мертвых людей, на вершине холма.
Но он чувствовал, что не все из лежавших мертвы, и взгляд его все время
обращался к одному из них - то был Белег, эльф.
Тогда с долго накапливавшейся ненавистью Мим шагнул к Белегу и
потянул к себе меч Англашель, но Белег, с трудом поднявшись, выхватил у
него меч и замахнулся на гнома, и Мим в ужасе бросился бежать. А Белег
крикнул ему вслед:
- Месть дома Хадора еще найдет тебя!
Белег был серьезно ранен, но он был искусным исцелителем, поэтому он
не умер, и силы постепенно вернулись к нему. Напрасно Белег искал среди
убитых Турина, но не нашел его тела и понял, что Турин пока еще жив, но
что его увели в Ангбанд.
Почти потеряв надежду, Белег покинул Амон Руд и отправился на север к
переправам Тенглина, двигаясь по следу орков.
Он пересек Бритиах и двинулся через Димбар к проходу Анаха. И теперь
Белег был недалеко от врагов, и даже в лесах он не сбился со следа. Но
когда Белег ночью пробирался через эту злую страну, он наткнулся на
кого-то, спавшего у дерева.
Белег остановился и увидел, что это эльф. Тогда Белег заговорил с
ним, и дал ему лембас, и спросил, какая судьба привела его сюда, и тот
назвался сыном Гуилина, Гвиндором.
Белег печально посмотрел на него, потому что Гвиндор был теперь
сгорбленной тенью. В битве Нирнает Арноедиад этот храбрый вождь подъехал к
самым дверям Ангбанда и был там схвачен. Моргот убивал лишь немногих
захваченных в плен нольдорцев, потому что ценил их познания в кузнечном
деле и добыче драгоценных камней, не был убит и Гвиндор - его заставили
работать в рудниках севера. Некоторым эльфам-рудокопам удавалось бежать,
вот почему получилось так, что Белег нашел Гвиндора в дебрях.
И Гвиндор рассказал ему, что когда он лежал, затаившись под
деревьями, то видел большой отряд орков, и среди них был человек со
скованными руками, а орки гнали его вперед кнутами.
- Он был очень высок, - добавил Гвиндор, - какими бывают люди с
туманных холмов Хитлума.
Тогда Белег рассказал ему о том, что привело его сюда, и Гвиндор
пытался уговорить его отказаться от поисков, сказав, что Белегу удастся
только разделить страдания Турина.
Но Белег не мог покинуть Турина в беде, и он опять вселил надежду в
сердце Гвиндора. Они вместе продолжали путь, следуя за орками, пока не
вышли из леса. Там, в пределах видимости пиков Тангородрима, орки разбили
лагерь в открытой долине, и начали попойку. Белег и Гвиндор ползли к
долине.
Когда весь лагерь погрузился в сон, Белег взял свой лук и перестрелял
всех волков-часовых. Затем эльфы пробрались в лагерь и нашли Турина,
привязанного к высохшему дереву. Сам Турин то ли потерял сознание, то ли
заснул от огромной усталости.
Тогда Белег и Гвиндор разрезали путы, и подняв его, унесли из долины,
там они положили его на землю, и тут приблизилась гроза. Белег вытащил меч
Англашель и перерезал ремни на руках Турина, но судьба в тот день сделала
так, что лезвие соскользнуло и поранило ногу Турина. Тогда Турин внезапно
проснулся и пришел в ярость, увидев склонившегося над ним с обнаженной
сталью. С громким криком он вскочил на ноги, решив, что орки снова явились
мучить его, и схватившись с незнакомцем во тьме, Турин вырвал у него
Англашель и убил Белега.
Но когда он стоял и готовился дорого продать свою жизнь, сверкнула
молния, и он увидел лицо Белега.
Турин застыл, безмолвно уставившись на мертвеца, и понял, что он
сделал.
В это время орки в долине проснулись, и весь лагерь пришел в
смятение. И хотя Гвиндор кричал Турину, предостерегая его от опасности,
тот ничего не ответил, сидя рядом с телом Белега.
Когда наступило утро, буря унеслась на восток. Однако орки, решив,
что Турин уже, должно быть, убежал, покинули долину, и Гвиндор видел, как
они шли. Таким образом, им пришлось вернуться к Морготу с пустыми руками,
без сына Хурина.
Тогда Гвиндор заставил Турина помочь в захоронении Белега, и тот
поднялся, как во сне. Они вдвоем поместили Белега в неглубокую могилу,
рядом с ним положили Бельтрондинг, его лук, но Гвиндор забрал страшный меч
Англашель, сказав, что этим мечом лучше мстить слугам Моргота, чем ему
бесполезно лежать в земле. А еще Гвиндор взял лембас Мелиан, чтобы они
могли подкрепить свои силы в диких землях.
Так закончил свою жизнь Белег Тугой Лук, самый преданный из друзей,
погиб от руки того, кого любил он больше всего, и это горе запечатлелось
на лице Турина и никогда уже не исчезало. Но в нем снова проснулись
мужество и сила, и он увел Гвиндора из Таур-ну-Фуина. Ни слова не сказал
Турин, пока они скитались вместе, но Гвиндор всегда был рядом с Турином, и
так они пробрались на запад, за Сирион, и дошли до Эйфель Иврина, где брал
начало Нарог.
Там Гвиндор обратился к Турину, сказав:
- Очнись, Турин, сын Хурина Талиона! Озеро Иврин лечит всякую печаль.
Оно питается неиссякаемыми кристальными источниками, и сам Ульмо хранит
его от загрязнения.
Тогда Турин, встав на колени, напился этой воды и внезапно упал ниц,
слезы хлынули из его глаз, и он излечился от безумия.
Там он сложил песнь в память о Белеге и назвал ее "Лаэр ку Белег", и
пел ее громко, и Гвиндор вложил меч Англашель в его руку, и Турин понял,
что этот меч обладает большой силой.
Тогда Гвиндор сказал:
- Это странный меч, и подобного ему я не видел в Среднеземелье. Он
грустит о Белеге так же, как и ты. Но утешься, потому что я возвращаюсь в
Нарготронд, и ты пойдешь со мной и там излечишься и воспрянешь духом.
- Кто ты? - спросил Турин.
- Эльф-скиталец, бежавший раб, которого встретил и утешил Белег, -
ответил Гвиндор, - а когда-то я был Гвиндором, сыном Гуилина, вождем в
Нарготронде, пока не принял участия в битве Нирнает Арноедиад и не попал в
рабство в Ангбанд.
- А видел ли ты Хурина, сына Гальдора, воина из Дор-Ломина?
- Я не видел его, - ответил Гвиндор, - но в Ангбанде ходили слухи,
что он все еще не поддается Морготу, и Моргот проклял его и весь его род.
- Этому я верю, - сказал Турин.
И затем они встали и отправились на юг, пока не были задержаны
разведчиками эльфов, и те привели их пленниками в тайную крепость. Так
Турин пришел в Нарготронд.
Сначала собственный народ не узнал Гвиндора, но Фундуилос, дочь
короля Ородрета, узнала его, потому что до битвы Нирнает она его любила. А
Гвиндор так восхищался ее красотой, что назвал Фундуилос именем Фаэливрин,
то есть Отблеск Солнца в Водах Иврина.
Из уважения к Гвиндору Турину было разрешено войти с ним в
Нарготронд, и он поселился там, окруженный почестями. Но когда Гвиндор
хотел назвать его имя, Турин удержал его, сказав:
- Я - Агарваэн, сын Умарта, запятнанный кровью.
И эльфы Нарготронда не задавали ему больше вопросов.
Впоследcтвии Турин вошел в большой почет, и все сердца в Нарготронде
открылись для него, потому что он был молод и только сейчас достиг полной
зрелости. С виду Турин был истинным сыном Морвен: темноволосый,
бледнокожий, сероглазый, речь и манеры его напоминали о былых вождях
Дориата, и потому многие называли Турина Аданеделем, Эльфом-человеком.
Искусные кузнецы перековали для него меч Англашель, и Турин дал ему
название Гуртанг, Железо Смерти.
И эльфы дали ему кольчугу, выкованную гномами, чтобы сберечь его, а
Турин, обнаружив как-то среди доспехов маску гномов, надевал ее перед
битвой, и враги бежали, увидев его лицо.
Тогда сердце Фундуилос отвернулось от Гвиндора, и она отдала свою
любовь Турину. Но Турин не замечал этого, и Фундуилос погрузилась в
печаль, а Гвиндор одолевали мрачные мысли, и как-то раз он обратился к
ней, сказав:
- Дочь дома Финарфина, пусть никакая печаль не ляжет между нами,
потому что хоть Моргот и превратил мою жизнь в руины, я все так же люблю
тебя! Иди туда, куда ведет тебя любовь, но будь осторожна! Не пристало
старшим детям Илюватара соединять свою судьбу с младшими! В этом нет
мудрости, потому что жизнь людей коротка, и они вскоре уходят, оставляя
нас вдовствовать, пока существует мир. Да и судьба не допустит такого
союза по причине, которую нам не дано понять. Но этот человек не Берен. Он
действительно отмечен судьбой, что нетрудно прочесть по лицу - но это
мрачная судьба. Не соединяй с ней свою судьбу! А если ты сделаешь это -
твоя любовь предаст тебя горечи и смерти! Потому что - слушай меня - хотя
он действительно Агарваэн, сын Умарта, его настоящее имя Турин, сын
Хурина, которого Моргот держит в Ангбанде и чей род он проклял. Не
сомневайся в могуществе Моргота Бауглира! Разве мой облик не
свидетельствует о нем?
Тогда Фундуилос долго сидела в раздумье, но в, конце концов, сказала:
- Турин, сын Хурина, не любит меня и не полюбит!
Когда Турин узнал от Фундуилос обо всем, что произошло, он
рассердился и сказал Гвиндору:
- Я люблю тебя за то, что ты спас и оберегал меня, но теперь ты
причинил мне зло, выдав мое настоящее имя и призвав тем самым ко мне мою
судьбу, от которой я мог бы укрыться.
Гвиндор ответил:
- Твоя судьба - в тебе самом, а не в твоем имени!
Когда Ородрет узнал, что Мормегиль на самом деле сын Хурина Талиона,
он оказал ему великие почести, и Турин стал могучим среди народа
Нарготронда. Король прислушивался к его советам.
В те дни эльфы Нарготронда оставили свою секретность и открыто
вступили в битву. Было изготовлено много оружия, и по совету Турина
нольдорцы построили большой мост через Нарог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46