— А это? А это что? — Он показывал нечто, завернутое в промасленную тряпку. — Ничего особенного, да?
— Все-таки что же это? — Никольский с улыбкой смотрел на Климова.
— Как что? — несказанно удивился Климов невежеству начальника и тут же торопливо развернул тряпицу. — Запасной магазин к автомату «Борз»!
— Он его за унитазом в сортире нашел и чрезвычайно этим гордится, — с улыбкой сказал Лепилов.
— Запротоколировали? — для порядка поинтересовался Никольский.
— Все как положено. При двух понятых, — с чувством исполненного долга доложил Климов, явно огорченный вялой реакцией шефа.
Вывели, наконец, стреноженных парней. Спокойно шли парни. Увидев толпу, предполагаемый брат Авилы вдруг растворил пасть и заорал рыдающе:
— Люди! Граждане! Менты беззаконие совершают! В квартиры врываются, безвинных хватают! Магазин от автомата подкинули, чтобы нам убийство пришить! Магазин от какого-то автомата!
Никольский, наблюдавший за толпой, позвал полушепотом:
— Лепилов! — глянул на Лепилова и передумал. — Нет, ты слишком приметный. Где Шевелев и Вешняков?
— Здесь мы. — Из-за спин омоновцев вышли Шевелев с Вешняковым.
— Видите человечка, который к арке направляется? — И кивком указал на неприметного гражданина, который лениво шел со двора. — Хвостами за ним! Упустите, засветитесь, я не знаю, что с вами сделаю! Живей, живей! Вас на моей машине Лепилов страховать будет!
Все понявший Лепилов принял ключи, а Шевелев с Вешняковым вслед за гражданином направились к арке. Хорошо шли, бездельно, беззаботно.
Братан продолжал громогласно жаловаться общественности:
— Не менты, а шайка беспредельщиков! Хватают без санкции на арест, творят, что хотят! Нас в квартире ногами били! А в черном «воронке» до смерти забьют! Убивают! Убивают!
— Кто тебя убивает, скот? — тихо спросил приблизившийся к задержанному Никольский.
— Ты, милицейская падла, ты!
И он яростно лягнул Сергея. Точнее попытался лягнуть. На этот раз Никольский не отпрянул, как в случае с Вовчиком, а ушел в сторону и, сделав шаг вперед, ударил бандита в открытую челюсть. Не то братан хрюкнул, не то челюсть хрустнула. Громогласный борец за законность мягко приземлился на тротуар.
Сильно взопревшие Эдип и Антигона кланялись и кланялись. Великодушный премьерный зрительный зал вызывал античную пару бессчетно. Не старый еще господин в седых кудрях и бороде, аплодируя, снисходительно поведал в ухо стоявшего рядом с ним Никольского:
— Милая и даже обаятельная, но, я бы сказал, малоубедительная трактовка мифа. Противоестественная модернизация — болезнь нынешнего театра. Вы не находите?
— Позвольте вам возразить. Даже такой знаток Эллады, как Юрий Кук, излагал в своей популярной книге историю Эдипа по трагедии Эсхила, потому что других источников просто не существует. А вы можете дать гарантию, что Эсхил не модернизировал мифы? — продолжая аплодировать, вальяжно ответил Никольский. Был он на премьере хорош: в ладном вечернем костюме, на крахмальном пластроне — галстук-бабочка.
— Оригинально. Весьма оригинально, — оценил ответ волосатый господин. — Вы эллинист?
— Скорее криминалист.
Волосатый посмеялся, отдавая должное забавной шутке.
В последний раз поклонившаяся Антигона отыскала взглядом в третьем ряду Никольского, встретилась с ним глазами и лихо подмигнула ему. Вовсе не по-древнегречески.
По фойе в броуновском движении бездумно перемещалась сотня избранных, приглашенных на банкет. Звучали тихий говор, тихий смех, журчание и переливы интеллигентных голосов.
— Здравствуйте, Сергей Васильевич! — раздалось за спиной Никольского. Он обернулся и увидел высокого стройного элегантного господина.
— Здравствуйте, Борис Николаевич, — сдержанно ответил Сергей.
— Я-то не знал, с какого бока и подойти к вам, — улыбался приветливо Китаин. — А вы, оказывается, меня знаете.
— Кто же не знает господина Китаина? Китаин и в телевизоре, Китаин и в газетах, Китаин и на магазинных вывесках. Правда, на вывесках закамуфлированный Китаин.
Сергей ерничал, но ерничал совсем слегка, дабы, не дай Бог, не оскорбить влиятельного бизнесмена-преступника. А впрочем, кто из крупных бизнесменов не преступник? Нет таких — что у нас, что за океаном…
— А неплохо придумано, правда? — Китаин открыто радовался своей выдумке. — Китаин Борис. Сокращенно Кибо. Покупатель видит такое на вывеске и задумывается. Кибо — кто он? Француз или японец? И для разрешения этого вопроса в магазинчик-то и зайдет.
— Вы психолог, Борис Николаевич, — саркастически польстил дельцу Никольский.
— Я бизнесмен! — с достоинством парировал тот. — Кем только не должен быть бизнесмен… Экономистом, педагогом, философом, лингвистом, графологом, криминалистом…
— Криминалистом? — удивился Никольский, услышав недавно произнесенное им слово.
Китаин — веселый человек — опять рассмеялся.
— Я случайно слышал ваш разговор с профессором Уваровым, который принял вас за серьезного эллиниста. Значит, вам иногда необходимо быть эллинистом. Вы эллинист, а я криминалист. Только между нами огорчительная разница: вы серьезный эллинист, а я плохой криминалист.
— И как вас понять? — спросил Никольский.
Неспроста предприниматель говорит это, ой, неспроста, решил Сергей. Покупать будет? Вряд ли, не так он глуп. Тогда что?..
— Судьба, стечение обстоятельств, счастливая случайность — не знаю, но получилось так, что все мои основные интересы на вашей территории, Сергей Васильевич, — Китаин слегка поклонился. — И вы, и я, пожалуй, более всех заинтересованы в строжайшем соблюдении порядка на нашей земле…
— На вашей? — удивился Никольский.
— На вашей, на вашей! — поспешно поправился Китаин. И тут под пиджаком у Никольского зазвенело. — Неужто свершилось, и нашу милицию наконец-то оснастили сотовыми телефонами? — искренне удивился Китаин.
— К сожалению, нет, Борис Николаевич. Это вещдок, которым я незаконно пользуюсь. Извините, — Никольский извлек из внутреннего кармана пиджака трубку и, развернувшись, направился к выходу.
— Надеюсь, мы еще потолкуем? — крикнул вслед Китаин.
— Обязательно! — вполоборота уверил его Никольский.
Он шел, все быстрее и быстрее, а говорил в трубку только одно:
— Да. Да. Да.
Пожилая, изысканно театральная дама, мимо которой он промчался, горестно поведала своему столь же театральному спутнику:
— Телефон в театре! Ох уж эти новые русские! В голове только деньги, деньги, деньги!
— Куда едем? — спросил Никольский у Климова, который был за баранкой «газона».
— В Левшинский. Там гостиница частная, — быстро ответил оперативник.
— А… знаю, — припомнил Сергей. — Где остановимся?
— В Плотниковом… — полувопросительно предложил Климов.
— Из гостиницы не будем просматриваться? — насторожился майор.
— Вы меня за неумного держите, Сергей Васильевич, — возмутился — впрочем, совсем чуть-чуть — Климов.
«Газон» остановился, не доезжая до закругленного угла Левшинского переулка. Выйдя и захлопнув дверцу, Климов сообщил:
— Я пойду.
— Куда? — поинтересовался Никольский, тоже выбравшийся из машины.
— У нас с Паршиковым пост во дворе гостиницы, — пояснил Климов.
— И старика задействовали! — удивился Никольский.
— Почитай, все отделение на ногах, — важно сказал Климов. — Я пойду?
— Иди и помни: надо все сделать, чтобы взять Авилу живым, — сказал Сергей озабоченно.
Оперативник удалился. Никольский постоял, послушал ночную Москву и направился в Левшинский. Он прошел мимо шикарной частной гостиницы, имевшей в своем облике что-то интимное, во дворик жилого дома Вахтанговского театра. Лепилов ждал начальника, сидя на скамейке в позе слегка выпившего бонвивана на отдыхе.
— Подробности, — скомандовал Никольский, присаживаясь рядом.
— «А из зала мне кричат: „Давай подробности!“ — спел Лепилов из Галича и поспешно, чтобы отец-командир не успел осудить за развязность, приступил к докладу: — Мужичок, на которого вы нам указали, таскал нас по Москве целый день, никуда, в общем-то, не заходя. Пообедал, правда, в аргентинском ресторане у Павелецкого. Дважды звонил по телефону. Эти разговоры услышать не удалось. Ну, а в восемнадцать тридцать семь зашел в гостиницу и уселся в вестибюле, где и сидит до сих пор, журнал „Совершенно секретно“ читает. В двадцать два сорок шесть в вестибюле неожиданно появился Авила. В номере его до этого не было, мы проверили. Через главный вход он пройти не мог, там дежурили Шевелев с Вешняковым.
— Черным ходом прошел? — недовольно уточнил Никольский.
— Совершенно верно, — виновато кивнул Лепилов. — Там я водилу с «газона» поставил, а он по неопытности Авилу не срисовал. В вестибюле Авила говорил с тем мужиком. Поговорил четыре минуты и поднялся к себе на четвертый этаж. В апартаменте живет, сучий сын, под своей настоящей фамилией. Я вызвал всех, кто в отделении был, и обложил гостиницу. Потом позвонил вам. Все. Когда будем брать?
— На выходе, — распорядился Сергей. — В апартаментах заблудиться можно, и он наверняка успеет пушку выхватить.
— А если он не выйдет? — осторожно поинтересовался Миша.
— Его этот мужичок вызовет, если вы с ним убедительно поговорите, — усмехнулся майор. — И позаботься, чтобы Шевелев и Вешняков коридор четвертого этажа перекрыли.
… — Интересный журнальчик? — благожелательно спросил у мужика Никольский. Тот дернулся, выскочил из кресла, но могучий Лепилов схватил его, скрутил, завалил на богатый гостиничный ковер…
…Авила собирался. Он укладывал самое необходимое в спортивную сумку. Не в спальне он это делал, не в гостиной и даже не в гардеробной. В прихожей, прямо у двери в номер. Он, видимо, не успел переодеться и трудился в смокинге, в лаковых штиблетах. Трудился и прислушивался. И вдруг услышал нечто. Рывком он оказался в кабинете у телефона и поспешно набрал три цифры.
— Администратор?! Вы же говорили, что на моем этаже никто не живет! А за стеной шум, треск слышу. Как никого?! Откуда тогда шум?! — Авила бросил трубку.
… — Он ребят просек! — крикнул Никольский. — Где группа захвата?
— На третьем этаже, — ответил Лепилов.
— Да брось ты этого говнюка! — рявкнул Сергей, кивнув на мужика, прижатого Лепиловым к ковру гостиничного холла. — Придется брать в номере! Наверх!
Никольский рванул к лестнице. Лепилов отшвырнул своего пленника и кинулся вслед за начальником.
… — И долго нам еще здесь кантоваться? — спросил даже не у Паршикова, а вообще спросил Климов. Они дежурили во дворе.
— Я думаю, скоро его возьмем. Никольский что-нибудь придумает, — не Климову — себе ответил Паршиков. Он привычно глянул на выходящую во двор стену гостиницы и вдруг зашипел яростно: — Смотри!
По балконной балюстраде осторожно, как канатоходец по канату, ступал черный человек. Климов выхватил из-за пазухи пистолет и бросился к стене с криком:
— Стоять! Ни с места!
Человек с конца балюстрады уже тянулся к пожарной лестнице.
…В апартаментах группа захвата, Никольский и Лепилов стояли в растерянности: Авилы нигде не было. И вдруг услышали выстрел со двора. Никольский распахнул балконную дверь и заорал вниз:
— Не стрелять!
Но было уже поздно: Климов выстрелил во второй раз. Он не попал, пуля щелкнула рядом с головой Авилы, но твердые брызги облицовки ударили бандита по глазам. Потеряв равновесие, Никита замахал руками и рухнул вниз.
…Никольский в своем вечернем пиджаке, с галстуком-бабочкой стоял над распластанным на асфальте Авилой, рассматривая смокинг, пластрон, галстук-бабочку, закатившиеся глаза, разбитый затылок…
Джентльмен склонился над джентльменом. Внезапно Никольский оглянулся и встретился взглядом с Климовым — тот не выдержал взгляда шефа, отвернулся…
…В вечернем костюме, уронив голову на бабочку, Сергей спал в кресле у себя дома, перед включенным телевизором, который уже ничего не показывал. Разбудил Никольского звонок в дверь. Он моргнул, ничего не соображая, зевнул, лязгнул зубами и пошел в прихожую. Милиционер не должен бояться, он и не боялся, спросил только, открывая:
— И кого это черти носят?
— Меня! — звонко сообщила из-за двери Анна, а когда дверь открылась, добавила: — Но не черти, а боги. Греческих цариц боги носят.
— Который час? — сонно поинтересовался Никольский.
— Где-то около четырех, — ответила Анюта. — Только что банкет закончился. Для меня. А для тебя он как раз начинается.
Она легонько отстранила Никольского и прошла в столовую-кабинет, поставила тяжелую сумку на пол, скинула на кресло легкий плащ и оказалась в вечернем платье.
— Как ты меня нашла? — тупо спросил Никольский.
— А еще сыщик! — Анюта уже доставала из сумки коробки с закусками, пакеты с бутербродами, бутылки. — Наш Адам Андреевич твой адрес знает, в отделении по телефону ответили, что ты домой направился. А внимательный господин Китаин меня на лимузине подвез.
Никольский заспешил на кухню за бокалами и приборами, а Анюта подошла к книжному шкафу, за стеклом которого был женский портрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44