На обратном пути он спросил:
— Существует какие-то особые причины, почему ты этого захотел?
— Да, Род. Я хотел, чтобы дух несчастного или несчастной наконец обрел покой.
Род нахмурился.
— Но ты ведь не считаешь, что дух может явиться к нам ночью?
— Я не стал бы объявлять невозможным что либо на Грамарии, — медленно ответил Фесс.
Род прошел по мосту, осторожно перешагивая через провалившиеся доски, пересек двор и вошел в крепость.
Его ожидал приятный сюрприз. Он не мог поверить, что перед ним тот же самый зал. Нигде ни следа грязи, и Грегори как раз заканчивал сметать последнюю паутину в левом верхнем углу. Он висел в воздухе у самого потолка. Аккуратно свернутые спальные мешки лежали на грудах свежих сосновых веток, а Корделия расставляла чашки и тарелки на скатерти для пикников. Магнус, Джефри и Грегори наносили к очагу кучу дров. А их мать стояла у большого очага и пробовала что-то из котелка. Лицо ее разрумянилось от пламени. Она недовольно наморщила нос, закрыла котелок крышкой и снова сунула его в огонь.
— Поразительно! И все это всего за два часа? — но Род тут же сам ответил на свой вопрос. — Нет, конечно, что это со мной? В такой ситуации как раз хорошо пользоваться волшебством, верно?
— О, нет, папа. — возразил Грегори, широко раскрыв глаза. — Мы не хотели будить обитающего здесь духа.
— Но как же тогда вы это сделали?
— Хорошей тяжелой работой, — чуть резковато ответила Гвен, — хотя готова признаться, что быстрей было просто подумать об этом мусоре и заставить его вылететь в окна. Но оставалось еще подмести и вымыть полы, и твои дети хорошо поработали.
— Как и их мама, я уверен, — Род подошел и сел у огня. — Ты заставляешь меня чувствовать, что я не выполнил свою долю.
Гвен содрогнулась.
— Нет. Я думаю, то, что ты сделал, никто из нас не захотел бы делать. Но если понадобилось бы, я пошла бы с тобой.
— Тебе не стоило на это смотреть, — ответил Род, — и мне было достаточно общества Фесса.
— Само собой, — Корделия подняла голову. — У него большой опыт в разгадывании сюрпризов подобных замков.
— Не в том смысле, в каком ты думаешь, Корделия, — отозвался Фесс. — Однако, как управляющий строительными роботами, которые создавали последовательно все части замка д'Армандов, я приобрел опыт в сооружении и починке замков.
— Еще бы! Только подумать, что заставлял тебя делать виконт Рутвен! Но почему у него были такие странные манеры?
Фесс промолчал. Пришлось объяснять Роду.
— Это называется инбридинг, Корделия, или кровосмешение. И так как подобное обвинение можно рассматривать как оскорбление рода, Фесс вынужден промолчать.
— Даже если я задам ему прямой вопрос?
— Да. Он просто отошлет тебя ко мне. Считай, что ты уже спросила, — он повернулся к Фессу. — Объясни им, что такое инбридинг.
Фесс испустил белый шум — свой аналог вздоха.
— Он происходит, когда близкие родственники порождают общего ребенка, Корделия.
— Ты говоришь о законе, по которому двоюродные братья и сестры не могут вступать в брак?
— Да. Не стоит это делать и троюродным. О, не пойми меня превратно. Такие браки иногда случаются и не обязательно приводят к плохим результатам. Но если двоюродные братья и сестры вступают в брак в течение трех-четырех поколений, скорее всего возникнут проблемы.
Корделия спросила:
— О каких проблемах ты говоришь?
— Все, о чем ты можешь подумать, Корделия.
Краем глаза Род видел, что Грегори слушает, широко раскрыв глаза.
— Всевозможные врожденные недостатки и пороки развития. Некоторые обнаруживаются только гораздо позже, но возможно все: от отсутствия конечностей или больного сердца до слабой способности к выздоровлению, так называемое увеличение иммунного дефицита. Такой ребенок может быть абсолютно нормальным во всех отношениях, но если он сломает ногу, она никогда не срастется и не будет расти вместе с ним.
— Как ужасно!
— Но проблемы, о которых мы говорим в связи с вашим предком, это проблемы мышления.
Корделия подняла голову, она начала понимать. С ослепительной улыбкой повернулась к Фессу.
— Такие, как поведение грубияна?
— Ну, и это тоже, — согласился Фесс, — хотя в случае с Рутвеном, боюсь, скорее всего очевидны другие последствия инбридинга.
— Он говорит об ослаблении интеллекта, — объяснил Род. — Не всегда это бывает, но когда проявляется, это очень плохо.
Заговорил Магнус:
— Значит ли это, что потомки наследуют все эти пороки?
— О, вы-то, наши дети, в безопасности — благодаря маме.
— Да, ради этого я и вышла за тебя замуж.
— Ну, конечно, с твоей стороны тоже бывали случаи кровосмешения, — добавил Род, взглянув на свое семейство — собрание эсперов, — но у тебя хватило здравого смысла выйти замуж за меня. Я хочу сказать, что ты выпечена из другого генетического теста, нежели я.
— Ты хорошо сформулировал.
— Спасибо. Конечно, твой замес гораздо богаче: вас несколько тысяч. А добрые граждане Максимы все происходят от немногих общих предков и старательно заключали взаимные браки в течение пятисот лет.
— В таком случае у них у всех должны были проявляться последствия инбридинга, — заявила Корделия.
— Действительно, даже если это проявлялось в отдельных случаях уродства. Или не отдельных, когда речь идет о моих соотечественницах, — Род кашлянул в кулак.
— Но ведь это не относится ко всем д'Армандам?
— К счастью, полностью проявилось только в случае с Рутвеном, — согласился Фесс. — Но его сыновья, как я уже говорил, были в целом нормальны и развивали свои художественные наклонности. Хотя должен признать, что у них был не очень высокий уровень интеллекта,
— Это не так уж важно, — Род покачал головой. — Главное — моральные качества. Не всем дано быть гениями, — он увидел, каким задумчивым стал взгляд Грегори, и понял, что слова его попали в цель.
— А их дети? — подталкивала Корделия.
— Они были благородными во всех смыслах этого слова, Корделия, — безапелляционно сказал Фесс, — и больше всех других ваших предков заслужили этот почетный титул. Среди ваших предков есть очень умные, есть и простоватые, но большинство просто нормальные. Ваш дед, например, был настоящим джентльменом и просто очень хорошим человеком, умным и чувствительным, к тому же был очень ответственным и глубоко любил жену и детей. Служить ему было для меня честью.
— Он и правда был таким совершенством? — Джефри казался удивленным.
— Да.
— Тогда неудивительно, что наш отец настоящий мужчина, — Магнус с блестящими глазами повернулся к Роду. — Или дело просто в том, что ты вырос в замке?
— Я не вырос в замке.
Дети удивленно смотрели на него.
Потом Грегори откашлялся и сказал:
— Мы считали, что ты вырос в замке д'Арманд, о котором нам столько рассказывал.
Род с улыбкой покачал головой.
— Нет, дети. Ваш дед был вторым сыном тогдашнего графа, а я его второй сын.
— Старший сын графа наследует титул, — объяснил Фесс, — а вместе с ним и замок.
— Но они были виконты, — поправил Грегори. — Ты сам так говорил, Фесс.
— Да, Грегори, но третий лорд д'Арманд настолько превзошел своего деда и оказал такие услуги Максиме во взаимоотношениях с Землей, что был произведен в графы. Поэтому ваш дед смог получить титул виконта и треть семейного поместья.
— Так где же ты вырос, папа? — спросила Корделия.
— Мы выросли в Гранже, дорогая. Это всего лишь большой дом, но достаточно просторный для моих родителей, моего брата и сестры. И, конечно, для меня.
— Ваш отец немного приуменьшает, — утешил Фесс детей. — В доме было двадцать две комнаты, в основном очень просторные.
— И все же это не замок, — Корделия была явно разочарована.
— О, его вполне хватало для нашего семейства, — Род потянулся. — Более чем хватало — но только потому, что дедушка жил с нами.
— Твой отец? — спросил Магнус. — Он не был виконтом?
— Нет, мой дед, — подчеркнул Род.
— То есть сам граф, — Джефри явно запутался. — А почему он жил в меньшем доме?
— Он казался ему более подходящим, — объяснил Род.
— Ваш отец опять приуменьшает, — заверил детей Фесс. — Инбридинг и рецессивные гены посчитались сполна с моим хозяином, как только ему исполнилось семьдесят три года...
— А также осознание того факта, что ему никогда не уйти с Максимы, — напомнил Род. — Он наконец признался в этом самому себе.
— Это всего лишь предположение, Род, граничащее с клеветой, — заявил Фесс.
— Это предположение основано на его постоянных советах сбежать из дома, как только я достигну совершеннолетия.
— Да, он сожалел о своем решении в юности остаться дома и заняться семейным бизнесом, — признал Фесс, — хотя это только входило в его понятие ответственности перед родом. В конце концов он ведь был наследником.
— И как это сожаление отразилось на нем? — спросил Магнус.
— Он стал... немного глуповат, — ответил Фесс. Грегори склонил голову набок.
— Ты хочешь сказать, что он спятил?
— Большинство сказали бы так, — подтвердил Фесс. — Судя по его словам, он не воспринимал окружающее как реальность и ушел в фантастический мир собственного воображения. Часами говорил о благородных королях и прекрасных девах, о колдунах и драконах. Сам он считал себя летописцем при королевском дворе в некоей фантастической стране.
— Но с ним было очень забавно, — быстро добавил Род.
— Конечно, если только он не принимал тебя за чудовище, — заметил Фесс. Род пожал плечами.
— Даже в таком случае он сохранял здравый смысл. В конце концов, герцогиня Мальказская и в самом деле была старой драконшей.
— А что он с ней сделал? — спросил Джефри, широко раскрывая глаза.
— Да ничего. Он никому не причинял вреда, главным образом потому, что Фесс постоянно находился с ним рядом. Поэтому его наследник и отдал нам Фесса вместе с Гранжем.
— Говорилось также о «старомодности» графа в мелочах повседневного быта и учитывалось мнение его жены, что в доме только мебель должна быть старинной, — мрачно добавил Фесс.
— Что относилось в такой же степени к тебе, как к дедушке, — быстро сказал Род. — И мне кажется, ты с тех пор сотни раз опроверг слова насчет «старомодности». Как только вы переселились к нам, ты очень успешно начал успокаивать дедушку.
— Я всего лишь относился к нему с должным уважением, Род.
— Ага, и излагал все на том же архаическом жаргоне, которым пользовался и он, — Род снова повернулся к детям. — Что касается меня, то я считал это интересной игрой. Сколько мне тогда было? Шесть? Поэтому если он говорил, что куст — это людоед, я рад был с ним согласиться.
— Значит, тебе нравилось его общество?
— О, да, — мягко промурлыкал Род. — Всегда.
— А что за фантастическая страна, в которую он играл?
— Королевство Гранкларт, — Род вздохнул, вспоминая годы детства, которые стали волшебными благодаря старику. — Я часами сидел рядом с ним и слушал.
— Ну, каждый раз не больше получаса, — поправил Фесс, — но в детском восприятии это, конечно, бесконечно долго.
— Долго? Да его рассказы никогда не кончались, — Род снова повернулся к детям. — Он сочинял замечательные сказки. После его смерти они стали бестселлерами.
— После? — спросила Корделия. — А почему не при жизни?
— Он их не печатал, — объяснил Фесс. — В этом отношении он был очень настойчив. Уверяю вас, это вполне совместимо с его манией. Он писал ради величия двора Гранкларта, а не для собственной славы.
— Сумасшедший, как Болванщик, — вздохнул Род, — но замечательный старик, — казалось, Верховный Чародей заглядывает в иное пространство, в годы своего детства. — Я часто сидел на полу кабинета, с упоением слушая его рассказы об удивительных приключениях рыцаря Бабраса и его поисках Радужного Кристалла. Потом, став взрослым, я узнал, что когда робот-нянька уводил меня, дед возвращался к своим рассказам и редактировал их. Слушать его было удивительно интересно.
— А что это за Радужный Кристалл? — спросил Грегори.
— В его сказках это была своего рода универсальная отмычка. Кристалл соединял в себе все типы волшебства, чтобы противостоять злому колдуну Маумейну.
Он улыбнулся детям.
— Конечно, в реальном мире это была просто большая прозрачная призма в центре люстры моей матери, но мне больше нравилось, как говорил о ней дедушка.
— Ух ты, — выдохнула Корделия. — А когда мы сможем прочесть его книги?
— Как только отыщу экземпляр, дорогая. К несчастью, я оставил их все в тридцати световых годах отсюда.
Фесс молчал, но Грегори задумчиво посмотрел на него.
— Ну почему он не дожил до нас? — воскликнула Корделия.
— Я уверен, он хотел бы, — вздохнул Род, — но его ждали в другом месте. Надеюсь, после вознесения старик переместился в столь любезный его сердцу Гранкларт. После его смерти граф разрешил нам оставаться в Гранже, но дом без дедушки неожиданно опустел. И к тому же вскоре мне стало ясно, что мой старший брат Ричард унаследует дом после смерти отца.
Магнус нахмурился.
— А что унаследовал ты?
— Ничего, — Род печально улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39