В общем расшифровка пленки
повторила картины болезненного сознания Генриха: в небольшом овальном
помещении - два человека, единственные посторонние люди на небольшом
грузовом корабле, обычно не берущем пассажиров. Рой увидел Генриха. Брат с
любопытством смотрел в окно - звезды и приближающийся Марс интересовали
его больше, чем сосед, он не оборачивался к Спенсеру. Так тянулись минуты,
они казались нестерпимо долгими; двое в салоне молчали, один о чем-то
думал, уставясь в потолок, другой всматривался в окно.
- Через пять секунд - начало катастрофы, - предупредил оператор,
поворачивая голову от прибора.
Несчастье ворвалось внезапно изменившейся картиной салона. Генрих
смятенно отпрянул от окна, где навстречу потерявшему управление
планетолету уже летела его каменная могила. На диване, очень медленно для
бешено убыстрявшихся событий, приподнимался Спенсер; его губы свела
судорога, он от чего-то отстранялся рукой... И тут же все стерлось в
темной неразличимости, пленка на сохранившихся переборках не фиксировала
больше предметов и людей; в черноте засияли те же сумасшедшие глаза,
терзавшие Генриха в бреду: перехода от одного к другому не было.
Рой подозвал оптика.
- Пленка-то сохранилась, а фиксации нет. Почему она не запечатлела и
падение корабля?
- Запись вдруг обрывается, - ответил оптик. Он казался смущенным.
Рой и без объяснений понял, что оптик озадачен. Вероятно, в его
практике не было случая, когда бы фиксирующая пленка не фиксировала.
К Рою подошли механик и физик с диаграммами в руках. Механик протянул
свою запись.
- Это суммарная сводка команд звездопорта и ответных действий
автоматов корабля. Мы искали неверных приказов с планеты, неправильных
штурманских реакций.
- Что вы нашли?
- Команды с планеты были правильны, ответные действия на корабле
точны.
Рой всмотрелся в схему. Причальная программа совпадала с
причаливанием корабля. Все совершалось по предписанию, точно, как и
десятки раз до этого, когда не происходило несчастий... Винклер вздохнул.
Горестный вздох говорил: абсолютно все, что от нас требовалось, мы
сделали. Нет, на тебе - совершилось...
- Мы трижды проделали измерения, - продолжал механик. - Поставили
контрольную проверку, потом снова проверяли. Общих выводов я делать не
могу, но, по нашим данным, катастрофы не должно было быть. Она произошла,
но она остается невозможной.
Рой повернулся к физику.
- Ты тоже не нашел отклонений от нормы, Арман?
Физик пропустил мимо ушей язвительный тон вопроса. Этот человек,
Арман Лалуба, сотрудник лаборатории Роя, большой друг Генриха, сам при
случае любил иронизировать.
Он был серьезным исследователем, поэтому Рой и взял его с собой.
- Рой, я ничего не понимаю! - Арман возбужденно помахивал записями.
Все, что он чувствовал, рельефно выражалось на его смуглом, с
негритянскими чертами лице. - Эти чертовские уники показывают черт знает
что! Я тоже три раза перепроверял! Ты сказал - отклонений нет? Рой, это
слишком мягкая формула!
- Стало быть, и у тебя получается, что корабль не разбивался? Команды
с планеты правильны, ответы точны.
- Правильность команд и ответов - не моя сфера. Но я могу
гарантировать, что ответы совершались мгновенно. И это непредставимо, Рой!
Даже не невероятно - немыслимо! Физика навыворот. Светопреставление
крупным планом!
- Спокойней, Арман! - с досадой сказал Рой. - Ответы и должны
возникать мгновенно после приема сигнала. Штурманская аппаратура
звездолетов работает без инерции - разве не так?
- Мгновенно после принятия сигнала - да! А она срабатывала мгновенно
после отправки сигнала!
Арман подал стандартную диаграмму, развернутую по оси времени, -
команды, ответы, команды на ответы... Десятки раз рассматривал Рой такие
же записи - стандартный штурманский бланк, по нему можно судить и о работе
портов, и о надежности корабельной аппаратуры, и о квалификации
диспетчеров и командиров кораблей. В школах эти бланки давались на
экзаменах, чтобы по времени, отделяющему сигнал и прием, определить
расстояние корабля от порта, скорость затормаживания, вычертить причальную
кривую...
Там, в школах, считалось достаточным, если время измерено с точностью
до миллисекунды, здесь оно было дано в микросекундах. А узлы на кривых
свидетельствовали, что в момент, когда корабль находился в трехстах
тысячах километров от Марса и сигналы с планеты должны были приниматься
лишь через секунду, они вдруг стали приниматься точно в мгновение
отправки. Даже одну миллионную этого интервала восприняла бы контрольная
аппаратура, но и одной миллионной не было! Время словно перестало
существовать для приемных устройств корабля. И мгновение, когда время
словно бы исчезло, было тем мигом, когда приборы зафиксировали начало
катастрофы и Генрих вдруг отпрянул от окна. Две минуты четырнадцать секунд
летел после этого корабль, пока не врезался в коричневые камни Марса, но
этих долгих минут не существовало ни для ходовых механизмов, ни, возможно,
уже и для людей, ни даже для бесстрастной фиксирующей пленки на стенках
салона...
- Обрати внимание, Рой! - Арман тыкал пальцем то в одну, то в другую
точку. - Время перестало существовать лишь для сигналов с планеты,
ответные сигналы корабля принимались точно через положенное для света
время. Дикая разноголосица, полное рассогласование!.. А в итоге - гибель
корабля!
- Ты веришь, что измерения показывают точную картину?
- Кем ты считаешь меня, Рой? Разве можно поверить в то, что
противоречит всем законам физики?
- Значит, измерения неверны?
- А вот это - извини! Приборы показывают то, что есть. Сама реальная
действительность физически невозможна - вот о чем надо поразмыслить!
Рой размышлял. Сверхсветовые скорости, мгновенная передача сигналов
через пространство? Или одностороннее исчезновение времени: вперед -
времени нет, назад - время есть? Да, конечно, простых решений не
существует. Но разве это решение? Распутать одну локальную загадку путем
нагромождения исполинской, поистине вселенской путаницы?
- Мистика какая-то! - Рой возвратил Арману записи. - Призраки в
звездолете, глаза без лица... Время вдруг исчезло, сверхсветовые скорости!
Фантастическая мелодрама, а не наука, вот что я скажу вам, друзья! Идемте
в морг.

5

Рой с тяжелым чувством отошел от стола, где под простынями лежали
тела пилотов.
- Вы знали Спенсера? - спросил Рой Винклера. - Он, кажется, летел на
Марс по вашему вызову?
- Нет, мы его не знали. Мы запросили астроботаника - в связи с
расширением марсианской красени. Нас информировали, что посылают на Марс
специалиста по внеземной растительности.
Спенсер казался уснувшим, а не умершим. На его теле не было
повреждений, на бледно-желтое лицо почти не легла восковатость. И опять
Роя поразила внешность астроботаника, до тусклости непримечательная: все
рядовое, ничто не поражало, даже внимания не привлекало. Но если глаза,
наполнявшие видение Генриха и так зловеще отпечатавшиеся на фиксирующей
пленке переборок, принадлежали человеку, то они могли быть лишь глазами
Спенсера, покоившегося сейчас на столе. И Рой всматривался и всматривался
в умершего, с напряжением понуждая себя вообразить, что могло тогда
произойти: Спенсер приподнялся, что-то его потрясло, глаза его
засверкали... Генрих отпрянул от окна, отшатнулся, закричал... Да, да,
Спенсер мог, конечно, ужаснуть впечатлительного брата, но пленка не имеет
нервов, однако она тоже запечатлела эти надвигающиеся, расширяющиеся
факелы - так их назвать всего точнее.
- Знаете, друг Рой, - с удивлением сказал Винклер, - мне кажется,
Спенсер как-то уменьшился. Может быть, я ошибаюсь, но тело вроде было и
длинней, и массивней. Неужели оно так быстро ссыхается? И еще одно:
гамма-анализаторы показали, что мозг его сильно поврежден - пепел вместо
мозговых клеток...
Рой шагнул к Спенсеру, приподнял одно веко, потом другое. Глаза были
мертвые, маленькие, грязновато-голубой цвет оболочки размылся, они уже не
отражали света - вряд ли они могли при жизни излучать какое-либо сияние.
Призраков не существует, это известно каждому ребенку, но в звездолете был
призрак - не мифический фантом, а физический феномен! Вещественное,
осязаемое привидение! Воистину простых решений не существовало.
- Я привез контейнеры с нейтральной атмосферой, - сказал Рой. -
Распорядитесь, друг, чтоб погибших перенесли в них. Там они будут
гарантированы и от ссыхания, и от гниения.

6

Рой задремал у постели брата. Его пробудило осторожное прикосновение
руки Винклера.
- Операторы закончили обследования. Погибшие перенесены на корабль.
Вы можете отдохнуть в нашей гостинице, друг Рой.
- Отдохну на корабле, - пробормотал Рой. - Передайте ребятам, чтобы
шли по каютам.
- Вы раскроете наш порт? - с надеждой осведомился Винклер.
- Такой приказ может отдать только Земля. Не забывайте, что в загадке
мы не разобрались.
Винклер со вздохом согласился, что нельзя торопить важные решения,
когда возможность повторения трагедии не предотвращена. Рой дружески
положил руку на плечо Винклера. Он сочувствовал состоянию начальника
звездопорта.
- Между прочим, друг Рой, Земля сегодня устраивает передачу на
планеты, - сказал Винклер. - Артемьев вторично выступает с новой
художественной программой "Гориллы у космопульта", а Корытин докладывает
об удивительных открытиях его лаборатории.
- Я не поклонник творчества Артура Артемьева, - сказал Рой. - Что до
Корытина, то у Андрея каждую неделю совершаются удивительные открытия.
Неудивительных он не признает.
Рой вышел наружу. В аэробусе порта сидел Арман, уткнувшийся в ленту
вычислений. Рой прошел мимо. До звездолета было всего четыре километра.
Солнце клонилось к горизонту, оно закатывалось на Марсе раза в два
медленней земного, но Рой помнил, что сразу после его исчезновения
наступала тьма, а еще до того, как Солнце пропадало за каменистой кромкой
неглубокого окоема, небо усеивали звезды - крупные, много ярче земных,
безучастно неживые, как и все на этой неживой планете.
Нет, многое изменилось с его прошлого прилета! Сгустившаяся атмосфера
породила не только низенькую растительность, но и сумерки. После заката
наступала не ночь, а вечер, он быстро погасал, но был - на севере
сгущалась тьма, запад горел, вверху переливались красновато-голубоватые
тона, побежалые цвета проносились по небу, как по нагретому металлу. А
сквозь них пробивались звезды, и они тоже уже не казались унылыми
огоньками, вкрапленными в однообразную черноту, они обрели жизнь, мерцали,
то словно падали, то словно вздымались.
С востока надвигалось темное пятно; оно поглотило Фобос, обволакивало
Деймос. Рой остановился - это была настоящая тучка, нечто немыслимое на
прежнем Марсе. Он не опускал головы, пока тучка не растаяла. Неяркие, мало
похожие на огромную земную Луну, оба спутника висели над равниной, они
двигались быстрее Луны. Рою казалось, что, оправдывая свои названия, они
конвоируют Марс: Фобос - страх - шествует впереди, Деймос - ужас -
крадется за спиной. Но и они потеряли прежнюю неприкрытую голизну и
четкость, они двигались в прозрачной дымке, вокруг них, как и возле Луны,
простиралось колечко сияния. Рой вспомнил, что именно резкость очертаний,
четкая граница яркости спутника и черноты неба поражали его когда-то
больше всего. Скоро на Марсе нечему будет поражаться, кроме разве того,
что он так быстро превратился из каменистого мертвого шара в удобную
космическую гостиницу.
Аэробус нагнал Роя. В салоне сидели операторы, Арман по-прежнему был
погружен в бесконечное вычисление. Аэробус, неслышный, как летучая мышь,
промчался не притормаживая; один из операторов махнул рукой, показывая,
что надо торопиться. Рой покачал головой. Они спешили на корабль, чтобы,
приняв освежающий радиационный душ, насладиться выдумками Артемьева и
открытиями Корытина. Рой не захотел ради артемьевских фантазий и каких-то
новых находок Андрея поступиться одинокой прогулкой по каменистой саванне,
озаренной двумя бегущими по небу спутниками.
Вспоминая потом эту ночь на Марсе, Рой не переставал удивляться, что
по странной прихоти не пожелал узнать о событиях, имевших столь важное
значение для расследования катастрофы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21