— Ты уверен, что идёшь верно? — спросила Мария, стараясь поспеть за широким шагом капитана хронолета.
— Уверен, — ответил он, не оборачиваясь.
— Но Гуннар Гунны здесь может не быть.
— Тогда зачем охрана у входа, зачем нас — уже в здании — стараются не пустить дальше? Нет, все Старейшины здесь. Совершились чрезвычайные события — где ещё быть руководителям, как не на общем сборе?
После зала Предварения противодействие людям прекратилось. Дилоны, толпившиеся на дороге, дружно убежали вперёд — в самосветящемся туннеле виднелись лишь спины и хвосты.
— Торопятся предварить правителей, что нашего визита не избежать, — проворчал Кнудсен.
Тем же размеренным широким шагом он вошёл в зал. На трех амфитеатрах в строгом порядке, как они предстали Баху и Аркадию — отдельно Различники, отдельно Стиратели и, компактной кучкой, Дешифраторы и Опровергатели, — сидели правители страны. Только четвёртый амфитеатр — в нем усадили тогда хронавтов — пустовал. Но Старейшин было много меньше, чем при первом приёме людей.
Катастрофа внесла сумятицу в ритуал торжественных заседаний: присутствовало пять Отцов Конструкторов Различий в малиновых плащах, всего три фиолетовых Отца Стирателя, два зелёных Дешифратора и два жёлтых Опровергателя. В первом ряду амфитеатра, среди Отцов Стирателей, выделялся одинокий — по виду погруженный в глубокую печаль — Старейшина Старейшин Гуннар Гунна. И, не обращая внимания на остальных, Кнудсен направился к Вещему Старцу, готовясь произнести заранее продуманную фразу:
— Ты пригласил нас двоих прийти на радостное знакомство с вами. Хоть в знакомстве теперь будет мало радости, но мы пришли.
Но ещё до того, как он произнёс первое слово, в мозгу обоих хронавтов прозвучало горестное восклицание Старейшины Старейшин:
— Пришельцы! Чем мы заслужили несчастье, принесённое вами?
Кнудсен знал, что каждое его слово преобразуется в мысль, понятную всем дилонам, — надо следить, чтобы оно было недвусмысленно точным.
— Мы не считаем себя, Гунна, причиной вашего горя.
— До вашего появления не было таких разрушений!
— И до нашего появления дилоны воевали с рангунами. Или рангуны воевали с дилонами — так, наверно, точней.
— Да, не мы воевали с ними, а они с нами: мы только давали отпор. Огромная разница в этих двух понятиях — нападение и отпор; неплохо, что ты её постиг. Но до вашего посещения Дилоны война шла по-иному. Что она так страшно переменилась, виноваты вы. Столько разрушений, столько смертей! Никакой враг не сделал нам столько зла, сколько сделали вы, назвавшие себя друзьями! Не будешь же ты возражать против очевидности?
— Буду, — твёрдо сказал Кнудсен. — Взываю к твоей проницательности, надеюсь на твою глубокую мысль, уверен в твоей выдающейся способности постичь даже непостигаемое, хотя буду говорить о простом и понятном… Прошу меня выслушать, Гуннар Гунна.
— Говори, — разрешил Вещий Старец. — И если даже от простого и понятного уклонишься в глубины непостигаемого, не смущайся: любой из нас, как ты справедливо заметил, постигает и непостижимое.
Хронавты ещё на площади, вступив в перепалку с наружной охраной, поняли, что причина того, что отношение дилонов к людям сменилось на враждебное, — в варварской жестокости рангунов. Даже не видя Гуннар Гунны, Кнудсен не сомневался, что Старейшина Старейшин поставит в вину людям все новые бедствия. Но одновременно Кнудсен не сомневался, что переубедит Старейшин, если использует их любовь к рассуждениям, их привычку докапываться до отдалённых причин любого события, не останавливаясь и перед уходом в дальние абстракции.
— Ты не будешь возражать, Великий Провидец, — так начал Кнудсен, — что рангунам надо было заранее хорошо подготовиться, чтобы нанести такой мощный удар? Подразумеваю материальные средства — орудия, боевую обслугу…
— Не буду возражать, — промолвил Вещий Старец.
— И что для такой подготовки требуется время? И время немалое! Простым нахрапом, с бухты-барахты… я хотел сказать — без умелой мобилизации всех ресурсов, без длительного их накопления, без сохранения подготовки в тайне…
— Ты и прав и неправ, пришелец, — промолвил Вещий Старец. — Конечно, накопление ресурсов, использование резервов… Тут твоя мысль проницательна — даже удивительно, что человек способен на такое непростое рассуждение. Но тайны для нас не было.
На мгновение Кнудсен растерялся.
— Вы знали, что совершится такое страшное нападение?
— Вот ты и показал несовершенство человеческого понимания сравнительно с нашим, — не то упрекнул, не то просто установил печальный факт человеческой интеллектуальной отсталости Старейшина Старейшин. — Ты не ощущаешь неодинаковости двух разных понятий: возможности свершения и реального свершения. У дилонов даже дети не путают так грубо этих категорий.
— У нас тоже стараются их не путать, — сделал попытку оправдаться Кнудсен. — Но мы ведь не представители Высшего Разума.
— До Высшего Разума вам далеко, — согласился Гуннар Гунна. — Поэтому мы и предлагали вам использовать наши великие успехи и возможности. Но сейчас…
— Сейчас мы должны исправить то, что ещё поддаётся исправлению. Итак, тайны в подготовке рангунов к решающему удару не было?
— Тайны не было, я уже объяснил. Но почему ты назвал ужасный удар рангунов решающим? Он ничего не мог решить.
— Как не мог? А победа в затянувшейся войне — разве не решение? Такой удар, они могли подумать, принесёт им долгожданную победу.
— Нет, — с грустью промолвил Старейшина Старейшин. — Вашей слабой мысли не проникнуть в глубины наших взаимоотношений с рангунами. Вы не сосредоточиваетесь и мыслите… как это ваше хорошее определение? — нахрапом, с бухты-барахты, так? Очень выразительная формула! Иногда у вас такие прекрасные и благородные выражения! Такие глубокие проблемы… Например, та мучительная проблема, о которой так красноречиво повествовал пришелец Бах — сколько поместится…
— Черт возьми! — не удержался Кнудсен. Его охватил страх, что хитродвижение спора уведёт Вещего Старца далеко от темы. Он поспешно поправился: — В данном случае «черт возьми» означает вопрос: как вы проникли в тайну подготовки рангунов к большому наступлению?
— Понял, пришелец. Итак, «черт возьми»— в смысле постижения великой тайны подготовки рангунов к большому наступлению… Но ведь в среде рангунов много дилонов. Один из них — глубокий Кун Канна, великий мыслитель Кун Канна — я его прочил в свои преемники. Этот выдающийся стратег Кун Канна с момента его похищения хавронами трагически раздвоился: душой он по-прежнему с нами, а искусные руки и мудрая голова верой и правдой служат рангунам. Он провёл подготовку того наступления, которое ты неправильно назвал решающим и которое, тем не менее, ужасно и губительно, и, естественно, сообщал нам по секрету, что делает.
— Но удар по дилонам провёл, конечно, не он?
— Конечно, он, кто же ещё? Неужели ты думаешь, рангуны сами могли провести такую операцию? Разве хоть одного Бессмертного можно сравнить с самым неудачным из дилонов? Понимаешь меня, пришелец?
— Стараюсь понять, но мне трудно. Позволь возвратиться к термину «решающий удар». Значит, рангуны не стремятся к победе?
— Рад, что до тебя дошла эта простая истина. Они воюют ради войны, а не ради победы. Что им делать, если они победят? Тем более, если уничтожат нас? Чем тогда они заполнят своё бессмертие?
— Но если так, им было не нужно наносить такой удар.
— Совершенно не нужно. Подготовка к удару — это деятельность; рангуны деятельны. Но удар, уничтожающий нас, прекращает их военную хлопотню — так, кажется, на вашем языке? И они нанесли этот бессмысленный удар лишь потому, что вы появились на планете. Вот почему мы утверждаем, что вы принесли нам великое горе.
— Бессмысленный, ты сказал? Позволю себе не согласиться. Смысл в нападении был. Надумали расправиться с нами и не посчитались, что погибнет и множество дилонов. Это ведь уже третье нападение на нас. Они обстреливали наш корабль при посадке, хотели уничтожить нашу авиетку при помощи искусственного недротрясения, а теперь применили средства помощней. Мы тоже можем сказать: дружба с вами сделала людей объектом мести рангунов. Мы потеряли трех наших товарищей.
Кнудсен не сомневался, что его контраргументы вызовут растерянность среди дилонов. У этого странного народа рассуждение, которое нельзя опровергнуть, по одной этой причине возводилось в истину. Они не изучали школьной логики, как люди. Они и не подозревали, что об очень многом можно высказать противоположные мнения и ни одно не опровергнуть, потому что в каждом будет истина. Такая словесная диалектика им чужда, хоть в диалектике реальной дилоны сильней: каждый практически опровергает незыблемые законы природы — то есть находит условия, при каких закон лишается действенности.
Но в следующую минуту Кнудсен убедился, что недооценивает Вещего Старца. Гуннар Гунна, поразмыслив, опроверг Кнудсена — и таким опровержением, которое было радостней согласия, дороже признания в дружбе. Старейшина Старейшин протелепатировал:
— Очень сильное соображение, пришелец, очень сильное: проклятые рангуны нападали на людей, а не на дилонов, а дилоны погибали от случайности соприсутствия при ударе, направленном против вас.
— Именно это я и утверждаю. Хотели уничтожить людей.
— Но ведь все было по-другому, — продолжал Старейшина Старейшин. — Погибали мы, а вы невредимы.
Кнудсен не сдержал возмущения:
— Если ты считаешь гибель трех хронавтов…
Вещий Старец не дал ему договорить:
— Почему гибель? Все трое живы. В плену, но живы.
У Кнудсена на миг перехватило дыхание. У Марии засияли глаза. Кнудсен медленно проговорил:
— Твои сведения верны?..
— Дилоны не лгут, — с достоинством ответствовал Гуннар Гунна. — Мы ненавидим неправду.
— Такое радостное для нас известие!.. Вы узнали, что наши товарищи живы, глубоким усилием мысли? Или есть иные доказательства?
— Мы видели их в плену. Конечно, изображение примитивней рассуждения. Мысль можно тысячекратно проверить, рассуждение сто раз повторить, а картину достаточно один раз подделать… Понимаю твои сомнения, пришелец. Будет ли для тебя доказательным изображения твоих друзей после атаки рангунов?
— Будет, будет! — поспешно заверил Кнудсен.
Гуннар Гунна повернул львиную голову к амфитеатру, где восседали зеленые Дешифраторы и жёлтые Опровергатели. Один Дешифратор поднялся. Гуннар Гунна что-то повелел, не перетранслировав приказ в человеческие слова. Зато ответ Дешифратора ясно донёсся до людей:
— Канал на Клаппу, командира отряда хавронов. Связь через Уве Ланну. Нечёткость передачи вызвана болезненным состоянием Конструктора Различий высокочтимого Уве Ланны.
Стена позади Дешифраторов вспыхнула. На ней замелькали тени и силуэты. Кнудсен и Мария разглядели Аркадия, с трудом выбиравшегося из сооружения, похожего на древний человеческий фургон. Аркадия поддерживал Асмодей. В стороне хаврон могучего телосложения показывал мохнатой рукой на тёмное отверстие в скале: туда один за другим входили вооружённые хавроны, туда же вели ослабевшего Аркадия.
— Расшифруй! — дошло до людей веление Вещего Старца.
Дешифратор свободно вносил в сознание людей свои пояснения. Хронавтов и дилона Уве Ланну забросили в хроноворот аппараты рангунов. Пришельцы выскользнули из губительного хроноворота. Их взял в плен отряд хаврона Клаппы. На Клаппу сфокусирован разведывательный луч, связь с Клаппой тайно создана Уве Ланной. И пленные, и охрана скрылись в пещере от нового хроноворота. Из пещеры связь не действует.
— Теперь канал на бедного Кун Канну, — велел Гуннар Гунна.
Экран озарился новой картиной. По улице городка, окутанной пылью и сотрясаемой грохотом механизмов, вели Баха под конвоем хавронов. Коротышку Баха сопровождал, умеряя широкий журавлиный шаг, бочкообразный рангун. Человек и рангун беседовали.
— Бессмертный No 29, Кагула, любимец Ватуты, — бесстрастно докладывал Дешифратор. — Ватута хочет казнить пришельца. Основание для казни такое — никаких оснований. Вполне в обычае Ватуты, передаёт Кун Канна. Созывается ассамблея Бессмертных, там согласятся с Ватутой, что пришельца хорошо бы умертвить. Казнь совершится в полдень следующего дня. Ватута предложит пришельцу самому выбрать форму своего умерщвления — знак уважения и высокого почёта. У Кун Канны нет возможности вызволить пленника. Почётных казней у рангунов ещё не совершалось. Ватута гордится, что первым из Властителей Рангунии совершит такой выдающийся акт.
Картина на экране погасла.
Кнудсен обратился к Старейшине Старейшин. Дилоны мудры и справедливы. Великим укором будет, если они оставят в беде своего гостя. Не допустить беспричинной и преступной казни! Что бы ни предприняли дилоны для вызволения хронавта, они — капитан хронолета Кнудсен и геноинженер Вильсон-Ясуко — добавят своих усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47