Великан отлично
говорил по-испански, но, по-видимому, не имел никакой охоты высказываться
по этому поводу. Зато он уронил несколько замечаний о том, что хотя он в
настоящую минуту и не расположен убить кого-то, но, во всяком случае, если
этот кто-то вздумает вперед смущать в его присутствии безобидных девушек,
то выйдет история посерьезнее этой. Директор заметил про себя эти
несколько туманные выражения и передал их обоим неопрятным джентльменам на
заднем дворе. Эти двое тотчас тайно сообщили обо всем по телефону сеньору
Мартинесу. Вся история, разумеется, была устроена с целью сделать Инесу
более сговорчивой и уступчивой. Старый господин метал по телефону гром и
молнии и дал обоим ищейкам несколько новых приказов, от исполнения которых
они тотчас же отказались, ссылаясь на свои многочисленные телесные
повреждения.
И таким образом случилось, что сеньорита Инеса и индейская девушка
без всякой помехи отправились со своими вещами на вокзал, исчезли из Лимы
и приступили к путешествию в загадочные горы.
Когда Мартинес на следующий день был извещен обо всем этом, то жизнь
обоих частных сыщиков висела, можно сказать, на волоске. Но также и для
Фьельда исчезновение девушек было большим разочарованием. Он ломал себе
голову над решением этой загадки, но ни на минуту не мог подумать, что
отважная Инеса находится на том же самом пути, по которому он намеревался
идти сам.
Меж тем как он раздумывал, каким образом ему добыть дальнейшие
сведения об отъезде Инесы, явился его новый спутник. Негр-боксер был почти
неузнаваем. Он продал свои широкие полосатые одежды и вместо них достал
себе живописный и удобный костюм, который наводил на мысль о мексиканском
бандите или об аргентинском гаучо.
Кид Карсон был в восторге от своей наружности. Его добродушное лицо
сияло гордостью.
- Я продал весь свой гардероб еврею-старьевщику и приобрел этот новый
костюм. Он как раз по мне, не правда ли? Он обошелся мне очень дешево, так
как принадлежал известному бандиту, отправленному на тот свет здесь в
городе на прошлой неделе. Его вдова была очень рада отделаться от этих
вещей. Я только что встретил директора фильма с "Киту-Мару" перед
гостиницей. Так тот, когда увидел меня, пришел в такой восторг, что
немедленно хотел нанять меня для своего нового фильма. Ему необходим
эффектный убийца.
Фьельд рассмеялся.
- Ну, и что же ты ответил?
- Я сказал ему, что уже нанялся, чтобы самому быть убитым, и что он
поэтому должен обратиться к кому-нибудь другому. Он был очень
разочарован... Да, я, впрочем, пришел, чтобы выслушать ваши приказания.
- Приходилось ли тебе когда нибудь раньше исполнять должность слуги?
- Я был кельнером в гостинице на морских купаньях в Гальвестоне и
поваром на судне, совершавшем рейсы между Сан-Педро и Гонолулу. Кроме
того, я исполнял разнообразные должности: цирюльника, ковбоя, актера,
чистильщика сапог, портового носильщика и агента Бермудской миссии.
- То есть контрабандистских?
- Вы правы. Я получил многостороннее образование... Моя жена всегда
говорила мне...
- Как, ты женат?
- Бесчисленное число раз, сеньор. И, смею сказать, я всегда был
хорошим мужем. Но когда это продолжается слишком долго, то становится не
очень-то забавно. Это портит хорошее расположение духа. Я продал мою
последнюю жену...
- Как, как ты сказал?!
- За 100 долларов, сеньор. Это не дорого. Нелли не была уж так плоха.
Немного жирна и болтлива, но прилежна, как муравей. Она получила хорошего
мужа. Он был водолазом, и бедняге не очень-то долго оставалось жить на
свете, чтобы наслаждаться земным счастьем... Тогда-то я занялся боксом.
Это - жестокая профессия. Теперь я как раз должен был встретиться с Черным
Антонио, но...
- С Черным Антонио, - кто это?
- Это самый проклятый разбойник, я должен был встретиться с ним
здесь, в Лиме. Его прозвали у нас "Ужас Перу".
- Разве он не негр?
- Метис - но с темною кожею и с черной душою. О нем идет дурная
слава: говорят, что он охотнее пускает в дело нож, чем кулаки, и что
могущественные сеньоры обращаются к нему, когда революция стоит у дверей и
кто-нибудь должен исчезнуть с лица земли. Теперь в Перу, к сожалению, все
спокойно, и он также занялся боксом. Он бьет жестоко и знает до тонкости
технику...
Последние слова Кида Карсона прошли мимо ушей Фьельда. Он размышлял,
где это он слыхал о Черном Антонио? Вдруг он вспомнил сообщение Паквая о
смерти Сен-Клэра, и последний возглас старика: Инеса, берегись Черного
Антонио!..
Не относились ли эти предостерегающие слова умирающего к тому самому
метису, которым был теперь так занят болтливый язык Карсона?..
Он прервал поток словоизвержений негра, дал ему несколько приказаний,
закурил сигару и отправился в город.
Медленно расхаживая по Поско, запруженному людьми, он начал мысленно
распределять все происшествия последних дней.
Он попал в настоящее осиное гнездо. Судьба чудесным образом избрала
его опекуном Инесы Сен-Клэр, и это, казалось, готовило ему и много
затруднений, и разъяснение загадочных приключений профессора Сен-Клэра в
Андах. В первый раз в своей жизни он испытывал некоторое колебание, какое
же решение следует ему принять в подобных обстоятельствах.
- Я, кажется, начинаю стареть, - пробормотал он, заметив свою
нерешительность.
Ему предстоял выбор: отправиться в экспедицию, или же остаться в Лиме
и заняться делами Инесы. Последнее было, на его взгляд, совсем не шуткой,
так как он догадывался, что фирма "Мартинес и сын" могла в известных
случаях сделаться столь же опасной, как и пожиратели людей на реке
Амазонке. Но, если он останется здесь, то ему придется потерять много
времени. Впрочем он мог, конечно, довериться Ла Фуэнте. Но с этим честным
до мозга костей идеалистом можно нажить много неприятностей и даже
опасностей. Он не был так же совсем уверен, что завещание Сен-Клэра могло
доказать виновность известного юриста, - даже если бы точный список
недвижимостей и ценных бумаг причинил дону Хосе несколько бессонных ночей,
так как в противном случае он, наверное, не постарался бы об исчезновении
завещания... И если он теперь предпримет поиски исчезнувшей девушки, то на
это придется потратить много времени. Паквай находился, вероятно, на пути
в Икитос и мог быть уже там, если он последовал их уговору и поехал по
железной дороге из Буэнос-Айреса в Пара и оттуда, пароходной линией "Бут
Лайн", до реки Амазонки.
Среди всех этих соображений, Фьельд достиг конторы Мартинеса. Он
прочел название на большом и толстом зеркальном стекле окна. Время занятий
в конторе уже давно истекло, но Фьельд заметил, что в низких комнатах еще
горел огонь и там находился, вероятно, сам хозяин. Старый Мартинес был,
наверное, знатоком своего дела, прилежным пауком, ткавшим свои нити как
ранним утром, так и поздним вечером.
В то время как Фьельд стоял, погрузившись в свои размышления, человек
вдруг вышел из главного подъезда; Фьельд отступил немного назад.
Незнакомец остановился перед дверью. Он складывал какие-то бумаги, бывшие
в его руках. При свете фонаря Фьельду удалось рассмотреть лицо незнакомца.
То была необыкновенно могучая голова с красивыми правильными чертами.
Глаза были небольшие и бдительные, но, впрочем, без особого выражения. Но
тем, что придавало его облику нечто очень характерное, был цвет лица,
который казался необычайно для испанца темным - почти коричнево-черным.
Когда человек подвинулся на несколько шагов к фонарю, чтобы лучше видеть,
Фьельд сделал открытие, что он был занят столь приятным делом, как счет
денег. Должно быть, то была весьма толстая пачка ассигнаций, так как
незнакомцу понадобилось много времени, чтобы перелистать ее всю.
Может ли это быть один из клиентов Мартинеса?
Мужчина был одет прилично. Фьельд заметил, что галстук был немного
чересчур кричащего цвета, а лента на соломенной шляпе - изрядной пестроты.
К своим наблюдениям он присоединил еще и то обстоятельство, что одно ухо
человека, считавшего деньги, было меньше другого и сморщено таким образом,
что ошибки быть не могло.
Когда Фьельд сделал это открытие, он отодвинулся еще дальше в тень,
чтобы не быть замеченным. Он принялся разъяснять самому себе свои
наблюдения.
В высшей степени странно, что случай постоянно сталкивал его с
боксерами. Потому что мужчина под фонарем обладал характерным ухом,
называемым "цветная капуста", которое образуется только при часто
повторяемых выступлениях в борьбе. Неужели возможно, чтоб это был?..
Фьельду не хватило времени на дальнейшие рассуждения. Человек с
довольной улыбкой положил деньги в карман и пошел вдоль улицы.
Фьельд медленно последовал за ним. На углу улицы, у столба для
реклам, где огромный и сверкавший плакат привлек его внимание, незнакомец
остановился. Он прочел содержание афиши с видимым удовольствием и
отправился дальше, высоко подняв голову.
Фьельд приблизился к столбу, бросил взгляд на плакат: мужчина не мог
представиться более простым образом! То была огромнейшая фотография
боксера, который должен был вечером выступать в Ипподроме. И мужчина,
которого преследовал Фьельд, смотрел с восхищением и гордостью на свою
собственную фотографию.
Под изображением было написано:
"Антонио Веласко.
"Ужас Перу".
12. ЗЛЫЕ ПЛАНЫ
Когда Фьельд в этот вечер возвратился в гостиницу, в холле сидел
Мартинес и ждал его прихода. Юный прожигатель жизни был, по-видимому, в
превосходном настроении. Он расфрантился, точно для бала, поверх фрака
была надета черная на белом атласе крылатка, а в руке он держал шапокляк.
- Мой дорогой доктор, - сказал он по-французски, пожимая руку
норвежца с таким радушием, словно они были давними друзьями, - отец мой
просил меня помочь вам, сколько будет для меня возможным. Вы новичок в
нашей стране. Благодаря нашим широким связям, наша фирма может оказаться
вам весьма полезной. Вы имеете рекомендацию к профессору Сен-Клэру,
который был нам очень близок. Вы можете располагать моим отцом и мной, как
вам будет угодно.
Фьельд поблагодарил.
Льстивое обращение молодого человека не пришлось ему по вкусу. И он
почуял, что дон Мануэль был послан к нему не только, чтобы служить
проводником в чужом городе, но также и для того, чтобы состоять при нем в
качестве шпиона. Пока что это было очень кстати для Фьельда.
- Я думаю, - продолжал дон Мануэль, - что мы сегодня вечером
пересмотрим удовольствия Лимы. Конечно, наша столица - не великий центр.
Это не Париж и не Лондон. Но все же у нас есть опера, десяток театров,
несколько отличных дансингов и даже Ипподром. Каждая страна, каждый город
имеют свои особые соблазны. Отец мой думал, что, быть может, вы сегодня
вечером пожертвуете своим временем для наших скромных удовольствий; а
завтра мы пособим вам делом и словом в отношении вашего путешествия в
Кордильеры.
- Это очень любезно с вашей стороны и со стороны вашего отца, -
отвечал Фьельд. - Я слышал, что имя конторы адвоката Мартинеса пользуется
самою лучшею славою в этой стране. И я считаю за счастье, что нахожусь под
защитою вашей фирмы. Согласны ли вы обождать, пока я переоденусь, или же
мы условимся о месте нашей позднейшей встречи?
- Я охотно подожду, - сказал дон Мануэль. - Я пойду в читальный зал и
посмотрю последние газеты. Торопиться некуда.
Фьельд поспешил в свою комнату, а юный Мартинес направился в
читальную комнату. Но, по-видимому, последние газетные новости не особенно
интересовали его, так как перед дверью он вдруг остановился и осторожно
осмотрелся вокруг себя. И, убедившись, что никто не наблюдал за ним, он
повернулся к маленькой двери в частную контору директора и вошел в нее, не
постучав.
С первого взгляда было совершенно ясно, что оба джентльмена были
добрыми друзьями и не нуждались в церемониях в обращении друг с другом.
Казалось, напротив, что дона Мануэля здесь ждали. Бутылка виски и к ней
содовая стояли на угловом столике, у которого и поместились оба молодых
человека. Сияющая жизнерадостность Мартинеса-младшего уступила теперь
место злобному раздражению, которое казалось на этот раз совершенно
неподдельным. Он налил себе большой стакан виски и опустошил его
замечательно скоро.
- Как она была красива! - вздохнул директор восторженно.
- Кто? - спросил Мануэль едко.
- Донна Инеса, конечно, - продолжал директор мечтательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
говорил по-испански, но, по-видимому, не имел никакой охоты высказываться
по этому поводу. Зато он уронил несколько замечаний о том, что хотя он в
настоящую минуту и не расположен убить кого-то, но, во всяком случае, если
этот кто-то вздумает вперед смущать в его присутствии безобидных девушек,
то выйдет история посерьезнее этой. Директор заметил про себя эти
несколько туманные выражения и передал их обоим неопрятным джентльменам на
заднем дворе. Эти двое тотчас тайно сообщили обо всем по телефону сеньору
Мартинесу. Вся история, разумеется, была устроена с целью сделать Инесу
более сговорчивой и уступчивой. Старый господин метал по телефону гром и
молнии и дал обоим ищейкам несколько новых приказов, от исполнения которых
они тотчас же отказались, ссылаясь на свои многочисленные телесные
повреждения.
И таким образом случилось, что сеньорита Инеса и индейская девушка
без всякой помехи отправились со своими вещами на вокзал, исчезли из Лимы
и приступили к путешествию в загадочные горы.
Когда Мартинес на следующий день был извещен обо всем этом, то жизнь
обоих частных сыщиков висела, можно сказать, на волоске. Но также и для
Фьельда исчезновение девушек было большим разочарованием. Он ломал себе
голову над решением этой загадки, но ни на минуту не мог подумать, что
отважная Инеса находится на том же самом пути, по которому он намеревался
идти сам.
Меж тем как он раздумывал, каким образом ему добыть дальнейшие
сведения об отъезде Инесы, явился его новый спутник. Негр-боксер был почти
неузнаваем. Он продал свои широкие полосатые одежды и вместо них достал
себе живописный и удобный костюм, который наводил на мысль о мексиканском
бандите или об аргентинском гаучо.
Кид Карсон был в восторге от своей наружности. Его добродушное лицо
сияло гордостью.
- Я продал весь свой гардероб еврею-старьевщику и приобрел этот новый
костюм. Он как раз по мне, не правда ли? Он обошелся мне очень дешево, так
как принадлежал известному бандиту, отправленному на тот свет здесь в
городе на прошлой неделе. Его вдова была очень рада отделаться от этих
вещей. Я только что встретил директора фильма с "Киту-Мару" перед
гостиницей. Так тот, когда увидел меня, пришел в такой восторг, что
немедленно хотел нанять меня для своего нового фильма. Ему необходим
эффектный убийца.
Фьельд рассмеялся.
- Ну, и что же ты ответил?
- Я сказал ему, что уже нанялся, чтобы самому быть убитым, и что он
поэтому должен обратиться к кому-нибудь другому. Он был очень
разочарован... Да, я, впрочем, пришел, чтобы выслушать ваши приказания.
- Приходилось ли тебе когда нибудь раньше исполнять должность слуги?
- Я был кельнером в гостинице на морских купаньях в Гальвестоне и
поваром на судне, совершавшем рейсы между Сан-Педро и Гонолулу. Кроме
того, я исполнял разнообразные должности: цирюльника, ковбоя, актера,
чистильщика сапог, портового носильщика и агента Бермудской миссии.
- То есть контрабандистских?
- Вы правы. Я получил многостороннее образование... Моя жена всегда
говорила мне...
- Как, ты женат?
- Бесчисленное число раз, сеньор. И, смею сказать, я всегда был
хорошим мужем. Но когда это продолжается слишком долго, то становится не
очень-то забавно. Это портит хорошее расположение духа. Я продал мою
последнюю жену...
- Как, как ты сказал?!
- За 100 долларов, сеньор. Это не дорого. Нелли не была уж так плоха.
Немного жирна и болтлива, но прилежна, как муравей. Она получила хорошего
мужа. Он был водолазом, и бедняге не очень-то долго оставалось жить на
свете, чтобы наслаждаться земным счастьем... Тогда-то я занялся боксом.
Это - жестокая профессия. Теперь я как раз должен был встретиться с Черным
Антонио, но...
- С Черным Антонио, - кто это?
- Это самый проклятый разбойник, я должен был встретиться с ним
здесь, в Лиме. Его прозвали у нас "Ужас Перу".
- Разве он не негр?
- Метис - но с темною кожею и с черной душою. О нем идет дурная
слава: говорят, что он охотнее пускает в дело нож, чем кулаки, и что
могущественные сеньоры обращаются к нему, когда революция стоит у дверей и
кто-нибудь должен исчезнуть с лица земли. Теперь в Перу, к сожалению, все
спокойно, и он также занялся боксом. Он бьет жестоко и знает до тонкости
технику...
Последние слова Кида Карсона прошли мимо ушей Фьельда. Он размышлял,
где это он слыхал о Черном Антонио? Вдруг он вспомнил сообщение Паквая о
смерти Сен-Клэра, и последний возглас старика: Инеса, берегись Черного
Антонио!..
Не относились ли эти предостерегающие слова умирающего к тому самому
метису, которым был теперь так занят болтливый язык Карсона?..
Он прервал поток словоизвержений негра, дал ему несколько приказаний,
закурил сигару и отправился в город.
Медленно расхаживая по Поско, запруженному людьми, он начал мысленно
распределять все происшествия последних дней.
Он попал в настоящее осиное гнездо. Судьба чудесным образом избрала
его опекуном Инесы Сен-Клэр, и это, казалось, готовило ему и много
затруднений, и разъяснение загадочных приключений профессора Сен-Клэра в
Андах. В первый раз в своей жизни он испытывал некоторое колебание, какое
же решение следует ему принять в подобных обстоятельствах.
- Я, кажется, начинаю стареть, - пробормотал он, заметив свою
нерешительность.
Ему предстоял выбор: отправиться в экспедицию, или же остаться в Лиме
и заняться делами Инесы. Последнее было, на его взгляд, совсем не шуткой,
так как он догадывался, что фирма "Мартинес и сын" могла в известных
случаях сделаться столь же опасной, как и пожиратели людей на реке
Амазонке. Но, если он останется здесь, то ему придется потерять много
времени. Впрочем он мог, конечно, довериться Ла Фуэнте. Но с этим честным
до мозга костей идеалистом можно нажить много неприятностей и даже
опасностей. Он не был так же совсем уверен, что завещание Сен-Клэра могло
доказать виновность известного юриста, - даже если бы точный список
недвижимостей и ценных бумаг причинил дону Хосе несколько бессонных ночей,
так как в противном случае он, наверное, не постарался бы об исчезновении
завещания... И если он теперь предпримет поиски исчезнувшей девушки, то на
это придется потратить много времени. Паквай находился, вероятно, на пути
в Икитос и мог быть уже там, если он последовал их уговору и поехал по
железной дороге из Буэнос-Айреса в Пара и оттуда, пароходной линией "Бут
Лайн", до реки Амазонки.
Среди всех этих соображений, Фьельд достиг конторы Мартинеса. Он
прочел название на большом и толстом зеркальном стекле окна. Время занятий
в конторе уже давно истекло, но Фьельд заметил, что в низких комнатах еще
горел огонь и там находился, вероятно, сам хозяин. Старый Мартинес был,
наверное, знатоком своего дела, прилежным пауком, ткавшим свои нити как
ранним утром, так и поздним вечером.
В то время как Фьельд стоял, погрузившись в свои размышления, человек
вдруг вышел из главного подъезда; Фьельд отступил немного назад.
Незнакомец остановился перед дверью. Он складывал какие-то бумаги, бывшие
в его руках. При свете фонаря Фьельду удалось рассмотреть лицо незнакомца.
То была необыкновенно могучая голова с красивыми правильными чертами.
Глаза были небольшие и бдительные, но, впрочем, без особого выражения. Но
тем, что придавало его облику нечто очень характерное, был цвет лица,
который казался необычайно для испанца темным - почти коричнево-черным.
Когда человек подвинулся на несколько шагов к фонарю, чтобы лучше видеть,
Фьельд сделал открытие, что он был занят столь приятным делом, как счет
денег. Должно быть, то была весьма толстая пачка ассигнаций, так как
незнакомцу понадобилось много времени, чтобы перелистать ее всю.
Может ли это быть один из клиентов Мартинеса?
Мужчина был одет прилично. Фьельд заметил, что галстук был немного
чересчур кричащего цвета, а лента на соломенной шляпе - изрядной пестроты.
К своим наблюдениям он присоединил еще и то обстоятельство, что одно ухо
человека, считавшего деньги, было меньше другого и сморщено таким образом,
что ошибки быть не могло.
Когда Фьельд сделал это открытие, он отодвинулся еще дальше в тень,
чтобы не быть замеченным. Он принялся разъяснять самому себе свои
наблюдения.
В высшей степени странно, что случай постоянно сталкивал его с
боксерами. Потому что мужчина под фонарем обладал характерным ухом,
называемым "цветная капуста", которое образуется только при часто
повторяемых выступлениях в борьбе. Неужели возможно, чтоб это был?..
Фьельду не хватило времени на дальнейшие рассуждения. Человек с
довольной улыбкой положил деньги в карман и пошел вдоль улицы.
Фьельд медленно последовал за ним. На углу улицы, у столба для
реклам, где огромный и сверкавший плакат привлек его внимание, незнакомец
остановился. Он прочел содержание афиши с видимым удовольствием и
отправился дальше, высоко подняв голову.
Фьельд приблизился к столбу, бросил взгляд на плакат: мужчина не мог
представиться более простым образом! То была огромнейшая фотография
боксера, который должен был вечером выступать в Ипподроме. И мужчина,
которого преследовал Фьельд, смотрел с восхищением и гордостью на свою
собственную фотографию.
Под изображением было написано:
"Антонио Веласко.
"Ужас Перу".
12. ЗЛЫЕ ПЛАНЫ
Когда Фьельд в этот вечер возвратился в гостиницу, в холле сидел
Мартинес и ждал его прихода. Юный прожигатель жизни был, по-видимому, в
превосходном настроении. Он расфрантился, точно для бала, поверх фрака
была надета черная на белом атласе крылатка, а в руке он держал шапокляк.
- Мой дорогой доктор, - сказал он по-французски, пожимая руку
норвежца с таким радушием, словно они были давними друзьями, - отец мой
просил меня помочь вам, сколько будет для меня возможным. Вы новичок в
нашей стране. Благодаря нашим широким связям, наша фирма может оказаться
вам весьма полезной. Вы имеете рекомендацию к профессору Сен-Клэру,
который был нам очень близок. Вы можете располагать моим отцом и мной, как
вам будет угодно.
Фьельд поблагодарил.
Льстивое обращение молодого человека не пришлось ему по вкусу. И он
почуял, что дон Мануэль был послан к нему не только, чтобы служить
проводником в чужом городе, но также и для того, чтобы состоять при нем в
качестве шпиона. Пока что это было очень кстати для Фьельда.
- Я думаю, - продолжал дон Мануэль, - что мы сегодня вечером
пересмотрим удовольствия Лимы. Конечно, наша столица - не великий центр.
Это не Париж и не Лондон. Но все же у нас есть опера, десяток театров,
несколько отличных дансингов и даже Ипподром. Каждая страна, каждый город
имеют свои особые соблазны. Отец мой думал, что, быть может, вы сегодня
вечером пожертвуете своим временем для наших скромных удовольствий; а
завтра мы пособим вам делом и словом в отношении вашего путешествия в
Кордильеры.
- Это очень любезно с вашей стороны и со стороны вашего отца, -
отвечал Фьельд. - Я слышал, что имя конторы адвоката Мартинеса пользуется
самою лучшею славою в этой стране. И я считаю за счастье, что нахожусь под
защитою вашей фирмы. Согласны ли вы обождать, пока я переоденусь, или же
мы условимся о месте нашей позднейшей встречи?
- Я охотно подожду, - сказал дон Мануэль. - Я пойду в читальный зал и
посмотрю последние газеты. Торопиться некуда.
Фьельд поспешил в свою комнату, а юный Мартинес направился в
читальную комнату. Но, по-видимому, последние газетные новости не особенно
интересовали его, так как перед дверью он вдруг остановился и осторожно
осмотрелся вокруг себя. И, убедившись, что никто не наблюдал за ним, он
повернулся к маленькой двери в частную контору директора и вошел в нее, не
постучав.
С первого взгляда было совершенно ясно, что оба джентльмена были
добрыми друзьями и не нуждались в церемониях в обращении друг с другом.
Казалось, напротив, что дона Мануэля здесь ждали. Бутылка виски и к ней
содовая стояли на угловом столике, у которого и поместились оба молодых
человека. Сияющая жизнерадостность Мартинеса-младшего уступила теперь
место злобному раздражению, которое казалось на этот раз совершенно
неподдельным. Он налил себе большой стакан виски и опустошил его
замечательно скоро.
- Как она была красива! - вздохнул директор восторженно.
- Кто? - спросил Мануэль едко.
- Донна Инеса, конечно, - продолжал директор мечтательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26