Но меня всегда и во всем сопровождала
до сих пор известная удача. И вообще для нас, врачей, обстоятельства
всегда представляются несколько иными. Мы находимся, если так можно
сказать, в дружеских отношениях со смертью. Ваш дедушка поступил таким же
образом. Он отважно переступил через порог смерти, чтобы бросить взгляд в
самое бессмертие. Вы знаете, что он оставил после себя дневник с
несколькими краткими путевыми заметками. Содержание его невелико, но все
же он открывает новые широкие горизонты. Я намереваюсь довершить его
открытие. Но так как я сомневаюсь в своем успехе, то я и хочу поручить вам
обнародовать записки Сен-Клэра. Вы должны сейчас же вернуться в Икитос на
нашей моторной лодке. Хуамото, Конча и Карсон отправятся с вами и будут
охранять вас до прибытия парохода из Пармы. Вы поедете прямо в Париж и
передадите в Сорбонну интересные документы Сен-Клэра.
В течение этого длинного объяснения Инеса несколько раз выказывала
признаки нетерпения.
- Скажите мне, доктор Фьельд, - сказала она холодно, - вы с
предвзятым намерением изменяете своему слову? Или же вы увидели только что
в лодке что-то, что делает для вас мое присутствие затруднительным и
нежелательным?
- Да.
- Там наверху, в моторной лодке?
Фьельд кивнул головой.
- Угроза или предостережение?
- Вы можете называть это, как вам угодно. Я увидел свидетельство
того, что создания, которых мы преследуем, господствуют над силами,
которым обыкновенные люди сопротивляться не могут.
- Я так же мало дорожу жизнью, как и вы, - сказала пылко девушка. - В
Париже я буду зависеть от родственников, которых я не знаю. Я буду там
задыхаться. Здесь у меня, по крайней мере, есть свобода и жизнь в общении
с природою, которую я люблю.
- Вы сами не знаете, о чем говорите, - сказал Фьельд, и теплые ноты
зазвучали в его голосе. - И, кроме того, я должен вам сообщить новость,
которая, может быть, заставит вас переменить ваше решение: Мартинес и его
сын украли состояние, скопленное профессором Сен-Клэром за долгие годы
труда и предназначенное для вашего образования. То, что ваш дедушка будто
бы занимался биржевыми спекуляциями, не что иное, как наглая ложь. Это сам
Мартинес проиграл ваше состояние на Парижской бирже.
- Что вы говорите? - спросила Инеса изумленно. - Этот старый,
почтенный адвокат, давнишний друг моего дедушки!
- Именно. Между прочим, это он насадил нам на шею Антонио Веласко.
- Но каким образом сумею я доказать все это?
- Нет ничего легче. Вместе с заметками, переданными Пакваю вашим
дедушкою, находилось также завещание с точным перечислением его имущества
в тот момент, когда он покидал Лиму. Итак, сеньорита, на вас возложена
немалая задача. И теперь в Париже приближается весна. Когда вы туда
приедете, на Елисейских полях будут уже распускаться почки каштановых
деревьев. Здесь - смерть подстерегает вашу прекрасную юность. Там же -
трепещет жизнь.
Молодая девушка смущенно смотрела на большого, серьезного человека,
стоявшего перед ней.
- Это много новостей для одного раза. Но почему вы не рассказали мне
всего этого раньше?
- События мешали мне. И, кроме того, я не мог сопротивляться
страстной жажде к приключениям, которую я читал в ваших глазах. У меня
было такое чувство, словно эта жажда в родстве с моею собственною... Но
это стремление часто бывает опасным для женщины.
Инеса схватила руку Фьельда. Она смотрела на него снизу вверх, и ее
огромные глаза сияли:
- Я последнее время часто думала о том, что вы сами и есть мое
приключение, - сказала она нежно. - Я последовала за вами. Отошлите других
обратно с дневником и завещанием. Здесь некогда стоял мой дедушка: старый,
седой, изможденный. Но разве он задумался хотя бы на миг, или почувствовал
страх? Нет, доктор, он пошел туда, куда манило его приключение -
удивительное приключение научного открытия... Его кровь течет в моих
жилах. И, когда я следую за вами, я следую за ним.
Фьельд отвернулся, чтобы скрыть свое волнение. Пылкие, страстные речи
девушки произвели на него глубокое впечатление. С уст его готовы были
сорваться жесткие, расхолаживающие слова. Его обязанностью было быть
стойким и не допустить гибели этой прекрасной юности среди загадочных
ужасов, скрывающихся на вершине этих гор. Но он не был в состоянии
потушить сияние этих глаз грубым возражением...
- Подумайте о Конче, - сказал он, вздыхая. - Вы в некоторой степени
ответственны за ее жизнь.
- Конча не поедет с нами, - сказала она быстро. - Отправьте ее с
Хуамото в Икитос. Но почему вы отворачиваетесь от меня?.. Посмотрите на
меня: никогда вы не услышите от меня ни одной жалобы! Я сильнее и ловчее,
чем вы думаете. Я могу быть вам очень полезною. Я знаю девственный лес с
самого моего детства. Я говорю на местном языке лучше, чем многие.
Спросите моего учителя Хуамото.
С возгласом, скорее похожим на стон, Фьельд повернулся к девушке.
- Ну, во имя вашего дедушки, - сказал он и опустил руку на ее плечо.
- Отправляйтесь с нами! Но не благодарите меня. Вы когда-нибудь проклянете
мою сегодняшнюю слабость.
Инеса чуть не бросилась на шею Фьельду, но вовремя сдержалась и
улыбнулась. Молодое выразительное лицо все засветилось великой радостью.
Впоследствии Йунас Фьельд никогда не забывал этого мгновенья на
Мертвой реке. Он видел, как Инеса резвыми скачками поспешила в моторную
лодку и принялась за мытье посуды. Полчаса спустя он услышал заглушенный
плач Кончи, которой предстояла разлука со своей любимой подругой и
покровительницей.
А там, наверху, среди серых скал, на опушке леса раздавался зловещий
крик старого хищника.
...................
На следующее утро моторная лодка тихо скользила по маленькой гавани.
Прощанье было тяжелое и печальное. Перед отъездом Фьельд отозвал в сторону
Кида-боксера и передал ему чек в Лимский банк и несколько писем.
- Если ты ничего не услышишь о нас в течение полугода, - сказал он
ему, - то это значит, что девственный лес поглотил нас. Но если все сойдет
благополучно, то мы возвратимся через два месяца, пользуясь моторною
лодкою профессора. Мы также озаботились о небольшом запасе керосина.
Впрочем, я не желаю, чтобы что-нибудь стало известно о нашей экспедиции, и
я прошу тебя охранять Кончу и Хуамото в случае, если Черный Антонио...
Широкое опечаленное лицо Кида потемнело.
- Благодарю тебя, сеньор, за все и постараюсь исполнить все твои
приказания. Что касается Антонио Веласко, то я надеюсь, что он больше не
попадется на моем пути... А с Хуамото мы уже поговорили. Мы хотим вступить
с ним в компанию. Судно, которое ты великодушно подарил нам, снова
отправится на рыбную ловлю. Икитос - город, который быстро растет, и наша
рыба всегда найдет там покупателей. Если же это дело лопнет, то я, может
быть, открою школу бокса, или открою трактир, или, быть может, женюсь,
если Конча захочет...
Фьельд улыбнулся.
- Не будь легкомысленным, Кид!
- Нет, на этот раз это будет на всю жизнь.
Через полчаса моторная лодка уже спускалась по Мертвой реке. Она
словно спешила вон из зловещей гавани к светлым, медленно текущим струям
Укаяли.
28. НЕЖДАННОЕ НАПАДЕНИЕ
Паквай сидел на страже, прислонившись к дереву, и прислушивался. То
было на второй день странствования по реке Таничи, и до сих пор еще не
случилось ничего, что могло бы подать повод к опасению. Природа и виды
сильно отличались от тех, которые характерны для Монтаньи. Ясно было, что
некогда, в далекие времена, здесь произошло великое вулканическое
извержение, уничтожившее большую часть непроходимого леса. Экспедиция то и
дело натыкалась на громады скал и чудовищные слитки застывшей лавы. Но
жизненная сила под тропиками велика. Раны леса, причиненные когда-то
извержением, зажили почти бесследно, и в трещинах между пластами лавы
восстали новые лесные поколения. Но все же они не были так неприступны,
так непроходимы, как болотистые мангровы на низменностях бразильской
Амазонки. Повсюду можно было найти естественные тропики, но зато на
твердой каменистой почве нельзя было заметить никакого следа человека или
животного. Единственным указывающим на то, что они находятся на верном
пути, были почти уничтоженные временем остатки привального костра, где
несколько жестянок от консервов свидетельствовали, что Сен-Клэр и его люди
провели здесь ночь, прежде чем неудачи начали преследовать их.
Каким образом трупы с голубыми ожерельями были принесены в
естественную речную гавань? - об этом почва не давала никаких разъяснений.
Была и другая загадка, наводившая на размышления трех путников, -
почти полное отсутствие всякой животной жизни. Даже обезьяны, обычно вовсе
не трусливые, исчезли до последней, когда экспедиция достигла высоты 1500
футов над уровнем реки. Вой хищников больше не беспокоил их: пума и
армадиллы, по-видимому, предпочитали иные местности для своей охоты. Не
было также ни ягуара, ни тапира. И огромные, красивые бабочки, которые
обычно попадаются в бесчисленном множестве в лесах Перу, не способствовали
оживлению этой странной, забытой страны. Все было пусто и безмолвно
кругом.
Обо всем этом думал индеец Паквай в то время, как он охранял сон
своих обоих спутников, которые лежали, укутанные в спальные мешки.
Непроницаемая темнота окружала их. Он задумчиво покуривал свою трубку, и
тусклый красный огонек ее был единственным слабым источником света вокруг
него. Огненные мухи не кружились в кустах, и москиты не пищали под
сурдинку. Вот уже два часа, как уши Паквая жадно ловили какой-нибудь иной
звук, чем дыхание обоих спящих. Он, как истинный сын леса, любил звенящий
тревожный шепот в ночной тропической чаще. Но здесь ночь была нема.
Деревья и кусты словно сами прислушивались, затаив дыхание, к чему-то
далекому и зловещему.
Вдруг Паквай, с инстинктом людей, близких к природе, почувствовал,
что он не один. Не было слышно ни звука, ни дыхания зверя, ни шагов
крадущегося человека. Но что-то подсказало ему, что новое и незнакомое ему
существо находится на окраине небольшой поляны, на которой они
расположились. Все его чувства напряженно открылись навстречу этому
бесшумному созданию, которое теперь стояло в кустах, прямо перед ним. Его
левая рука не оставляла трубки, но правая уже давно охватила большой
"Смит-Вессон", данный ему Фьельдом. Он медленно повернул голову чуть-чуть
влево.
Вдруг он увидел две красные точки в темноте. Они не двигались, точно
были пригвождены к черному бархату ночи. Что это, ягуар или пантера?..
Паквай с минуту раздумывал. Разбудить ли Фьельда? Тут красные точки
исчезли.
Индеец опустил веки и продолжал дымить трубкой. Он терпелив и может
подождать...
Прошло несколько минут.
Свет вдруг появился опять в нескольких шагах перед ним, на окраине
поляны. Теперь уже не две, а четыре красные точки сверкали во мраке, и в
этом ярком, почти пурпурном блеске, Паквай ясно увидел четыре человеческих
зрачка.
Он больше не раздумывал. Он поднял свой револьвер против той пары
глаз, которая была ближе к нему, и выпустил весь свой заряд в этом
направлении. Послышался странный, злобный рев, который быстро удалился.
Паквай вскочил и ринулся вперед.
В тот же миг Фьельд очутился подле него.
Тогда из глубины леса послышался глухой гогот, который перешел в
грозное ворчание и постепенно замер за стенами скал. Фьельд вытащил свой
карманный фонарь. Свет его был очень силен. Но напрасно передвигал он
длинный сноп лучей по кустам и деревьям - никто не показался. Меж тем
Паквай описал все то, что видел. Они подробно осмотрели место, где Паквай,
как ему казалось, увидел впервые красные точки. Следы крупных револьверных
пуль было нетрудно найти. Свинцовые снаряды пробили густой, упругий
кустарник.
- Сколько выстрелов ты сделал? - спросил Фьельд и навел свет фонаря
на свежепростреленные кусты.
- Все семь, - ответил Паквай. - Я, конечно, не мог бы найти точки
прицела, но я недурно стреляю в темноте; меня удивляет, что я промахнулся.
- Ты не промахнулся, - сказал, покачав головой, Фьельд. - Так не
ревут без всякой причины: то был зверь или человек. Скажи мне, слыхал ли
ты когда-нибудь подобный рев в здешних лесах?
- Я многое слыхал, господин, - сказал Паквай. - Я много раз
подстерегал крик мести оцелота, когда он открывает смерть своей самки. Но
ничто не может сравниться с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
до сих пор известная удача. И вообще для нас, врачей, обстоятельства
всегда представляются несколько иными. Мы находимся, если так можно
сказать, в дружеских отношениях со смертью. Ваш дедушка поступил таким же
образом. Он отважно переступил через порог смерти, чтобы бросить взгляд в
самое бессмертие. Вы знаете, что он оставил после себя дневник с
несколькими краткими путевыми заметками. Содержание его невелико, но все
же он открывает новые широкие горизонты. Я намереваюсь довершить его
открытие. Но так как я сомневаюсь в своем успехе, то я и хочу поручить вам
обнародовать записки Сен-Клэра. Вы должны сейчас же вернуться в Икитос на
нашей моторной лодке. Хуамото, Конча и Карсон отправятся с вами и будут
охранять вас до прибытия парохода из Пармы. Вы поедете прямо в Париж и
передадите в Сорбонну интересные документы Сен-Клэра.
В течение этого длинного объяснения Инеса несколько раз выказывала
признаки нетерпения.
- Скажите мне, доктор Фьельд, - сказала она холодно, - вы с
предвзятым намерением изменяете своему слову? Или же вы увидели только что
в лодке что-то, что делает для вас мое присутствие затруднительным и
нежелательным?
- Да.
- Там наверху, в моторной лодке?
Фьельд кивнул головой.
- Угроза или предостережение?
- Вы можете называть это, как вам угодно. Я увидел свидетельство
того, что создания, которых мы преследуем, господствуют над силами,
которым обыкновенные люди сопротивляться не могут.
- Я так же мало дорожу жизнью, как и вы, - сказала пылко девушка. - В
Париже я буду зависеть от родственников, которых я не знаю. Я буду там
задыхаться. Здесь у меня, по крайней мере, есть свобода и жизнь в общении
с природою, которую я люблю.
- Вы сами не знаете, о чем говорите, - сказал Фьельд, и теплые ноты
зазвучали в его голосе. - И, кроме того, я должен вам сообщить новость,
которая, может быть, заставит вас переменить ваше решение: Мартинес и его
сын украли состояние, скопленное профессором Сен-Клэром за долгие годы
труда и предназначенное для вашего образования. То, что ваш дедушка будто
бы занимался биржевыми спекуляциями, не что иное, как наглая ложь. Это сам
Мартинес проиграл ваше состояние на Парижской бирже.
- Что вы говорите? - спросила Инеса изумленно. - Этот старый,
почтенный адвокат, давнишний друг моего дедушки!
- Именно. Между прочим, это он насадил нам на шею Антонио Веласко.
- Но каким образом сумею я доказать все это?
- Нет ничего легче. Вместе с заметками, переданными Пакваю вашим
дедушкою, находилось также завещание с точным перечислением его имущества
в тот момент, когда он покидал Лиму. Итак, сеньорита, на вас возложена
немалая задача. И теперь в Париже приближается весна. Когда вы туда
приедете, на Елисейских полях будут уже распускаться почки каштановых
деревьев. Здесь - смерть подстерегает вашу прекрасную юность. Там же -
трепещет жизнь.
Молодая девушка смущенно смотрела на большого, серьезного человека,
стоявшего перед ней.
- Это много новостей для одного раза. Но почему вы не рассказали мне
всего этого раньше?
- События мешали мне. И, кроме того, я не мог сопротивляться
страстной жажде к приключениям, которую я читал в ваших глазах. У меня
было такое чувство, словно эта жажда в родстве с моею собственною... Но
это стремление часто бывает опасным для женщины.
Инеса схватила руку Фьельда. Она смотрела на него снизу вверх, и ее
огромные глаза сияли:
- Я последнее время часто думала о том, что вы сами и есть мое
приключение, - сказала она нежно. - Я последовала за вами. Отошлите других
обратно с дневником и завещанием. Здесь некогда стоял мой дедушка: старый,
седой, изможденный. Но разве он задумался хотя бы на миг, или почувствовал
страх? Нет, доктор, он пошел туда, куда манило его приключение -
удивительное приключение научного открытия... Его кровь течет в моих
жилах. И, когда я следую за вами, я следую за ним.
Фьельд отвернулся, чтобы скрыть свое волнение. Пылкие, страстные речи
девушки произвели на него глубокое впечатление. С уст его готовы были
сорваться жесткие, расхолаживающие слова. Его обязанностью было быть
стойким и не допустить гибели этой прекрасной юности среди загадочных
ужасов, скрывающихся на вершине этих гор. Но он не был в состоянии
потушить сияние этих глаз грубым возражением...
- Подумайте о Конче, - сказал он, вздыхая. - Вы в некоторой степени
ответственны за ее жизнь.
- Конча не поедет с нами, - сказала она быстро. - Отправьте ее с
Хуамото в Икитос. Но почему вы отворачиваетесь от меня?.. Посмотрите на
меня: никогда вы не услышите от меня ни одной жалобы! Я сильнее и ловчее,
чем вы думаете. Я могу быть вам очень полезною. Я знаю девственный лес с
самого моего детства. Я говорю на местном языке лучше, чем многие.
Спросите моего учителя Хуамото.
С возгласом, скорее похожим на стон, Фьельд повернулся к девушке.
- Ну, во имя вашего дедушки, - сказал он и опустил руку на ее плечо.
- Отправляйтесь с нами! Но не благодарите меня. Вы когда-нибудь проклянете
мою сегодняшнюю слабость.
Инеса чуть не бросилась на шею Фьельду, но вовремя сдержалась и
улыбнулась. Молодое выразительное лицо все засветилось великой радостью.
Впоследствии Йунас Фьельд никогда не забывал этого мгновенья на
Мертвой реке. Он видел, как Инеса резвыми скачками поспешила в моторную
лодку и принялась за мытье посуды. Полчаса спустя он услышал заглушенный
плач Кончи, которой предстояла разлука со своей любимой подругой и
покровительницей.
А там, наверху, среди серых скал, на опушке леса раздавался зловещий
крик старого хищника.
...................
На следующее утро моторная лодка тихо скользила по маленькой гавани.
Прощанье было тяжелое и печальное. Перед отъездом Фьельд отозвал в сторону
Кида-боксера и передал ему чек в Лимский банк и несколько писем.
- Если ты ничего не услышишь о нас в течение полугода, - сказал он
ему, - то это значит, что девственный лес поглотил нас. Но если все сойдет
благополучно, то мы возвратимся через два месяца, пользуясь моторною
лодкою профессора. Мы также озаботились о небольшом запасе керосина.
Впрочем, я не желаю, чтобы что-нибудь стало известно о нашей экспедиции, и
я прошу тебя охранять Кончу и Хуамото в случае, если Черный Антонио...
Широкое опечаленное лицо Кида потемнело.
- Благодарю тебя, сеньор, за все и постараюсь исполнить все твои
приказания. Что касается Антонио Веласко, то я надеюсь, что он больше не
попадется на моем пути... А с Хуамото мы уже поговорили. Мы хотим вступить
с ним в компанию. Судно, которое ты великодушно подарил нам, снова
отправится на рыбную ловлю. Икитос - город, который быстро растет, и наша
рыба всегда найдет там покупателей. Если же это дело лопнет, то я, может
быть, открою школу бокса, или открою трактир, или, быть может, женюсь,
если Конча захочет...
Фьельд улыбнулся.
- Не будь легкомысленным, Кид!
- Нет, на этот раз это будет на всю жизнь.
Через полчаса моторная лодка уже спускалась по Мертвой реке. Она
словно спешила вон из зловещей гавани к светлым, медленно текущим струям
Укаяли.
28. НЕЖДАННОЕ НАПАДЕНИЕ
Паквай сидел на страже, прислонившись к дереву, и прислушивался. То
было на второй день странствования по реке Таничи, и до сих пор еще не
случилось ничего, что могло бы подать повод к опасению. Природа и виды
сильно отличались от тех, которые характерны для Монтаньи. Ясно было, что
некогда, в далекие времена, здесь произошло великое вулканическое
извержение, уничтожившее большую часть непроходимого леса. Экспедиция то и
дело натыкалась на громады скал и чудовищные слитки застывшей лавы. Но
жизненная сила под тропиками велика. Раны леса, причиненные когда-то
извержением, зажили почти бесследно, и в трещинах между пластами лавы
восстали новые лесные поколения. Но все же они не были так неприступны,
так непроходимы, как болотистые мангровы на низменностях бразильской
Амазонки. Повсюду можно было найти естественные тропики, но зато на
твердой каменистой почве нельзя было заметить никакого следа человека или
животного. Единственным указывающим на то, что они находятся на верном
пути, были почти уничтоженные временем остатки привального костра, где
несколько жестянок от консервов свидетельствовали, что Сен-Клэр и его люди
провели здесь ночь, прежде чем неудачи начали преследовать их.
Каким образом трупы с голубыми ожерельями были принесены в
естественную речную гавань? - об этом почва не давала никаких разъяснений.
Была и другая загадка, наводившая на размышления трех путников, -
почти полное отсутствие всякой животной жизни. Даже обезьяны, обычно вовсе
не трусливые, исчезли до последней, когда экспедиция достигла высоты 1500
футов над уровнем реки. Вой хищников больше не беспокоил их: пума и
армадиллы, по-видимому, предпочитали иные местности для своей охоты. Не
было также ни ягуара, ни тапира. И огромные, красивые бабочки, которые
обычно попадаются в бесчисленном множестве в лесах Перу, не способствовали
оживлению этой странной, забытой страны. Все было пусто и безмолвно
кругом.
Обо всем этом думал индеец Паквай в то время, как он охранял сон
своих обоих спутников, которые лежали, укутанные в спальные мешки.
Непроницаемая темнота окружала их. Он задумчиво покуривал свою трубку, и
тусклый красный огонек ее был единственным слабым источником света вокруг
него. Огненные мухи не кружились в кустах, и москиты не пищали под
сурдинку. Вот уже два часа, как уши Паквая жадно ловили какой-нибудь иной
звук, чем дыхание обоих спящих. Он, как истинный сын леса, любил звенящий
тревожный шепот в ночной тропической чаще. Но здесь ночь была нема.
Деревья и кусты словно сами прислушивались, затаив дыхание, к чему-то
далекому и зловещему.
Вдруг Паквай, с инстинктом людей, близких к природе, почувствовал,
что он не один. Не было слышно ни звука, ни дыхания зверя, ни шагов
крадущегося человека. Но что-то подсказало ему, что новое и незнакомое ему
существо находится на окраине небольшой поляны, на которой они
расположились. Все его чувства напряженно открылись навстречу этому
бесшумному созданию, которое теперь стояло в кустах, прямо перед ним. Его
левая рука не оставляла трубки, но правая уже давно охватила большой
"Смит-Вессон", данный ему Фьельдом. Он медленно повернул голову чуть-чуть
влево.
Вдруг он увидел две красные точки в темноте. Они не двигались, точно
были пригвождены к черному бархату ночи. Что это, ягуар или пантера?..
Паквай с минуту раздумывал. Разбудить ли Фьельда? Тут красные точки
исчезли.
Индеец опустил веки и продолжал дымить трубкой. Он терпелив и может
подождать...
Прошло несколько минут.
Свет вдруг появился опять в нескольких шагах перед ним, на окраине
поляны. Теперь уже не две, а четыре красные точки сверкали во мраке, и в
этом ярком, почти пурпурном блеске, Паквай ясно увидел четыре человеческих
зрачка.
Он больше не раздумывал. Он поднял свой револьвер против той пары
глаз, которая была ближе к нему, и выпустил весь свой заряд в этом
направлении. Послышался странный, злобный рев, который быстро удалился.
Паквай вскочил и ринулся вперед.
В тот же миг Фьельд очутился подле него.
Тогда из глубины леса послышался глухой гогот, который перешел в
грозное ворчание и постепенно замер за стенами скал. Фьельд вытащил свой
карманный фонарь. Свет его был очень силен. Но напрасно передвигал он
длинный сноп лучей по кустам и деревьям - никто не показался. Меж тем
Паквай описал все то, что видел. Они подробно осмотрели место, где Паквай,
как ему казалось, увидел впервые красные точки. Следы крупных револьверных
пуль было нетрудно найти. Свинцовые снаряды пробили густой, упругий
кустарник.
- Сколько выстрелов ты сделал? - спросил Фьельд и навел свет фонаря
на свежепростреленные кусты.
- Все семь, - ответил Паквай. - Я, конечно, не мог бы найти точки
прицела, но я недурно стреляю в темноте; меня удивляет, что я промахнулся.
- Ты не промахнулся, - сказал, покачав головой, Фьельд. - Так не
ревут без всякой причины: то был зверь или человек. Скажи мне, слыхал ли
ты когда-нибудь подобный рев в здешних лесах?
- Я многое слыхал, господин, - сказал Паквай. - Я много раз
подстерегал крик мести оцелота, когда он открывает смерть своей самки. Но
ничто не может сравниться с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26