— Давайте попробуем, — согласился Айсберг.
Они внимательно осмотрели одну дорогу и уже направились ко второй, когда Айсберг неожиданно остановился, ощутив дурноту.
— В чем дело, Мендоса? — поинтересовался Пред Тропо.
— Солнечный удар, я думаю, — пробормотал Айсберг. — Мне надо немедленно уйти куда-нибудь в тень.
— А как лечат солнечный удар? — спросил Пред Тропо.
— Не знаю, — ответил Айсберг, тяжело опираясь на него. — У меня такого никогда раньше не было. Отведите меня куда-нибудь в холодок и, если я потеряю сознание, влейте в меня побольше жидкости. Но только воды: вряд ли человеческий желудок в состоянии выдержать то, что обычно пьют лорны.
Пред Тропо подозвал еще двоих голубых дьяволов. Последнее, что запечатлелось в памяти Айсберга, было ощущение, что его наполовину несут, наполовину тащат в фойе огромного здания.
И тут он потерял сознание.
ГЛАВА 27
Когда он пришел в себя, оказалось, что он лежит на полу в маленькой комнате рядом с кроватью странной формы. Даже в полубессознательном состоянии, страдая от потери влаги, он, по-видимому, счел пол более удобным.
Он с трудом встал, опираясь на стену, он огляделся. Комната представляла собой квадрат со стороной около восьми футов, места едва хватало для узкой кровати, столика с несколькими полочками и экрана внутренней связи. На столе стояла небольшая емкость с водой. Айсберг нетерпеливо взял ее, почти минуту соображал, как ее открыть, а затем сделал несколько больших глотков. Вода была теплая, и в ней плавали какие-то мелкие частички, но он постарался выбросить все это из головы. Во всяком случае, вкус у этой воды был божественный.
Он хотел выпить больше, осушить емкость полностью, однако усилием воли заставил себя сдержаться, вспомнив, что после обезвоживания нужно пить понемногу и часто, пока силы не вернутся. Он сделал неуверенный шаг, затем еще один и обнаружил, что не так слаб, как ему казалось. Скорее всего голубые дьяволы все-таки успели вовремя убрать его с солнцепека, пока еще ничего серьезного не случилось.
Дверь в комнату была закрыта. Айсберг представления не имел, заперта она или нет, впрочем, сейчас его это и не волновало. Пройдет еще не меньше часа, прежде чем он сможет воспользоваться преимуществом — если находиться внутри здания действительно было преимуществом.
Он прошелся от стены к стене и обратно, чувствуя, как силы возвращаются и разминаются затекшие мышцы, затем осторожно опустился на край койки, радуясь, что ему больше не приходится торчать на солнцепеке. На самом деле в комнате было довольно жарко по человеческим меркам: что-то около тридцати шести градусов по Цельсию, однако в сравнении с жарой на поверхности планеты это казалось прохладой.
Он подождал еще пять минут, а затем вновь принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Теперь он чувствовал себя вполне сносно. Голос раздался как раз в тот момент, когда он дошел до стены.
— Я вижу, ты в конце концов очнулся, Айсберг, — произнес холодный, бесстрастный, смутно знакомый женский голос.
Он резко обернулся и увидел перед собой на экране изображение хрупкой молодой женщины. Он внимательно рассмотрел ее: скулы, еще более выступающие, чуть заострившийся подбородок, более темные, чем раньше, волосы, но это, без сомнения, была именно она. Только глаза изменились до неузнаваемости: они казались отчужденными, далекими, почти не человеческими.
— Давненько мы не виделись, — произнес Айсберг наконец.
— Четырнадцать лет, — ответила Пенелопа Бейли.

Часть 5
КНИГА О ПИФИИ
ГЛАВА 28
— Мне уже осточертело сидеть здесь и ждать, — раздраженно сказал Индеец Бруссару; они оба сидели в его комнате в посольстве. — И сдается мне, что теперь самое время действовать.
— А мне казалось, вы не хотели предпринимать никаких шагов до тех пор, пока не появится Свистун.
— Может быть, голубые дьяволы убили его на одном из спутников, и он теперь вообще не появится.
Индеец поднялся с кресла и принялся мерить шагами комнату. Бруссар обеспокоенно следил за ним, совершенно не понимая причины резких изменений, происшедших в Индейце за последние несколько дней. Он стал нервным, раздражительным и по малейшему поводу выходил из себя. Это так не вязалось с обликом хладнокровного профессионала, с которым Бруссару до сих пор приходилось работать, что он стал беспокоиться за душевное равновесие Индейца.
— Какого черта? — пробормотал Индеец, стукнув кулаком в стену. — Я не могу больше ждать!
— Но ведь вы не обязаны убить Пифию к определенному числу, — возразил Бруссар. — Если такой срок установлен, мне об этом ничего не говорили.
— У меня свои собственные сроки, — раздраженно фыркнул Индеец. — И они уже истекают.
— Собственные сроки? — озадаченно переспросил Бруссар.
— Знаешь, заткнись-ка ты лучше и дай мне подумать!
— Я могу выйти из комнаты, сэр, если хотите.
— Выйдешь, не выйдешь — мне все равно.
Он продолжал мерить шагами комнату все быстрее и быстрее. Бруссар посидел еще несколько минут, молча наблюдая за этой беготней, а затем поднялся и вышел, вернувшись в собственную комнату. Он и в самом деле был очень обеспокоен теми переменами, которые произошли в его шефе за последние несколько дней.
Наконец Индеец резко остановился и уставился на компьютер так, словно эта была невиданная машина. С минуту он молча стоял, глядя невидящими глазами в пространство, однако вскоре его взгляд прояснился и стал осмысленным.
— Компьютер, активизируйся, — приказал он.
— Активизировался, — откликнулся компьютер.
— Проверь все планетарные банки данных и сообщи мне, высаживался ли на Ад Джошуа Джереми Чендлер по прозвищу Свистун?
— Проверяю… неизвестно.
— Черт! — буркнул Индеец.
Он уже собрался снова пуститься в свое путешествие по комнате, когда ему пришла неожиданная мысль.
— Компьютер! — выкрикнул он. — Да?
— Каждый раз, когда я задавал тебе подобный вопрос, ты неизменно отвечал — нет. Теперь ты ответил — неизвестно. Почему?
— Потому что один представитель человеческой расы совершил посадку на военной базе Полид Креба, и я не смог установить его личность.
— Это, должно быть, он! — воскликнул Индеец. — Его арестовали?
— Неизвестно.
— Впрочем, это не имеет никакого значения, — задумчиво произнес Индеец. — Если он в тюрьме, то там он и сгниет. В таком случае нечего больше и ждать… а если нет, тогда ему наверняка удастся удрать с этой военной базы и, вероятно, получить определенную свободу действий, а значит, я должен действовать сегодня же ночью.
Компьютер не ответил, поскольку вопроса Индеец ему не задал.
— Отключись, — приказал Индеец.
Индеец вышел из комнаты, спустился в холл и прошел в комнату Бруссара.
— Я собираюсь заняться ею сегодня ночью, — сообщил он решительно.
— Вы в этом вполне уверены, сэр? — обеспокоенно спросил Бруссар.
— Конечно, уверен! — бросил Индеец. — Свистун совершил посадку на Аде.
— Вы уверены?
— Компьютер сообщил.
— Компьютер сказал, что Свистун приземлился на Аде? — переспросил Бруссар. — Так почему же тогда данные о нем не занесены в иммиграционные списки?
— Он посадил корабль на военной базе голубых дьяволов.
— Как ему это удалось? — еще больше удивился Бруссар.
— Откуда мне знать? — раздраженно рявкнул Индеец. — Он здесь, и только этот факт имеет значение.
— И под каким именем он сюда пожаловал? — спросил Бруссар.
— Представления не имею. Бруссар нахмурился.
— Тогда откуда же вам известно, что это именно Свистун?
— Кто же еще может приземлиться в этой паршивой дыре, не пройдя таможенного досмотра и минуя иммиграционные службы? — Индеец помолчал. — Мне понадобится твоя помощь.
— Сэр, мне бы не хотелось проявлять неуважение к вам или нарушать субординацию, но, мне кажется, вам сначала надо пройти психологическое обследование, — произнес Бруссар.
— Что это ты придумал? — Индеец уставился на своего подчиненного. — Ты что, хочешь сказать, будто я свихнулся?
— Нет, сэр, что вы! — торопливо ответил Бруссар. — Но в последнее время вы стали очень нервным, раздражительным и все забываете. Вам не следует сейчас противостоять Пифии.
— Со мной все в порядке, — стараясь сдержать закипающий гнев, пробурчал Индеец. — Можешь положиться на мое слово.
— И все-таки мне думается, вам стоит показаться нашему штатному психологу.
— Он наверняка не скажет мне ничего нового, — ответил Индеец. — Послушай, с тобой или без тебя, а я собираюсь сегодня ночью разделаться с ней. Если ты не поедешь со мной, плевать, просто вдвоем нам было бы гораздо легче. Мне нужно будет, чтобы ты отвез меня туда, куда мы ездили в прошлый раз. Об остальном я позабочусь сам. — Он помолчал и пристально посмотрел на молодого человека. — Так ты едешь со мной или нет?
Бруссар обреченно вздохнул.
— Не могу же я позволить, чтобы вы поехали один.
— Хорошо, — сказал Индеец. — Мы отправимся на закате. И вот еще что.
— Да, сэр?
— Я понимаю, ты искренне за меня беспокоишься и хочешь сделать, как лучше. — Индеец помолчал. — Если ты или кто бы то ни было другой попытается меня остановить, мне придется продемонстрировать вам, насколько я хороший убийца.
Бруссар с достоинством выпрямился.
— В угрозах нет необходимости, сэр.
— Будем на то надеяться.
— Они выехали, как только опустились сумерки, свернув на шоссе, по которому ехали несколькими днями раньше. Первые пятнадцать минут движение было довольно оживленным, но через полчаса ни встречных, ни попутных машин им уже не попадалось.
— Все выглядит совершенно незнакомым, — произнес Индеец, вглядываясь в тьму за окном. — Где же каменистая гряда?
— Мы доберемся до нее не раньше чем через сорок минут, сэр, — ответил Бруссар.
Индеец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
— Вы мне до сих пор ничего не рассказали о плане, сэр, — обратился к нему Бруссар.
— Это точно.
— Но у вас же есть какой-нибудь план, верно? Индеец открыл глаза и похлопал себя по карману:
— Вот он.
— Оружие? — спросил Бруссар.
— И это тоже. — Индеец улыбнулся.
ГЛАВА 29
Двое вооруженных дьяволов вошли в комнату Айсберга и молча повели его по длинному полутемному коридору, затем по пологому пандусу через переход в другой коридор и наконец подошли к большой двери, где их уже ждал Пред Тропо.
— Она хочет вас видеть, Мендоса, — произнес он.
— Так я и понял.
— Только не вздумайте подойти к ней близко, — предупредил Пред Тропо.
— Не понимаю.
— Потом поймете.
Он отдал короткую команду, и дверь отъехала в сторону, открывая взгляду огромную, роскошно обставленную квадратную комнату почти пятидесяти футов длиной. Здесь стояли кровати, стулья, столы, даже головизор, и все это явно было сконструировано по специальному заказу: для человека.
Обитательница этого жилища стояла в тридцати футах от Айсберга, высокая, тонкая, со светло-русыми волосами и бледно-голубыми глазами, которые, казалось, смотрели сквозь человека — туда, куда никто больше не мог заглянуть.
— Добро пожаловать в мои владения, Айсберг, — сказала она.
— Привет, Пенелопа.
— Вы что, видели ее раньше? — удивленно спросил Пред Тропо.
— Очень давно, — ответил Айсберг.
— Я думала, мы уже больше никогда не встретимся, — сказала Пифия. — Я считала, что ты умрешь там, где я тебя оставила, но тогда я была очень молода, и мои способности еще не достигли должного уровня.
— А теперь ты повзрослела, — кивнул Айсберг.
— Да, повзрослела, — рассеянно повторила она, словно ее внимание сейчас было сконцентрировано на чем-то другом. — Теперь я вижу вещи куда отчетливее и ярче, и теперь я научилась оценивать их точнее.
— Какого рода вещи?
— Если бы ты мог их видеть, Айсберг, ты бы просто сошел с ума. — Она помолчала. — Миллионы вариантов будущего, и каждый стремится стать реальностью; миллиарды различных событий, которые выстроились в очередь и ждут моего одобрения.
— Я очень жалел тебя, когда ты была еще маленькой девочкой, — Айсберг покачал головой, — и мне жаль тебя сейчас.
— Прибереги свое сочувствие, — ответила Пенелопа. — Я бы не пожелала поменяться с тобой местами.
Айсберг внимательно посмотрел на тонкую светлую полосу на полу футах в десяти впереди и, приглядевшись, обнаружил, что эта линия идет по стенам и потолку, замыкаясь в квадрат.
— Даже если бы ты и захотела оказаться на моем месте, тебе бы это вряд ли удалось, — заметил Айсберг.
Она снова улыбнулась:
— Это ты о защитном поле?
— Ну, если это защитное поле…
— Оно удерживает меня в комнате, но оно же не дает тебе проникнуть сюда. И тебе, и всем другим.
— Каким другим? — спросил он настороженно.
— Не глупи, Айсберг. Тебе это не к лицу.
— Ты имеешь в виду убийцу, Чендлера? — спросил Пред Тропо.
— Возможно, — бросила Пифия и повернулась к голубому дьяволу: — Оставь нас один на один.
Пред Тропо вместе с двумя охранниками вышел за дверь, которая тут же закрылась.
— Сколько они уже держат тебя в заточении, Пенелопа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37