Иней лежал на столике с хирургическими инструментами, букете сибирской вечерницы, на спинке старой железной кровати и даже на голой, лишенной абажура лампочке под потолком.
Колкий холод проникал под ватное одеяло к свернувшемуся в клубок Андрею. Пробуждающееся сознание неохотно освобождалось от образов странного, сумбурного сна — на доевшей лестницы, космической пустоты с вкраплениями звезд, от капитана Шестакова, за что-то ударившего Андрея ножом в живот. От спиральной молекулы ДНК с недобро багровеющим фрагментом, от таинственной улыбки Бубо. От всех прочих фантасмагорий, старых и новых.
Подташнивало. Беспокоила скребущая боль в левом подреберье. И все же он встал. Покачиваясь от непонятной слабости, кое-как оделся. Глубоко втянул в себя воздух, потом задержал дыхание. Тошнота отступила, но накатилась волна озноба. Андрей набросил на плечи одеяло и попрыгал, чтобы хоть немного согреться. Потом опасливо выглянул в горницу.
Там было еще холоднее. Картошка и помидоры на не-прибранном с вечера столе заледенели. Рядом находился еще один кусок льда, в форме бутылки. Вокруг него валялись осколки стекла.
Морозные узоры украшали окно. Пышная бахрома снега окаймляла дверь, ведущую во вторую половину дома. Оттуда слышались крупнопузырчатое бульканье и сухие металлические щелчки, похожие на стук метронома. Еще что-то шипело.
Андрей вынул сигареты. Закурить, однако, не привелось, Исчезла зажигалка. Водительское удостоверение, паспорт, ключи от машины, бумажник, носовой платок — все обнаружилось в привычных карманах, а вот зажигалка пропала.
Среди ночи просить спички, конечно, не стоило. Но его всерьез беспокоил невероятный и необъяснимый холод в доме. Андрей постучал в заснеженную дверь. Выждал, постучал еще, наконец громко спросил:
— Ксения Кирилловна! Простите, что происходит?
Ответа не последовало. Тогда он толкнул дверь и остановился на пороге.
В нос ударил сильный запах озона. Потянуло совсем уж свирепым холодищем. Позади, в горнице, с пугающим треском лопнула и повалилась набок промороженная бочка. Деревянно стуча, по полу раскатились кочаны капусты.
А впереди, в просторной, освещенной неверным лунным светом спальне, клубился туман. Он поднимался из круглого бассейна с интенсивно парящей жидкостью. По периметру этот бассейн был окружен корабельными леерами на аккуратных стойках.
Струя более теплого воздуха дунула из двери. Туман колыхнулся. Из его блеклой пелены проступили очертания стола, за которым, уронив голову на руки, сидела Ксения Кирилловна. Потом стала заметной широкая кровать. Андрей увидел там обеих девушек. Они лежали в спокойных естественных позах сна, но совершенно неподвижно.
Андрей пощупал ледяную руку Марины. Пульс отсутствовал, дыхание — тоже. На ее лице застыла леонардовская полуулыбка. Приподнять твердое веко он не смог.
Наташа казалась грустной. Прикоснуться к ней Андрей не решился. Скомкал бесполезную пачку сигарет и отвернулся. Потом подошел к бассейну.
Туман слабо подсвечивался снизу. Жидкость в бассейне бурлила. Всплывающие на поверхность пузыри громко лопались. В глубину, широко раскинув руки, погружалась женщина с мертвенной серо-зеленой кожей и шевелящимися седыми волосами. Под ней, на фоне уже знакомых созвездий, рождались гроздья пузырей. Пузыри стремительно неслись к поверхности. Задевая тело, они фосфорически вспыхивали. В этих вспышках Андрей узнал еще одну Ксению Кирилловну.
От режущих испарений дьявольского колодца слезились глаза. Отодрав руки от стоек, он выпрямился и отступил на пару шагов. Происходившее могло быть сном, галлюцинацией, сценой из фильма ужасов — всем чем угодно, только не реальностью.
Мысль об этом вывела его из состояния оглушенности. Рухнула некая преграда между восприятием и осмыслением. Он вскрикнул и бросился к двери. В горнице споткнулся. Расшвырял тяжелые, словно пушечные ядра, кочаны и опрометью выбежал из дома.
На опушке елового леса шелестел ветер. Налетая на избу, он порой относил в сторону морозный туман, но потом стихал, и облако сгущалось заново.
Крупные предосенние звезды во всю мощь светили с неба. Андрею показалось, что над головой висит все тот же колодец.
Его била дрожь. Невероятно одинокий, жалкий, с переброшенным через плечо одеялом, он стоял во дворе и пытался взять себя в руки. Постепенно это начало удаваться. Сердцебиение унялось, дыхание выровнялось.
Он уже собирался стряхнуть прилипшие к брюкам капустные листья, когда тишину вдруг распорол скрип. Противный, ржавый. Кося глазом, Андрей присел.
Дверь сарая открылась. Из нее вышла совсем живая Марина. Шагах в двадцати она остановилась.
— Ближе не подходить, Чингисхан?
— Н-не надо.
Помолчали.
— Рановато вы проснулись, — сказала Марина. — Ну как, успокоились?
Андрей кивнул.
— Тогда скажите что-нибудь.
— Сейчас. Вам не попадалась зажигалка?
— Попадалась. Пришлось изъять. Огонь в доме сейчас опасен. Жидкий кислород, понимаете?
— Нет. То есть да. Кислород.
— Вот она. Возьмите.
— Потом как-нибудь.
Марина обидно усмехнулась.
— Вам ничего не угрожало и не угрожает.
К нему вернулась способность злиться.
— Послушайте, как вас там… Марина…
— Фи! Неужели в отместку за страх вы будете грубить?
Андрей скрипнул зубами.
— Извините.
— Уже лучше. Вопросы будут?
— Да уж. Они, то есть вы… не умерли?
— Нет.
— И Ксения Кирилловна?
— Тоже. Но она трансформируется. Ей пора возвращаться.
— Навсегда?
— Скорее всего. Мы долго не могли ее разыскать после всех бурных событий в вашей стране. Боялись не успеть к сроку окончания жизни Ксении Кирилловны. Жизни в белковой форме, разумеется. Поэтому пришлось пренебречь некоторыми правилами безопасности. Так мы оказались на вашем пути.
— Вот оно что.
— С вами толком не простились. Пожалуйста, не обижайтесь. Нам казалось, так лучше. Долгие проводы — лишние слезы, как у вас говорят. Но только вот…
— Что?
— Наташа очень расстроилась.
— Почему?
— Понравились вы ей.
— Я? В каком качестве?
— Как — в каком качестве? — удивилась Марина. — В качестве мужчины, я полагаю. Не только же в качестве извозчика. Хотя, надо признать, в этом качестве вы точно не плохи.
— Ох, — сказал Андрей. — И это — все?
— Что — все?
— Мы больше не увидимся?
— Ну вот! То подойти боится, то расставаться не желает.
— Мы больше не увидимся?
Марина не ответила. Андрей вскипел:
— Не смейте молчать! Раз уж втравили меня в эту историю. И отдайте зажигалку, в конце концов!
Марина вздохнула. Андрей вдруг понял, что ей тоже не так уж весело.
— Поверьте, я сама не знаю. Если бы Наташа не ошиблась как раз над зенитной батареей, мы вообще не должны были встретиться. Живот болит?
— Немного. А что?
— Нет, ничего. Скоро пройдет.
— Замечательно. И чем займемся?
— Пришла пора выполнять обещания. Займемся вашим автомобилем. Раз уж втравили вас в эту историю.
Марина подошла к крыльцу и сбросила мешковину с того, что Андрей накануне принял за бочки. В действительности же грубая ткань скрывала две прозрачные полусферы с желтыми металлическими ободьями. «Бронза, разумеется», — с раздражением подумал Андрей.
Марина попыталась забраться в одну из этих штук, но узкие джинсы с бравым ковбоем не позволяли ей поднять ногу достаточно высоко.
— И что стоим, кабальеро? — сердито спросила она.
Легко перемещая отчужденное тело, Андрей приблизился, подал руку, помог.
— Вторая — для меня? — спросил он.
— Не боитесь? Нет таких ощущений?
— Вообще нет ощущений. Полная пустота в голове.
— Понятно, гуманоид. Сильные были впечатления?
Озорной тон и оттенок снисходительности, прозвучавший в слове ГУМАНОИД, заставили его встрепенуться. Он вспыхнул, собрался ответить насмешливо — знай, мол, землян, — да не успел. Чаша под ним качнулась. Беззвучно, безо всяких предварительных знамений, она принялась набирать высоту.
Снялись со своих мест острые верхушки ельника, в плавном развороте ушли вниз избушка с невинным дымком над трубой, сарай с открытой дверью, очерченный жердями двор. Серьезно захотелось перекреститься, но Андрей побоялся свалиться в то самое болото, мимо которого они совсем недавно пробирались втроем.
В свете луны прекрасно различались озерца мутной воды, кочки, стебли хвощей и даже настороженные заячьи уши в кустах. Никогда раньше так хорошо ночью он не видел.
Марина летела впереди, бесстрашно сидя на ободе и свесив во тьму ножки в спортивных туфлях. Странный аппарат шел под ней с небольшим креном. Градусов в пятнадцать, как прикинул Андрей. Прикинул и с веселым ужасом осознал все невероятие происходящего.
Из разрозненных воспоминаний фрагмент за фрагментом складывалась общая картина. Разорванный дождевик Наташи, царапина на щеке Марины (успевшая, кстати, исчезнуть). Капитан Шестаков с его загадочным заданием, бассейн сжиженного кислорода. Бубо, такие правдоподобные муляжи…
Понять главное в этой мозаике труда уже не составляло. Оставались только частные вопросы. Например, случайно или не случайно из всего человеческого рода эта история коснулась именно его, Андрея? Пьющего, курящего, любящего поесть, поспать, и поспать не в одиночестве. Неужто в самом деле потребовался его смехотворный автомобиль?
Но ведь ухнул же филин на скале. Знаем мы теперь этого филина! Случайностям здесь не место. «Марина была уверена, что мы застрянем тремя километрами раньше…» Выходит, они заранее все знали? Все или многое? Нет, вряд ли все. Застряли-то тремя километрами позже. И тем не менее вот уж пищи-то для ума!
— Андрей Васильевич, каково самочувствие сейчас?
Он вздохнул и поднял большой палец.
— Не жалеете, что вас втравили в историю?
— Нехорошо так поступать с членом ученого совета.
Висящая в ночном пространстве девушка рассмеялась:
— Симпатичное вы существо!
Андрей поморщился.
— Знаете, у людей как-то не принято называть друг друга существами.
— У людей.
— Понятно, уважаемая иноземка.
Тут Андрей хорошо подумал и задал совершенно уж нелепый вопрос:
— Послушайте, это все мне не мерещится? — Он обвел горизонт рукой и тут же испуганно схватился за обод, поскольку чаша под ним крутнулась.
— Неужели вы подозреваете, что вас разыгрывают? — удивилась Марина.
Андрей вспомнил фигуру в жидком газе.
— Нет. Просто не знаю, верить ли глазам своим.
— Ну, это уж вам решать. До расставания время есть.
Неприятный холодок возник в Андрее. Как оно, спрашивается, произойдет, это расставание? В какой форме? Филин перестал отвечать на сигналы, и Ксения Кирилловна не знала, куда посылать летательные аппараты. Вот и пришлось двум феям прибегнуть к автостопу. Теперь же мавр свое дело сделал. Ксения Кирилловна, добрейшая старушка, что-то в этом роде говорила.
— Андрей, можно дать совет?
— Конечно. И не один, а как можно больше.
— Не смотрите фильмы про инопланетян. Про личинки, пожирающие людей изнутри. Особенно на ночь.
— Ага. Вы еще и телепат?
— В данном случае это не обязательно. Лицо у вас выразительное, а реакции, простите, банальны.
— Вот, значит, каков я.
— Ну-ну! Отнюдь не худший представитель племени. Что касается ваших страхов, то взгляните во-он туда, направо.
Своим новым зрением Андрей легко увидел темные кубики изб, изгиб речушки, колоколенку, ржавые пятна комбайнов. Различалась даже черточка флагштока над стендом с передовиками.
— Старопокровка?
— Она самая. Утром там высадятся солдаты. Вам их лучше не ждать.
Андрею стало поспокойнее. Слишком уж долго возилась внеземная цивилизация, если затевала недоброе. Достаточно было купания в том жутком бассейне. Интересно, для чего потребовались муляжи? Инсценировка естественной смерти? Например, в результате отравления угарным газом?
— Угадали, — сказала Марина.
Андрей решил поменьше удивляться и побольше спрашивать.
— А какое созвездие я видел там, в колодце?
— Созвездие Печи.
— Мне так и показалось. Марина улыбнулась.
— И во снах я его видел?
— Нет, сны — это совпадение. Реализация подавленной тревоги по поводу бездарно, как вам кажется, проходящей жизни. Это зря. Живете вы действительно достойно.
— Не так много, чтобы гордиться, — усмехнулся он.
— Извините, — коротко сказала она.
Между тем воздухоплавание замедлялось. Они пролетели над поляной, где в росистой траве все еще сохранялись следы трех человек. Вернее, одного человека и двух непонятно кого.
Крупный волчище внимательно нюхал эти следы. Возможно, чутьем улавливал подвох. Когда легкие тени скользнули по земле, зверь прижал уши и поднял удивленную морду.
— Тоже не знает, верить ли глазам своим, — улыбнулась Марина.
Андрей промолчал. Прямо по курсу темнела полоса просеки. Показалась размытая дорога. Близился конец сказки. Первой да и скорее всего последней в его взрослой жизни. Если не считать привидения на стрельбище.
Повинуясь неведомой силе, оба летательных аппарата приземлились на знакомом пригорке, между отпечатками вертолетных колес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43