Прямо и мечтать не мог! Господин коммодор, я не ошибаюсь?
— Вот болтун, — поморщился Дюнуа. — Граф, как вы его выносили столько лет?
Я вздохнул:
— Знаете, мне его сейчас не хватает.
— Это вы переутомились, право слово.
Вторая яхта Греггсена опоздала всего на полтора часа. Она гналась за «Туарегом», но Джекил успел спрятаться в скальном доке на Япете-Главном. Базальтовая крыша семикилометровой толщины сделала его неуязвимым.
А агрессор попал под обстрел стационарных батарей и получил повреждения. При отходе яхту пытался атаковать еще и «Арчер Фиш», метеорный истребитель. К сожалению, добился лишь частичного успеха, как и предсказывал Дюнуа. Пиратское судно сумело скрыться. На некоторое время, впрочем.
Вопиющий факт нападения на пассажирское судно и попытки атаки базы ОКС всколыхнули весь Космофлот. Десятки кораблей ринулись на поиски, и через несколько недель они увенчались успехом. На одном из астероидов полицейский катер обнаружил пиратское судно.
Для операции захвата был вызван тяжелый крейсер с абордажными роботами. Но операция не удалась. При подлете десантных шнелльботов на яхте взорвалась атомная мина. Таким образом, Греггсен убрал доказательства своего участия в деле.
Долгое время я не мог понять причину его маниакального стремления уничтожить Джекила. И только когда мы были уже на Земле, дело прояснилось. Но — обо всем по порядку.
После боя прошло несколько дней. Из-за полученных повреждений «Ситутунга» покинула привычный маршрут, по которому непрерывно летала больше тринадцати лет. Часть пассажиров, направлявшихся на Марс, забрал фрегат Роджера. А мы прямиком направились к Луне, где лайнер предполагалось поставить в орбитальный док. Тяжело поврежденная «Ситутунга» требовала капитального ремонта.
Впереди и справа по курсу начал вырастать наш голубой шарик. По мере сближения на нем все более вырисовывались детали. Из-под облачных пятен показывался то Аравийский полуостров, давно уже покрытый тропическими лесами, то каменистая пустыня Гоби, так и оставшаяся пустыней. То синел бок планеты, почти целиком занятый Великим, или Тихим, океаном.
При подходе к Луне, когда «Ситутунга» уже начала тормозиться, в поле зрения телескопа попался необычный объект. Он имел вид огромной сферы. Часть обшивки на ней еще не установили, поэтому различалась сложная внутренняя структура шара, состоящая из ячеек различной величины. Внутри этих сот вспыхивали многочисленные огни сварки.
Орбитальные буксиры осторожно подтягивали к необычному сооружению обруч еще большего диаметра. Пара таких же колец ждала очереди в некотором отдалении.
— Интересно, что здесь строят? — спросил я.
— Это вакуум-перфоратор «Фантаск». — с нескрываемым восхищением сообщила Доминика. — Деда, он будет летать быстрее света! Ты что, не смотришь новости?
— Да как-то в последнее время был занят.
— Папа хочет полететь на нем в другой мир, — сообщила Доминика. — Но мама не пускает. Деда, а ты хочешь полететь на «Фантаске»?
У меня даже дыхание перехватило. Мгновенно вспомнились гулкие просторы Гравитона, черный провал Кроноса, отупляющее одиночество «Туарега»…
— Ну уж вряд ли, — сказал я.
В собственной судьбе я никогда не был пророком. И, наверное, не буду. А вот Круклис тогда подозрительно хмыкнул. Ох и не прост же этот старший лаборант! Не такой уж и людь, доложу я вам.
Нас приняла «Лунная Звезда» — центральная пересадочная станция. Она висела между Луной и Землей в одной из точек либрации и действительно походила на многолучевую звезду. Каждый из лучей завершался широкой плитой гравитона, накрытой прозрачным сводом.
«Ситутунга» мягко соединилась с отведенным нам терминалом. Чуть раньше сюда же, но с другой стороны, причалил крейсер Дюнуа. Когда открылись люки, экипаж «Космической Гончей» уже ждал нас в почетном строю.
Еще были представители администрации «Лунной Звезды», репортеры, многочисленные встречающие, официальные лица Всемирного Совета, службы реабилитации из отдела Дальних Перелетов ОКС. Эзра поспешно выстроил свой малочисленный экипаж.
— А вы что же? — строго спросил он. — Отставку мобилизованных я пока не принимал!
И вытащил нашу троицу из толпы пассажиров. Честно говоря, описание торжественных церемоний мне уже прискучило. Остановлюсь только на паре существенных моментов.
С удовольствием сообщаю, что коммодор Дюнуа вручил нашему капитану Рубиновую Звезду Космоса. Насколько мне известно, это один из наиболее почитаемых орденов Космофлота, причем орден боевой. И Эзра заслужил его в полной мере. Так что я чистосердечно присоединился к восторгам пассажиров «Ситутунги».
После того как они утихли, Дюнуа учтиво посторонился, пропуская некую даму. Женщина прошла вдоль коротенького строя нашей команды и остановилась передо мной. В руках она держала старинное колюще-рубящее оружие под названием «меч». На космической станции смотрелся он до крайности экзотично. Хотя в древности фантасты любили вести космические войны при помощи холодного оружия, действительность оказалась совершенно иной. Ни тебе клинков мерцающих, ни весьма экономно одетых амазонок, ни самих звездных войн как таковых. Скучища. Всего одна дама с мечом отыскалась. За ее плечами висел огромный недоуменный диск Луны.
— Сударь, прошу преклонить колено.
Я преклонил с некоторыми опасениями. Но ничего страшного не случилось. Женщина, правда, хлопнула меня клинком, зато потом сказала очень приятную речь. О том, что она, принцесса Эллен Уэльская Тридцать Седьмая, имеет честь от имени и по поручению Британского Королевского Совета посвятить Сержа Алекса Рыкоффа Третьего в рыцари и возвести оного в достоинство графа Кроносского.
— Встаньте, сэр Серж, — строго приказала Эллен Уэльская Тридцать Седьмая.
Я встал.
— А теперь, граф, позвольте выразить соболезнования, — сказала она, лукаво улыбаясь. — Существенных привилегий вы не получите, а вот придворных обязанностей свалится масса. Тем не менее с вас причитается.
Учтиво раскланявшись, она повернулась к Мод и вдруг обняла ее. Забытый меч упал на плиту гравитона.
— Здравствуй, мамочка. Мы так волновались… Ты навестишь папу? Я созову всех! Графа пригласи, ему не будет неловко, ручаюсь. Мы правда соскучились, мам. Свобода тебя не заменяет… Помнишь, как заплетала мне косички, а?
Похожее чувство я испытывал только после гравитационного удара. И еще перед инсайтом. Представляю, насколько мелодраматически это выглядело со стороны: новоиспеченный граф лишается чувств от избытка этих самых чувств.
Никак не ожидал, что инсайт настигнет меня буквально на пороге Земли. И не просто инсайт, а самый сильный из всех, что мне довелось испытать. При всем почтении к тем, кто старше нас, волей-неволей возникает настороженность.
Братья по разуму! Зачем же так демонстрировать, мудрейшие? Мои мозги можно поразить куда более скромным калибром. И с меньшим ущербом для мужского самолюбия..
12. ИНСАЙТ. 2004 ГОД
Стоял август. Солнце садилось. Над потемневшей травой резко выделялись стволы берез. Андрей затормозил на мосту и вышел из машины.
Под ногами ровно дрожал настил. Снизу поднималась прохлада, слышалось баюкающее журчание. Выше по течению высился обрывистый островок с кривыми сосенками и бурой скалой посередине. Его плавно обтекала река, образуя узкую, затененную протоку.
День таял. Лето шло на убыль. На скале уже сидел филин, нетерпеливый посланец ночи. Наступало особое, предвечернее время суток, так располагающее к спокойной грусти.
Андрей задумался. Размеренными дозами добиваясь успеха, он знал, с какой должности уйдет на пенсию. К своему закатному рубежу приближался имея дачу, квартиру, машину, престиж, связи, — весь тот смешной минимум, на который может рассчитывать средний преуспевающий житель страны. По всем признакам, предстояла золотая, хотя и не слишком долгая пора, когда человек имеет наконец возможность пожить по-человечески, без унизительных хлопот о существовании. Счастлив тот, кому выпадает такое еще до неизбежной полосы болезней. Особенно если умеет не задаваться вопросом: как, вот и все?
Но с этим не все обстояло благополучно. Время от времени Андрей видел сон, в котором спиной вперед поднимался по лестнице со ступенями, стертыми множеством подошв. Монотонная ходьба продолжалась долго, иногда всю ночь. Каждый раз он пытался разглядеть через плечо нечто важное, ускользающее. И когда это начинало получаться, когда в звездной тьме проступали силуэты, наступало пробуждение.
Андрей просыпался с очень правдоподобно ноющими мышцами. Пожимал плечами, завтракал, уходил на работу. Погружался в дела, привычно успокаивая себя надеждой на то, что до заката времени еще хватает. Настанет срок и для главного, ускользающего.
Однако в тот раз, на мосту, утешение не сработало. Грусть не отступала. Он облокотился о перила и постарался отвлечься красотой места. Через какое-то время понял, что не получится.
Начинало смеркаться. На острове сердито ухнул филин. Андрей бросил недокуренную сигарету, завел мотор, проехал мост и, удивляясь себе, свернул с асфальта. Его внезапно охватила полузабытая жажда приключений. Охватила и привела к редкому для взрослого мужчины состоянию. Он беззаботно поддался очарованию неизвестности, подстерегающей за каждым поворотом. Это оказалось приятным. Восприятие действительности сделалось свежим, красочным, будто с черно-белого телевизора он переключился на цветной.
Невысокая насыпь из красноватой глины петляла по лесистой пойме, хорошо выделяясь в зелени лугов. Ровно гудел двигатель. Из-под шин с щелканьем вылетали камешки, иногда звонко ударяясь в днище.
Справа, между деревьями поблескивала река, слева проплывал пологий склон сопки. Через дорогу перелетали стайки бабочек. Их было много, и они, наверное, представляли угрозу для леса. Если каких-то существ становится много, они неизбежно начинают представлять угрозу. Для поддержания одной жизни неизбежно требуется губить другую. Даже если не питаешься мясом. И что за закон такой? Андрей покачал головой и почувствовал, что она болит. Это был плохой знак, предвещающий перемену погоды.
Действительно, с гребня холма, на который поднялась машина, открылся сизый грозовой фронт. Воздух стал тяжелым, давала о себе знать накопившаяся за день духота. Ветерок из открытых окон помогал мало, виски продолжали наливаться болью.
Андрей еще раз покачал головой и прибавил скорости. Он твердо знал, что подобной выходки, точнее, выездки больше себе не позволит. Поэтому нынешнюю решил довести до логического конца. Непонятно, правда, какого. Какого-нибудь. Вспомнилась поговорка, которую Владимир Ян приписывал Чингисхану: боишься — не делай, делаешь — не бойся.
Солнце бросало последние мазки на тучи, переваливающие гряду сопок. Быстро темнело и холодало. Крупные капли пробарабанили по крыше, рассыпались на ветровом стекле. В салон влетела водяная морось, запахло свежестью. Вдоль дороги крутились вихри, но дождь споро прибил красную пыль.
Много позже Андрей с удивительной легкостью вспоминал сырой запах грозы, расползающиеся в колеях лужицы, брызги из-под колес, статические разряды между пальцами и металлическими частями машины. И ощущение надвигающегося события. Он тогда подумал, что ради одного этого ощущения стоило сворачивать с привычной дороги бытия.
Ощущение не обмануло. Событие произошло за поворотом, на склоне очередного холма. Событие вполне заурядное, имеющее вид двух девушек в полиэтиленовых дождевиках, размахивающих руками.
Они стояли у километрового столба с цифрой 46. Поначалу эта цифра привлекла большее внимание, чем сами девушки. Андрей тогда удивился, откуда может быть цифра 46 в десятке километров от магистрального шоссе.
Тормозить на мокрой глине следует весьма аккуратно. Андрей плавно выжал обе педали — сцепление с тормозом чутко прислушиваясь к ощущениям пальцев на руле. Задние колеса слегка повело, но он это проигнорировал, баранку не дергал. Резкие действия на скользкой дороге совершенно ни к чему.
Машина выровнялась сама, прокатилась еще пару метров и остановилась. Красный свет стоп-сигналов позволял видеть, что обе девушки уже близко. На миг всплыло усталое шоферское сомнение: а нужно ли брать? Но тут полыхнула молния, высветив юные симпатичные лица. Нет, таким не откажешь.
— Добрый вечер! Не могли бы вы… — оглушительно шарахнул и перекатился по небу гром.
Андрей энергично закивал и тут же скривился от боли. Шейный остеохондроз, черт бы его побрал.
— А можно минутку подождать? Сейчас прилетит наш филин.
— Кто?
— Филин. Почему-то все его называют совой, но он — филин. Честное слово!
Андрей с удивлением посмотрел на дыру в плаще светловолосой девушки. Она поняла его по-своему.
— Поверьте, наш Бубо создание спокойное и опрятное.
— Верю, — улыбнулся Андрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Вот болтун, — поморщился Дюнуа. — Граф, как вы его выносили столько лет?
Я вздохнул:
— Знаете, мне его сейчас не хватает.
— Это вы переутомились, право слово.
Вторая яхта Греггсена опоздала всего на полтора часа. Она гналась за «Туарегом», но Джекил успел спрятаться в скальном доке на Япете-Главном. Базальтовая крыша семикилометровой толщины сделала его неуязвимым.
А агрессор попал под обстрел стационарных батарей и получил повреждения. При отходе яхту пытался атаковать еще и «Арчер Фиш», метеорный истребитель. К сожалению, добился лишь частичного успеха, как и предсказывал Дюнуа. Пиратское судно сумело скрыться. На некоторое время, впрочем.
Вопиющий факт нападения на пассажирское судно и попытки атаки базы ОКС всколыхнули весь Космофлот. Десятки кораблей ринулись на поиски, и через несколько недель они увенчались успехом. На одном из астероидов полицейский катер обнаружил пиратское судно.
Для операции захвата был вызван тяжелый крейсер с абордажными роботами. Но операция не удалась. При подлете десантных шнелльботов на яхте взорвалась атомная мина. Таким образом, Греггсен убрал доказательства своего участия в деле.
Долгое время я не мог понять причину его маниакального стремления уничтожить Джекила. И только когда мы были уже на Земле, дело прояснилось. Но — обо всем по порядку.
После боя прошло несколько дней. Из-за полученных повреждений «Ситутунга» покинула привычный маршрут, по которому непрерывно летала больше тринадцати лет. Часть пассажиров, направлявшихся на Марс, забрал фрегат Роджера. А мы прямиком направились к Луне, где лайнер предполагалось поставить в орбитальный док. Тяжело поврежденная «Ситутунга» требовала капитального ремонта.
Впереди и справа по курсу начал вырастать наш голубой шарик. По мере сближения на нем все более вырисовывались детали. Из-под облачных пятен показывался то Аравийский полуостров, давно уже покрытый тропическими лесами, то каменистая пустыня Гоби, так и оставшаяся пустыней. То синел бок планеты, почти целиком занятый Великим, или Тихим, океаном.
При подходе к Луне, когда «Ситутунга» уже начала тормозиться, в поле зрения телескопа попался необычный объект. Он имел вид огромной сферы. Часть обшивки на ней еще не установили, поэтому различалась сложная внутренняя структура шара, состоящая из ячеек различной величины. Внутри этих сот вспыхивали многочисленные огни сварки.
Орбитальные буксиры осторожно подтягивали к необычному сооружению обруч еще большего диаметра. Пара таких же колец ждала очереди в некотором отдалении.
— Интересно, что здесь строят? — спросил я.
— Это вакуум-перфоратор «Фантаск». — с нескрываемым восхищением сообщила Доминика. — Деда, он будет летать быстрее света! Ты что, не смотришь новости?
— Да как-то в последнее время был занят.
— Папа хочет полететь на нем в другой мир, — сообщила Доминика. — Но мама не пускает. Деда, а ты хочешь полететь на «Фантаске»?
У меня даже дыхание перехватило. Мгновенно вспомнились гулкие просторы Гравитона, черный провал Кроноса, отупляющее одиночество «Туарега»…
— Ну уж вряд ли, — сказал я.
В собственной судьбе я никогда не был пророком. И, наверное, не буду. А вот Круклис тогда подозрительно хмыкнул. Ох и не прост же этот старший лаборант! Не такой уж и людь, доложу я вам.
Нас приняла «Лунная Звезда» — центральная пересадочная станция. Она висела между Луной и Землей в одной из точек либрации и действительно походила на многолучевую звезду. Каждый из лучей завершался широкой плитой гравитона, накрытой прозрачным сводом.
«Ситутунга» мягко соединилась с отведенным нам терминалом. Чуть раньше сюда же, но с другой стороны, причалил крейсер Дюнуа. Когда открылись люки, экипаж «Космической Гончей» уже ждал нас в почетном строю.
Еще были представители администрации «Лунной Звезды», репортеры, многочисленные встречающие, официальные лица Всемирного Совета, службы реабилитации из отдела Дальних Перелетов ОКС. Эзра поспешно выстроил свой малочисленный экипаж.
— А вы что же? — строго спросил он. — Отставку мобилизованных я пока не принимал!
И вытащил нашу троицу из толпы пассажиров. Честно говоря, описание торжественных церемоний мне уже прискучило. Остановлюсь только на паре существенных моментов.
С удовольствием сообщаю, что коммодор Дюнуа вручил нашему капитану Рубиновую Звезду Космоса. Насколько мне известно, это один из наиболее почитаемых орденов Космофлота, причем орден боевой. И Эзра заслужил его в полной мере. Так что я чистосердечно присоединился к восторгам пассажиров «Ситутунги».
После того как они утихли, Дюнуа учтиво посторонился, пропуская некую даму. Женщина прошла вдоль коротенького строя нашей команды и остановилась передо мной. В руках она держала старинное колюще-рубящее оружие под названием «меч». На космической станции смотрелся он до крайности экзотично. Хотя в древности фантасты любили вести космические войны при помощи холодного оружия, действительность оказалась совершенно иной. Ни тебе клинков мерцающих, ни весьма экономно одетых амазонок, ни самих звездных войн как таковых. Скучища. Всего одна дама с мечом отыскалась. За ее плечами висел огромный недоуменный диск Луны.
— Сударь, прошу преклонить колено.
Я преклонил с некоторыми опасениями. Но ничего страшного не случилось. Женщина, правда, хлопнула меня клинком, зато потом сказала очень приятную речь. О том, что она, принцесса Эллен Уэльская Тридцать Седьмая, имеет честь от имени и по поручению Британского Королевского Совета посвятить Сержа Алекса Рыкоффа Третьего в рыцари и возвести оного в достоинство графа Кроносского.
— Встаньте, сэр Серж, — строго приказала Эллен Уэльская Тридцать Седьмая.
Я встал.
— А теперь, граф, позвольте выразить соболезнования, — сказала она, лукаво улыбаясь. — Существенных привилегий вы не получите, а вот придворных обязанностей свалится масса. Тем не менее с вас причитается.
Учтиво раскланявшись, она повернулась к Мод и вдруг обняла ее. Забытый меч упал на плиту гравитона.
— Здравствуй, мамочка. Мы так волновались… Ты навестишь папу? Я созову всех! Графа пригласи, ему не будет неловко, ручаюсь. Мы правда соскучились, мам. Свобода тебя не заменяет… Помнишь, как заплетала мне косички, а?
Похожее чувство я испытывал только после гравитационного удара. И еще перед инсайтом. Представляю, насколько мелодраматически это выглядело со стороны: новоиспеченный граф лишается чувств от избытка этих самых чувств.
Никак не ожидал, что инсайт настигнет меня буквально на пороге Земли. И не просто инсайт, а самый сильный из всех, что мне довелось испытать. При всем почтении к тем, кто старше нас, волей-неволей возникает настороженность.
Братья по разуму! Зачем же так демонстрировать, мудрейшие? Мои мозги можно поразить куда более скромным калибром. И с меньшим ущербом для мужского самолюбия..
12. ИНСАЙТ. 2004 ГОД
Стоял август. Солнце садилось. Над потемневшей травой резко выделялись стволы берез. Андрей затормозил на мосту и вышел из машины.
Под ногами ровно дрожал настил. Снизу поднималась прохлада, слышалось баюкающее журчание. Выше по течению высился обрывистый островок с кривыми сосенками и бурой скалой посередине. Его плавно обтекала река, образуя узкую, затененную протоку.
День таял. Лето шло на убыль. На скале уже сидел филин, нетерпеливый посланец ночи. Наступало особое, предвечернее время суток, так располагающее к спокойной грусти.
Андрей задумался. Размеренными дозами добиваясь успеха, он знал, с какой должности уйдет на пенсию. К своему закатному рубежу приближался имея дачу, квартиру, машину, престиж, связи, — весь тот смешной минимум, на который может рассчитывать средний преуспевающий житель страны. По всем признакам, предстояла золотая, хотя и не слишком долгая пора, когда человек имеет наконец возможность пожить по-человечески, без унизительных хлопот о существовании. Счастлив тот, кому выпадает такое еще до неизбежной полосы болезней. Особенно если умеет не задаваться вопросом: как, вот и все?
Но с этим не все обстояло благополучно. Время от времени Андрей видел сон, в котором спиной вперед поднимался по лестнице со ступенями, стертыми множеством подошв. Монотонная ходьба продолжалась долго, иногда всю ночь. Каждый раз он пытался разглядеть через плечо нечто важное, ускользающее. И когда это начинало получаться, когда в звездной тьме проступали силуэты, наступало пробуждение.
Андрей просыпался с очень правдоподобно ноющими мышцами. Пожимал плечами, завтракал, уходил на работу. Погружался в дела, привычно успокаивая себя надеждой на то, что до заката времени еще хватает. Настанет срок и для главного, ускользающего.
Однако в тот раз, на мосту, утешение не сработало. Грусть не отступала. Он облокотился о перила и постарался отвлечься красотой места. Через какое-то время понял, что не получится.
Начинало смеркаться. На острове сердито ухнул филин. Андрей бросил недокуренную сигарету, завел мотор, проехал мост и, удивляясь себе, свернул с асфальта. Его внезапно охватила полузабытая жажда приключений. Охватила и привела к редкому для взрослого мужчины состоянию. Он беззаботно поддался очарованию неизвестности, подстерегающей за каждым поворотом. Это оказалось приятным. Восприятие действительности сделалось свежим, красочным, будто с черно-белого телевизора он переключился на цветной.
Невысокая насыпь из красноватой глины петляла по лесистой пойме, хорошо выделяясь в зелени лугов. Ровно гудел двигатель. Из-под шин с щелканьем вылетали камешки, иногда звонко ударяясь в днище.
Справа, между деревьями поблескивала река, слева проплывал пологий склон сопки. Через дорогу перелетали стайки бабочек. Их было много, и они, наверное, представляли угрозу для леса. Если каких-то существ становится много, они неизбежно начинают представлять угрозу. Для поддержания одной жизни неизбежно требуется губить другую. Даже если не питаешься мясом. И что за закон такой? Андрей покачал головой и почувствовал, что она болит. Это был плохой знак, предвещающий перемену погоды.
Действительно, с гребня холма, на который поднялась машина, открылся сизый грозовой фронт. Воздух стал тяжелым, давала о себе знать накопившаяся за день духота. Ветерок из открытых окон помогал мало, виски продолжали наливаться болью.
Андрей еще раз покачал головой и прибавил скорости. Он твердо знал, что подобной выходки, точнее, выездки больше себе не позволит. Поэтому нынешнюю решил довести до логического конца. Непонятно, правда, какого. Какого-нибудь. Вспомнилась поговорка, которую Владимир Ян приписывал Чингисхану: боишься — не делай, делаешь — не бойся.
Солнце бросало последние мазки на тучи, переваливающие гряду сопок. Быстро темнело и холодало. Крупные капли пробарабанили по крыше, рассыпались на ветровом стекле. В салон влетела водяная морось, запахло свежестью. Вдоль дороги крутились вихри, но дождь споро прибил красную пыль.
Много позже Андрей с удивительной легкостью вспоминал сырой запах грозы, расползающиеся в колеях лужицы, брызги из-под колес, статические разряды между пальцами и металлическими частями машины. И ощущение надвигающегося события. Он тогда подумал, что ради одного этого ощущения стоило сворачивать с привычной дороги бытия.
Ощущение не обмануло. Событие произошло за поворотом, на склоне очередного холма. Событие вполне заурядное, имеющее вид двух девушек в полиэтиленовых дождевиках, размахивающих руками.
Они стояли у километрового столба с цифрой 46. Поначалу эта цифра привлекла большее внимание, чем сами девушки. Андрей тогда удивился, откуда может быть цифра 46 в десятке километров от магистрального шоссе.
Тормозить на мокрой глине следует весьма аккуратно. Андрей плавно выжал обе педали — сцепление с тормозом чутко прислушиваясь к ощущениям пальцев на руле. Задние колеса слегка повело, но он это проигнорировал, баранку не дергал. Резкие действия на скользкой дороге совершенно ни к чему.
Машина выровнялась сама, прокатилась еще пару метров и остановилась. Красный свет стоп-сигналов позволял видеть, что обе девушки уже близко. На миг всплыло усталое шоферское сомнение: а нужно ли брать? Но тут полыхнула молния, высветив юные симпатичные лица. Нет, таким не откажешь.
— Добрый вечер! Не могли бы вы… — оглушительно шарахнул и перекатился по небу гром.
Андрей энергично закивал и тут же скривился от боли. Шейный остеохондроз, черт бы его побрал.
— А можно минутку подождать? Сейчас прилетит наш филин.
— Кто?
— Филин. Почему-то все его называют совой, но он — филин. Честное слово!
Андрей с удивлением посмотрел на дыру в плаще светловолосой девушки. Она поняла его по-своему.
— Поверьте, наш Бубо создание спокойное и опрятное.
— Верю, — улыбнулся Андрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43