Шум дождя нарастал. Вновь вспыхнула молния. Откуда-то сверху на плечо второй девушки упал ком взъерошенных перьев.
— Бедненький ты мой, — сказала она. — Совсем разрядился.
Хлопнули дверцы. Девушка на переднем сиденье откинула капюшон и рассыпала по плечам светлые волосы. Конечно же, от них распространился аромат. Но не духов и не трав, а чего-то неведомого.
— Меня зовут Наташей.
— Очень приятно. Андрей.
— Позвольте представить вам Марину.
Он вежливо обернулся. Вторая девушка производила черно-белое впечатление — бледный овал лица в обрамлении густых волос. Ее щеку пересекала ясно различимая царапина. Андрей не удержался от усмешки:
— Это спокойный Бубо постарался?
— Нет. Неловко приземлилась с парашютом.
Секунду Андрей размышлял, как отнестись к ответу. Но… каков вопрос, таков ответ. Рассмеявшись, он тронул машину.
— У вас каникулы, лесные феи?
— Домой возвращаемся, — неопределенно ответила Наташа. — Нам немного дальше деревни. Довезете?
— Отчего же. Если не застрянем.
— Обязательно застрянем, — сообщила Марина.
На этот раз жесткие нотки, прозвучавшие в ее голосе, ничем не были спровоцированы, и Андрей замолчал.
Красная дорога поднялась на плато. Мокрый лес отступил в стороны. Ветер трепал траву в беспризорных полях, пробегая шквальными волнами между ржавыми остовами комбайнов. Гроза входила в полную силу. Горизонтальные струи дождя били в стекло. Щетки «дворников» успевали сделать слой воды лишь более тонким. Пейзаж сквозь него выглядел расплывчатым, колеблющимся, неверным.
Сбоку проплыло старое кладбище с часовенкой и покосившимися крестами.
— Вот и Старопокровка, — сказала Наташа. — Голова еще болит?
— Нет, — рассеянно отозвался Андрей.
Машину заносило. Ему приходилось быть внимательным. Перед самой деревней он объехал бульдозер с размотанной гусеницей. Машина при этом едва не сползла в кювет. Андрей включил фары.
Полосы света пробежали по срубам, ребрам стропил, скользнули по остаткам заборов, выхватили переполненное ведро, висящее над колодцем, затем — заросли одичавшей малины, почти скрывшей корпус холодильника.
В пустой раме ворот на миг показалась то ли собака, то ли волк. Зверь вздыбил шерсть, сверкнул глазами и канул во тьму.
— Ой, — сказала Наташа.
— Как после нашествия марсиан, не правда ли? — спросил Андрей.
— Какие еще марсиане? — отозвалась Марина. — Нет их в природе. Сами натворили.
Андрей поднял брови.
— Вы говорите о моем поколении?
— О всех ваших поколениях.
— И о своем?
— Я-то какое имею отношение?
— Полагаю, такое же, как и я. Или вы иностранка?
— Скорее — иноземка.
Разговор потерял смысл. Девушка пребывала в дурном настроении. Андрей вновь замолчал.
— И зачем только живете? — с непонятной страстностью добавила Марина.
Андрей не ответил. Машина спускалась к мосту. Это было нечто.
Неизвестного названия поток бежал через Старопокровку. Минувшим днем был он, наверное, всего лишь невзрачным, замученным людьми и животными ручьем, но ливень куда как прибавил ему сил. Ручей вздулся, затопил ближние дворы, свободно втекая в разбитые окна. И если дорога еще как-то возвышалась над водой, то поверх мостка, в который она упиралась, течение несло многочисленные щепки, кус-гы, бутылки, остатки домашней утвари и прочий мусор.
Ниже переправы в небо торчали колеса перевернутого грузовика. Весь этот ужас дополнялся громами и молниями. Наташа тихо ойкнула.
— Бояться нечего, — уверенно заявила Марина.
Она начинала действовать на нервы. Андрей обернулся.
— Нам очень нужно, очень, — умоляюще сказала Наташа.
И Андрей смирился с совершенно неоправданным риском. Он остановил машину, прошел вперед, насколько позволяла вода. Потыкал подвернувшейся хворостиной в поток на мосту и вернулся.
— Плавать умеете? — хмуро спросил он, глядя на Наташу.
— О да, экзамен сдавали. Андрей Васильевич, неужели придется плыть?
— Надеюсь, что нет. Но ремень отстегните.
— Зачем?
— На всякий случай.
— Отстегни, отстегни, — сказала Марина.
Бросив на нее насмешливый взгляд, Андрей медленно въехал на мост. Под днищем зашумела вода. Что-то гулко ударило в правый борт.
— Бутылка из-под шампанского, — сообщила Марина. — Плавание обещает быть успешным.
Бревна настила дергались и шевелились В конце моста заднее колесо провалилось в щель. Еще секунда, и оно бы там заклинилось. Но Андрей мгновенно вдавил педаль газа в пол. Мотор взревел во все лошадиные силы. Машина буквально выпрыгнула на берег.
— Ох, — сказала Наташа. — Можно опять пристегиваться?
— Не обязательно. Инспектору дорожного движения тут делать совершенно нечего.
От моста единственная улица Старопокровки поднималась к коренному берегу. В свете фар различались даже проплешины старого, выщербленного асфальта. Они проехали мимо Доски почета с чудом уцелевшими портретами передовиков советской эпохи. Казалось, что во всей деревне именно эти метеостойкие портреты меньше всего пострадали от судьбы.
— Неузнаваемо изменился наш край, — голосом телевизионного диктора сообщила Марина.
Андрей не выдержал.
— Послушайте, вы напоминаете…
— Кого?
— Переутомленного мессию.
— Почти так и есть, как ни забавно.
— О!
— Что «о»? — рассердилась девушка.
— Нет, нет, ничего.
— Ах как мы выдержанны, как мы тактичны, — язвительно заметила Марина.
Андрей с подчеркнутым спокойствием пожал плечами. Что есть, мол, то есть. В отличие от некоторых.
Видимо, этот жест усилил раздражение собеседницы.
— А позвольте вас спросить.
— А пожалуйста.
— Многое вы свершили за свои сорок шесть для пользы человечества?
— Не очень, ваша честь.
— А именно?
— Оставался порядочным.
— Это все?
— Не каждый находил нужным. По-моему, не так уж мало.
— Не так много, чтобы гордиться, — отрезала Марина.
— Зря ты так, — грустно сказала Наташа.
Андрей признался себе, что не понимает, зачем тратит время на этих красивых, но совершенно чужих ему девушек, а в качестве благодарности слушает нелепое брюзжание. Не из-за денег же.
— Да, — сказал он. — Марина, боюсь, что требования к другим у вас не те же самые, что и к себе.
— Простите, — сказала Наташа. — У нас был тяжелый день.
И отвернулась к окну. Марина промолчала.
За деревней вновь начался лес. Дорога превратилась в сущее болото, местами переходящее в водоемы. Андрей форсировал их, повинуясь могучему шоферскому инстинкту, который всем хорош, за исключением того, что далеко на нем не уедешь.
Выл двигатель. Несколько раз машина чудом выкарабкивалась из гиблых колдобин. Все же после деревни Андрей испытывал облегчение. Мертвые дома Старопокровки напоминали призраков, которым безразлично, кому мстить, — что коммунистам, что демократам, что «новым русским». На рубеже тысячелетий Россию страшно поразила бацилла тупого безразличия. И брошенные деревни на веками насиженных местах как нельзя лучше символизировали это безразличие. Безразличие, которое еще даст свои всходы…
Девушки молчали. Наташа даже успела задремать. Филин балансировал крыльями, когда машину подбрасывало. Делал он это и впрямь так аккуратно, что на спинке сиденья не оставалось следов его когтистых, нервно переступающих лап. В отличие от своей хозяйки птица начинала Андрею чем-то нравиться. Своим воспитанием, наверное. Кто его так выдрессировал? Неужели вредная Марина? Странная все же парочка эти девчонки.
Андрей вдруг вспомнил, что Наташа назвала его по отчеству, хотя представился он только по имени, а Марина точно угадала возраст. Запоздало удивился, но спросить ничего не успел. Потому что машина прочно и недвусмысленно села на днище.
Попытка сдать назад ни к чему не привела. Двигатель заглох. Сразу стало понятно, что внутри тепло и уютно, а снаружи холодно и враждебно. Наташа проснулась.
— Приехали, — сакраментально сказала Марина.
— Как вы догадались, что мне сорок шесть лет? — спросил Андрей.
— Нет ничего труднее на свете.
— М-да, характер. Кажется, дождь заканчивается.
— Не расстраивайтесь. Пожалуйста, — виновато попросила Наташа.
— Вам сложно отказать.
— А у вас хорошая улыбка.
— Ну-ну, — сказал Андрей. Смущенно потер небритый подбородок и начал осматривать местность.
Дождь и в самом деле прекратился. Последние тучи уходили в сторону далекого Ледовитого океана, а над обидно чистым горизонтом вставала луна. С елей упали стрельчатые тени. По лужам пробегала ветровая рябь. В лесу нерешительно перекликались ночные птицы. Кроме их голосов, послегрозовую тишину нарушал негромкий, но настойчивый гул.
Андрей опустил стекло и выглянул, надеясь увидеть трактор или дизельный грузовик. Но вся доступная взгляду дорога оставалась пустой, как до, так и после машины. Гудело другое.
Со стороны Старопокровки, быстро увеличиваясь в размерах, летели два вертолета. Грузовой старичок «Ми-8» и…
— Черт побери, — пробормотал Андрей. — «Черная акула»!
Бубо заклокотал и угрожающе расправил крылья.
— Эх, — сказала Наташа. — Не успели.
— Красиво здесь, — безмятежно заметила Марина.
— Думаешь, все обойдется?
— Конечно.
Боевой вертолет с грохотом пронесся над машиной и развернулся. Его тридцатимиллиметровая пушка, снаряды которой прошивают танковую броню, уставилась прямо в беззащитное ветровое стекло «Лады».
— Ну и шуточки, — продолжал бормотать Андрей.
Грузовой вертолет тем временем снизился. Страшно грохоча, он сел на пригорок рядом с дорогой. Открылась дверца, и на траву спрыгнул человек в пятнистом комбинезоне Подтянул голенища сапог, привычным жестом поправил автомат и решительно зашагал к машине.
— Мы что, нарушили государственную границу? — прокричал Андрей.
Военный усмехнулся, глядя на лужу.
— Нет, вы еще в наших территориальных водах.
— Тогда в чем дело?
— Это кто, сова?
— Ноу, — заявила несносная Марина. — Зенитная ракета «Стингер».
— Образованная барышня, — одобрил военный. — Давно сидите?
— Нет, — сказал, Андрей. — Только что присели.
— Хорошо.
— Вы так считаете?
Военный качнул головой, давая понять, что шутить ему некогда.
— Что-нибудь необычное по дороге видели?
— Ну… такое, из-за чего в нас стоит целиться пушкой, не замечал.
— Формальность, инструкция, — отмахнулся военный. — Не надо бояться человека с ружьем. Сами боимся.
Потом взглянул на Марину и козырнул:
— Капитан Шестаков. Заместитель командира эскадрильи.
— Странное впечатление производят ваши вертолеты в окрестностях ненаселенного пункта Старопокровка, — заявила Марина. — Не находите, капитан?
— Нет. А что тут странного?
— Да ваши вертолеты стоят столько, сколько нужно для восстановления деревни. Вы материалист, я надеюсь?
Непередаваемое выражение появилось на лице капитана Шестакова.
— Господи, и здесь митинг. Студентки небось? Люди просвещенные?
— Да в общем — не дурочки.
— Тогда понимать должны.
— Например, что?
— То, что хорошие люди в банды не собираются. А вот плохие — собираются. И пока это происходит, а происходить такое будет всегда, нужны если не вертолеты, то бронемашины. Дубинки на худой конец. Столько еще обезьяньего в человеке! Я уж не говорю о потенциальных внешних угрозах.
— Браво. Аи да капитан, — серьезно сказала Марина.
— Спасибо. А как вас зовут?
— Марионелла-Жозефина, — еще более серьезно сказала Марина.
Капитан перебросил автомат за спину и с сомнением почесал переносицу.
— Редкое имя в окрестностях ненаселенного пункта Старопокровка.
— В этих окрестностях сейчас все редкое.
— М-да? Как сказать. Ну вот что. В интересах расследования мне нужно знать ваш адрес.
— Пожалуйста. Сфероидальная галактика в Печи.
— Какой печи?
— В созвездии Печи. Южное небо. Навигационной ценности не представляет.
— Послушайте, — обиделся офицер. — Я ведь задание выполняю, а не охочусь за девушками с вертолета.
— Да? — смилостивилась Марионелла-Жозефина. — Андрюша, дорогой, скажи ему адрес нашего гнездышка.
— Вам записать? — не без лукавства предложил Андрей.
Капитан растерялся.
— Вы что же, супругами будете?
— Будем, будем, — неожиданно вмешалась Наташа.
— Ну и шуточки… — пробормотал капитан Шестаков. — Афганистан какой-то…
— Так вам записать?
— Ладно, достаточно того, что я запомню номер машины. Извините, помощь оказать не сможем, у нас горючее на исходе. Когда вернемся на базу, попробую связаться с дорожной службой.
— О, не беспокойтесь, — почему-то взволновалась Наташа. — Мы сами справимся.
— Уверены?
— На сто процентов. Кажется, так это говорится.
— Жаль, — грустно обронил капитан Шестаков,
Он козырнул и вернулся к своему вертолету. Наскоро почистил сапоги, взбежал по алюминиевой лесенке, на миг обернулся. Взмахнул рукой.
Дверь захлопнулась. Чудище зарычало, оторвалось от пригорка и пристроилось к собрату.
Свистящий гул винтов вскоре стих за лесом. Растрепанные кроны деревьев успокоились. Но все равно лес казался уже не тем, другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43